«««Назад | Оглавление | Каталог библиотеки | Далее»»»

Прочитано: 50%

  Так мы шли, шли, почти до вечера. Я совершенно обалдел от этой ходьбы, и было обидно, что мы тут уже ходили. Жрать хотелось, но к этому я с детства привык. А вот со спиртным совершенно выбился из режима и очень беспокоился теперь за свое здоровье. Я пожаловался Филиппу, а он предложил мне бросить пить. И стал рассказывать, как разные его знакомые от пьянства страдали. Филипп рассказывал не спеша, но очень интересно: как люди допивались до того, что видели чертей и слонов, заливали водку во всю посуду в доме какая была, продавали дом, чтобы купить выпить, забывали пожрать ну и всякое прочее, всем известное. Но слушать было приятно, я замечтался, и мне даже полегчало. Вот так мы шли, шли почти до вечера.
  Когда стало темнеть, я разволновался. Райфайзена и Саида нет, жратвы нет, холодает. Я спросил Филиппа:
  - Куда мы идем?
  - К точке покоя, - ответил он. - Никаких других возможных путей у нас нет.
  - А ты уверен, что туда нельзя как-то покороче добраться?
  - Уверен. Дело в том, Мао, что точка покоя расположена не только в пространстве, но и во времени, тем более, что это одно и тоже. Но если ты устал - давай посидим.
  - Замерзнем, - и мы все шли и шли.
  Когда в ущелье совсем стемнело, я стал смиряться, что придется еще одну ночь провести на ногах, спотыкаясь и замерзая. И вот когда я совсем уже смирился, мы увидели огонь. Скоро мы еще больше увидели: у костра сидят Ван, Райфайзен и Саид. Ван выглядел очень уставшим, в руках у него был автомат. Райфайзен курил сигарету, а Саид что-то хлебал из миски.
  - Вот сволочи, - сказал я, когда подошел. - Мы всю ночь идем как заведенные, замерзли, а вы тут кайфуете!
  - Вы бы костер развели, - сказал Райфайзен. - Кустов же полно! А вообще мы не виноваты - это вот твой друг Ван нас конвоирует.
  Саид вскочил, обнял меня, потом Филиппа, сказал, что мы бараны, и разрешил нам дохлебать суп из его миски. А сам стал ругаться с Ваном, чтобы тот дал нам еще еды, но Ван не дал. Он только целился в нас из автомата и ругался. Ван сказал, что еды не хватит до Индии, если все время жрать. Я сказал ему, что он свинья, и Саид согласился. Ван хотел было совсем рассвирепеть, но тут увидел у Филиппа книгу и подобрел. Он спрятал книгу себе в рюкзак, а взамен дал нам по банке тушенки. Филипп и Саид ели из одной банки, а я из другой, и я их опередил. Тогда я лег полежать, прежде чем покурить, но сразу уснул.
  Во сне уже привычно оказываюсь перед Апулеем. Он все так же за столом, но вроде как спит - голову уронил на копыта, уши в стороны как-то вяло развесил и дышит шумно, тяжело. Я хотел его позвать громко, но только воздуха набрал, так чуть не задохнулся. Перегаром прет! Тогда я наоборот, тихонечко к столу подошел - точно, у левой задней ноги Апулея стакан валяется, и бутылка стоит, ополовиненная. Что-то не такЕ Вытянул шею, заглянул подальше и увидел еще три-четыре, пустые. Вот теперь картина была мне ясна, как менты у нас выражались, а то ведь Апулей раза в три меня тяжелее, не должен был с половинки отключиться. Я тихонько взял и бутылку, стакан, пристроился на краешек стола и закайфовал. Редко удается вот так спокойно выпить, в одиночестве. Точнее, совсем не удается. Стал я вспоминать, что бы такого хорошего вспомнить, чтобы совсем хорошо было, но не успел, Апулей что-то почувствовал, зашевелился, застонал и проснулся.
  - О! АаЕ ИиаааЕ Маииааа, МаоаооЕ Мао! Ты чего? В гости? О, молодец, ну, молодец, уважил, ну, садись, садись, ну отдохни, душа твоя пропащая, ну отдохниЕ - он опять уронил голову на копыта, но тут же снова ее поднял, откинулся в кресле назад и совсем трезвым голосом попросил: - Достань у меня из халата сигаретыЕ СлеваЕ Копытами трудно.
  Чтобы мне легче было достать из левого кармана халата сигареты, он наклонился вправо и упал. Я достал сигареты, он не вставал, лежит и глазами хлопает. Тут я заметил, что пустых бутылок больше, и не только из-под водки, а и всякие другие. Да, не зря я уважал Самаркандыча, мощный он мужик. Я прикурил себе и ему, подвинул к ослу кресло, сел. Апулей перевернулся половчее, чтобы меня видеть, и мы молча покурили. Потом он выплюнул окурок, почесал грудь и говорит:
  - Все, Мао, расстаемся мы с тобой.
  - Что так? - я удивился, привык ведь уже. - Назначают что ль куда?
  - ДаЕ - он сел, опершись на стену. - Я же говорил тебе, что просил скорее на реинкарнациюЕ Ну вот и пришло решение по моему делу, просьба удовлетворена. Как ты думаешь, кем я буду в следующей жизни?
  - Ослом наверно, - я сказал первое что на ум пришло.
  - Угадал, - нахмурился Апулей. - Есть в тебе что-тоЕ Как-то ты правильно видишь ситуацию. Инстинктивно, что лиЕ И таким образом не мысля вовсе, приходишь к правильным выводамЕ Так вот скоро в одном из московских, кстати, парков родится ослик. И нет, как выясняется, для меня лучшего варианта. Вся моя деятельная, жадная до знаний, стремящая всегда занять активную жизненную позицию натура, как выяснилось, пригодна только для ослов. Как тебе?
  - Ты не расстраивайся.
  - Ну что ты! Я счастлив! Я в восторге от своей судьбы! - у него на глазах выступили слезы. - Об одном прошу, Мао, не приноси мне в парк морковки. Обещаешь?
  - Легко, - это я мог пообещать. Я не дурак, по паркам ходить ослам морковь растаскивать.
  Апулей с трудом поднялся, чуть не свалился снова. Я не стал помогать, а то еще завалится прямо на меня, я помнил как это тяжело. Потом осел снова взгромоздился в кресло, запахнул халат и приосанился.
  - Ну вот, что еще тебе сказать? Я был в целом рад с тобой работать. Надеюсь, что и ты сохранишь о нашей встрече приятные воспоминания.
  - Ну само собой.
  - Так. Ну тогда закончим. Ван, который вас на мушке держит, наконец-то уснул. Сейчас Саид уже к нему подбирается, автомат выкрасть. Значит, тут все в порядке. Вы с этим парнем лучше не связывайтесь, он хоть и не очень испорченный, но эгоист до мозга костей. То есть в конечном итоге все равно вас продаст. Так что надо вам самим его поскорее кинуть, только пусть за китайскую границу вытащит, он может. - Апулей помолчал, пошевелил ушами. - Ну и все. Будь умницей, и не забудь, что ты обещал Борхонджону. ИЕ Пока.
  Он ловко ткнул меня мордой в щеку, и я проснулся. Последнее, что я мог вспомнить - Апулей Самаркандович снова уронил голову на копыта и засопел. Но может быть, это мне уже приснилось. У почти потухшего костра лежал Ван, на нем Райфайзен, а ноги Вана придерживал Филипп. Саид стоял над Ваном, и тыкал ему в рот дулом автомата.
  - Будешь еще гавкать на дядю Саида? А? Баранья башка, педик жирный, будешь еще в Саида целиться?
  Ван старался выплюнуть дуло и ничего не отвечал.
  - Осторожно, не прикончи, ему нас еще в Индию вести, - сказал я Саиду.
  - Сами дойдем! - кричит Саид и шевелит ноздрями.
  - Нет, Мао прав, он нас короче доведет, - согласился Райфайзен. - Филипп, сними с него ремень!
  Саид поднял автомат, а Филипп отпустил ноги Вана. Ван тут же извернулся из-под Райфайзена и едва не вскочил, пришлось мне тоже на толстяка запрыгнуть. Втроем мы снова его прижали к земле, а Саид в это время прикуривал. Потом оглянулся на нас, сказал "Бараны!", подошел и саданул Вана прикладом по башке. Тут, конечно, связывать его стало гораздо удобнее.
  Почти светало, и мы занялись завтраком. Райфайзен порылся в рюкзаке у Вана, нашел всякой всячины, с монастырской кухни украденной, Саид это все порезал и пристроил к огню, Филипп принес воды, а я просто на них смотрел. Они не возражали. Потом мне надоело, и я стал смотреть на Вана.
  - Ван, - говорю, - ты что вытворяешь? Ты зачем у Саида автомат украл?
  - Я не у Саида, я в кладовке нашей украл, - отвечает он. - А потом они сами ко мне прибежали, давай, мол, скорее валить из монастыря. Мы хотели вас снаружи подождать, но тут толпа стала вокруг бегать, я говорю: "сматываем!", а они все Мао да Мао. Вот и пришлось их заставить. А теперь жалею - надо было пристрелить. Беда моя, друг Мао, в том, что я нерешителен. А еще боюсь один ходить в этих местах.
  - А ты слушал бы умных людей, - говорит ему от костра Саид. - Да, Райфайзен?
  - Да, - сказал Райфайзен, не отрываясь от книжек.
  - Но наша договоренность в силе? - спросил Ван, глядя на Райфайзена.
  - Посмотрим, - пробурчал тот, - посмотримЕ Как себя вести будешьЕ У тебя в Индии знакомые есть?
  - Сколько хочешь!
  - Так вот мы к ним не пойдемЕ Не верим мы тебе, Ван, - и Райфайзен перелистнул страницу.
  Ван надулся и замолчал, а я пошел есть, потому что уже пахло. По дороге я завернул к Ванову рюкзаку, я же знал, что там к завтраку обязательно что-то есть. И было, даже две, но когда я одну вытащил, Райфайзен вдруг захлопнул книгу и говорит:
  - Значит так, Мао, нам надо обсудить один вопросЕ
  И я сразу все понял. Когда таким тоном говорят, это значит: "хорош пить". Я не хотел ссориться с Райфайзеном и хотел выпить, поэтому быстренько скрутил пробку и стал пить большими глотками.
  - Мао, нам предстоит пройти солидное расстояние по горам, в чужой стране, возможны всякие неожиданности, мы не можем позволить себеЕ Мао! И вообще, кто-то может простудиться или даже обморозиться! Мао!
  Я допил и спросил, в чем дело. Райфайзен молча подошел, забрал рюкзак и сел на него. Саид протянул мне банку консервов, хлеб и говорит:
  - Так надо, баранья башка!
  А Филипп заржал. И я тоже, потому что весело, а еще приятно, что Райфайзен так о нас заботится.
  И мы позавтракали и пошли дальше. Саид гнал впереди Вана и иногда пинал его, а иногда делал подножки, хотя Райфайзен на него ругался за это. Райфайзен нес рюкзак, а нам с Филиппом дал по одной книге. Ван вел нас так почти до обеда, а потом вдруг встал и потебовал, что б ему развязали руки.
  - Это зачем это? Облегчаться я тебе в штаны разрешаю, а других причин не вижу, - сказал Саид.
  - Шут. Здесь надо в гору лезть, тут единственное место, где не очень круто, а поверху нас секретная тропка поведет.
  - Ладно, развяжи, - согласился Райфайзен. - А если будет фокусничать, стреляй ему в живот, чтобы долго умирал.
  - Ну тогда ладно, - говорит Саид, - давай, Ван, фокусничай скорей!
  И Саид развязал Вана. Но Ван не стал фокусничать, а вместо этого размял себе руки, встал на карачки и полез на гору. Саид хотел за ним пойти с автоматом, но не вышло, пришлось ему автомат на шею повесить и тоже встать на карачки, и все мы так сделали. Лезть на гору оказалось противным делом, я вспотел и книжка в руке очень мешала. Филипп лез последним и я его иногда задевал ногой по голове, но он не ругался. Так мы лезли минут десять, а потом Саид стал кричать Вану, чтобы он остановился, потому что мы от него отстали. Ван остановился, но стал обзываться по всякому на Саида, дразнить его и даже кидать мелкими камушками. Саид хотел в него прицелиться, но покачнулся и покатился вниз, Райфайзен его еле поймал. Саид стал кричать, что Ван фокусничает и сейчас он его замочит, и мы с Филиппом уже стали в сторону отползать, что бы Ван нас не сшиб, когда вниз покатится, но тут Ван закричал:
  - Смотрите! Смотрите!
  Мы посмотрели вниз и увидели, как из-за поворота на тропу выползает зеленая машина на толстых шинах, а на машине сидят солдаты в кедах и с автоматами.
  - Это китайские пограничники! - заорал Ван. - Бегом, а то всем хана!
  И побежал на четвереньках вверх. Мы тоже попробовали побежать, но ничего не вышло, у нас как-то иначе ноги устроены, поэтому мы просто легли на камни и притаились. Райфайзен говорит:
  - Если заметят, сдаемся, но книжки припрячьте под камнями.
  - Черта с два, - сказал Саид. - я не сдамся. Я из сейчас всех отсюда перестреляю, пусть только поравняются.
  - Ну чего вы там?! - это Ван сверху кричит, он уже долез до верха, только голова на склон выглядывает. - Думаете, незаметные? Придурки!
  - Не ори! - Саид передернул затвор. - Услышат!
  - Дурак! У них же двигатель рычит! Давайте полезайте скорей!
  Не знаю, услышали его солдаты или просто увидели нас, но они остановились, попрыгали со своей машины и стали нам кричать и махать руками. Тут Райфайзен поднял руки, Саид стал по солдатам стрелять, Филипп остался, где был, а я полез наверх, потому что вниз было страшно, и высоко, и солдаты. Книжка мешала, и я придавил ее камнем, как сказал Райфайзен, тут же солдаты стали стрелять в Саида, и я быстро пополз наверх, потому что они промахивались и могли попасть в меня. Я как-то приноровился и почти залез на обрыв, но тут Ван высунул ногу и осторожно толкнул меня обратно.
  - Книга где, придурок? Иди за книгой сейчас же и вторую прихвати!
  Я изловчился и схватил Вана за ногу, он зарычал, и мы покатились вниз. По дороге мы налетеди на Райфайзена, который что-то кричал солдатам, на Саида, у которого кончились патроны, и на Филиппа, который просто сидел на склоне. Поэтому мы медленно сначала катились, я даже книжку взял, когда мимо кувыркался. Когда мы все вместе скатились в кусты в самом низу, то никто не двигался. Ну и я тоже не стал, тем более что сверху сыпались камни и я боялся голову из-под Филиппа вытащить. Теперь я думаю, что именно тогда я и потерял свою отвертку. Впрочем, не жалко, это же была не та самая отверткаЕ Нет, жалко все равно, потому что с тех пор завести новую отвертку мне случая не представилось.
  Наконец все камушки упали, солдаты подошли и стали нас осторожно пинать ногами, особенно Саида. Тогда все встали, никто, оказывается, сильно не пострадал. Ван сразу сказал солдатам, что он тоже китаец, и они тоже сразу разбили всю его незажившую морду. Я решил тогда помалкивать, остальные вроде тоже. Но солдаты потом разбили морду Саиду, хоть он и молчал. Видимо за то, что он троих все-таки застрелил и одного сильно ранил. Еще солдаты у нас все забрали, и книги, и рюкзак, и автомат, и отдали своему офицеру. Офицер был не в кедах, а в сапожках и с пистолетом, он особенно обрадовался автомату, потому что у них на всех было только четыре. Солдаты автомату не обрадовались, они обрадовались, что в рюкзаке есть жратва и стали сразу куски отрывать. Офицер их не ругал, только забрал себе бутылку. Он попробовал, поцокал языком и стал нас допрашивать.
  - С какой целью вы проникли на территорию Китайской Народной Республики?
  - Мы случайно, - говорит Райфайзен. - Мы туристы и заблудились. Отпустите нас обратно в Индию, пожалуйста.
  - Ага, а монастырь кто сжег? Туристы. Ответите по всей строгости, и за порчу риса в автономном районе, и за распространение анекдотов, и за хищение боеприпасов. И еще за подлое убийство красноармейцев.
  - За анекдоты тоже? - спросил Райфайзен и стал очень грустный.
  - Конечно. Кроме тогоЕ Ну ладно, вам на суде расскажут.
  - А разве мы их здесь не пристрелим? - робко спросил один солдат. - Всегда же так делали, а суд потом.
  - Нет, - сказал ему офицер. - У меня срочное дело в Пекине, сестра замуж выходит, надо слетать. Так что строиться и шагом марш на секретный объект, на броне поеду я и диверсанты, продолжим допрос на ходу.
  - 10 -
  Мы залезли на их машину, и она потихоньку поехала. Офицер одной рукой держался за вбитый в машину гвоздь, а другой целился в нас из пистолета. Вся броня на машине была из досок, и башенка с пулеметом тоже. Солдаты не спеша пошли за нами, последним полз раненый. Я спросил:
  - Вы чего его не лечите?
  - Нечем. Вы же украли все медикаменты, подлые шпионы. Пристрелить - патронов жалко, вы их тоже украли, да и потратились мы на вас же. Зарезать - не по коммунистически.
  - Совсем вы тут проворовались, - хмуро сказал Райфайзен. - Империализм-тоталитаризм, обычное дело.
  - И за это ответишь, - улыбнулся офицер. - Итак, продолжаем допрос. Что это у вас за книжки?
  Сам он не мог полистать, потому что руки заняты. Он их за ремень себе засунул. Райфайзен тогда стал ему заливать, что это наши диверсантские шифрованные записи. А потом сказал, что мы особенные диверсанты и действуем по заданию китайских товарищей с самого верха. И сказал, что я - родственник Мао. Я возразил, что я сам - Мао. Офицер посмотрел на меня внимательно, и стал другие вопросы задавать, всякую ерунду, в основном - где наши тайные склады. Мы молчали, только Райфайзен ему всякую чушь говорил, да Ван время от времени объяснял, что он не с нами, и что он брал Сайгон. Я хотел поспать, но сильно трясло и ничего не получилось, от этого у меня стало портиться настроение. Наконец машина остановилась, из нее вылезли трое солдат с автоматами, мы слезли, пошли по неприметной тропинке куда-то вбок. Метров через тридцать на тропинке спал китайский солдат, офицер пнул его, что б отполз, и подвел нас к каменной стене.
  - Как вам наш секретный объект?
  - Как вся твоя страна, - прорычал Саид. Он вообще был не в духе из-за выбитого переднего зуба.
  Офицер пожал плечами и сунул руку в какую-то щель в скале. И тут что-то щелкнуло и часть скалы отползла назад, прямо вместе с травкой снизу и даже кустиками. Мы конечно удивились.
  - Это что? - спросил Райфайзен, - подземный ход под Великой Стеной? Три месяца ползком и прямо в императорский дворец? И какой династии император это все продолбил?
  - Это секретный аэродром. Никакие ваши спутники сквозь такую скалу ничего не рассмотрят. Наша партия не забывает древнюю мудрость: могучий тигр прячется как змея, чтобы стать сильнее дракона. Пойдемте, - и он вошел в скалу.
  - А гора не упадет? - спросил я у солдат, но они не ответили. Мне кажется, они сами побаивались.
  В глубине скалы загорелся свет и мы вошли. Там была комната, очень большая и очень пустая, пыльная очень, посередине стоял четырехкрылый самолет, а в углу на деревяннх нарах спали двое чумазых парней. Они подскочили, стали глаза тереть и ругаться вполголоса.
  - Но-но! - сказал им офицер. - Чайканшистское отродье! Готовьте машину, партия вас помаленьку прощает, но еще не простила.
  Парни стали возиться с самолетом, приносить откуда-то канистры, а офицер закурил и важно на нас посматривал.
  - Ну что, не ожидали увидеть такого в диких горах?
  - Я на этом не полечу, - сказал Райфайзен. - Ему сто лет. У него крылья до дыр проржавели.
  - Не проржавели, а порвались, - поправил его офицер. - Там холстина натянута. Но мотор сравнительно новый, партия о нас заботится. Десять человек должен поднять, - и почему-то переспросил у летчиков: - Поднимет десять человек?
  - А то, - сказали летчики. - Бомбу отцепим и поднимет.
  Офицер довольно покивал и залез внутрь самолета, туда же и нас солдаты затолкали, залезли сами. Внутри было тесно, но кое-как расселись на всякие пустые ящики. Я у окошка устроился, чтобы на все смотреть. Потом залез один летчик, прошел прямо по нам вперед, сел на специальное кресло, взялся за рычаги. Второй снаружи ему помогал самолет завести, они долго переругивались, но наконец мотор затарахтел и пропеллер завертелся. Тогда один солдат, что снаружи остался, погасил свет и что-то нажал, и одна стена куда-то опустилась, только не та, через которую мы вошли, а другая. Мне плохо было видно, но, кажется, там была пропасть. Солдат зачем-то уперся в хвост самолета, словно не хотел нас отпускать, второй летчик залез внутрь и мотор заревел еще громче. Потом самолет дернулся, ноги у солдата поехали по полу, он попробовал отскочить, но не успел и вместе с нами полетел в пропасть, пытаясь снова ухватиться за хвост. Но наш самолет стал крутиться, и его стукнуло крылом, а дальше я не знаю, куда он делся, потому что меня отбросило от окна. Все закричали, Саид попробовал задушить офицера, но скоро самолет успокоился и полетел ровно. Солдаты стукнули Саида по голове, и все расползлись обратно по местам.
  - В следующий раз точно развалится, - сказал один из летчиков и сплюнул. - Недолго нам еще мучаться.
  Мы летели над горами, было красиво и немного страшно. Куда ни посмотришь - везде горы, я, пока был внизу, и не знал, что их так много. Они были высокие, некоторые макушками уходили за облака, а которые не уходили, все были белые. Очень высокая это страна. Наверно, оттуда совсем недалеко до Небесной Канцелярии. Может даже она находится где-нибудь на верхушке горы, я бы именно там место выбрал. Можно было бы иногда разгонять облако вентилятором и смотреть где и что творится без всякого телевизора, просто в бинокль. Оттуда, наверное, даже Москву видно. Да вообще красивая страна: горы и облака, ничего больше нету. Только в одном месте поднимался дым, но тоже очень красиво.
  - Это не ты поджег монастырь? - вдруг спросил меня Ван.
  - Нет, я только сарай. Зачем мне Монастырь поджигать?
  И тут летчики стали ругаться еще больше, и плеваться еще чаще, и даже наш офицер подскочил к ним и уставился куда-то вперед.
  - Опять! Опять эта гадина антиобщественная поперек курса летит!
  Я вывернул шею и увидел, что к нам быстро приближается человек в бочке.
  - Да это же тот самый китайский концентрат с бородой! - обрадовался я. - Давайте его шуганем из автомата, что б больше не ругался!
  - Помолчи, пожалуйста, - нежно сказал мне офицер. - А то пристрелю.
  Дед подлетел и стал летать вокруг нас как Карлсон из мультфильма, он стучал по крыльям, раскачивал нас, корчил морды и хохотал. Мне это не понравилось, и я погрозил ему в окошко. Дед увидел, у него аж борода от злости в колечки завилась, и подлетел к пропеллеру.
  - Стреляй! - закричали летчики офицеру. - Он что-то задумал!
  И точно. Дед стал из своей бочки пригоршнями доставать дерьмо и швырять его в крутящийся пропеллер. Дерьмо разлеталось, много попадало на деда, но он не расстраивался и все швырял и швырял. Где он столько дерьма набрал? Постепенно стекло перед летчиками стало совсем непрозрачным. Офицер завизжал, вырвал из кобуры пистолет и подскочил к моему окошку, оттолкнул меня и стал возиться со щеколдой. Но как только он окно открыл, дед тут же запулил в него здоровенной пригоршней дерьма, и офицер уронил в воздух пистолет. Он всунулся обратно, тщательно закрыл окно и стал вытирать себе лицо белым платочком.
  - Все равно его пули не берутЕ - очень спокойно сказал он. - Ну ничего, раньше прорывались, и теперь пролетим, на полдороги он обычно отстает.
  Но дед пока отставать не собирался, дерьма у него хватало. Он швырял и швырял, пока не залепил все окошки с нашей стороны, и тогда занялся другим бортом.
  - Как лететь-то? - спросили офицера летчики.
  - По приборам, - мрачно ответил он.
  Наступила тишина. Темно, тепло, скучно, я сполз пониже и закрыл глаза. Во сне, конечно, сразу попал в знакомую комнату. А там - Цуруль. Вот те на! Сидит в кресле Апулея, курит, ноги в шлепанцах на стол. На нем были треники и тельняшка, а шея повязана клетчатым платком.
  - Во. Ты чего тут? - удивился он.
  - Я уснул, - говорю. - Я всегда так.
  - Это непорядок. - Цуруль поднялся и взял со стола стакан, залпом допил. - Ты это бросьЕ Так ты живой что ли?
  - Ну да.
  - ЭтаЕ Мао, да? Ты тут не шастай, слышь? Салага. Хотя нет, - он сморщился. - Я ж тебя самЕ Да, вот. Значит этот ишак твойЕ Кстати, он только в столе выпивку хранил?
  - Я не знаю. А он уже не вернется?
  - Вернется. Сюда все возвращаются! - Цуруль заржал. - Осел он, одно слово, импортного пойла понатащил, а водки нету. Да, так я сам тебя звал. Вот он по тебе бумажку оставилЕ Тут три желанияЕ Какого-тоЕ Ты в курсе? Я бумажку потерял.
  - Письмо, мечеть и мусульманином стать, - я вспомнил, что забыл про это спросить Райфайзена.
  - Короче так. Даю тебе сутки, что б все было сделано, об исполнении доложишь лично. Секунда опоздания - и я докладываю наверх. Понял? Повтори.
  - Секунда наверх.
  - Молодец. Кругом, свободен.
  Я повернулся и увидел дверь, за которую никогда не выходил. Мне стало интересно, что там за дверью, и я уже хотел ее открыть, но она открылась сама. Вошел Николаев, в зеленом блестящем тренировочном костюме, тоже в шлепанцах и с платком на шее. Он был пьян.
  - Что?! Куда прешь, гнида? - он схватил меня за воротник. - Цуруль, что за фигня тут без подворотничка шастает?
  - Да это ж Мао, корефан наш. Пусть идет.
  - Куда? Это ж твой череп, куда ты его? На фиг! Лямку тянуть! А ну-ка, на скворешник стройсь! - и Николаев больно ударил меня в грудь.
  Я проснулся от боли и в плохом настроении. Подвел меня Апулей, не мог подождать, пока я с задачками его справлюсь.
  Мы все также летели в темноте. Слева ко мне привалился Саид, на колени положил голову Филипп, а на спине у Филиппа лежали ноги двух китайских солдат. Не спали только летчики, они все также тихо переругивались, и еще Райфайзен с офицером, эти с фонариком листали книжки. Офицер рассказывал что-то про знаменитые Книги, которые были дарованы китайцам с неба за хорошее поведение, а Райфайзен время от времени замечал ему, что это совершенно не те книги. Офицер не спорил, но все рассказывал и рассказывал. Райфайзен слушал очень внимательно. Я было уже снова стал под его бормотание засыпать, но тут послышался далекий шум, который быстро приблизился и превратился в самолетный рев, и этот рев стал приближаться и удаляться. Потом раздались звуки выстрелов. Спать стало невозможно, все проснулись, летчики заволновались, как бы крылья не отлетели, а офицер сказал им включить радио. Радио долго не включалось, но наконец они стали крутить ручки, и скоро среди обычной мути мы услышали, как кто-то усталым голосом кричит:
  - Биплан! Биплан 1926 годы выпуска, грязно-желтого цвета, без габаритных огней, с вмятиной на правом крыле, немедленно остановитесь!
  - А кто со мной разговаривает? - смело сказал офицер в микрофон.
  - Военно-воздушные силы Бангладеш!!! - заревели в ответ. - Немедленно остановитесь, вы пересекли границу!
  - Я что, на велосипеде еду? - не сдался офицер. - Самолеты в воздухе не останавливаются!
  - А мне плевать, на чем ты! Ты и так почти стоишь, я тебя даже принудительно посадить не могу с такой скоростью! Но поперек курса больше стрелять не буду, учти, у меня и так последний снаряд остался. Слушай координаты аэродромаЕ
  - Я не могу! - взмолился офицер. - У нас весь обзор говном заляпан! Я не могу сесть!
  - А куда ж ты тогда летишь? - озадачилось радио.
  - Так оно наверно высохнет и обвалитсяЕ - предположил офицер. Он был весь красный - ему было стыдно перед бангладешцами. - Ну, пока до Пекина долечуЕ
  - ТьфуЕ - радио помолчало и потом брезгливо посоветовало: - Налево поворачивай. Так бы и сказал, что китаец. Тьфу.
  Самолет проревел мимо нас последний раз и больше не вернулся. Офицер выключил радио и с достоинством сказал:
  - Сам знаю, что налево, бандерлог хренов.
  Потом он посмотрел на летчиков, и они вроде стали поворачивать налево, трудно было разобраться, у них ведь даже руля не было. Офицер тем временем залез в рюкзак Вана и стал прихлебывать из бутылочки. Я попросил, но он покачал головой:
  - Только членам Партии и кандидатам. Видишь - я даже летчиков не угощаю, хотя они тоже офицеры.
  - Да, да! - сказали летчики.
  - Вы летите, так и летите молча, - говорю. - Райфайзен, у меня к тебе есть три вопросаЕ
  И тут самолет тряхнуло, как будто на колдобину налетели, и мотор замолчал. Офицер поперхнулся, закашлялся, я его по спине стал стучать и бутылку забрал, и пока он отдышался, порядком успел выпить. Солдаты и летчики мне не мешали, они все перепугались и затихли, и даже Райфайзен и Саид притихли. А Филиппу все было трын-трава, молодец, я ему даже дал отхлебнуть, но он не успел, офицер отобрал бутылку обратно. Глотнул, и кричать:
  - Доложите обстановку! Мы летим или нет?
  - Мы почему-то не падаем, - сказали летчики. - Может, дверь открыть осторожно, посмотреть? Только самолет не раскачивайте, мало ли что там. Может, на скале какой застряли.
  Один солдат подполз к двери и тихонько ее открыл. В самолет ударил яркий зеленый свет. Солдат повернул зеленую рожу и, прежде чем потерять сознание, сказал, глядя прямо на меня:
  - Хана. Мы в Америке. Мама!
  Все конечно немного остолбенели. Потом летчики один за другим решительно прошли по нам и вышли из самолета. Почти сразу один из них всунул обратно голову и сказал бесчувственному солдату:
  - Ну и дурак же ты!
  И опять исчез. Солдат тогда очнулся и снова из самолета выглянул. И тут его обхватила зеленая змея и вытащила наружу. И не успели мы ничего на это сказать, как змея вернулась и схватила за ногу другого солдата. Солдат заверещал и схватился за ящик, так она его с ящиком и вытащила. Райфайзен стал толкать офицера:
  - Пистолет! Где твой пистолет?
  Солдаты очнулись и схватились за автоматы, но змея и их вытащила, да вообще это было похоже не на змею, а на хобот какой-то или даже язык. Солдаты в него стреляли, пока язык их тащил, но язык не обращал внимания. Следующим самолет покинул Ван, это Саид его подтолкнул к языку, потом офицер, его мы уже вчетвером толкали, потом язык схватился за меня. За меня схватился и Райфайзен, но язык был сильнее нас, и даже сильнее нас с Филиппом и Саидом. Я хотел было его дверью прищемить, но не успел. Язык поднял меня в воздух и понес куда-то. Мне трудно было осмотреться, потому что на мне три человека висели, и я боялся что порвусь, но я видел внизу какие-то большие ящики. В ящиках кто-то был, наверное, наши китайские товарищи. Потом язык неожиданно выпустил меня, и мы всей кучей свалились в такой же ящик.
  Когда мы немного разобрались с запутавшимися ногами, тут же одна стенка ящика стала прозрачной, и через нее мы увидели двух каких-то здоровых зеленых кальмаров с четырьмя клешнями каждый, или еще каких даров моря, с глазами привязанными примерно к голове. Я сразу понял - марсиане, мне про них на сборочном пункте один студент рассказывал, когда допился до кошмаров.
  - Привет, - говорю, - как дела на Марсе?
  - На Марсе все по плану, - прогнусавил один. - А тебе-то что? Ты туда не попадешь. Там космозоопарк только в следующем цикле откроют. Так что давай по порядку: где зародилась ваша раса?
  - Что за шутки? - спросил Саид. - Какие зоопарки? Я тебе морду сломаю за такие слова. Чумо. Открывай ящик, пока я сам не открыл!
  - О, и вторая голова тоже разговаривает! Но, мне кажется, она смыслит не больше первой. Видимо, у нее запугивающая функция, - сказал второй кальмар и ткнул клешней в сторону Филиппа. - А ты что умеешь?
  - Я умею быть, - завернул Филипп по своей привычке.
  - Ух ты! - поразился первый кальмар. - Вот ведь какой организм! Это на пару докторских потянет, даже если одну только мимикрию рассматривать! Так, а ты?
  - А я хочу вам сказать, - заговорил Райфайзен, протирая очки, - что вы нарываетесь на серьезные неприятности. Где зародилась наша раса - не ваше дело, мы не мешаем жить вам, вы не мешайте нам. Мы не претендуем на господство, но всегда сможем за себя постоять. Нужно ли говорить, что другие расы поняли это и оставили нас в покое? Ведь вы никогда еще не слышали о нас, четырехтелесных, не правда ли?
  - Правда, - сказали кальмары хором. - Мы передадим твои слова в Центр, умная голова. Наше дело маленькое, а пока скажите, чем вас кормить.
  Мы стали называть всякую еду, и шашлыки, и колбасы, и борщи, и салаты, и рыбу, и фрукты, и пшенную кашу, и белые вина, и молочные продукты, и дары моря, и газировки, и минералки, все подряд, и еще я заказал водки, а Филипп травы какой-то в салат. Кальмары слушали и нажимали на кнопки на каких-то штуках в щупальцах, а потом сказали:
  - Ну что ж, ваш рацион в целом соответствует среднеземному. Так что кормить вас будем из нашей подшефной столовой, что в в/ч 26235. Сегодня там на ужин холодная перловка с рыбной кожей, хлеб-пластилин и чай с содой. Масло закончилось на старшем прапорщике Животинском, он сегодня ужинал на службе, жена прогнала. Скоро вернемся, четырехтелесный гуманоид, не скучай.
  Они загукали, как будто развеселились, и поползли куда-то вбок.
  - Ну, в общем так, - сказал Райфайзен, - что такое перловка я не знаю, а все-таки оставаться здесь опасно. У этого ящика, или клетки, стенки высокие, но если построим пирамиду - можем дотянуться.
  - А мечеть нельзя построить? - вспомнил я.
  - Отстань. Ты самый легкий, встанешь на плечи Саида и Филиппа, а я залезу на тебя. Выдержишь?
  Стали мы акробатикой заниматься. Не сразу, но кое-как построили эту пирамиду, Райфайзен поставил колени ко мне на плечи и дотянулся до края ящика, перевалился наружу и спрыгнул вниз. Огляделся.
  - Никого. Я сейчас похожу по сторонам, поищу чем вас можно вытащить, а если придут инопланетяне, скажите что я нуль-транспортировался на корабль-матку. Это их напугает. Я быстро, - странно, голос его был слышен, как будто стенки никакой нет вовсе.
  Пока Райфайзен бегал, нам действительно ужин принесли. Протянули тарелки, чашки и чайник прямо через прозрачную стену. Дрянь ужасная, но я привыкший, перекусил. Спросили кальмары и про Райфайзена, Филипп им сказал, что положено, кальмары прифигели даже.
  - А что ему делать на корабле-матке? Там в этом цикле никого нет, одни роботы. А мы думали - умная голова. А он ужин пропускает. Как ваш вид выжил с такой мыслящей составляющей?
  - Значит, перловка тут проходит, через стеночку? - спросил Саид, который ничего так и не съел.
  - Да. Спроси у своей умной головы, когда вернется, как она устроена, эта стеночка! - загугукал один кальмар.
  - И еще спроси, как мы догадались, что нуль-транспортироваться умеет только мыслящая составляющая! - сказал другой кальмар и тоже загугукал.
  Тогда Саид залепил тарелкой с кашей тому, что стоял ближе, а в другого бросил чайник.
  - Негуманоидно! - заревели обиженные кальмары. - Вы позорите свою расу!
  А один добавил:
  - Была бы моя воляЕ
  - Иди сюда - поманил его пальцем Саид. - Иди сюда, если ты мужчина!
  - Это к тебе, - сказал кальмар товарищу.
  - Да что его слушать, - ответил кальмар-мужик. - Каждая обезьяна будет мной командовать. Идем.
  - Эх, была бы я мужикомЕ - снова вздохнул кальмар-немужик и зло посмотрел на Саида. - И все равно тебе это с рук не сойдет!
  - Принеси палку, женщина, - зевнул Саид и отвернулся. - Я тебя накажу, если муж не может справиться.
  - Скотина! - заверещал один кальмар, а другой его утащил. Я уж не понял кто, запутался я в них, когда переплелись.
  Тут же появился Райфайзен, приволок обычную лестницу, только железную. Забрался на стену, спустил лестницу нам, и мы все вылезли. Оказались в большом зале с высоченным потолком, и кругом стоят эти ящики без верха и каждый с одной прозрачной стеной. А в ящиках - ну какой только гадости не посажено, только иногда китайский солдат попадется.
  - Внимание - ищем самолет! - сказал Райфайзен. - Будем уходить, как пришли.
  И мы пошли искать самолет. Часа через полтора мне надоело шататься между этими ящиками.
  - Райфайзен, - говорю, - ну зачем нам самолет? Давай лучше пожрать поищем, а?
  - Ты и так мою перловку съел! - обиделся Райфайзен. - А в самолете книги. Да и как нам улететь без самолета?
  - Все равно, надоело мне шататься. Спать наверно уже пора, и вообще мы заблудились!
  - И правда, - сказал Филипп. - Если не знаем, куда идти - почему не посидеть на месте? Пусть мир идет мимо нас, эффект будет примерно тот же.
  - Привал пять минут, - Райфайзен надулся.
  Мы привалились к стенке ящика, где в грязи плавал какой-то чешуйчатый урод. Я даже не сразу спать лег, я сперва на радостях стал этого урода дразнить. Он пару раз кинулся на меня, треснулся о прозрачную стенку, потом обиделся и нырнул. Я ждал, пока он снова вынырнет, но тут раздался шорох. Мы все затаились. Шорох становился все громче и скоро мимо нас зеленый язык волоком протащил обоих летчиков, они торчали из бумажного мешка.
  - За ними! - зашипел Райфайзен. - Тихо и за ними!
  Он поскакал за китайцами, а Саид вздернул нас с Филиппом и потащил следом. Язык спускался откуда-то сверху, летчиков тащил уверенно и целенаправленно. Летчики нас не видели, болтали о чем-то своем, но вдруг стали принюхиваться.
  - След взяли! - радостно прошептал мне Саид. - Сейчас найдем самолет, и пойдем искать этих омаров!
  - Ничего ты не понял, - ответил ему Филипп. - Надо не идти, а стоять - они сами придут. Все что нужно - придет само. Нам не надо было за ними бежать - они бы сами нашли самолет и прилетели.
  - Да ну тебя, глупости не говори, разворчался, тюфяк. Во! Самолет!
  И правда - стоит наш самолет, совсем как был, и дверь открыта. Стоит он на красном квадрате возле таблички "МУСОР", а вокруг самолета целые кучи всякой непонятной дряни, и все это жутко воняет. То есть так воняет, что просто невозможно терпеть. Язык аккуратно поставил мешок с летчиками возле самолета и утянулся куда-то вверх. А наверху ничего не видно, какой-то туман зеленый клубится. Филипп опять за свое, что надо было сидеть и ждать, Саид стал на него орать, и летчики нас услышали. Кинулись в самолет, дверь закрыли и сидят там. Райфайзен подбежал к ним.
  - Что, не взлетает? А я знаю почему! Открывай, вместе улетим! - и его стошнило от вони, а глядя на него и нас всех.
  Дверь через минуту открылась, выглянул летчик.
  - Ладно, залезай, профессор.
  Мы бегом в самолет - а там такая же вонь. Все пропахло, хоть подыхай. Я кричу:
  - Райфайзен, давай скорее чини мотор как обещал, взлетать надо отсюда!
  - Не ори, - говорит он. - Я ж пошутил. Военная хитрость. Сейчас будем разбираться, что эти инопланетяне с самолетом сделали.
  Только он не успел разобраться. Загудела сирена, и мы стали куда-то запрокидываться, и одновременно нас горячей водой стали откуда-то поливать. Кипяток льется во все щели, горячо, но зато все дерьмо от окон отлипло, плавает вокруг. Но это не страшно - все равно вонь такая, что хуже не стало. А самолет с нами и весь квадрат на котором мы стояли все заваливался и заваливался, пока мы не покатились куда-то на колесах, я закрыл глаза, и мы куда-то провалились. В теле стало легко, как будто с моста падаешь, меня однажды сбросили старшеклассники с для опыта, я знаю. Так мы падали несколько секунд, а потом Райфайзен закричал:
  - Ну запускайте же моторы, козлы!
  - Сам козел! - ответили летчики и включили моторы. Пропеллер затрещал, мы полетели. Я открыл глаза и увидел далеко вверху закрывающийся люк, покрашенный в голубой цвет. Люк закрылся, и больше я не мог отличить его от неба. Я посмотрел вниз и увидел внизу, между облаками, воду.
  - А чего так светло? - спрашиваю. - Мы ж еще не спали.
  - Да, интересно. Думаю, мы в другом полушарии, - сказал Райфайзен. - А может, и в другом мире. Или в другом времени, измеренииЕ Включите радио!
  - 11 -
  Летчики включили радио. Оно сказало:
  - Вы вторгаетесь в воздушное пространство Соединенных Штатов Америки. Если вы нелегальные иммигранты - немедленно измените курс! Если же вы ввозите государственные секреты или этот самолет - МИГ-129, в чем я сомневаюсь, следуйте за мной, вашу мать!
  - Ну вот! - Райфайзен встал и торжественно сказал: - Наконец-то мы в свободном мире, наконец-то мы сами хозяева своей судьбы, наконец-то нам не угрожает гибель каждую минуту!
  Летчики обнялись. Они сказали, что это даже лучше Тайвани. Они обняли и Райфайзена. Филипп пожал плечами, и тихо сказал мне: "Все-таки Райфайзен такой ограниченныйЕ" Зато Саид обрадовался. Видимо, вспомнил, как его дядя в Америку звал, и вот он наконец доехал. Я смотрел в окно - вода внизу кончилась, и теперь под нами проплывали поля, лужайки, домики, огороды и бензоколонки. А вокруг нас, не особенно приближаясь, летал американский самолет. Я видел летчика в маске, он меня тоже увидел и помахал мне рукой. Мне это понравилось, и когда он снова пролетал, я тоже помахал ему рукой. Он мне тоже махнул, стал что-то делать со своей маской и вдруг его самолет резко повернул и понесся на нас. Я даже отшатнуться не успел, а у нас уже не было одного крыла. Пока мы переворачивались, летчик пролетел мимо еще раз, теперь без маски, развел руками и виновато улыбнулся. Я ему тоже хотел улыбнуться, мол, не переживай, бывает, но тут меня кинуло назад и ударило спиной о ящик. Дальше все вертелось, летало по кабине, все кричали, а потом вдруг как бабахнуло, наш самолет подбросило и он стал разваливаться окончательно, я схватился за оказавшиеся рядом рычаги и услышал, как радио сказало:
  - Спокойно ребята, сейчас попробую еще разокЕ
  И снова бабахнуло, и снова подбросило, и у меня в руках остался один только рычаг. С этим рычагом я и упал на крышу автобуса. Кругом гудели машины, кричали люди, даже ржала какая-то лошадь. Я не мог понять, как это можно упасть с такой высоты и не пробить крышу автобуса. Сел кое-как, вижу - дымина откуда-то валит, пожар наверное. Слышу, люди говорят:
  - И вот когда им до земли оставалось метров пятьдесят, этот псих с истребителя как шарахнет прямо Коннорсам в коттедж! Их подбрасывает немного, они снова падают, а он разворачивается, и шарашит в коттедж Стивенсам! Твою мать! Самолетик на куски, куски летят во все стороны. Но самое смешное, в них он так и не попал, может даже они живы.
  - Да, Ник, это будет самое смешное, если они живы. Сейчас как раз папаша Коннорс домой приедет, а дома-то и нет!
  И они весело рассмеялись. Мне понравились американцы. И самолеты тоже - вроде бы страшно, но на самом деле не так уж и опасно.
  Я сполз с крыши и попросил у них сигарету, чтобы завязать разговор. Они некоторое время молча пялились на меня, потом один медленно достал пачку и протянул мне.
  - Спасибо. А вы тут ребят таких, грязных вроде меня, не видели?
  - Нет, - говорит Ник. - Таких грязных, как ты, еще не видели. Да, Джек?
  - Да, - сказал Джек. И добавил: - Да.
  - Ну раз да, так и суда нет - говорю им.
  Закурил я, сунул пачку в карман, сказал им спасибо еще раз, и отправился своих разыскивать. И вдруг прямо передо мной оказывается дом, из которого вываливают в дугу пьяные мужики, на пожар смотреть. Я решил на минутку зайти туда, откуда можно пьяным выйти, все-таки здорово перенервничал. Вижу - за прилавком мужик стоит, стакан полирует, а сзади него вся стена в бутылках. Меня затрясло от такой стены, и я понял, что у меня шок. Столько разной выпивки я еще никогда не видел. Мужик говорит:
  - Чего встал? Ты кто?
  - Я Мао. Тут вот самолет разбился, так я оттуда.
  - А, так у тебя шок, - сказал мужик. - Тебе надо выпить.
  - Точно, - говорю, и иду к стойке.
  Но мужик вдруг достает из-под стойки револьвер:
  - А вот палку свою положи у входа.
  Я и забыл, что рычаг в руке держу. Разжал кое-как руку, бросил рычаг, подошел. Мужик спросил, что мне.
  - Что и всем, - говорю, - я не гордый.
  Он тогда мне наливает совсем немного, и льда туда. Я говорю:
  - А больше нельзя?
  - Можно, - сказал он, и положил мне еще льда.
  - Да нет, не льда. Еще стаканчик можно?
  - Все можно. Только покажи деньги, уж очень ты грязный.
  А я не грязный, я просто испачкался. Но денег у меня, понятно, нету. Тогда я выпил, что он дал и говорю:
  - Я пойду денег поищу и вернусь. Ты мне припрячь бутылочку под прилавок, какую-нибудь покрепче, хорошо?
  - Хорошо, - сказал мужик. - Палку свою только не забудь, легче будет денег достать.
  Я взял рычаг и вышел. Мне полегчало немного. Закурил, думаю, где взять денег, и тут навстречу мне идет Филипп. Исцарапанный и сонный, то есть как всегда выглядит. Подошел, попросил сигарету. Я дал, покурили.
  - Есть еще кто живой? - спросил Филипп.
  - Не знаю. А что, кто-то погиб?
  - Да, я видел, как голову одного пилота полицейские в машину несли. Наврядли его спасут. А то не таскали бы за волосы.
  - Жалко, если Райфайзен и Саид погибли.
  - Жалко, - согласился Филипп. - Что ты собираешься делать?
  - Ничего. Только мне денег надо.
  - Выпить? - спросил Филипп и сам ответил: - Выпить конечно. А вот я бы лучше покурил.
  Я дал тогда ему еще сигарету и пошел дальше, сказав ему, что обязательно сюда вернусь. Шум стоял вокруг и суета. Туда-сюда ездили разные машины: полицейские, пожарные, медицинские, водопроводные и всякие другие. Я никак не мог из-за них перейти улицу, чтобы подойти поближе к пожару, и тут возле меня остановился зеленый автомобильчик с каким-то офицером за рулем. Офицер выскочил и стал меня обнимать:
  - Живой! Все-таки я смог! Ты мне сразу понравился, парень! Идем выпьем!
  - Идем, - сказал я. - А ты кто?
  - Как кто? Я - капитан Готвальд. Я вам случайно крыло оторвал, пока мы знакомились!
  - Понятно. А чего ты в дома стрелял?
  - Так вас же спасал! Я чертовски рад, что ты жив, парень! Капитан Готвальд всегда старается исправить свои ошибки!
  - А, спасибо. Жалко вот друзей не найду, погибли наверное.
  - Да, тут запросто погибло человек сорок. Или пятьдесят. Но это еще ерунда! Ты бы видел, что там, - он махнул рукой в сторону. - Я же не мог утерпеть, хотел узнать, что с тобой, ну и катапультировался. А пока летел, видел, как что самолет мой похоже в химический завод угодил. Вот там сейчас веселье! А, черт с ним, мне надоело летать. Ты откуда?
  - Из Москвы.
  - Обожаю русских! Как тебя зовут?
  - Мао.
  - Обожаю китайцев! Честно тебе скажу, как только я тебя увидел - просто сразу влюбился. Ты веришь в любовь с первого взгляда?
  Я не знал, что сказать, но мы были уже возле бара. Филипп, который так там и стоял, распахнул перед нами дверь. В баре было все так же пусто, мужик все не мог справиться со стаканом.
  - Что тебе заказать? - спросил Готвальд.
  - Водки. И ему вот тоже водки.
  У Готвальда мужик денег почему-то не спросил, мы выпили. Готвальд взял еще орешков всем, съели орешки. Потом снова выпили, и он наконец снял руку с моего колена, чтобы сходить в сортир.
  - Ты ему понравился, - сказал Филипп. - Странно.
  - Любовь с первого взгляда, - объяснил я. - Он славный.
  Мужик у стойки спросил, не налить ли нам еще. Я согласился, но Филипп не захотел пить. Тогда я предложил мужику за стойкой, мужик выпил с удовольствием.
  - Послушай, - сказал он потом. - Ты тут впервые, судя по всему, так вот может быть, ты не понимаешьЕ Этот парень - он ведь не только угощать тебя будет. Он ведь тебя домой пригласит, потому что здесь я таких вещей не позволяю.
  - Это хорошо. Неплохо бы нам у него заночевать. Да, Филипп?
  Филипп неопределенно пожал плечами и попросил еще орешков. Тут вернулся Готвальд, обнял меня за шею и зашептал что-то неразборчиво. От него какими-то апельсинами пахло, очень противно. Я вырвался и говорю:
  - Ну хватит уже тут сидеть. Если хочешь пригласить домой - поехали, пожрем нормально и в кровать. С утра нам надо еще по моргам поездить, знакомых поискать.
  Готвальд просиял. Он засуетился, достал кошелек, стал расплачиваться с барменом, выронил ключи. Я поднял, положил себе в карман. Приятно все-таки, дома у меня никогда ключей не было, как и самого дома. Филипп попросил подождать, пока он в туалет сгоняет. Готвальд удивился:
  - Он тоже с нами?
  - Это мой друг. Он тихий.
  - Ну ладноЕ Хотя я думал - теперь я твой другЕ
  Тут двери открылись и зашли Саид и Райфайзен. Здорово же их потрепало, страшно смотреть, особенно на Райфайзена. Саид поддерживал Райфайзена, а Райфайзен - свою руку. Увидев нас, Саид загоготал:
  - Я же говорил, он бессмертный!
  - Мао! И Филипп. Нам надо скрытьсяЕ - простонал Райфайзен. - Иначе нас могут выдворитьЕ Но мне нужен врач.
  - Это тоже мои друзья, - сказал я Готвальду. - Ты случайно не врач?
  - Я летчик, если ты забыл, - обиделся Готвальд. - И друзей у тебя слишком много. Вот что, ребята, кидалово не пройдет.
  И Готвальд достал большущий пистолет. В ту же секунду в него прицелились мужик из-за стойки и трое вбежавших в дверь полицейских. Все стали орать, Готвальд про кидалово какое-то, мужик про стаканы, полицейские - чтобы все положили руки на стойку. Я решил слушать полицейских, все-таки их больше. Мужик за стойкой опустил револьвер, а потом и Готвальд тоже бросил свою пушку, когда его совсем не слышно стало. Такие уж в Америке горластые полицейские.
  - Капитан Готвальд? - спросил самый здоровый полицейский, когда отдышался.
  - Нет. Я больше не капитан. Я увольняюсь.
  - Вы арестованы. Руки за спину, сволочь.
  Полицейские заковали Готвальда в наручники и повели к выходу.
  - Любовь моя! - кричал мне Готвальд. - Скоро я прикончу пяток копов и вырвусь на свободу! Жди меня и я вернусь! Только очень жди!
  - А адрес-то! - опомнился я. - Где ты живешь?
  - Нью-Йорк, тысяча шестнадцатая авеню, восемьсот тридцать шесть, пятьдесят восемь! Всем смертям назло! - крикнул мне Готвальд из-за двери.
  - Хороший парень, - сказал я ребятам, - жаль, что дурак и преступник.
  - Мне неприятности не нужны, - бармен снова достал из-под стойки револьвер. - Вот тебе на сдачу стаканчик и проваливайте, скоро пожар потушат и нормальные клиенты вернутся.
  - А где тут Нью-Йорк?
  - Довольно далеко на востоке. Но каждый может показать. Проваливайте.
  - ДоктораЕ - стонал Райфайзен.
  - Пистолет, - отрезал Саид. - Сначала - пистолет, потом все остальное. Иначе я не смогу тут жить. А с пистолетом, кажется, смогу.
  - Так несите меня отсюдаЕ - Райфайзен чуть не падал. - Найдем тебе пистолет, только быстрее. Я подскажу, а вы не зевайте.

«««Назад | Оглавление | Каталог библиотеки | Далее»»»