«««Назад | Оглавление | Каталог библиотеки | Далее»»»

Прочитано: 53%

***

  Гуйлах, командир одной из дюжин держащих границу священного государства ванов служил здесь последний день. Завтра его переводят начальником охранной дюжины, и дальнейшая служба будет протекать не на м"ртвой полосе, где нечем дышать, и от запаха которой невозможно отмыться, а в алдан-шаваре. Перевода на это место он ждал долго, но давняя история с безумной Нарвай сильно испортила его карьеру.
  Гуйлах не любил вспоминать те события. Казалось бы, он исполнил свой долг - разгадал в грязной бабе илбэча и поймал его, не позволил уйти к врагу. Но смерть илбэча легла на его имя т"мным пятном, и повышения пришлось ждать два года. А ведь Вроол-Гуй проклинал илбэча, а не того, кто его поймает. Видно недаром говорится: "Беда тому, кто тронет безумца". Но вс" же радостный день приш"л: служить в болоте осталось всего три часа. Скоро его сменят навсегда.
  Однако, помечтать о приятном Гуйлаху не удалось - он увидел человека. Тот перелез вал всякого старья, накиданного, чтобы затруднить проход, и, крадучись, пош"л в направлении к Гуйлаху.
  Рядом с Гуйлахом был лишь один цэрэг, остальные дежурили возле ухэров. Сам Гуйлах отправился в секрет, потому что воздух здесь был почище. И вот - подышал.
  Гуйлах дал знак цэрэгу и вслед за ним выскочил навстречу нарушителю. Тот мгновенно остановился, пригнувшись, готовый и бежать, и броситься на врага. Во всей его повадке чувствовался бывалый боец. Лицо нарушителя было изуродовано ожогами, на виске запеклась кровь, но вс" же Гуйлах узнал его. Перед ним был фальшивый гонец, который в тот проклятый день пытался пройти на Торговый оройхон, будто бы разыскивая какую-то женщину. Потом выяснилось, что благородный Ууртак никого не посылал на границу, и подозрительная история с гонцом-самозванцем тоже послужила будущей опале.
  - Вот и встретились, - злорадно произн"с Гуйлах. - Какую красавицу ищешь на этот раз?
  Человек сделал молниеносное движение, хлыст, неведомо откуда взявшийся в его руке, выбил раковину у собравшегося трубить цэрэга.
  - Ты хочешь проверить, как я умею драться? - свистящим ш"потом прошипел гонец. - Проверь. Я прош"л с боем там, пройду и здесь.
  Гуйлах попятился, заслоняясь пикой, показавшейся вдруг очень ненад"жным оружием.
  - Так-то лучше! - гонец беззвучно рассмеялся. - Ступай на пост. Страна старейшин захвачена добрыми братьями. Скоро у вас будет беспокойно.
  Ложный посланец взмахнул хлыстом и исчез за тэсэгами. Гуйлах беспомощно оглянулся на цэрэга.
  - Вот что. Раз ты не сумел задержать его, то молчи! Ничего не было. Понял?

***

  Шооран ш"л через мокрый оройхон. Копь" он н"с в руке, рукоятка св"рнутого хлыста торчала из-под жанча. В безбородом лице не оставалось ничего юношеского. Вооруж"нный изгой ш"л по земле изгоев. Два года потребовалось ему, чтобы обойти весь мир, и домой вернулся другой человек.

***

  В древние времена весь мир занимала земля, а далайн был так мал, что едва мог дышать. Но в мире не было счастья, потому что люди, имея столько прекрасной земли, не умели на ней жить, и каждый говорил своему брату:
  - То, что ты видишь - мо", и вс" иное - тоже мо".
  Тогда между людьми начались войны и пропала любовь.
  Среди людей самым могучим был Вр - воин в плаще из ч"рной кожи.
  Он завоевал половину мира и давно потерял сч"т захваченным оройхонам, но алчность его не убывала и, завоевав новый край, он вонзал в землю копь", говоря:
  - Эта земля моя, отныне и до тех пор, пока стоит мир!
  Но когда Вр отправился заво"вывать вторую половину вселенной, навстречу ему вышел непобедимый Гур в плаще из шкуры п"строго бовэра. Он тоже не знал числа своим землям, но хотел иметь их ещ" больше. Захватив оройхон, он ударял тяж"лой палицей, дробя тэсэги, и возглашал:
  - Эта земля моя, и всякий, посягнувший на не" - умр"т!
  Они встретились посреди мира и поглядели друг на друга с ненавистью. За плечами каждого стояло великое войско. Один вонзил в камень копь", другой ударил по тэсэгу палицей, и каждый назвал землю своей.
  И началась битва.
  Они сражались друг с другом месяц и год, воины в ч"рных и п"стрых плащах умирали рядом с ними, и никто не мог победить. Пыль поднималась от вытоптанной земли, словно здесь никогда не росла хлебная трава, а была лишь полоса у аваров - сухая и бесплодная.
  Но на сожж"нной войной земле ещ" стоял один росток. На самом видном месте стоял он, распустив два хрупких резных листка. И росток сказал:
  - Опомнитесь, люди, посмотрите, во что вы превратили землю! Вы убиваете е", она больше не может нести вас на себе. Один я держу землю своими слабыми корнями. Дайте мне вырасти, дайте стать могучим туйваном, и я буду держать землю долго.
  Но голоса зел"ного пророка никто не услышал, а вскоре колючий башмак одного из героев раздавил его, размазав по камню два хрупких резных листа.
  И тогда мир начал трескаться. Ничто больше не скрепляло оройхоны, они отделились друг от друга, каждый стал сам по себе, словно враждующие люди, и в трещины хлынула влага далайна. Полководцы и их войска рухнули в пучину, но никто не слышал их воплей, за р"вом бездны.
  Зло вернулось к своему прародителю. Вр и Гур и все их цэрэги стали руками страшного Вроол-Гуя. Но и там они не прекратили вражды. Всякий, видавший князя далайна знает, что его ч"рные руки враждуют с п"стрыми, перехватывают и отнимают добычу, хотя потом несут в единую пасть.
  Те оройхоны, на которых пылала война, и теперь безлюдны и покрыты огненными болотами, разделяющими людей, чтобы они не могли вцепиться друг другу в горло.
  Так изменился мир, и Вроол-Гуй, проплывая там, где прежде высились оройхоны, усмехался:
  - О люди! Тэнгэр создал вас на погибель мне, но вы никогда не сможете совершить предначертанное ибо слишком любите убивать.
  Телом вы похожи на старика, но душа у вас моя. Поэтому я спокоен и знаю, что вечно буду плавать в холодных глубинах далайна.

ГЛАВА 7.

  Никому из наместников божественного вана изгои не приносили столько бед как благородному Моэрталу. После того, как он помог хитрому старикашке Ууртаку уменьшить земли изгоев в его владениях, вс" отребье стягивается сюда. Вот уж верно: добрые дела не проходят безнаказанно. И главное - изгоев не стало меньше, хотя уже два года, как пришло известие о смерти илбэча, и два года не рождается новых земель. Но народ не верит, вспоминая, что илбэч однажды затаился на дюжину лет. К тому же, охотники и сборщики харваха говорят, что Вроол-Гуй по-прежнему приходит слишком часто, а это значит, что илбэч жив.
  Не верил в смерть илбэча и Моэртал. Сумасшедшая баба - это, конечно, хорошо и похоже на правду, но одонт помнил, что где-то есть ещ" дуралей-сказочник, который жив"т слишком долго для простого изгоя. И он странно сумел бежать из тюрьмы.
  Мальчишка-охранник был обязан Моэрталу всем, но вс" же предал.
  Значит, тому были немалые причины. Интересно было бы узнать их.
  И вот недавно доносчики, которых на мокром было достаточно, сообщили, что объявился Шооран. Беглый цэрэг не сч"л нужным даже сменить имя. А ещ" через несколько дней откуда-то приш"л Чаарлах.
  Вс" это было неспроста, и дальновидный Моэртал начал готовиться к экспедиции. Конечно, главным здесь был не илбэч, который, скорее всего, вс"-таки умер, а банды. Моэртал хотел спать спокойно, а не вскакивать среди ночи при известии, что склады разбиты и унесено вс". Поэтому прежде всего следовало разгромить отряды изгоев и навести ужас на уцелевших.
  Дюжины цэрэгов проч"сывали мокрое на окраинах владений Моэртала. Словно случайно они оставляли изгоям путь для отступления, и те сопротивлялись вяло, предпочитая уходить. Так уже бывало прежде. Моэртал запирал противника на длинной, уходящей в далайн полосе мокрых оройхонов, а затем ждал, когда они перемрут, не выдержав безвылазного существования на мокром, или начинал наступление, стремясь побыстрее уничтожить врага.
  Впрочем, атаковал он лишь дважды и оба раза успеха не имел.
  Изгои, в свою очередь, искали слабое место в блокаде, стараясь вырваться и уйти. Правила этой кровавой игры были известны всем, и никто не мог предвидеть случившегося.
  Однако, на этот раз кампания с первых же шагов пошла не так.
  Запертые изгои затаились и ни разу не попытались выйти наружу.
  Можно было подумать, что на узком мысе никого нет, но когда Моэртал выслал впер"д одну из дюжин, цэрэги встретили такое сопротивление, что с трудом сумели отойти, потеряв двух человек.
  Оставалось ждать, и Моэртал выбрал этот, казалось бы самый безопасный путь. Но успеха не прин"с и он. В дело вмешался Вроол-Гуй.
  Сначала, когда Моэрталу донесли, что, судя по звукам, Многорукий напал на один из оройхонов с изгоями, одонт обрадовался. Но потом Вроол-Гуй выкинулся на берег, занятый цэрэгами. И хотя все солдаты уцелели, но зато два поставленных на позиции ухэра оказались сброшены в далайн. Сутки Моэртал не находил от ярости места, проклиная вс" на свете. Сгоряча он отдал приказ немедленно атаковать противника. К счастью цэрэги не успели втянуться в бой, потому что взбесившийся владыка далайна обогнул мыс и напал с другой стороны, полностью лишив одонта тяж"лой артиллерии. А если бы цэрэги успели выступить, то погибла бы и часть войска. Услыхав о таком счастье, Моэртал потерял на время дар речи и был увед"н лекарем в алдан-шавар. И это было плохо, потому что целые сутки не пускали к одонту приползших со стороны изгоев шпионов. А известия, которые они принесли могли поднять с постели умирающего или, напротив, убить любого здоровяка.

***

  Цэрэги наступали двумя рядами. Это был старый, проверенный строй.
  Хотя площадь, которую они проч"сывали, оказывалась невелика, но зато к любому из воинов немедленно могла подойти помощь. И когда из-за тэсэгов с нестройными криками выбежало дюжины полторы изгоев, стражники не растерялись. Они стянулись ближе к поребрику и пошли навстречу противнику, хотя тех было больше. Обычно изгои бились бестолково, каждый сражался сам за себя, и цэрэгам легко удавалось рассеять их, но на этот раз бандиты действовали слаженно. Особенно на одном из флангов, где сражались двое совсем молодых парней, вооруж"нных хлыстами. С хлыстом хорошо нападать, хотя им трудно защищаться. Но такая пара, прикрывающая друг друга, оказывается неуязвима, подступа к ним нет, сбить их можно только из пращи или огненным боем. Один из цэрэгов, оказавшийся на пути, был убит сразу, второй пытался оказать сопротивление. Чтобы погасить ус парха коротким копьем, удержав сво" оружие в руках, требовалось немалое искусство, и цэрэгу это удалось. С криком "Га-а!" - он прыгнул к врагу, зная, что на близком расстоянии хлыст бесполезен, но второй изгой подс"к ему ноги. Хитиновые поножи выдержали удар, но цэрэг упал, успев ещ" заметить, как опускается ему на голову массивная рукоять хлыста.
  Цэрэги, брошенные впер"д озлобленным Моэрталом, отступили.
  Победители-изгои быстро раздели убитого. Ээтгон наклонился над вторым цэрэгом.
  - Эге, да он жив!
  Тонким шнурком Ээтгон стянул за спиной руки пленника, потом дунул ему в нос, приводя в чувство. Цэрэг поперхнулся и очумело замотал головой.
  - Ну что, - спросил Ээтгон. - Понял, куда попал?
  Пленник молчал, затравленно глядя на нож в руках изгоя.
  Подчиняясь неприметным движениям пальцев, на острие появлялась и исчезала ч"рная точка ядовитого жала.
  - Понял, - сказал Ээтгон, подождав несколько секунд. - Теперь давай разговаривать. Ухэры меня не интересуют, а вот где стоят ваши татацы и сколько их?
  - Не буду я с тобой разговаривать, - хрипло произн"с цэрэг.
  При звуках его голоса Шооран, отошедший было в сторону, вздрогнул и подош"л ближе. Перед ним сидел связанным бывший его сослуживец - Турчин. Ну конечно, кто ещ" умел так ловко обращаться с копь"м?
  - Бу-удешьЕ - протянул Ээтгон. - Заговоришь.
  - Ш"л бы ты в свой шавар, - Турчин отвернулся.
  Шооран понимал, что Турчин не настолько глуп, чтобы не сообразить, что с ним сейчас будет. Но Шоорану были известны и другие черты характера бывшего товарища, в частности, его упрямство или, если угодно, верность.
  - Он ничего не скажет, - произн"с Шооран. - Я знаю.
  Турчин повернул голову. Лицо его исказилось.
  - Ты?! - только и мог выговорить он.
  - Как видишь - я, - ответил Шооран.
  - ТыЕ ты предатель! - взорвался Турчин. - Тебя мало бросить в шавар! Тебя удавят волосяной петл"й на глазах у всех! Тебя скормят зоггам!..
  - Это будет не сейчас, - Шооран отвернулся, несколько секунд стоял неподвижно, потом наклонился к Турчину и перерезал вер"вку. - Иди, - сказал он, - и постарайся больше не попадаться. Второй раз не выкрутишься.
  Турчин, не заставляя себя упрашивать, быстро поднялся и сначала пош"л, потом побежал.
  Ээтгон, молча наблюдавший эту сцену, привстал было с места, но вспомнив что-то, сел и, лишь когда цэрэг пропал среди тэсэгов, проворчал:
  - Любишь тыЕ отпускать.
  - Что делать, - ответил Шооран. - Иначе не умею.
  Победители, оставив дозорных, пошли вглубь своих земель. Уходя, они слышали голос далайна: Многорукий искал цэрэгов. Изгои злобно просветлели лицами.
  Шооран ш"л вместе со всеми, иногда ловя на себе косые взгляды Ээтгона. Так, вдво"м, словно приклеенные они ходили уже давно, хотя между ними не появилось даже нам"ка на приятельство. Более того, Шооран постоянно ощущал глухую неприязнь, идущую от молодого изгоя. В этом не было ничего удивительного, люди часто испытывают подобные чувства к тем, кому они чем-либо обязаны.
  Объединяла их только привязанность к Чаарлаху, не менее странная, чем взаимная нелюбовь. То есть, с Ээтгоном в данном случае вс" было ясно: Чаарлах когда-то подобрал его больного, выходил, и потом они бродили по оройхонам вместе. А ШооранЕ возможно его тянуло к Чаарлаху просто потому, что сказочник тоже был не такой, как все.
  Лагерь изгоев находился на скрещении поребриков, где сходились углами четыре оройхона. Один из них появился на свет совсем недавно, когда изгои уже были заперты здесь Моэрталом. Шум, поднявшийся в лагере, после появления земли, был немедленно и жестоко прекращ"н. Ээтгон зарубил двоих крикунов, прич"м одного убивал долго и мучительно, на глазах у привыкших ко всякому, но вс" же ужаснувшихся людей.
  - Чтобы я не слышал больше слова "илбэч"! - кричал Ээтгон.
  Хлыст, падающий на жертву, вдруг менял направление, и бритвенно-острые кромки не впивались насмерть, а лишь срезали с истерзанного мяса кровавую пену. - Он лучше видит, что надо делать! - Хлыст рубил хрипящую плоть. - Вы не знаете, что может он, и ничего не можете сами! - Новый разрез прош"л по бьющемуся телу. - Так оставьте его в покое! - на этот раз рука не отд"рнулась, милосердно добив лежащего.
  Убийства среди изгоев были делом обычным, но такая казнь возымела действие. Толпа затихла и покорно сгрудилась на поребрике, где теперь стало вольготно жить. Результаты послушания сказались довольно быстро: в течение недели появилось ещ" три оройхона, и узкий мыс превратился, по выражению Чаарлаха в благодатнейшую болотину. Бандиты, бродяги, сборщики харваха, женщины, овдовевшие и выгнанные с сухих мест - все были довольны своей предусмотрительностью и втайне ждали сухих оройхонов. Ах, если бы ещ" не было солдат Моэртала, грозящих будущему благополучию!..
  Единственный, кто чувствовал себя несчастным, был Чаарлах.
  Подозрение, павшее на него три года назад, теперь превратилось в уверенность. На сказочника смотрели с ужасом и благоговением, ни один человек, кроме Ээтгона и Шоорана не осмеливался подойти и заговорить с ним. Даже присутствие на вечерних представлениях, которые продолжал давать Чаарлах, превратилось для большинства из удовольствия в немного жутковатую обязанность. Чаарлах не мог не видеть этого и молча переживал, хотя внешне не выдавал себя никак, разве что сказки его становились вс" язвительней или, напротив, печальней.
  Вечером после атаки, так удачно отбитой, изгои собрались на совет. Никакой особой иерархии у них не было, все они равно ходили под смертью, и потому те, кому было что сказать -говорили, а прочие - слушали. Первым начал говорить немолодой мужчина, которого все звали Суваргом. Несмотря на музыкальное имя, он был вспыльчив и жесток, и прославился как опытный и безжалостный боец. Подобно Шоорану он был некогда цэрэгом, чем-то не угодил благородному Ууртаку, но вместо того, чтобы покорно сносить немилость, взбунтовался и едва сумел унести ноги, бросив на произвол судьбы двух ж"н и кучу детей. Год Суварг охотился за осторожным Ууртаком, да и сейчас не оставил планов мести, хотя изрядно поостыл.
  - Надо решать, что станем делать, - произн"с он. - Сейчас, когда у Моэртала не осталось пушек, можно легко пробиться и уйти. Раньше, когда тут были гиблые места - так бы и сделали.
  Как поступим теперь? Лучшего места вс" равно не найд"м. Если бы не цэрэги, тут можно год сидеть.
  - Как же! - возразил незнакомый Шоорану изгой.. - От цэрэгов можно отмахаться, а вот Вроол-Гуй со всех сторон обложил. У нас один охотничий оройхон остался, вс" остальное пожрано. Завтра Вроол-Гуй туда вынырнет - что есть станем? Уходить надо.
  - Может здесь скоро сухой оройхон будет? - подал голос кто-то.
  - Жди, - ответили ему. - Рассчитывай на себя.
  - Это верно, - согласился тот же голос. - Чаарлах совсем плох стал.
  - Замолкни, падаль, - процедил Ээтгон. - Размажу как зогга, следа не останется.
  - Если уходить, то только к Ууртаку, - высказался давний шооранов знакомец Жужигчин. - На востоке сейчас гибло, туда пол армии стянуто. Что-то ван со старейшинами повздорил.
  - Нет больше старейшин, - поделился новостью Шооран. - Их добрые братья слопали. А теперь сюда лезут.
  - Братьев нам ещ" не доста"тЕ
  - Хватит болтать! Думайте: здесь торчим или к Ууртаку уходим?
  Шооран расположился чуть в стороне от остальных. Сидел на корточках, мастерил, вспоминая рассказы Маканого, маску из рыбьей кожи и убеждал себя не вмешиваться в спор. Зачем, спрашивается, ляпнул про старейшин? Только привл"к к себе ненужное внимание. И без того он слишком заметен. Лишний риск ни к чему. Он и так будет рисковать, когда пополз"т через авары в царство толстощ"кого дурня Хооргона, чьи кости уже без остатка сгрызены жирхами, а потом пойд"т огненным болотом в свою землю. Огромную и пустую. Там больше тр"х дюжин пустых оройхонов, и каждый из них может прокормить всех этих и ещ" многих иных людей. Только, во что они превратят его землю? Это сейчас, загнанные словно звери, они напоминают людей, а такЕ дай им волю и из Жужигчина получится превосходный старший брат, Суварг вновь станет цэрэгом, дюженником, а то и одонтом. Шооран вспомнил изгоев, первыми пришедших на оройхоны старика, вспомнил бегущую толпу и дребезжащие стоны бесполезно убиваемых бовэров. Нет, он не может отдать людям свою землю, они сожрут е". Ведь это изгои образовали когда-то нищую страну всеобщего братства.
  Правда, здесь же, среди грязи и смерти бегает чуть не две дюжины детишек, забывших, что значит быть сухими, и никогда не пробовавших хлеба. Это им он обещал показать дух шавара и теперь готовит страшную маску. И ещ", где-то бродит Яавдай, которую он так и не наш"л.
  - Не надо уходить к Ууртаку, - сказал Шооран. - Есть другое место.
  Все лица повернулись к Шоорану.
  - Пройти вдоль м"ртвой полосы на земли Хооргона, - в последнюю минуту Шооран решил не говорить о новых землях, понимая, что в этом случае ему просто не поверят.
  Кто-то присвистнул.
  - Здесь пройд"м, а дальше - как? Хооргон вана боится, он границу держит. У него же ухэры! Хрустнем, как чавга под каблуком - и все разговоры.
  - Можно пройти, - сказал Шооран. - Ночью. На авары кожи накидать и пройти, пока они горят. Я ходил, ближние авары не такие горячие.
  - Чего ж тогда ван не прош"л?
  - А ему зачем? Ну, поставит он нового одонта, так тот опять отделится.
  Ненадолго все замолкли, обдумывая сказанное. Потом Жужигчин, словно радуясь чему-то, крикнул:
  - Не-е! Ну, пройд"м мы туда, а дальше? Там же и прятаться негде, всего побережья - пять оройхонов. Я там был, когда тот край только нашли. А потом еле уб"г, когда Хооргон приш"л. Я знаю, там негде прятаться.
  - Мы и не будем прятаться, - решив что-то, произн"с Суварг. -Мы станем в алдан-шаваре жить. Пусть Хооргон прячется.
  - С ума сош"л! - закричал незнакомый Шоорану изгой с вмятиной от кистеня над бровью. - У Хооргона две двойных дюжины солдат, а нас втрое меньше, да увечных половина. Перебьют!
  - Найд"м людей, - успокоил Суварг. - Для такого дела люди будут. Выходим послезавтра. Завтра всем собраться, оружие чтобы было в порядке, бабам чавги заготовить. Будем прорываться, пока Моэртал палить не может.
  Никто не возразил. Каждый знал, что если захочет, сможет остаться здесь или отстать от отряда прежде чем он дойд"т до границы, например, во владениях того же Ууртака. Поэтому спор сразу прекратился, изгои начали расходиться, устраиваясь на ночь. Шооран незаметно отош"л в сторону. Он хотел осуществить одну мысль, пришедшую в голову на совете.
  Прежде, остерегаясь ночного нападения, изгои ставили на подходах к своему оройхону дозорных. Но теперь, когда цэрэгов шуганул Ероол-Гуй, вылазки явно не произойд"т, и посты не были выставлены. Но это значит, что шпионы, а их наверняка немало среди толкущегося вокруг банды сброда, побегут с докладом именно сегодня.
  Шооран притаился неподал"ку от поребрика и стал ждать. Прошло от силы полчаса, и на фоне потухающих облаков появилась спешащая фигура. Женщина! Что же, тем лучше. Шооран, прикрывшись полой, натянул на лицо готовую маску и неожиданно вырос перед доносчицей.
  - Узна"шь ли ты меня?! - прорычал он, раздув живот, чтобы голос звучал гулко и незнакомо.
  Увидав нависшую над собой уродливую светящуюся харю, женщина издала короткий нутряной вскрик и повалилась без памяти. К этому Шооран был готов. Он подхватил падающую женщину и правой рукой хлестнул по щеке. Почувствовав, как в обмякшее тело вернулась жизнь, Шооран вновь разинул усаженную иглами зубов пасть и, играя призрачной личиной, зарокотал:
  - Так ты узнала меня, несчастная?
  - В-ва-аЕ - невнятно загундосило из темноты.
  Шооран едва не прыснул со смеху. Он второй раз изловил одну и ту же шпионку! Только тогда он был блестящим цэрэгом, а сегодня -злым духом, демоном шавара или ещ" неясно кем, за кого могла принять его перепуганная баба. Интересно было бы взглянуть на не", чтобы потом признать на свету.
  Добавив в голос хрипа, Шооран принялся вещать:
  - Иди к своему одонту и скажи, что если он хочет получить то, что просил у сказочника, пусть немедленно увед"т войска и две недели не смеет подходить сюда, а на суурь-тэсэге поставит знак - копь" с цветком туйвана. Если же он не послушает, то из одонта станет моей тенью! Ты вс" поняла?
  - В-ва-аЕ
  - Ну так ступай!
  Доносчица умчалась так быстро, словно оройхон был залит дневным светом. Шооран скатал маску и пош"л спать.
  Наутро никакого знака на суурь-тэсэге он не увидел. Впрочем, ему рано появляться: вряд ли Моэртал выслушивает доносы и дн"м, и в ночи. Хотя, может быть, он просто не поверил шпионке и по-прежнему хочет извести изгоев и поймать илбэча. Впрочем, Моэртал ум"н, и даже не веря в духа шавара, может согласиться отвести войска.
  Шооран вернулся в лагерь. На полпути ему встретилась девчонка, одна из сирот, что были выкинуты на мокрое. Увидав Шоорана, она крикнула:
  - Иди скорее! Там Чаарлах помирает!
  Последние дни Чаарлах чувствовал себя худо и поднимался из колыбели лишь вечером, чтобы рассказать очередную историю. Но Шоорану и в голову не приходило, что старик, пять дюжин лет ходивший по мокрому, может умереть.
  Вдоль поребрика царила суета. Народ сбегался со всех сторон.
  Ээтгон, сжимая рукоять хлыста, стоял возле постели Чаарлаха, цепким взглядом перебирая собравшихся и, очевидно, выискивая, кто мог произнести запретное слово. А сам Чаарлах с безмятежным видом сидел на постели, словно ждал тишины, чтобы начать рассказ.
  - Собрались? - сказал Чаарлах, и Шооран отметил, что голос сказителя ничуть не изменился. - Хорошо. Мне было бы грустно умирать молча. Кроме того, я должен вам кое-что сказать. Обо мне ходит много слухов, а ещ" больше врал о себе я сам. Я никогда не опровергал выдумки, а сегодня говорю: вс" неправда. Может быть уже через неделю вы убедитесь в этом. Но я прошу: не надо его искать, пусть он работает спокойно. И я не знаю, кто среди вас илбэч. Когда я мог увидеть его, я действительно закрыл глаза, чтобы они не лопнули от любопытства. А мои догадки - это всего-лишь догадки, и они умрут вместе со мной. Вот вам сказка.
  Может быть, она не лучшая, но она последняя, и она обо мне: Как случилось на нашем мокром оройхоне чудо небывалое -объявилось место грязное. Завелась грязища густая да липкая -никто мимо пройти не мог. Охотники шли - ногами увязли. Женщины промышляли - поискали чавги. Мальчишки бежали - поиграли в мышку. Девочки ходили - замесили малашу.
  И так все они грязь измяли-переболтали, что слепилась из не" пребольшущая Чвака-кака. Посмотрела Чвака-кака по сторонам -всюду грязь вонючая, хохиур пушистый, тэсэги высокие - и говорит:
  - Мир прекрасен, а я, Чвака-кака, лучше всех! Пойду, свет посмотрю, всех счастливыми сделаю!
  Пошла Чвака-кака по оройхону, видит безногая тайза прячется.
  - Ты меня, тайза, не бойся, я Чвака-кака хорошая, хочу свет кругом обойти, всех счастливыми сделать. И тебя тоже, тайза безногая.
  - Неужто тебя и есть можно, такую большущую?
  - Можно, тайза, можно! Вот только свет кругом обойду.
  Пошли они вместе. Впереди Чвака-кака шагает, за ней тайза полз"т.
  Идут, а навстречу - жирх. Чваку-каку увидел, со страху извиваться стал.
  - Ты меня, жирх вонючий, не бойся, я Чвака-кака хорошая, хочу свет кругом обойти, всех счастливыми сделать.
  - Тебя и есть можно, такую здоровенную?
  - Можно, жирх, можно! Вот только свет кругом обойду.
  Пошли дальше. Первой Чвака-кака шагает, за ней тайза полз"т, сзади жирх извивается. Навстречу им тукка. Увидала Чваку-каку -ощетинилась.
  - Не бойся меня, колючая тукка. Я Чвака-кака хорошая, хочу свет кругом обойти, всех счастливыми сделать.
  - А есть тебя можно?
  - Можно.
  Пошли в путь. Чвака-кака шагает, тайза полз"т, жирх извивается, позади тукка бежит. Навстречу - парх. Чваку-каку увидел - усы распустил.
  - Ты меня, парх усатый, не бойся. Я Чвака-кака хорошая, хочу свет обойти, всех счастливыми сделать.
  - А тебя, такую сильную, есть можно?
  - Можно. Пошли вместе.
  Парх согласился. Пошли дальше и встретили гвааранза.
  - Ты меня не бойся, гвааранз крепкоспинный! Я Чвака-кака добрая, хочу свет кругом обойти, всех счастливыми сделать.
  - А ты вкусная?
  - Вкусная, страсть вкусная! Пошли с нами. Кругом света обойд"м, а там и поедите.
  Пошли дальше. Впереди Чвака-кака шагает, за ней тайза полз"т, следом жирх извивается, тукка бежит, парх прыгает. Последним гвааранз волоч"тся, а на хвосте у него зогг-молчальник сидит. Его никто не звал, так он сам увязался. Шли-шли и обошли весь оройхон. Вернулись на старое место. Чвака-кака и говорит:
  - Везде мы побывали, вс" повидали, а краше родного шавара не свете нет. Значит, тут вам счастливыми быть. Ешьте меня, родные, ешьте, любимые!
  И растеклась грязною лужей. Чаарлах помолчал немного и добавил уже обычным голосом:
  - Здорово я вас обманул. Три года все думали: "Вон илбэч ид"т", - а я - Чвака-кака.
  - Отец, - спросил Шооран, - неужели вс" счастье в том, чтобы съесть другого?
  - ПонялЕ - сказал Чаарлах. - Молодец. А заметил ли, что ты единственный понял это? Ну-ка, идите сюда, вы двоеЕ
  Шооран и Ээтгон подошли, присели на корточки. Лишь коснувшись руки Чаарлаха Шооран понял, что слова о его близкой смерти недалеки от истины. Чаарлах говорил, смотрел и улыбался как и прежде, но рука была такой холодной, словно в голубые дорожки вен влилась мертвящая влага далайна.
  - Вас тут двоеЕ небезразличных, - проговорил Чаарлах. -Дайте-ка руки! Да не мнеЕ Не любите вы друг друга, а кабы вместе держались, так и сносу бы вам не былоЕ - Чаарлах усмехнулся. - На себя посмотрите, вы же оба отмеченные. К кому судьба неравнодушна, того она в щ"ку целует, а там, сколько ни мойся - след останется.
  Шооран вспомнил Маканого и кивнул, соглашаясь. Вот только у Ээтгона бита левая щека, а у самого Шоорана - правая.
  - Я-то вас обоих люблю - одного потому, что я его понимаю, другого - потому, что он меня. Согласия меж вами не бывать, один прямой, как гарпун, второй все закоулки в шаваре видит. Обещайте, хотя бы друг другу не вредить. У вас разные дороги, ходите по ним.
  - Мы уже сделали себе вс" зло, какое могли, - сказал Ээтгон, глядя в сторону. - Оно ещ" долго будет всплывать.
  - Но нового пусть не будет, - Чаарлах устало откинулся на заботливо постеленную Ээтгоном шкуру бовэра, закрыл глаза.
  Шооран с Ээтгоном ждали, и молча стояли вокруг люди, словно сказитель ещ" говорил с ними. Чаарлах медленно приподнял веки.
  - Вы здесь? Я хотел попросить: когда яЕ в общем, завтра, не относите меня в шавар. Я всю жизнь боялся туда попасть. И далайна я тоже боялсяЕ Может потому и жил так неприлично долго. А теперь, идите всеЕ Я хочу спать.
  Вечером, когда стало ясно, что Чаарлах не просн"тся, Ээтгон словно младенца поднял на руки л"гкое тело и отн"с на вершину одного из суурь-тэсэгов. Шооран ш"л позади. Он видел, что Ээтгон не примет его помощи, и не предлагал ее. Остальные изгои проводили их взглядами, но остались в лагере, не решаясь далеко отходить от поребрика.
  Назад шли, так и не сказав ни слова. Шооран как и прежде ш"л сзади, но думал не о похоронах, а о том, что с вершины суурь-тэсэга он сумел рассмотреть на соседнем оройхоне белую черту копья и привязанную к нему алую ветку туйвана. Мудрый Моэртал подавал знак духу шавара.
  Так они шли и не ускорили шага, даже когда гулкий удар прон"сся над оройхонами - многорукий бог далайна явился за сказителем, который так долго ускользал от него.

«««Назад | Оглавление | Каталог библиотеки | Далее»»»