«««Назад | Оглавление | Каталог библиотеки | Далее»»»

Прочитано: 35%

***

  Несомненно, сияющий ван произн"с замечательную речь с вершины царского тэсэга, но вс" же в ней оказалась одна неправда. Увы, и царям порой свойственно принимать желаемое за уже состоявшееся.
  Несмотря на самодержавное удовлетворение, изгои на границах государства не были усмирены. Конечно, во владениях Моэртала их осталось меньше, но в прочих прибрежных провинциях изгои представляли такую силу, что уже выходили на сухое среди бела дня. Число их не уменьшалось, напротив, известия о новых землях будоражили народ, поднимая на поиски лучшей доли. Но лучшей доли не было, три высохших оройхона не могли изменить положения в стране, и большинство сорвавшихся с места людей бедовало на мокром, не зная, где приткнуться. Если бы не Вроол-Гуй, они составили бы государству угрозу куда большую, чем ничтожный мятеж Хооргона. Поэтому совет одонтов вновь и вновь откладывал поход на запад и одну за другой снаряжал экспедиции против собственных непокорных граждан.
  Первое время Шооран не попадал в состав карательных отрядов. Как особо доверенный воин, доказавший в сражении свою храбрость, он был приставлен к ухэрам, которые участвовали лишь в больших операциях, а во время обычных облав оставались на сухом. Такое положение как нельзя лучше устраивало его. Шооран ничуть не обманывался в отношении изгоев, он знал, что большинство среди них - обычные грабители, потерявшие остатки души, спокойно убивающие и также между делом умирающие. Живя на мокром, трудно ценить жизнь. Во время первой стычки с вольницей изгоев Шооран бил жестоко и раскаиваться в том не собирался. Но став цэрэгом, Шооран резко переменился. Теперь, когда на его стороне был явный перевес в силе и признанное право убивать, Шооран думал об изгоях лишь как о людях, загнанных жизнью туда, где жить нельзя.
  Шооран стоял возле своего ухэра, облокотившись о ствол орудия.
  Т"мно-коричневый всегда прохладный хитин, из которого был сварен ухэр, гладко бугрился под рукой, казалось будто присмиревший, затаивший непокорство зверь замер рядом с ним. Ухэр был старый, из него уже не раз стреляли, один край расширяющегося дула был обломан, проклеенные трещины образовывали на стволе причудливый узор. Ухэр был заряжен, как и положено на границе, хотя стрелять Шооран не имел права. Век ухэра не долог - две, от силы три дюжины выстрелов, затем хитин начинает крошиться, и уже никакой ремонт не возвращает ему прочности. Впрочем, считалось, что Шооран и не может выстрелить, ведь для выстрела нужно два кремня, а Шооран выслужил пока лишь кремневый наконечник на копь". О том, что у него есть два собственных кремня Шооран помалкивал.
  Оройхон перед ним был непривычно пуст. Обычно здесь возились сборщики харваха и искатели чавги, а сейчас лишь изломанные заросли хохиура напоминали о людях. Струи густых испарений поднимались над тэсэгами и уплывали в сторону далайна. Это было единственное заметное глазу движение, но Шооран знал, что творится там, скрытое пологими верхушками тэсэгов и покрывалом знобкого тумана. Два часа назад на оройхон ушли дозорные дюжины, теперь они теснили изгоев на ухэры заградительной полосы.
  Спасибо доброму Тэнгэру, это будет не здесь.
  Издалека, едва слышно и совершенно невоинственно доносилось "Га-а!" наступающих дюжин. Иногда Шоорану казалось, что он различает голос Турчина. Вопить Турчин умел на славу.
  Через несколько минут Шоорана сменили, к ухэру стал другой цэрэг.
  - Далеко не исчезай, - сказал Шоорану скучающий дюженник. -Там вс"-таки облава.
  Но и в тоне командира, и в слове "вс"-таки", и, главное, в том, что при орудии оставался всего один цэрэг, сквозило убеждение, что ничего не случится. Даже если изгоям удастся вырваться из мешка, толпой они не пойдут, и на ухэр лезть не станут, а просочатся поодиночке. Это в начале облавы было неясно, куда поверн"т охота, а сейчас можно отдыхать. Шооран скучающей походкой двинулся вдоль поребрика к далайну. Поднялся на заросшую криво растущим хохиуром верхушку суурь-тэсэга, огляделся.
  Тлевшая в душе мысль, что ему удастся незаметно выйти к далайну, погасла. Он увидел стоящий неподал"ку татац, и дальше фигуры цэрэгов из вспомогательных дюжин. Оройхон был окруж"н на совесть.
  Шооран вздохнул, потом устроился на плоском камне и стал смотреть на серую полосу далайна, хорошо различимую отсюда. Недаром же, суурь-тэсэг - место, откуда далеко видно.
  "Интересно, - подумал Шооран, - можно ли достать далайн отсюда?
  Я ведь его вижуЕ" Шооран напрягся и несколько минут пытался не просто увидеть, а почувствовать далайн, но на таком расстоянии тот казался непроницаемым, отклика не было. Скоро Шооран сдался и, не думая больше ни о ч"м, лениво принялся следить за движением медлительных бугров влаги. Вот один из них, особенно крупный, выделяющийся среди остальных словно суурь-тэсэг на равнине, изменил движение и направился прямиком к берегу. Густая влага, отбл"скивая в свете серебристых дневных облаков, стекала по его склонам, но в центре словно бил фонтан, так что бугор не опускался, а напротив, становился вс" выше, затем вершина взвихрилась пеной, оттуда вырвались столбы бесчисленных рук, и огромное тело могучим рывком выметнулось на сушу. И лишь потом, с огромным запозданием по ушам ударил сочный шлепок. Знакомый и страшный звук прив"л Шоорана в чувство. И хотя Шооран видел, что Вроол-Гуй выходит на соседний оройхон, но остаться на месте не смог и побежал.
  Единым духом он домчал к сухому краю. Здесь уже толпились цэрэги охранения. Шооран оглядел бледные лица и, не сказав никому ни слова, пош"л назад вдоль поребрика, за которым извиваясь танцевали руки Вроол-Гуя.
  Злобный бог вынырнул совсем рядом с поребриком, тело его вздымалось холмами и, казалось, нависало над головой. Вроол-Гуй был повсюду, он неизбежно должен был не перейти, а попросту упасть на соседний оройхон, но вс" же этого не происходило, граница, означенная тонкой чертой, не пускала его. И внезапно успокоившийся Шооран подумал, что мастер, построивший на царском оройхоне храм, должно быть когда-то так же стоял перед немощным богом, представляя, что могло бы случиться, не будь положена граница всякой силе.
  Словно для того, чтобы довершить сходство с храмом, Вроол-Гуй выкатил из середины тела один из основных глаз. Но теперь его гипнотическая сила была не страшна Шоорану. Молодой илбэч недобро усмехнулся, шагнул впер"д.
  - Узнал? - спросил он. - Да, это я, и ты ничего не сможешь со мной сделать.
  Где-то в глубине души Шооран надеялся, что Вроол-Гуй ответит ему, заговорит, как согласно легенде, он говорил с Ваном, но бог молчал, и в вытаращенном глазу было не больше разума, чем у бовэра. А Шооран вдруг зримо представил, что происходит сейчас на другом конце захваченного оройхона. Запертая, отрезанная чудовищем толпа мечется из стороны в сторону, ища спасения, которого не будет. Тонкие, на пределе возможного руки на ощупь вылавливают живых, тащат, не разбирая, кто попался им -бандиты, цэрэги или просто случайно оказавшиеся в ловушке люди.
  Сколько-то времени они смогут избегать слепых рук, но рано или поздно все - и убийцы, и жертвы - погибнут.
  Оскалившись, Шооран подбежал к ухэру. Распахнутый воронкой ствол смотрел ровно в немигающий глаз Вроол-Гуя. Шооран извл"к из-за пазухи кремни и высек искру. Две или даже три секунды ничего не происходило - огонь пробирался по узкому запальному отверстию.
  Потом грохнуло. Из ствола и запальника выметнуло пламя. Ухэр подскочил и накренился вместе с массивной станиной, на которой был укрепл"н. Шооран судорожно сглотнул, прочищая заложенные уши.
  И лишь Вроол-Гуй, казалось, не заметил ничего. Каменная картечь истерзала его плоть, разорванный глаз разлетелся в клочья, заляпав вс" вокруг грязной зеленью, но даже такая страшная рана ничего не значила для гиганта. Края раны сомкнулись, не оставив следа, и лишь лужи смешанной с нойтом ядовитой крови доказывали, что заряд попал в цель.
  Шооран стоял, бессильно опустив руки.
  - Проклятый, - шептал он, - проклятый убийцаЕ Вроол-Гуй молчал, ничего не менялось в студенистом, зеленовато-прозрачном теле, в мощных узлах громоздящихся вдоль поребрика рук. Но видно и он почувствовал удар, потому что замершие было руки разом д"рнулись и повлекли Вроол-Гуя к ждущему, неправдоподобно тихому далайну. Шооран рассмеялся и погрозил ненавистному богу кулаком.
  Когда через несколько минут цэрэги появились на позиции, они увидели, что Шооран с копь"м в руках сидит на поваленном ухэре и смотрит на пустой оройхон, где только что бушевала смерть.
  - Ты что наделал, дурень! - завопил дюженник, увидав разгром.
  - Я выбил ему глаз, - сказал Шооран.
  - Дубина! Бовэр безмозглый! Из какой лужи ты выполз на мою погибель?! - артиллерист не мог успокоиться. - Это надо же придумать - палить по Вроол-Гую! Чтоб тебе вовек не просохнуть!
  Мне плевать, куда ты там попал - в глаз или в нос, вс" равно новый вырастет. А харвах ты спалил и орудие испортил. И вообще, как ты сумел выстрелить?
  - Вот, - сказал Шооран, поднимая брошенное в панике копь" с мелко околотым кремн"вым наконечником.
  Дюженник раскрыл рот, но подавился, проглотив готовую вылететь фразу. Копь" было его собственное.
  - Ладно, - сказал он, выдохнув воздух, - разбер"мся. - И забрав копь", пош"л собирать солдат, чтобы поставить ухэр на прежнее место.
  На этот раз доклад дюженника выставлял Шоорана в самом неблагоприятном свете, так что взыскание оказалось тяж"лым. Во владениях благородного Моэртала не было огненных земель, и весь харвах до последней порошины приходилось получать из казны или покупать втридорога за свои средства. Тем более это касалось ухэра - своими силами починить изработавшееся орудие было невозможно. Неудивительно, что одонт разгневался, и Шоорану не помогло даже заступничество пятерых цэрэгов, которые, благодаря неожиданному выстрелу, сумели ускользнуть от рук Вроол-Гуя. А может быть, наместник был раздосадован, что лишь пять человек остались от четыр"х лучших дюжин, и сорвал досаду на не вовремя подвернувшемся Шооране. Кто знает? Мысль благородного глубока как далайн и извилиста, как путь жирха. Сначала гневный Моэртал грозился вовсе выгнать провинившегося на мокрое, но потом остыл, и, лишив Шоорана копья, назначил на позорную должность тюремщика.
  - Ничего, - утешал Шоорана приятель Турчин, - выслужишься.
  Обученных воинов мало осталось. Всех Вроол-Гуй пожрал. Ты бы видел, что там было! Всюду руки ползают, тонкие, без глазЕ хватают всех, не разбираяЕ Ка-ак я прыгал!.. Не, жаль тебя там не было!
  Шооран не был особо огорч"н опалой. Теперь он мог больше времени проводить дома, не оставляя Яавдай одну на целые недели. Сейчас ему хотелось быть рядом с Яавдай сильнее, чем когда бы то ни было.
  За последние полгода Шооран не построил ни одного оройхона, и вообще не часто вспоминал о сво"м предназначении. Зато о проклятии он помнил постоянно. Один раз ему уже удалось обмануть судьбу: у него есть семья - Яавдай, которую он любит больше всего на свете. Странным образом Шооран не мог произнести слово "люблю", оно застревало в горле, и губы становились непослушными. Невозможным представлялось выговорить его под внимательным, словно изучающим взглядом Яавдай. Шоорану казалось, что любое признание прозвучало бы фальшиво, и он впервые назвал Яавдай любимой чуть не через месяц после свадьбы.
  Но тем сильнее он чувствовал, как необходима ему Яавдай. На ней сосредоточилась вся жизнь, и одна мысль, что пророчество Вроол-Гуя может исполниться, бросала Шоорана в холод. Зная историю безумного илбэча, Шооран понимал, что женитьба - это ещ" не вся жизнь. Беды Энжина начались, когда у Атай должен был появиться реб"нок. Помня об этом, Шооран внимательно присматривался к Яавдай. Казалось, если он вовремя заметит признаки будущего материнства, то сумеет уберечь жену и реб"нка от всякой беды, и с той минуты вс" всегда будет хорошо. Жаль, что ранние признаки, о которых понаслышке знал Шооран, были смутными и неопредел"нными, и Шооран напрасно мучился, гадая и не решаясь впрямую спросить свою подругу не беременна ли она. А Яавдай по-прежнему смотрела вглубь себя и никогда не начинала разговор первой.
  Служба при тюрьме была скучной и необременительной. Повелитель понимал, что узников необходимо кормить, а это лишний расход, поэтому тюрьма обычно была пустой. Лишь после облав обе камеры оказывались набиты изгоями и земледельцами, вздумавшими в недобрый час поживиться вольно растущей чавгой или подработать на харвахе. Их в течение дня или двух уводили на допрос, а затем отпускали, пригрозив, или отправляли на каторжные работы.
  Кое-кто попадал в шавар. Но даже в этом случае одонт не утруждал себя излишним судопроизводством. Чаще всего обе камеры стояли пустыми, и второй тюремщик - одряхлевший на службе инвалид, спал в одной из этих камер, поставив в изголовье ненужную ему костяную пику.
  Но однажды, спустившись в нижний ярус алдан-шавара, Шооран увидел, что напарник не только не спит, но стоит на часах возле одной из камер, браво выпятив грудь, на которой -невиданное дело! - красуется панцирь.
  - Что случилось? - спросил Шооран, подходя.
  - Тс-с!.. - громко прошептал стражник и, припав к уху Шоорана, сообщил: - Там илбэч. Поймали-таки. Только это тайна, никто не должен знать. Уже послали к одонту, он сам сюда прид"т. Вот какая тайна.
  Шооран глянул в заложенный чешу"й глазок. В скупо освещ"нной камере, свернувшись на нарах, лежал Чаарлах. На полу рядом с лежанкой стояла миска каши и чаша с водой, чего никогда не бывало прежде. Но было видно, что узник не притронулся ни к тому, ни к другому.
  "Замучают старика", - обреч"нно подумал Шооран.
  От входа послышались быстрые шаги, оба караульщика вытянулись и замерли. К ним ш"л одонт Моэртал. Он был один, без свиты и без богатого облачения, верно, услышав новость, поспешил к тюрьме в ч"м был.
  - Ну, жив он? - спросил Моэртал издали.
  - Вроде жив, - ответил старый тюремщик. - Дышит.
  Моэртал перев"л дыхание, успокаиваясь, разгладил на груди тонкотканый цамц и молча дал знак открывать камеру. Тяж"лая дверь отъехала в сторону, одонт вош"л. Шооран, взяв факел, шагнул следом.
  Пленник сел, слепо щурясь на пламя. Целую минуту одонт и сказочник молча изучали друг друга. Потом Чаарлах насмешливо сказал:
  - Трудная задача, не правда ли? Ты так долго искал меня, а теперь, наконец, задумался: зачем? Разве я не прав?
  Моэртал никак не отреагировал на обращ"нные к нему слова. Он продолжал стоять, рассматривая сидящего старика, словно так и должно быть, что благородный одонт стоит, а нищий старик сидит перед ним. Затем Моэртал начал говорить сам:
  - Ты знаешь, что болтают о тебе. Я не знаю, что здесь правда, но мне надо, чтобы оройхоны появлялись там, где укажу я.
  - Не так трудно угадать это место, - заметил Чаарлах. - Одним ударом - два сухих оройхона, а от земли ночных пархов остаются лишь скорлупки. Но ведь они тоже люди, и не многим хуже твоих цэрэгов. Поверь, я знаю, что говорю.
  Чаарлах признавался в знакомстве с бандитами так, словно не подозревал, что за одно это ему грозит шавар.
  - Если они поклянутся исполнять законы, - произн"с Моэртал, -я поселю их на новых землях. А лучших - возьму на службу.
  - Я вижу - разговор пош"л всерь"з! - воскликнул сказитель. -Никогда прежде я не чувствовал себя таким важным господином.
  Впору раздуться толще авхая. Увы, есть ещ" одно препятствие.
  Сядь, блистающий одонт, я расскажу тебе сказку. Тебе, должно быть, давно не рассказывали сказок, просто так - бескорыстно.
  Моэртал не двинулся с места, но и не перебил старика, и Чаарлах, привычно изменив голос, начал рассказывать: В недавнее время жил на оройхонах один человек. Звали его Всаар.
  Однажды он встретил тукку и захотел е" поймать. Всаар побежал за туккой, но она оказалась проворней охотника и ушла в шавар. Всаар очень рассердился и закричал:
  - Вылезай, колючая дрянь!
  Но тукка не вылезла и даже не слышала слов, потому что была далеко. Всаар заглянул в шавар, и храбрость его словно потревоженная тайза сжалась в комок. Но жадность продолжала кусать душу, и тогда Всаар сказал:
  - Запомни, колючка, я буду стоять здесь день и ночь, но дождусь, пока ты вылезешь!
  Ах как жаль, что тукка уже выбралась через другую дыру и не слыхала этих клятвенных слов! Иначе она поняла бы, что спасения нет, и сразу сдалась бы охотнику. А так, Всаар стоял у шавара день и ночь, а тукка вс" не приходила. Между тем, наступил мягмар, и в шаваре кто-то зашевелился.
  - Ага! - сказал Всаар. - Проголодалась! Сейчас я тебя схвачу.
  Но вместо тукки из дыры вылез гвааранз и схватил самого охотника.
  Увидав, как повернулось дело, Всаар воскликнул:
  - Госпожа тукка, неужто это вы? Заметьте - вы выросли такой огромной, потому что я день и ночь охранял ваш покой. Ведь вы позволите вашему ничтожному слуге идти домой? Или вы хотите, чтобы я ещ" послужил вам?
  Уж и не знаю, что ответил гвааранз, но домой храбрый Всаар вс" ещ" не вернулся. Надо полагать - занят по службе. Чаарлах замолк и выжидающе посмотрел на Моэртала. Тот привычно помолчал, и затем произн"с:
  - Значит, по-твоему, не я, а меня схватили.
  - Что вы, блистающий одонт! - запротестовал старик. - Я в этой истории тукка. Мо" дело - быть съеденным, коли не сумел унести ноги. А кто тут гвааранз - это вам судить.
  - Разбер"мся, - пообещал наместник. - Но и ты думай. Даже если ты не тот, за кого тебя принимают, вс" равно ты знаешь больше, чем говоришь.
  Моэртал повернулся к Шоорану и резко спросил:
  - Кто такой Всаар? Я где-то слышал это имя.
  - Это мой напарник, - ответил Шооран, тоже удивл"нный, откуда сказитель знает имя тюремщика. - Он стоит за дверью.
  - Сменить, - приказал одонт, - и доставить ко мне. С ним тоже не вс" ясно.
  - Трудно разбирать след жирха, - посочувствовал пленник.
  Моэртал, не ответив, вышел. Шооран вышел следом и наложил на дверь засов. Перепуганный Всаар, оставив пику, засеменил следом за наместником. Шооран остался на посту. Два часа он отстоял неподвижно, навытяжку, словно перед взором сияющего вана. Ни разу даже не отодвинул пластину, прикрывающую окошечко - боялся встретить понимающий взгляд Чаарлаха. Через два часа приш"л смертельно недовольный назначением Турчин и сменил Шоорана.
  Теперь впереди было два часа, которые надо использовать с наибольшей пользой.
  Шооран поспешил к дому.
  Яавдай, как всегда возилась по хозяйству, в комнате пряно пахло вымоченным в вине мясом.
  - Обед ещ" не готов, - виновато произнесла Яавдай.
  Шооран подош"л ближе. Он как-то вдруг ясно увидел то, что старался рассмотреть все эти недели - у Яавдай будет реб"нок.
  Но именно в эту минуту долгожданное открытие не радовало.
  - Нам надо уходить, - произн"с Шооран.
  Яавдай ничего не ответила, лишь кивнула послушно.
  - Ты, наверное, не поняла, - сказал Шооран. - Я совершилЕ точнее совершу, но можно считать, уже совершил такоеЕ короче, меня объявят преступником. Нам надо бежать отсюда. За своих - не бойся, Яавдал уже большой. Мне сейчас надо идти, а ты собери самое нужное и жди меня через час на мокром оройхоне у второго суурь-тэсэга.
  - Я поняла, - тихо сказала Яавдай.
  Шооран подош"л ближе, коснулся ладонями волос.
  - Прости меня, - попросил он. - Я понимаю, что это не вовремя, но беда никогда не приходит вовремя.
  - Ничего, - сказала Яавдай. - Это даже к лучшему.
  Шооран вернулся в темницу, сменил злого на весь свет Турчина. С трудом дождавшись, когда тот уйд"т, открыл дверь камеры.
  Казалось, Чаарлах спал, но едва дверь скрипнула, он сел, без малейшего удивления глядя на Шоорана.
  - Вот, - Шооран протянул старый плащ Всаара и его пику. - Я выведу тебя отсюда.
  Чаарлах накинул на плечи плащ, ловко, словно ничего другого и не носил, надвинул на брови глубокий шлем, принял пику. Уходя, Шооран аккуратно притворил дверь. Возле выхода из алдан-шавара тоже стоял цэрэг. Он лениво скользнул взглядом по знакомым фигурам.
  - Что, тюремщики, взгрел вас одонт?
  - Как на аваре, - проскрипел Чаарлах.
  Беглецы неспешно прошли мимо охраны и, вс" ускоряя шаг, направились к недал"кому мокрому оройхону. Возле второго суурь-тэсэга никого не было. Может быть они пришли слишком рано?
  Шооран глянул на начинающие розоветь облака. - Нет, прошло уже больше часа.
  - Отец, - сказал Шооран, - обожди меня немного, мне надо встретить ещ" одного человека.
  Чаарлах, подстелив полу плаща, уселся на ноздреватый валун.
  - Стоит ли тревожиться из-за меня? - спросил он. - Беги по своим делам, а я пойду потихоньку. Спасибо тебе, но ты зря так много беспокоишься из-за полоумного сказочника. Признаюсь - я не илбэч. И я ничего не знаю об илбэче. Тогда вечером, поняв, что происходит, я нарочно закрыл глаза, чтобы ничего не видеть. Ведь я болтун, и мне лучше не знать чужих тайн. Так что ты зря вытаскивал меня из этого пересохшего шавара.
  - Мне нет дела до илбэча, - сказал Шооран. - Я выручал сказителя.
  - Я тоже. Если бы вместо тебя приш"л кто-то другой, я бы остался в подземелье. Одонт скоро понял бы, что изловил не того, и выгнал бы меня в шею. Но с тобой я уш"л, потому что тебе не надо быть цэрэгом. У тебя не те поступки, не те слова, не те глаза. Ты умеешь думать, а это вредно для цэрэга. Я видел - ты храбр, а такие долго не живут. И даже выжив, кем бы ты стал? Посмотри на Киирмона: его единственная радость - чаша с вином, в которой он старается утопить себя самогоЕ
  - Отец, - взмолился Шооран. - Я вернусь через пару минут.
  Только встречу ЯавдайЕ
  - Конечно, беги, - воскликнул Чаарлах. - Я старик, я могу и подождатьЕ
  - Я бегом! - крикнул Шооран, исчезая за тэсэгами.
  С минуту Чаарлах послушно сидел на камне, потом сказал самому себе:
  - Пожалуй, пойду. Они молодые, а я буду помехой и обузой.
  Ничего, Яавдай утешит мальчика.
  Старик поднялся, осторожно прислонил к скале ненужную пику и, не торопясь, зашагал, без особой цели, привычно веря, что ноги сами выведут его туда, где ему в обмен на истории дадут чавги и старую кожу, чтобы устроить постель.
  Шооран выбежал к сухой земле и здесь остановился. Дальше идти было опасно, если побег уже обнаружен, то его непременно схватят или, во всяком случае, укажут погоне, куда он уш"л. Шооран беспомощно оглядел покрытые недельными всходами поля. Смешно надеяться встретить здесь идущую навстречу Яавдай. Что могло е" задержать? Неужели е" схватили?.. Или она перепутала что-нибудь и пошла на другой оройхон? Шооран вспомнил ночной рассказ старого илбэча, и в груди стало тяжело и холодно, словно скверная тварь вынырнула из далайна и легла на сердце.
  Людей на полях было не так много, до нового урожая ещ" четыре недели, и земледельцы сидят в палатках, теребят солому, правят инструмент. И вс" же, пройти незамеченным не удастся. Разве что послать кого-нибудь из местной детворы, узнать, что там приключилосьЕ Шооран напрягся: он увидел идущего по тропе Киирмона. Тот был ещ" далеко, но направлялся прямиком к месту, где прятался Шооран. Шооран приготовился на случай, если рассказчик сверн"т на боковую тропу, позвать его, но Киирмон миновал развилку и ш"л теперь вдоль мокрого оройхона. Шооран слышал, как он напевает под нос:
  Для того и есть на свете дура,
  Чтобы кашу есть из хохиураЕ - Эгей! - тихонько позвал Шооран.
  - Вот ты где! - обрадовался Киирмон, - а Яавдай сказала, что ты у второго тэсэга.
  - Где она? - задыхаясь, спросил Шооран.
  - ТамЕ - Киирмон неопредел"нно махнул рукой. - Я е" на соседнем оройхоне встретил. Она с узелочком шла, должно быть, к кому-то из подруг, рукодельничать. Тебе просила передать, что пойд"т в другую сторону, в страну добрых братьев. Я не знаю, что за игру вы затеяли, но передаю вс" дословно. И знаешь, эта игра пошла твоей жене на пользу. Не в обиду будь сказано, но она у тебя какая-то неживая, а сейчас разрумянилась и даже улыбнулась мне на прощание. Прощай, говорит, ухожу в страну добрых братьев.
  - Вот какЕ - произн"с Шооран. - Значит такЕ ЯсноЕ
  Где-то у алдан-шавара взвизгнула сигнальная раковина, и часто заколотили по костяной доске.
  - Тревога! - воскликнул Киирмон. - Общий сбор. Пошли.
  - Это меня ищут, - сказал Шооран. - Я теперь преступник. А Яавдай действительно ушла к добрым братьям. Не захотела бежать вместе со мной.
  - Бла-агостный Вроол-Гуй! - потряс"нно протянул Киирмон. - Ты уходишь? А я-то здесь на кого остаюсь? Ведь ни одного лица во всей провинции - только хари да морды. Вот что - я пойду вместе с тобой.
  - Ну куда ты пойд"шь? - сказал Шооран. - Жить на мокром, скрываться, есть чавгу.
  - Да, пожалуй, я отвык от всего этого, - согласился Киирмон. -Пойду, лучше напьюсь. А тебе - удачи.
  Распрощавшись с Киирмоном, Шооран бегом кинулся к суурь-тэсэгу.
  Он думал об одном: Чаарлах поможет, даст совет, подскажет, что надо делать. Но на стоянке никого не было, лишь белела оставленная пика. Шооран долго и бессмысленно смотрел на не", потом пош"л, глядя прямо перед собой, шатаясь и скользя на покрытых нойтом камнях.

«««Назад | Оглавление | Каталог библиотеки | Далее»»»