«««Назад | Оглавление | Каталог библиотеки | Далее»»»

Прочитано: 33%

***

  После удачного завершения операции цэрэги, участвовавшие в боевых действиях, были отпущены по домам. Получил отпуск и Шооран. Дюженник Коннар особо отметил его храбрость, и теперь Шооран был на месяц свободен от патрульной службы. Узнав об этом, Шооран немедленно поспешил к палатке Яавдай. Вся семья была на поле, но новость о возвращении цэрэгов разнеслась повсюду, и мать мгновенно отправила Яавдай домой. Они встретились у входа в палатку, остановились в двух шагах друг от друга. Шооран почувствовал, как испаряется вся его храбрость и решительность.
  - Здравствуй, - выдавил Шооран.
  - Здравствуйте, - эхом откликнулась Яавдай.
  - Я вернулся, - сказал Шооран. -Е
  - Я думал о тебе все эти дниЕ - слова падали словно мимо, не касаясь ушей собеседницы, лишь л"гкие кивки показывали, что его вс"-таки слышат.
  Шооран первый вош"л в палатку, словно хозяин, приглашающий гостя.
  Напряжение становилось невыносимым, и тогда Шооран произн"с те слова, что не мог выжать из себя:
  - Яавдай, я не могу жить без тебя. Я хочу, чтобы ты пришла ко мне и была моей женой. Ты согласна?
  Долгие секунды в палатке висела тишина, потом тихо упало:
  - ДаЕ
  Слова, так мучившие его, были больше не нужны. Шооран медленно поднял руки и надел на тонкую девичью шею ожерелье из драгоценного голубого жемчуга.

***

  Свадьбу сыграли по всем правилам - пригласив священника и баргэда. Поднявшись на суурь-тэсэг под строгим взглядом Тэнгэра обменялись дарами. Шооран отдал гарпун: "Я буду твоей костью и защитой". В ответ получил плод туйвана: "Я буду твоей радостью и усладой". Потом отправились к далайну. До мягмара был ещ" чуть не целый год, и потому важные лица и большинство гостей остановились на кромке сухого оройхона, ожидая возвращения молодых. К самому далайну пош"л лишь беспечный Киирмон и две сестры невесты, желавшие во что бы то ни стало досмотреть вс" до конца.
  - Господин мой, Вроол-Гуй! - произн"с Шооран, отпуская сладкий плод, - вот моя жена. Больше у меня нет ничего. Возьми е" и забудь о нас!
  - О Многорукий! - прошептали губы Яавдай. - Вот мой муж.
  Возьми егоЕ
  Вечером гости выпили пять бурдюков вина и съели гору мяса.
  Захмелевший Турчин рассказывал, как он едва не схватил илбэча, а Киирмон, натянув на суваг новые струны, пел песни о любви.
  Медовый месяц прервался неожиданно и по вине вс" того же илбэча.
  Оройхон возник на востоке, где со врем"н безумного старика было спокойно. Получилось это как-то само собой. Дн"м у Яавдай было много дел, ведь жена цэрэга - не знатная дама, но и не простолюдинка. Она обязана носить нарядный талх и уметь готовить сладкую кашу, а е" руки должны быть белыми даже после возни с забродившим туйваном. Вс" это требует немалого искусства и изворотливости, и уж конечно ничему подобному не учат в семьях земледельцев, поэтому Яавдай приходилось брать уроки у обедневших старух - вдов цэрэгов. Оставаясь один, Шооран отправлялся гулять. Теперь он мог ходить по всем сухим землям кроме царского оройхона и однажды, потратив три часа, без малейших усилий добрался к восточному побережью. Несколько дней назад этот берег был разор"н Вроол-Гуем, и сейчас там не было ни души. Шооран поставил оройхон и засветло вернулся к молодой жене, не возбудив ничьего подозрения. Но уже на следующий день ему пришлось выйти на службу, потому что часть цэрэгов отправилась на восток, проч"сывать мокрые земли.
  Жизнь вошла в гладкое русло и покатилась впер"д плавно, быстро и незаметно. Шооран исправно н"с службу и числился на хорошем счету. Разбитые изгои почти не тревожили оройхоны, справляться с ними было нетрудно. Отбыв положенное Шооран спешил домой, где его ждала Яавдай. Хотя она и превзошла все науки знатных ж"н, но ничуть не изменилась. Она никогда не начинала разговора сама, ответы е" были односложны, лицо оставалось неподвижным. Лишь руки теперь были заняты: непрерывно вывязывали кружево из тонкой соломенной нити. Шооран садился рядом, глядел на тающее в полутьме лицо, рассказывал о себе, о своих странствиях.
  Рассказывал правду, только правду, почти всю правду. Из-за этого "почти" в рассказах Шоорана появлялись провалы и несоответствия, превращавшие исповедь в подобие сказок Кииртала. Яавдай не замечала несоответствий, а порой словно и вообще ничего не слышала. Лишь однажды, когда Шооран рассказывал о матери, она вдруг сняла ожерелье, долго рассматривала его, перебирая жемчужины, и на лице родилось выражение удивления.
  Ко всем странностям Шооран быстро привык и скучал без Яавдай, если по службе приходилось отправляться куда-то на несколько дней.
  Минул мягмар. Со дня свадьбы прошел почти год. За год Шооран выстроил два острова. Первый - во время медового месяца, второй - много позже, но точно так же, если не считать, что в этом случае появился сухой участок. Два оройхона за год - очень мало.
  Такая работа ничуть не напоминала давние планы застроить весь далайн, но теперь Шооран и не стремился к этому. Хотелось просто жить, любить Яавдай и не мучиться ради земель, не приносящих ничего, кроме лишней крови. К тому же, на его счету уже девять оройхонов. Не так много было илбэчей, сделавших столько. Не всем же быть ванами.
  Самым мощным впечатлением прошедшего года было путешествие на царский оройхон. Хотя настоящим путешествием его было трудно назвать - дорога к царскому оройхону требовала четыре часа хорошего хода. Правда, ступить на царский оройхон без специального разрешения не мог не только простой земледелец, но и цэрэг. Столица охранялась крепко, на каждом пригорке вдоль поребрика стоял дозорный.
  На самом оройхоне не было ни единого поля, нигде не стояло ни одного навеса, под каким прячется от чужих глаз семья земледельца, хлебная трава была выкошена прежде, чем начинала созревать, и по лужайкам, топча свежую зелень, гуляли приближ"нные вана. Даже старые раскидистые туйваны, которых было на царском оройхоне очень много, казалось росли не ради плодов, смолы и древесины, а для того, чтобы под ними было удобно прогуливаться.
  Весь оройхон был раздел"н каменными стенками, преграждавшими дорогу непосвящ"нным. За этими стенами скрывались ж"ны царственного вана, и жили самые близкие родственники. Даже близких родственников у государя насчитывалось многое множество, они населяли царский оройхон, жили по алдан-шаварам других кра"в. Ни один из них не делал ничего, но все имели ж"н, слуг, охрану и требовали сладкой пищи, мягкой одежды и удобного жилья.
  Теперь Шооран понимал, почему так велики налоги в государстве, и куда уходит вс" это богатство.
  Просто так Шооран не мог бы попасть к жилищу вана, но Моэртал, отправившийся на совет одонтов, включил его в охранную дюжину.
  Задолго до границ царского оройхона Моэртал покинул носилки и оставил свиту, отправившись дальше пешком в сопровождении только дюжины цэрэгов. Лишь их и пропустили в сады вана. Это действительно были сады. Берега ручь"в превращены в зел"ные склоны, с которых неудобно брать воду, но где приятно сидеть, предаваясь созерцанию. Мелкие тэсэги снесены, но не для того, чтобы расчистить место для навесов, а ради увеличения лужаек.
  Лишь несколько скал, на которых возвышались особо древние и могучие туйваны, оставались нетронуты.
  Но более всего поразили Шоорана суурь-тэсэги. Он ожидал увидеть холм, на вершину которого ведут вырубленные в камне ступени. Там на вершине стоит трон вана, откуда он правит страной и вершит суд над преступниками. Каков трон из себя, и сколько вокруг охраны, Шооран не загадывал, понимая, что вс" равно ошиб"тся.
  Вход в царский алдан-шавар, конечно закрыт костяными дверями, лишние выходы заложены камнем, зато в других местах прорублены окна. Как ещ" может обустроить алдан-шавар человеческая рука? Но вместо этого Шооран увидел стену. Казалось, весь суурь-тэсэг был срыт, и на его месте возникло гигантское строение высотой в три человеческих роста, сложенное из камня, кости и дерева.
  Многочисленные окна были застелены прозрачной чешу"й гигантских рыб, а ворота, большие, чем мог ожидать Шооран, украшены дисками с рук ч"рного уулгуя, покрытыми тончайшей резьбой. Человека, видавшего касающуюся облаков стену Тэнгэра, непросто удивить, но сейчас перед ним возвышалось не творение бессмертного старца, а дело рук человеческих. Шооран едва не замер с открытым ртом, что было бы недопустимо для цэрэга.
  Внутрь алдан-шавара Шооран, конечно, не попал. Моэртал прош"л туда вдво"м с дюженником, а цэрэги остались снаружи. Но и того, что Шооран увидел, было достаточно. К цэрэгам подошли служители, отвели их на соседний оройхон, накормили горячим мясом, туш"ным в вине. Потом позволили вернуться и посмотреть чудеса царской обители.
  Все восемь суурь-тэсэгов царского оройхона оказались непохожи на то, что называют этим словом. Семь из них были превращены во дворцы, подобные тому, что так поразил Шоорана. Восьмой внешне напоминал холм, но был гораздо выше и больше любого из суурь-тэсэгов, вероятно его искусственно достраивали, доставляя камни из других мест. Все неровности на склонах были сглажены, и сами склоны выложены полированной костью, так что подняться на вершину можно было лишь с одной стороны, где уступами шла лестница. Она тоже была из дорогой кости - ступень из белой, ступень из ч"рной. Ступени ч"рной кости, издали бросаясь в глаза, казались провалами на светлом теле пирамиды. Именно эта рукотворная гора и была главным царским тэсэгом. На вершине стоял трон вана и алтарь, на котором ван собственноручно приносил жертвы старику Тэнгэру. На лестнице через каждые двенадцать ступеней стояли вооруж"нные цэрэги, чтобы никакая вонючая тварь не посмела вползти на тэсэг царственного вана, правящего миром с давних пор и до скончания веков.
  Зато алдан-шавар был здесь открыт для всех. Не было даже дверей, и, расширенный стараниями каменот"сов, вход зиял как огромная распахнутая пасть. Под царским тэсэгом и алтар"м Тэнгэра располагался храм Вроол-Гуя. Внутрь они зашли на следующий день, а сейчас, постояв с задранными головами, воины пошли смотреть невиданно огромного бовэра с седой от старости шерстью и брюхом обросшим травой.
  Ночевали цэрэги на соседнем оройхоне, где содержались гостиницы для знатных приезжих. Это не был дворец, но и не обычный навес, под каким спят простолюдины. Кожаная крыша была натянута над сложенными из камня стенами, так что при желании можно было воображать себя и в алдан-шаваре, и на улице.
  Два дня провед"нные в столице подействовали на Шоорана также сильно, как когда-то сухой оройхон и жизнь старика. Второй раз Шооран видел нечто совершенно непохожее на привычное существование, и это удивительное разнообразие мира как бы предсказывало возможность ещ" больших чудес. Проходя мимо вздымающихся стен инкрустированных деревом (вот куда уходили срубленные стволы постаревших туйванов!), Шооран бормотал про себя: -Еи чем дольше он думал, тем яснее ему становилось, что вечность длится долго, и конца ей не видноЕ
  На второй день появился Моэртал, собрал дюжину и пов"л на площадь к царскому тэсэгу. Сияющий ван хотел выступить перед своим народом.
  Площадь предусмотрительно не была велика, иначе, чтобы заполнить е", пришлось бы сгонять земледельцев с соседних оройхонов, а так хватило одонтов с их охраной и толпы вышколенных слуг.
  Собравшиеся долго ждали, такое ожидание являлось непременной частью ритуала, потом на вершине суурь-тэсэга появился ван. Он не поднимался по ступеням, а сразу очутился возле трона, должно быть, наверх в"л ещ" один ход, потайной. Повелитель оказался полным мужчиной средних лет. Ничто в его внешности не указывало на богоизбранность, скорее наоборот - чересчур маленькая голова делала его смешным. Хотя, вероятно, так казалось только Шоорану, который, сознавая свою исключительность, умел трезвыми глазами смотреть на кого угодно. Глядя снизу вверх на невыразительное лицо государя, Шооран заметил, что знаменитая корона ванов -широкий обруч с волнистым краем из искрящийся белой кости велик своему владельцу. Шооран вспомнил сказку, рассказанную Чаарлахом, и закаменел лицом, чтобы не выдать себя ухмылкой. Должно быть, сияющий государь подкладывает на затылок полоску войлока, чтобы корона не сползала на нос.
  - Мы довольны нашими одонтами, - произн"с ван неожиданно густым голосом, - в государстве царит процветание, земли наши увеличились, враги посрамлены, изгои приведены к покорности.
  Вместе с тем, бунтовщик, бежавший на запад, ещ" не наказан, хотя приговор вынесен больше года назад. И главное, наши цэрэги проявляют мало рвения в поимке илбэча. Мы горько сожалеем, что драгоценный дар нашего предка достался безумцу, не понимающему своего долга. Бесценное сокровище Вана должно служить его потомкам. Мы объявляем, что цэрэг, доставивший нам илбэча живым и невредимым, будет немедленно назначен дюженником, а дюженник -одонтом в новых провинциях, которые украсят нашу страну. Ступайте и разнесите наше повеление по всем оройхонам. Да сбудется воля мудрого Тэнгэра и слово могучего Вроол-Гуя, из чьей вечной войны родилась вселенная!
  Ван повернулся к жертвеннику, взмахнул руками. Полыхнуло яркое пламя, а когда способность видеть вернулась ослепл"нным глазам, на царском тэсэге уже никого не было.
  После аудиенции цэрэги отправились в нижний храм. По знаку Моэртала внесли тюки с дарами, предназначенными Вроол-Гую, передали их одетым в жанчи и буйи служителям храма. Те приняли тюки и унесли их, даже не подходя к алтарю. Шооран подумал, что это правильно: если хочешь принести жертву самому Вроол-Гую, то не стоит делать это так далеко от далайна. Тихие жрецы, мягко ступая кожаными буйями, подошли к Моэрталу, взяли его под руки, увели во внутренние покои. Охрана осталась стоять в храме.
  Внутри храм был огромен. Каменный свод вздымался так высоко, что его было невозможно достать даже длинной пикой, с какой ходят на гвааранза. В длину центральный зал насчитывал две дюжины шагов и почти столько же в ширину. Казалось невероятным, что хрупкий камень выдерживает вес купола над столь обширным пространством.
  Шооран стоял, подавленный величием грандиозного сооружения. Потом он увидел Вроол-Гуя. Бог глубин возник из неровностей каменных стен, извивающиеся пилястры встроенных колонн сплетались словно бесконечные щупальцы, внутренние входы, украшенные зубами водяных гадов, превратились в распахнутые пасти. Человек, вошедший в храм, оказывался в объятиях Вроол-Гуя. Бессч"тные руки тянулись со всех сторон, даже пол бугрился узлами рук, и было уже не уйти.
  Ты был ещ" жив, но м"ртв, ещ" мог двигаться, но уже был схвачен.
  Тускло блестели по сторонам алтаря панцири гвааранзов, опасно взъерошивалась чешуя пархов, собранных целиком до последнего сочления - Шооран не замечал их. Он завороженно смотрел вверх, где на скате стены, плавно переходящей в купол, светлело ж"лтой костью круглое пятно с ч"рной деревяшкой зрачка. Глаз был не сразу виден, но его взгляд преследовал, завораживал, подчинял.
  Шооран чувствовал себя маленьким, готовым покорно шагнуть в раскрытую для него пасть. И рядом не было скептика Хулгала, чтобы разрушить злые чары. Пахло нойтом и смолистыми курениями.
  "Я не боюсь тебя, - хотел сказать Шооран. - Ты должен бояться меня, потому что я илбэчЕ" Губы не разомкнулись, сдавленное горло не издало звука. Только это и спасло Шоорана. В следующее мгновение колдовство схлынуло.
  Магические слова: "Я - илбэч", - вернули силы. Многорукий бог продолжал смотреть, но он уже был не страшен. Шооран глубоко вздохнул, опустил голову, огляделся. Потерянные цэрэги жалкой кучкой стояли под давящим сводом, лица были отрешены, лишь Турчин, которого не могли пронять никакие камни и ничьи взгляды, продолжал озираться по сторонам с видом скучающего зеваки.
  Заметив, что Шооран повернулся к нему, Турчин подмигнул заговорщицки и прошептал:
  - Ну ты да"шь! Замер, словно спишь стоя. Струхнул, да?
  - Я не боялся его живого, - сказал Шооран, - не испугаюсь и каменного.
  - Кого? - не понял Турчин. - Гвааранза? Так он не каменный, это такая чучела.
  Шооран улыбнулся. Его трезвомыслящий напарник ничего не заметил, он видел лишь неровный камень.
  Из бокового притвора вышел Моэртал, направился к выходу. Цэрэги цепочкой потянулись за ним. Через час они покинули Царский оройхон, а к вечеру были дома. То, что иной, непохожий мир находится так близко, удивило Шоорана сильнее всего. Куда проще было бы принять вс", если бы в обитель вана можно было бы попасть лишь преодолев множество препятствий и пройдя дюжину дюжин оройхонов.
  Царский оройхон, сочетание великого с ничтожным, густо замешанное на несправедливости, долго не давал Шоорану покоя. Мир представлялся теперь т"мным помещением, со всех сторон оплет"нным щупальцами невероятного Вроол-Гуя. Можно было бежать в любую сторону, ты вс" равно ш"л в его руки. Шооран метался, не находя покоя, он понимал: надо что-то делать, но что именно - не знал.
  Он мог лишь одно - строить оройхоны, много оройхонов: мокрых и сухих, но в душе вновь, уже не со слов мамы или старика, а на основе собственного опыта родился вопрос: зачем и для кого нужно строить эти острова? Ответа не было, и ни Яавдай, ни Киирмон -единственные люди, кому Шооран пытался обиняками поведать о своих мучениях, ничуть ему не помогли. Яавдай как обычно отмалчивалась, а Киирмон, выслушав бессвязные речи Шоорана, заметил:
  - Обычно молодые люди, женившись, перестают тревожиться вопросами о смысле жизни. У тебя такая миленькая жена, неужели у вас что-то неладно?
  - У нас вс" хорошо, - сказал Шооран, и хотя слова его не были ложью, но не были и правдой. В жизни действительно вс" было хорошо, и в то же время что-то неладно. Что именно - Шооран никак не мог понять, но с тех пор, как он вернулся с царского оройхона, его не покидало ощущение тревоги.
  Одонт выделил женившемуся цэрэгу две комнаты в алдан-шаваре, одну большую и светлую, другую поменьше, без окон.
  Вернувшись после тр"хдневного отсутствия Шооран вош"л в маленькую комнату, хотел привычно, на ощупь поставить в угол копь", но замер, услышав, как в соседней комнате по"т Яавдай. Она пела печальную песню, тихую и бесконечно повторяющуюся, какую удобно петь, если тебе скучно, и рукоделье не мешает мыслям.
  Мой милый уш"л на охоту,
  По дал"ким уш"л оройхонам
  И оставил меня одну.
  Тукка, колючая тукка,
  Отнеси ему сочную чавгу,
  Передай привет от меня.
  Отвечает колючая тукка:
  Ты скорее скажи, где твой милый,
  По каким оройхонам он бродит,
  Чтобы я туда не ходила,
  Чтобы он не поймал меня.
  Мой милый уш"л на охоту,
  По дал"ким уш"л оройхонам
  И оставил меня одну.
  Парх с большими усами
  Отнеси ему сочную чавгу,
  Передай привет от меня.
  Отвечает мне парх усатый:
  Ты скорее скажи, где твой милый,
  По каким оройхонам он бродит,
  Чтобы я ему не достался,
  Чтобы он не поймал меняЕ Шооран шагнул впер"д, копь" стукнуло о стену. Яавдай вздрогнула, словно е" застали за предосудительным.
  - Это я, - сказал Шооран. - Вернулся. А ты хорошо по"шь. Пой ещ".
  Яавдай опустилась обратно на сиденье и послушно запела заключительные строфы бесконечно длинной песни:
  Мой милый уш"л на охоту,
  По дал"ким уш"л оройхонам
  И оставил меня одну.
  Вы скажите, звери шавара -Кто снес"т ему сочную чавгу,
  Передаст привет от меня?
  Лопнула гладь далайна,
  Появился бог многорукий,
  Сжал меня крепко-крепко,
  Крепче, чем милый может.
  Ты скорее скажи, где твой милый,
  По каким оройхонам он бродит?
  Я возьму его той же рукою,
  Я пожру его той же пастью,
  Передам привет от тебя. Встреча получилась не слишком радостной. Хотя какой она ещ" могла быть? Ведь Шооран представлял улыбку Яавдай только в разлуке, на самом деле он не видал е" ни прежде, ни сейчас. Но не всем же лыбиться словно младенец на облака. И можно ли это считать чем-то неладным? Каждый получает от жизни меньше, чем ему хотелось бы.

«««Назад | Оглавление | Каталог библиотеки | Далее»»»