«««Назад | Оглавление | Каталог библиотеки | Далее»»»

Прочитано: 88%

***

Мотоциклиста Гарольда она любила со всем пылом девчоночьего сердца. Художника Соника она понимала и ценила. За банкиреныша Ярика она ухватилась, как за соломинку; Егор Елистай восхищал ее-и одновременно слегка пугал.
В первый раз они встретились в каком-то ночном клубе - Анжела была еще при Ярике и невольно вздрогнула, когда за соседним столиком обнаружилось такое знакомое - по телеэкрану - лицо. Помнится, уже тогда Елистай обратил на Анжелу внимание, да и мудрено было ее не заметить - от природы яркая, в ярчайшем наряде, она была оттенена обществом семнадцатилетнего Ярика, нахального, капризного, уставшего от жизни муженька. К тому же, помнится, тот вечер закончился очередным скандалом из-за того, что ЯрикЕ
Впрочем, неважно. Неохота вспоминать. Во второй раз они с Елистаем встретились спустя полгода - в том же заведении. Ирония судьбы.
В то время она была уже при деньгах (будучи замужем за малолетним богачом, она, как хомяк, успела сделать кое-какие запасы), но все так же одинока и неустроена; она снова вздрогнула, когда за соседним столиком обнаружились внимательные глаза, дорогая дымящаяся сигарета и щеточка светлых усов над верхней губой.
Он подошел к ней первым. И, протягивая ему руку, Анжела уже знала: судьба.
Он восхищал ее. Он был смел, жесток и циничен. Он не походил ни на сумасшедшего Гарольда, ни на мечтательного Соника, ни на избалованного Ярика; он был силен, матер и при власти. Во всяком случае, Анжеле показалось, что власть этого человека - почти безграничнаЕ
- Если бы у него были узы, - задумчиво говорила Анжела, - он стал бы, наверное, властелином мира. Он привязал бы к себе всех, у кого дома есть телевизор. И шило рано или поздно вылезло бы из мешка - все бы поняли, что он из себя представляетЕ но было бы уже поздно. Миллионы людей оказались бы зависимы от него! Это все равно что подсыпать в водопровод сильнейший наркотик. Это - мировой переворотЕ Ведь он привязывал к себе людей, даже не обладая способностью создавать узы. Он вызывал симпатию. Он вызывал восхищение. Его даже ненавидели не как прочих, а "с придыханием", если так можно выразиться. Он ежесекундно был на видуЕ А меня держал в тени. Мне было обидно. Я знала, что рано или поздно возьму реваншЕ и взяла, - Анжела невесело усмехнулась.
- Он понял, - сказал Влад. Она кивнула:
- Да. Он был умныйЕ и не морочил себе голову тем, что возможно в этом мире, а что невозможно. Возможно - всеЕ Я отнекивалась. Я помнила историю с Гарольдом. Но Егор был - не Гарольд. Он не впал в истерику. Он решил использовать меняЕ но совсем не для того, на что я рассчитывала. Он не спешил выпускать меня на большой экран, делать из меня "программу", привязывать ко мне все телевизионное человечествоЕ Он хотелЕ Но все равно ты знаешь, чем это кончилось. Он выпрыгнул с пятнадцатого этажа.
- Ты жалеешь, что я не похож на него? - тихо спросил Влад.
Анжела нахмурилась:
- Не знаю. Наверное, мне нравится, что ты не похож на него.
Помолчали.
- Анжела, - сказал Влад. - Скажи, пожалуйстаЕ
- Пожалуйста.
- То, что ты мне подсыпала в чайЕ Транкрелакс, кажетсяЕ Как часто ты проделывала этот опыт?
Анжела сжала зубы. На ее щеках заходили желваки, однако, когда она заговорила, голос был спокоен:
- Ты был второй. Первый был Оскар Снег. Он и без того часто принимал снотворное, я просто чуть увеличила дозу, и все. Наверное, я и так привязала бы его - но мне хотелось побыстрее и навернякаЕ Его родственники уже тогда чуяли неладноеЕ
- Понятно, - сказал Влад, чтобы хоть что-нибудь сказать.
- Понятно, - со вздохом повторила Анжела. - Ничего тебе не понятноЕ Это Елистай научил меня пользоватьсяЕ разными такими медикаментами. Будь я такой беспринципной сволочью, как ты подумал, - я была бы сейчас королевойЕ при короле ЕлистаеЕ
- Я вовсе не думаю, что ты беспринципная сволочь, - тихо сказал Влад.
- Да? - Анжела удивилась. - А напрасноЕ Когда я поняла, каким именно образом Егор хочет меня использоватьЕ Да нет, вру, я всегда это понимала. Тут был барьерчикЕ ты понимаешь, о чем я. С одной стороны, Егор с его властью надо мной. С другой стороныЕ с другой стороны, все это оказалось слишком. Даже для меня. Я, в конце концов, всего лишь провинциальная девчонкаЕ Я не выдержала. Одно дело, - привязать затем, чтобыЕ чтобы человек был твойЕ Я это делала, и не разЕ Но привязывать затем, чтобы потом точно - бросить? Чтобы он умер, мучаясь, как Гарольд? Н-нетЕ Может быть, я испугалась. Потому что мне не было жалко этого противного старика. Может быть, я побрезговалаЕ Потому что ведь под него надо было ложиться! Может бытьЕ Не думай обо мне лучше, чем я есть на самом деле. Я не пошлаЕ сбежала и написала Егору письмо. Я не думала, что онЕ я не угрожала ему. Я только написала, чтобы он больше так со мной не поступал, и тогда я вернусь. А онЕ психанул, может быть. А может, наоборот, все хорошо взвесил. Ведь я впервые поставила ему условияЕ и он понял, что не может от них отказаться. Он понял, что он - марионетка. А ведь он привык быть кукловодом. Он боролся с узамиЕ Я знаю, он боролся с узами до последнего. А когда понял, что не может вырваться, - ушел. Сознательно, я думаю. Не захотел быть на ниточкахЕ Я просто хочу, чтобы ты и это тоже знал. - Я знаю, - сказал Влад тихо.

***

На людной пресс-конференции Анжела поколотила репортершу, известную своими ядовитыми плевками в адрес Влада. Репортерша была на полголовы выше Анжелы и в полтора раза тяжелее, однако Анжелу, распланировавшую свой демарш заранее, это нимало не смутило. Не дожидаясь, пока вопросы - в том числе весьма паскудные - иссякнут, Анжела сбежала из зала и затаилась в дамском туалете. Существовал риск, что жертва выйдет из здания, не завернув в известное место - однако пресс-конференция длилась долго, минеральной воды в душном зале было выпито немерено, и Анжелин расчет оправдался.
Ядовитая блондинка вошла в сортир, весьма довольная собой и вся направленная в будущее - бежать! Лететь! Строчить! Подсовывать в горящий номер! Вот только устранить одно досадное неудобствоЕ
Не смущаясь присутствием нескольких других дамочек - корреспонденток и просто любопытствующих, Анжела набросилась на блондинку молча и беспощадно.
Блондинкины волосы как-то сами собой оказались накрученными на Анжелин кулак. Блондинкины щеки украсились царапинами и отпечатками ладоней; корреспондентше удалось вырваться только тогда, когда Анжела потащила ее к унитазу с явным намерением окунуть в него. Взъерошенные дамы обменялись сперва пощечинами, а потом тирадами - услышав, что они друг другу говорили, все случайные свидетельницы моментально покинули место общего пользования. Корреспондентша пригрозила подать в суд; Анжела сообщила, что того и добивается. Что в суде корреспондентше придется давать показания относительно своих клеветнических измышлений, а их за последнее время насобиралось столько, что блондинка разорится на адвокатах и с целью заработка пойдет на панель, благо квалификация у нее давно имеетсяЕ Репортерша не стала подавать в суд. Влад пришел в ужас, узнав о происшествии. Анжела, напротив, целую неделю пребывала в великолепном расположении духа; ее насмешливая уверенность действовала на Влада завораживающе. Удивительно, но именно случай с репортершей послужил точкой отсчета - Владово прозябание в трясине депрессии закончилось. Он двинулся на поверхность: медленно, будто всплывающий бегемот, с чьих боков потоками скатывается мутная жижа, а он все поднимается и поднимается, на воздух, к свету, к солнцуЕ
- Почему бы нам не подумать о ребенке, - сказала однажды Анжела.
Влад долго молчал.
- Знаешь что, - сказал он, когда Анжела устала ждать от него ответа. - Давай об этом больше не говоритьЕ Никогда.

Глава 18

ЗАМОК

Многокомнатный гостиничный номер был залит светом. Анжела курсировала из комнаты в комнату, будто детский паровозик, - быстро, весело и без цели:
- У нас есть какие-то планы на субботу?
- Я устал от толкотни, - осторожно признался Влад.
- Как раз толкотни не будетЕ Нас пригласили на природу. Очень интересный человек. Не хотелось бы отвечать ему отказом. Меня любопытство жрет ну прямо с костями: что у него там?
- Где?
- ЕМаленькое королевство. Парк с обезьянами и утконосами, какие-то гроты с пираньями и без пиранийЕ А за гостями он присылает вертолет.
Влад нахмурился:
- Кто?
Анжела сказала. Влад некоторое время ее разглядывал.
- Врешь? - спросил наконец со слабой надеждой.
- Нет, - Анжела улыбнулась. - Он тоже твой поклонник. Вернее, его сын. А я - я ему просто симпатичнаЕ как собеседник.
И она улыбнулась особенной "оранжевой" улыбкой, той самой, которая когда-то так поразила художника Соника.
Имя "интересного человека" давно уже стало нарицательным. Несмотря на то что сам он еще не был стар - ему было что-то около пятидесяти - одних налогов он платил столько, что хватило бы на несколько бюджетов среднеразвитых небольших стран.
Влад смутно помнил: да, они виделись на недавнем приеме. Он смотрел на этого человека через стол - как смотрят на восковую фигуру в каком-нибудь музее, с интересом, но без малейшей мысли вступить в разговор. Это лицо как бы снивелировалось от многочисленного повторения на газетных фотографиях, календарях и открытках. Это имя, короткое и незамысловатое, давно стало символом Всевластия Денег. Очки в тонкой оправе, седоватая шевелюра, профессионально доброжелательная улыбка. Один раз - только один! - их взгляды встретились, и Влад улыбнулся в ответ и мышцами лица понял, что и сам давно научился улыбаться - профессионально.
Помнится, потом человек в очках оказался неподалеку. Влад вспомнил пожатие сухой и сильной руки. Какие-то ничего не значащие слова - "ах да, я вас знаю"Е
- И долго ты с ним говорила? - спросил он, выбираясь из воспоминания.
- Достаточно, - лаконично отозвалась Анжела. - Не бойся, он не только нас приглашал на обед. Там будут эти, очередные сливки общества, и их будет много, хоть залейсяЕ
Влад поморщился. Анжела вытащила из кармана белый бумажный прямоугольник. На котором, кроме короткого имени, больше не было ничего.
- Знаешь, чего я хочу больше всего? - спросил Влад после паузы. - Чтобы меня оставили в покое. Жить на необитаемом острове и постоянно спать.
Анжела улыбнулась:
- Ты боишься. Ты панически боишься кого-нибудь привязать. Но не преувеличивай. Если бы все привязывались так быстро - ты бы уже ходил в тесном кругу любящих учеников, которые от тебя - ни на шагЕ
Влад помолчал. Маленькое беспокойство - не беспокойство даже, тень - забралось под кожу и царапнуло изнутри.
- АнжелаЕ Обыкновенный инстинкт самосохранения подсказывает мне, чтоЕ не стоит ничего предпринимать втайне друг от друга.
- Боюсь, что ты меня неправильно поймешь, - со вздохом сказала Анжела.
Тень беспокойства рывком потемнела и обрела плотность:
- ПослушайЕ
Анжела протянула руку. Коснулась его плеча:
- ВладЕ Позволь мне пофантазировать? О неограниченном кредите, о бесконечных деньгах? И что с ними можно было бы сделать?
- Анжела, - сказал он теперь уже с ужасом. Ощущение было такое, будто давно прирученный волкодав - огромный, непокорный, но в последнее время понимающий и смирный - снова оборачивается с зеленоватым огоньком в глазах, рычит, показывая зубы, и удержать его - еще секунда! - не будет никакой возможности.
- Не пугайся, - она верно истолковала его взгляд. - Ты такой пугливыйЕ как девственница. Ты и есть в каком-то смысле девственница: твои принципы превыше всего, твой душевный покой священенЕ Ты даже собственным мужским счастьем пожертвовал ради "принципов". Иногда я думаю: кое-кому повезло, что тебя воспитали таким. Если бы узы оказались у человека, любящего и умеющего действоватьЕ
Влад помолчал. Анжела смутилась под его взглядом.
- Чем-чем я пожертвовал?
- Ну, если бы ты не былЕ - Анжела замялась. - Думаю, ты был бы давно женат, растил бы детейЕ Любил бы женуЕ Которую выбрал бы сам - а не узы за тебя выбралиЕ
Влад смотрел ей в глаза. И Анжела смотрела в ответ; она уже справилась со смущением. Она улыбалась.
- Ты брала мой компьютер? - отрывисто спросил Влад.
Анжела мигнула:
- Что? При чем тут твой компьютер?
Влад почувствовал, как тяжелым огнем наливаются щеки:
- Ты. Смотрела. Мои. Письма?
Анжела нервно скомкала полы шелкового халата:
- ВладЕ Ну ты что. Я понятия не имею, о чем ты говоришь. ПогодиЕ Какие письмаЕ
Но Влад уже знал, что она врет. Компьютер; простенький пароль, который легко можно подобрать или взломать. Влад не ставил своей целью защититься от Анжелиного любопытства; ему просто в голову не пришло, что можно без разрешения читать чужие письма. Он забыл, с кем имеет делоЕ
Минута прошла в яростном оцепенении. Он думал, что делать дальше: бить Анжелу? Оставить ее одну на неделю, наказать ее - и себя - болезненным напряжением уз?
А потом красная пелена понемногу спала. И Влад подумал: ну и что? Теперь она знает еще одну его тайну. Его последнюю тайну. Знает, по всей видимости, давноЕ Ну и что? Разве Анна каким-то образом пострадала?
- Я разочарован, - сказал он коротко. Анжела вздохнула:
- Я тебя предупреждала, чтобы ты не думал обо мне слишком хорошо. Мне не понятьЕ многого. Так и успокаивай себя - мне просто не дано. Разумеется. Не даноЕ Знаешь, есть старинная экзотическая мода выращивать женские ножки в деревянной колодке. Они тогда очень красивые получаются. Маленькие. Только мне никогда не понять их красотыЕ Ты сам себя вырастил в колодке. И не узы тому виной. Узы - ерундаЕ То, что у тебя внутри, станет покруче любых уз. Ты побоялся взять то, что принадлежало тебе по праву. Женщину, которую ты любишь до сих пор! Думаешь, если бы не было уз - ты решился бы? Нет. Тебе показалось бы, что у тебя мало денег. Или что ты слишком глуп. Или что ты недостаточно хорош для нее. Или еще что-то. И писал бы ей неотправленные письма до старости. Вот как теперь.
- Конечно, лучше бы привязать ее, - кивнул Влад. - Совершенно логично. Исходя из твоего опытаЕ
- Я дура, - спокойно сказала Анжела. - Я, допустим, бессовестная тварь. Это к делу не относится. Но ты! Ты побоялся. Ты не стал брать на себя ответственность. Думаешь, она не была бы счастлива с тобой? Ерунда, прекрасно прожила бы жизнь. Она бы зависела от тебя? Но люди очень часто друг от друга зависят! Ребенок - от родителей, жена - от мужаЕ Ты бы привязал ее и отвечал бы за нее. Но ты не захотел ответственности. Тебе проще было смыться и спрятаться. Влад молчал.
- Мне не понять, - печально сказала Анжела. - Мне действительно не понять тебя. Ты лев с душой кролика. За всю жизнь ты в совершенстве выучился прятаться, и самое крепкое твое укрытие - твои книги. Гран-Грэм - это ты, каким ты себя видишь. В чем-то ущербный, обиженный судьбой, полукровка. Но очень решительный, прямо-таки несгибаемый, и энергичный, как мотоциклетный моторЕ
Прости, если я тебя обидела.
Владу вдруг стало легко. Совсем легко. Впервые за несколько месяцев депрессии.
- Ты не права, - сказал он мягко. - Я не жалею о том, что сделал.

«««Назад | Оглавление | Каталог библиотеки | Далее»»»