«««Назад | Оглавление | Каталог библиотеки | Далее»»»

Прочитано: 37%

***

" Мне снилось, что солнце продали в рабство
Большому подсолнуху у дороги,
Что солнце отныне навек несвободно
И держит свой путь, повинуясь взгляду
Слепого подсолнухова лица
А если залягут над миром тучи
И солнце не сможет найти прореви,
Чтобы увидеть лицо господина,
Черное в венчике рыжих листьев, -
Солнце умрет "

***

Врач был молодой, нервный и амбициозный. Он месяц назад сменил старшего коллегу на посту заведующего медпунктом - единственного доктора на весь поселок. Он выступал педиатром, хирургом, терапевтом и гинекологом в одном лице, и целых тридцать дней ему удавалось успешно подтверждать свою компетентность, и вот нелегкая принесла этого приезжего, который вздумал болеть именно здесь, специально, чтобы досадить вступающему в профессию человеку.
- А вы уверены, что не ели грибов? Консервов? Или все-таки ели?
Влад качнул головой. От этого движения боль взметнулась, как стеклянная волна с белой пеной на макушке.
- А вы уверены, что вас не угощали недоброкачественным спиртным? Самодельной водкой.
Владу не хотелось отвечать. В который раз объяснять что-то; ему вообще расхотелось двигаться, говорить, смотреть. Он опустил веки.
- ЕПриезжий, - громко говорил врач в массивную трубку старого телефона. - Да, острое отравление! Да. Жду.
Влип, безучастно думал Влад, глядя в потолок трясущейся на ухабах больничной машины. Врачи, медсестрыЕ Контакты в течение нескольких днейЕ возможно, недельЕ
Что с ним такое, черт побери?! Возможно, амбициозный врач прав, он съел или выпил что-нибудьЕ Его кормила хозяйка дома, где он неделю снимал комнатуЕ Чистенькая с виду женщинаЕ А кто его знает, чем она его накормилаЕ
В этот момент мобильник, так и оставшийся в кармане Владовой куртки и почуявший близость города, вдруг разразился тоненькой механической мелодией.
Парень-санитар, сопровождавший Владово тело, вздрогнул.
Влад с трудом дотянулся до телефона. Морщась от тошноты, поднес трубку к уху:
- ДаЕ
- Алло, - сказал далекий женский голос. - НаконеЕ Телефон жалобно пискнул. Окончательно разрядилась давно не кормленная батарейка, и разговор прервался.

***

Он провалялся неделю; к счастью, худшие подозрения врачей не подтвердились, и никакого ботулизма у Влада не обнаружилось. Уже на пятый день ему стало лучше, а на: седьмой он почувствовал в себе силы исчезнуть. Двое соседей по палате (третий, на счастье, быстро выписался), две медсестры, сменяющиеся через день, и лечащий врач, шесть раз навестивший Влада на шести обходах, - по крайней мере пять человек уже ходили под зарождающимися узами, и рисковать Влад не хотел.
Он со скандалом выписался - слабый, как мокрая муха. Оказалось, что до поселка, где остались Владовы машина, компьютер и Гран-Грэм, не ходит никакой автобус, и пришлось выложить остатки наличных водителю грузовика - за то, чтобы подвез.
Гран-Грэма не сперли (почему-то Влад в первую очередь опасался за тряпичного тролля). Компьютер был в целости, зато в машине разбили боковое стекло и вытащили магнитофон.
- Соседские хлопцы, - сказала хозяйка. Ей было неловко, она чувствовала свою вину за случившуюся с постояльцем неприятность, она сразу же вернула Владу деньги за три непрожитых им дня. Влад разбирательств учинять не стал, погрузил вещи в машину и двинулся - со скоростью капли меда, ползущей по стеклу. На ближайшей заправке пришлось отдать все до гроша за бензин и кое-как заклеенное окно; Влад мечтал доползти до большого города, получить деньги со счета и упасть наконец на кровать в хорошем гостиничном номере.

***

"Дружище, я не могу быть с тобой рядом.
Больше всего на свете я хочу быть с тобой рядом. Но я не могу! Это было бы подло, понимаешь. Я уже убил одного человека, моего друга.
Я - как серная кислота, которая полюбила синицу, маленькую птицу с черными внимательными глазами.
Я ненавижу твоего Славика. Я лучше тебя понимаю, чем он. Я достойнее. Но я - серная кислота, которая любит синицу.
Кроме тебя, у меня нет собеседников. И никогда не будет".

***

" - Зачем только я ушла из дома! - плакала Дея. - Дура я, дура, так мне и надо, пусть я умру на этой равнине, будет мне наука на всю жизнь!
Гран-Грэм хотел сказать, что самобичевание на краю Долины Совести - бесполезное и опасное занятие; он уже открыл рот, но в последнюю минуту передумал и промолчал. Слова Деи не имели большого веса. Это были не более чем слова, сотрясение сухого горячего воздуха; через минуту Дея снова будет довольна собой. Ее совесть - ленивая болонка на поводке, поэтому у Деи, в отличие от двух ее спутников, есть неплохой шанс пересечь Долину без потерьЕ
- Что нас ждет, Грэм? - обеспокоенно спросил Философ.
- Вы часто спрашиваете себя, правильно ли вы поступили. Иногда вы придумываете себе несуществующую винуЕ - пробормотал Гран-Грэм вместо ответа.
- Со всяким, кто мыслит, это случается, - медленно проговорил Философ.
- Не со всяким, - возразил Гран-Грэм.
- Что ты хочешь сказать?
- Только абсолютно бессовестный, успокоенный и самоуверенный человек может пересечь Долину Совести.
- Некоторое время Философ рассматривал облако, застилавшее небо над головой Грэма.
- Обычно в сказках бывает иначе. Только тот, кто, добр, храбр, умеет сочувствоватьЕ
- Увы, - сказал ГрэмЕ"
Третья книга приключений незаконнорожденного тролля шла невыносимо тяжело, не в пример первым двум. Виной ли тому болезни (сразу после отравления Влада свалила еще и жестокая простуда), или тяжело пережитое приключение с Анжелой, или воспоминания об Анне - но тролль со спутниками то и дело увязали как бы в сиропе, говорили ни о чем и действовали неубедительно, Владу то и дело приходилось одергивать их, возвращать на исходную позицию, огромными кусками выбрасывать и переписывать уже готовый, казалось бы, текст.
Промотавшись несколько недель по гостиницам, все еще простуженный, вялый, больной, он вернулся наконец домой. Почтовый ящик был вскрыт и бессовестно выпотрошен; к калитке липкой лентой была примотана записка, но мокрый снег и оттепели почти полностью смыли чернила, и разобрать, кто и чего от Влада хотел, не представлялось возможным.
На всякий случай он перезвонил в литагентскую контору. Да, все идет по плану; первый вариант киносценария готов, рукопись перешлют с курьером, поэтому в ближайшую неделю господину Палию не следует никуда исчезать. Да, по сведениям из издательства, планируется увеличить тиражиЕ Да, пресса работает, как было задумано, неожиданностей нет. Корреспонденты? Не исключено, что кто-то из них захочет проявить инициативу, однако домашний адрес господина Палия содержится в тайне, как и договаривалисьЕ
На следующее утро Влад выследил почтальона - и, против обыкновения вступив с ним в разговор, поинтересовался, не он ли оставлял на воротах записку, приклеенную липкой лентой. Почтальон, крайне нелюбезный, заявил, что, во-первых, следить за сохранностью ящика - не его обязанность, во-вторых, уезжая надолго, следует оставлять на почте заявление, и, в-третьих, никакой записки он не оставлял, а кто оставил - не имеет понятия.
Влад вернулся домой. Побрел в ванную, полез в шкаф, чтобы вытащить свежее полотенце - рука наткнулась на не знакомый предмет. Разинув от неожиданности рот, Влад вытащил из шкафчика прозрачную пластмассовую сумочку, полную шампуней, бальзамов и прочих косметико-гигиенических дамских принадлежностей.
Ну разумеется. Это и есть та "шпилька", за которой возращалась Анжела.
Что все-таки было в той записке, превратившейся за несколько недель в покрытый потеками лоскуток?
Настроение Влада, и без того не особо радужное, испортилось еще больше. Он залез под душ и долго стоял, шевеля губами, под горячим дождем.
Пытался думать о тролле.
" - Зачем только я ушла из дома! - плакала Дея. - Дура я, дура, так мне и надо, пусть я умру на этой равнине, будет мне наука на всю жизнь!
Гран-Грэм хотел бы ее утешить, но не знал, чем. То есть можно было, конечно, сказать, что из них троих Дея - самый реальный кандидат на выживание в Долине Совести, потому что даже самобичевание ее - не более чем каприз, через минуту она снова будет весела и самодовольнаЕ Вряд ли это утешение понравилось бы Дее, поэтому тролль молчал.
- Что нас ждет, Грэм? - обеспокоенно спросил Философ.
- Долина Совести, - неохотно сказал Грэм.
- Ты бывал там прежде?
- Если бы я бывал там, это было бы заметно. Вы бы, во всяком случае, наверняка обратили внимание.
- Увечья? Какое-нибудь особое клеймо? Почему тот, кто пересек Долину Совести, отличается от других?
- Не обязательно отличается, - сказал Гран-Грэм еще более неохотно. - Некоторые с рождения такиеЕ
- Что ты хочешь сказать?
- Только абсолютно бессовестный, успокоенный и самоуверенный человек может пересечь Долину Совести, - сказал Грэм. - Потому что там, в ДолинеЕ как бы это получше объяснить. Если человек способен ощущать свою винуЕ когда формально он и не виноват вовсеЕ эта вина материализуется в Долине Совести. Если хоть раз в жизни вам случалось ощутить свою вину перед бездомной собакой, напримерЕ в Долине эта собака явится к вам и бросится на вас. Вот так.
Некоторое время Философ рассматривал облако, застилавшее небо над головой Грэма.
- Обычно в сказках бывает иначе. Только тот, кто добр, храбр, умеет сочувствоватьЕ
- Увы, - сказал ГрэмЕ"
Зазвонил телефон. Влад оторвался от компьютера, протянул руку к трубке:
- АллоЕ
- Добрый день, - вежливо сказал женский голос, и Влад подумал, что это, наверное, курьер, который везет ему рукопись сценария.
- Добрый деньЕ
- Вас беспокоит одна ваша знакомая, - сказал голос очень официально. - Поверьте, я ни в коем случае не стала бы вам звонитьЕ но я оставила в вашем доме очень важную для меня вещь. Когда я могу забрать ее?
Уголки Владовых губ поползли вниз так резко, будто рот стянуло клеем.
- Анжела? - сказал он после минутной, наверное, паузы. - Важная вещь - это шампунь?
- Нет, - сказала трубка так холодно, что у Влада едва не заиндевело ухо. - Речь идет о сумочке - это подарокЕ Так когда я могу забрать свою вещь?
- Сумочка, - тупо повторил Влад.
- Шампунь можете оставить себе, - сказала трубка насмешливо.
- Спасибо, - сказал Влад. - Записка на воротах - ваших рук дело?
- Да, - сказала трубка тоном королевы. - Я вернулась сразу же, как только обнаружила пропажуЕ но вас уже не было.
"Надо полагать, на встречу с читателями она пришла, чтобы попросить свою сумочку", - подумал Влад язвительно.
И тут же вздрогнул от еще не оформившейся, но очень неприятной мысли.
- Вот что, - сказал решительно. - Вы можете приезжать в любое время, хоть сейчасЕ Я оставлю вашу сумочку на почтовом ящике. Просто протянете руку и заберете - даже если меня не будет дома.
- Вы очень любезны, - сообщила трубка.
А Влад вдруг понял, что за мысль заставила его внутренне напрячься минуту назад. Следуя логике событий, Анжела уже перегорела, разорвала возникшие узы. Стало быть, болезненного влечения больше нет; стало быть, она должна мучительно стыдиться всего, что делала под властью уз.
Стало быть, и под угрозой смерти, и в поисках золотого слитка она не должна звонить Владу, который выгнал ее из дому, будто кошку, причем кошку дрануюЕ
Или эта дешевая пластмассовая сумка на "молнии" действительно так ей дорога?
Трубка давно попискивала короткими гудками, а Влад сидел, тупо глядя на экран, где шагал через Долину Совести Гран-Грэм со товарищи.
Она ведет себя так, будто дразнит узы.
Нет ничего хуже - привязаться, перегореть, а потом привязаться опять. Это мучительно. Это - почти наверняка смертельно; много лет назад, прощаясь с Димкой, Влад еще этого не знал.
Если открыть нижний ящик стола, если приподнять одновременно все скопившиеся там бумаги - на дне обнаружится черно-белая фотография, почти не пожелтевшая со временем. Выпускники спускаются по школьной лестнице, чтобы с шутками-прибаутками набиться в автобусЕ
Вот только Влад не станет выдвигать ящик и ворошить бумаги. Сейчас он встанет, завернет в слой газет чужую пластиковую сумочку, отнесет во двор и положит сверху на почтовый ящик. И - все. На этом история с Анжелой обретет наконец окончательный финал.
- Надеюсь, больше она ничего не забыла, - сказал Влад вслух.
В это время за окном просигналил автомобиль.

«««Назад | Оглавление | Каталог библиотеки | Далее»»»