«««Назад | Оглавление | Каталог библиотеки | Далее»»»

Прочитано: 35%

Глава 8

ДОЛИНА СОВЕСТИ

- Что с вами? - испугался издатель.
- Я немного заболел, - сказал Влад. Издатель поджал губы:
- Но встречи уже анонсированыЕ
- Я не собираюсь отменять встречи. Другое дело, что трудно быть обаятельнымЕ когда так болит голова.
- Давление? - доверительно предположил издатель. - Отравление? Или вы просто хватили лишку?
"Еще один заподозрил во мне алкоголика", - мрачно подумал Влад.
Прежде он никогда не встречался ни с какими читателями. Прежде он вообще не появлялся на людях в качестве какого-то там писателя; он сам себе боялся признаться, как волнуется. И как не хочет ударить лицом в грязь.
Утром за ним пришла к гостинице машина; Влад сел рядом с водителем, и на третьей минуте пути его укачало. Он почти полностью раскрыл окно, он дышал полной грудью, он пытался отвлечься - тошнота чуть сдала позиции, но убираться не думала. "Читатели будут огорчены", - подумал Влад - и сам себе удивился. Оказывается, можно не только говорить сквозь зубы - некоторые ухитряются сквозь зубы думатьЕ
В первом же книжном магазине его угостили кофе с коньяком. Стало полегче; когда Влад уселся наконец за низкий столик на фоне стеллажей, сплошь уставленных "Приключениями Гран-Грэма", когда посмотрел прямо перед собой - в глазах зарябило от лиц и физиономий, в ушах зазвенело, он понял, что встречу придется проводить издателю да еще тряпичному клыкастому Грэму, бережно усаженному на стопку книгЕ
В машине - по дороге в следующий книжный магазин - издатель долго молчал.
- М-да, - сказал он наконец, когда дорога подошла к концу. - Не предполагалЕ обидно.
Влад только поморщился. Голова его, казалось, наполнена была расплавленным свинцом.
Опять выпили кофе с коньяком, но Владу не сделалось лучше. Удерживая на лице улыбку, как эквилибрист удерживает на носу карточный домик, он вышел к почитателям незаконнорожденного тролля; его спросили, когда он начал писать, потом спросили, много ли получают писатели, потом спросили, есть ли у него семья, - и в этот момент он ощутил себя цыпленком, вырвавшимся из болезненно давящей скорлупы.
Он вдруг увидел, что на улице солнечно, что магазин просторен, что людей собралось видимо-невидимо; он увидел лица, в том числе детские, увидел улыбающуюся краснощекую женщину, спросившую о "начале творческого пути", толстенького пацана, спросившего о писательских доходах, и женщину в очках, спросившую оЕ
Влад едва удержался, чтобы не разинуть рот. Анжела - порядком изменившаяся, в белокуром коротком парике, в темных очках на все лицо - невозмутимо ждала ответа.
- Незаконнорожденный тролль - не такая уж плохая семья, - сказал Влад после неприлично затянувшейся паузы. - Вероятно, он приходится мне сыномЕ А если честно-я ценю одиночество. И очень не люблю, когда на него посягают.
Анжела улыбнулась как ни в чем не бывало. Влад в какой-то момент даже подумал, что ошибся, что это другая женщина, что ему мерещится Анжела, как до того мерещилась АннаЕ
Потом, в толпе желающих получить автограф, его тронули за локоть. Он оглянулся - но белый парик уже уплывал прочь. Анжела уходила - если, конечно, это была онаЕ
Проклятье, подумал Влад почти испуганно. Да ведь она не отвяжется! Господи, она нашла его, это так просто - всего лишь прочитать газету "Книжные новости"Е Это так просто - найти человека, особенно если этот человек - писатель "на раскрутке"Е
Скорее обратно. К прежнему статусу, когда его считали чьим-то псевдонимом. Все разговоры - по телефону, вся информация - почтой, деньги - по перечислениюЕ
- Это было гораздо лучше, - сказал издатель удивленно. - Просто поразительно.
- Что?
- Я о встрече. Это было куда как пристойнее.
- Вы кому-то говорили, где я живу? - спросил Влад, помолчав.
Издатель поднял брови:
- Нет. А что? Что вы имеете в виду?

***

Всю ночь он просидел за компьютером. Гран-Грэм, мужественный тролль, вывел Дею и Философа из логова Страхоедов, но уже на другой день стало ясно, что Тот, Кто Идет Следом, не только не отстал, но даже и сократил отрыв, и пришлось поднажать, и еще поднажать, и путники почти выбились из сил, когда впереди показались башни Города ЛягушекЕ
Утром Влад понял, что совсем не хочет спать. Обе встречи с читателями, запланированные на этот день, закончились на час-полтора позже, чем это намечалось. Вопросы не иссякали, обаяние и остроумие "уважаемого автора" приводили публику в восторг; в обоих магазинах был моментально раскуплен недельный запас приключений Гран-Грэма. Издатель уже ничего не говорил, а только жмурился, как сытый кот.
Влад постоянно ждал, что Анжела объявится в гостинице. Но она не приходила; мог ли он обознаться?
Десятого числа, проведя последние две встречи и воспользовавшись хорошим настроением издателя, Влад затеял с ним достаточно жесткий разговор, результатом которого стало "право автора на личную жизнь". В ближайшие полгода Влад был свободен от любых публичных акций; об этом составлено было специальное дополнение к договору. Настояв на своем, Влад распрощался, сел в машину и был таков.
Некоторое время он колесил по городу, узнавая и не узнавая знакомые места. Припарковался на стоянке перед театральным институтом (раньше здесь не было никакой стоянки). Побродил по парку, где они с мамой в свое время пересидели по очереди на всех скамеечках; и парк, и скамейки остались почти без изменений.
Четверть часа провел перед домом, где раньше жила Анна с родителями. Дом обветшал; на бывшем Аннином балконе ржавел чей-то велосипед. Незнакомые женщины выгуливали незнакомых шумных детей; Влад завел мотор и поехал прочь из города.
" - Бежим! Мы должны вырваться за городскую стену раньше, чем солнце коснется горизонта. Если мы опоздаем - наши шкуры натянут на барабаны, Лягушки не прощают тех, кто не похож на нихЕ"
Зарево столицы долго висело в зеркале заднего обзора, но в конце концов погасло и оно.
Влад не видел, как они впервые встретились. Влад, к своему огромному сожалению, не был всеведущ и вездесущ; когда вечером Анну перехватил у выхода длинный, как шпилька, соломенноволосый молодой человек, Влад сразу же понял, что Анна уже знакома с ним. И что познакомились они недавно.
Они шли по улице бок о бок, не касаясь друг друга и почти не разговаривая, а на расстоянии ста шагов за ними тащился, как запоздавшая тень, Влад. Паники пока что не было, было только смятение; этот долговязый был такой же, как все предыдущие ухажеры, и все-таки он был совсем другой. Те, предыдущие, были раздражающей помехой - а Славик был соперником, Влад понял это раньше, чем узнал, как его зовут.
Ему, призраку с последнего ряда, ему, студенту-фантому, ему, "дурке", стоило только выйти из тени. Только поговорить с Анной, только попасться ей на дороге, только задеть ненароком, только пристроиться рядышком, а потом исчезнуть на неделю, а потом вернуться и снять с ветки готовый плод, и пусть хоть тысяча Славиков идет с ней по темной улице, бок о бок, не решаясь взять за рукуЕ
Он сидел на краю фонтана и смотрел на грязно-бежевых голубей, дерущихся за последнюю крошку его печенья. Можно было бросить учебу и снова уехать куда глаза глядят, но это означало отказаться от с таким трудом завоеванных позиций, снова скатиться с ледяной лестницы, по которой уже пройдено несколько ступенек.
Можно было остаться и быть свидетелем Анниной любви.
Еще можно было ошибиться. Потому что Анна - человек глубокий и непредсказуемый, если ее заинтересовал Славик, это еще не значит, что их отношения перерастут во что-то серьезное.
"Ты помнишьЕ Хотя нет, ты не помнишь, наверное. Тебе было тогда не до меня. Ты просто перестала замечать меня в аудитории - и моего отсутствия не могла заметить тоже.
Знаешь, теперь мне кажется, что наш университет - я имею в виду и здание, и распорядок занятий - специально был устроен для того, чтобы ты меня не замечала. Все эти огромные пространства, запутанные коридоры, аудитории на несколько сот человекЕ Все эти "потоки", толпы, сутолока, бесконечные залыЕ
Во всяком случае, я его, университет, видел именно таким. Я не любил его. Те, в которых я учился раньше, были как-то уютнее, наверное, потому, что у них было по нескольку зданийЕ А этот был одним циклопическим сооружением, холодным, серым, с грязными сортирами. С какими-то бесконечными коридорами, переходами, лестницами и подвалами. Термитник. И ведь я ни на секунду не верил, что буду работать по специальности, я просто прятался в нем, как перед этим прятался еще в нескольких учебных заведениях, прятался не только от армии, но и немножко от жизниЕ
Знаешь, мне ведь каждый год приходилось переводиться в новый университет. Это было тяжело. Не знаю уж, за кого меня принимали; учиться мне было нетрудно, но из-за этих постоянных переводов я не был уверен, что смогу защитить диплом. Очень странно - я вспоминаю два последних года в университете светло, почти с благодарностью. И благодарен прежде всего тебе.
А тогда - тогда ты была счастлива, потому что влюбилась. Впервые и по-настоящему. В человека, который достоин тебя.
Дружище, это были черные дни в моей жизни. Дни, когда я окончательно тебя потерял".

***

Мокрый снег облепил деревья. Фонари горели через один - белые и оранжевые. Тени корявых веток размазывались в тумане, вносили новое правило в замысловатую игру света и темноты; Влад шел, чувствуя, как проседает под ногами серо-синее, подтаявшее, сырое.
Анжела будет искать его. Теперь наверняка. Как бы он, Влад, поступил, будучи Анжелой?
Во-первых, вернулся бы в уже знакомый дом под предлогом забытой шпильки. Обнаружив, что дом пуст и хозяин в отъезде, связался бы с издателемЕ Все эти разъезды стоят денег, но Анжела, по всей видимости, человек обеспеченный. Откуда?.. Не наше собачье дело. ДальшеЕ связaлcя бы с издателем, представился бы корреспондентом солидной газеты, желающим взять интервью у писателя Палия. Издатель развел бы руками, в крайнем случае просил бы приходить через полгода, потому что писатель Палий напряженно работает и просил его не беспокоить. А потом, может быть, перезвонил бы Владу на мобильникЕ
А фигушки, потому что в медвежьем уголке, куда Влад не без стараний забился, мобильник не работает. Издателю приятным голосом сообщат, что абонент недоступен, но он не станет беспокоиться, потому что хоть Влад и слывет оригиналом, но договор до сих пор не нарушал ни разу, даже в мелочах.
Как Анжела поступит потом?
А это уже зависит от того, как крепко она успела "прилепиться". Влад много раз замечал, что разные люди реагируют на него по-разному:, чем более внутренне подвижен человек, чем он восприимчивее и нервнее, тем скорее он рискует привязаться, и наоборотЕ
Как бы там ни было, Анжеле придется смириться с тем, что Влад недосягаем. Через месяц, "переболев", она потеряет охоту видеться с ним, наоборот - ей станет стыдно за свою несдержанность; тогда Влад сможет спокойно возвращаться домой. Но, к сожалению, не раньше.
Знобило. Наверное, туман и сырость тому виной. Да еще бессонная ночь - в комнате, которую он снял, не открывалась форточка, и всю ночь он ворочался с боку на бок - от духотыЕ
И еще потому, что вспоминалась Анна.
Почему именно сейчас? Почему столько лет он был спокоен, вспоминал об Анне светло, писал ей приветливые, тщательно выверенные поздравления к праздникам? Интересовался здоровьем детей? Карьерой Славика?
Почему теперь, когда надо сесть и углубиться в работу - почему теперь возвращаются те дни, тычутся, будто сухими горячими носами, лихорадочно?
ЕОн выследил их первый поцелуй. Он не был вездесущим и всеведущим, но ищейкой сделался порядочной, это факт.
Почему он решил, что поцелуй был первым?
Нипочему. Он это видел.
В темном закоулке, на четвертом этаже, недалеко от бытовки, где уборщицы хранили ведра и щетки. За гипсовым бюстом какого-то писателя, который раньше стоял в вестибюле, а теперь был сослан наверх и обречен на забвение. В пыльном и неромантичном месте Славик впервые целовался с Анной, а Влад их выследил!
Славик был робкий. Совсем тютя. Славик был очень нежный; Анна сперва испуганно вцепилась в его плечи, потом зажмурила глазаЕ
Тогда Влад поддал ногой деревянное кресло без одной ножки, которое когда-то стояло в актовом зале, а теперь превратилось в рухлядь и ждало списания. Сцена получилась как в кинокомедии: кресло грохнулось, влюбленные брызнули, только топот раздался в конце длинного коридора, а Влад развернулся и пошел в противоположную сторону - благо лестниц, ведущих вниз, было двеЕ
В тот же вечер он познакомился на дискотеке с не очень красивой, но смелой и томной девушкой и спустя два дня уже гостил у нее в общежитии какого-то техникума, а утром ему стало так стыдно, что он сбежал как заяц, и еще долго у него закладывало уши при одном воспоминанииЕ
Потом он написал Анне письмо. Впервые за несколько месяцев.

«««Назад | Оглавление | Каталог библиотеки | Далее»»»