«««Назад | Оглавление | Каталог библиотеки | Далее»»»

Прочитано: 32%

***

Он ходил за Анной хвостом. За долгие месяцы слежки он натренировался так, что украсил бы своим шпионским присутствием любую разведку; правда, неоднократно он бывал и на грани провала, и всякий раз казалось: конец. Вот оно, разоблачен, теперь Анна все пойметЕ
Вероятно, он был феноменально везуч. Или невезуч. Или незаметен в толпе. Или обыкновенен, неярок, безлик; дважды она прошла в двух шагах, просто не заметив его. А один раз она его заметила и узнала - но легко поверила в случайность. Дело ведь было неподалеку от университетаЕ
Влад и радовался, и обижался. Гордился своей неуловимостью и тяготился ею. Особенно трудно было оставаться незаметным, когда с Анной знакомились на улице; всякий раз, когда Влад становился свидетелем такого знакомства, настроение его портилось на несколько дней вперед.
Он не понимал, где у нее глаза. Она вступала в приветливые разговоры то с каким-то мальчиком из подворотни, то с каким-то подозрительным типом лет под сорок, то с назойливым мотоциклистом, то с хорошо одетым парнем, у которого на лбу было написано, что он живет в этом мире ради себя, любимого, и больше ему не для кого жить. Вместо того чтобы сразу дать всем им от ворот поворот, Анна начинала извиняться, что-то объяснять, едва ли не оправдываться за то. что не бежит тут же на свидание с первым встречным; в такие минуты Владу хотелось выйти из своего укрытия и поскорее своротить нахалу челюсть. Ему казалось, что никчемность этих уличных приставал видна за версту; тем не менее, когда с Анной знакомились студенты-старшекурсники, он злился еще больше.
Один парень повадился ежедневно провожать Анну до самого дома. В трамвае толпа прижимала их друг к другу;
Влад, залезавший обычно в другой вагончик того же самого трамвая, видел, что даже в полупустом салоне Аннин ухажер искусно изображает толпу, как это делают иногда карманники. Воришек интересуют кошельки - Аннин ухажер пользовался запрещенным приемом, чтобы ненароком обнять ничего не подозревающую девушку, а Анна решительно ничего не видела - обычно умная и толковая, она делалась слепой и наивной, как только дело касалось элементарных житейских вопросов. Влад ведь прекрасно видел, что она не испытывает от "трамвайных объятий" ничего, кроме неловкости, но возражать не решается, потому что ведь салон, кажется, переполненЕ
Влад возненавидел нахального старшекурсника и однажды, когда тот особенно усердствовал в трамвае, - не выдержал.
Он дождался, пока, проводив Анну до двери, ухажер не выйдет из подъезда. Нахал пребывал в прекрасном расположении духа, а фонари вокруг дома не горели; Влад пошел след в след за насвистывающим парнем и шел все скорее, пока не нагнал его.
Насвистывание прекратилось.
На мгновение Влад ощутил, как холодеет в животе и слабеют колени; еще можно было пройти мимо, парень даже не узнал бы в полутьме какого-то там студентишку, виденного несколько раз в вестибюле университета. Но Влад вспомнил, как жмурилась эта вот нахальная рожа, налегая на Анну в толкучем трамвайном вагоне; Влад вспомнил - и, не давая себе времени на раздумья, заехал парню кулаком в скулу.
За спиной у него были скитания, жизнь на недостроенной даче, плацкартный вагон и некоторый опыт драк. Но противник даже не попытался обороняться - взвизгнул, как женщина, и со всех ног бросился наутек.
Влад легко догнал его: побежав, Аннин ухажер из соперника превратился в добычу. Влад поддался азарту; опрокинув студента на землю, он несколько раз сунул ему кулаком под ребра и прошипел, что, если еще раз увидит свою жертву рядом с Анной - раздробит подлецу череп и расплескает мозги по асфальтуЕ
Вспоминая этот эпизод, Влад всякий раз морщился, испытывая неопределенный, но от этого не менее жгучий стыд. На другой день соперник в поле зрения не появлялся, а потом и вовсе сошел на нет, и Анна, как показалось Владу, была скорее довольна, нежели опечаленаЕ
С тех пор Влад, никогда не сказавший ей ни слова, кроме "пожалуйста", да и то однажды - с тех пор Влад почувствовал, что Анна - его.
Нет, с ней никогда не случится того, что произошло когда-то с глупой девочкой Изой. Привязав к себе, Влад никогда не оставит ее одну. Он будет вечно рядом - вот и решение проблемы; никогда-никогда Влад не станет злоупотреблять своей властью над человеком, скованным узами. Миллионы людей мечтают быть вечно вместе - а у Влада есть реальный шанс осуществить эту мечту. Надо только догнать однажды Анну на вечерней улице, окликнуть, чтобы она не испугаласьЕ
Так или примерно так он рассуждал - но все-таки тянул и оттягивал. Ведь привязать к себе человека, которого видишь ежедневно и на вполне законных основаниях, - привязать такого человека легко и естественно, но отвязать - невозможноЕ Это как прыжок с парашютом, шаг - и ты уже летишь, полет прекрасен, но вернуть тот единственный шаг - невозможно.
Завтра, думал Влад. Все равно она рядом.
"Я присвоил тебя.
Я присвоилЕ Как реку - стрекозы, Как лето - ребенок в песочнице, Как орден - великую битву, Как пушинка на тополе - городЕ Не пугайся. Я просто воздух, Которым ты дышишь. Привет.
Вот как ты думаешь, если два человека не могут друг без другаЕ И это не "красное словцо", а самая что ни на есть правдивая правдаЕ Если они живут всю жизнь вместе, не расставаясь ни на день, - это хорошо? Это не страшно?
Их ведь можно считать свободными, правда?
И что такое так называемая "вечная любовь"? И как она соотносится со свободой?
Я серьезно. Даже твоя Гелька, которая вечно сдувает у тебя конспекты, верит в вечную любовьЕ Что не помешает ей выскочить замуж за этого своего Эдика, который в прошлую субботу катал вас на машинеЕ
У меня вот нет машины. У меня вообще ничего нет. Интересно, это тебя пугает?
Апрель".

***

Влад перевернулся с боку на бок. Отчего-то гостиничная кровать попалась в этот раз неудобная и скрипучая; отчего-то привычное состояние пути, временности, путешествия не только не приносило ему удовольствия - угнетало.
Вот, например, он вспомнил, как в один очень жаркий весенний день, накануне сессии, Анна пришла на занятия в тонком белом платьице под поясок. Платьице едва прикрывало колени; подруги завосхищались, Анна рассмеялась, подняла руки, будто собираясь танцевать, но передумала и зашагала к своему столу. В памяти Влада этот момент остался, как черно-белая фотография, - девушка стоит на носках, вскинув руки, на ней лежит солнечный луч, и белые блики от белого платья освещают вечно сумрачную аудиторию.
Много лет он не вспоминал Анну так, как вспоминает ее сегодняшней ночью. Почему? Что случилось?
Он встал, включил свет, допил минеральную воду из стоящей на тумбочке пластиковой бутылки. Спуститься вниз? Все спятЕ Дежурный портье клюет носомЕ В этой дыре нет даже приличной гостиницыЕ
Он открыл компьютер, включил - и в ожидании, пока тот загрузится, вытащил из папки лист бумаги и шариковую ручку.
"Дружище! Помнишь, как ты решила, что я - это тот чернявый парень с пятого курса? Помнишь, как ты подошла к нему и спросила, действительно ли у него нет машины, а он обиделся?
Ты знаешь, когда у человека есть машина, это не делает его счастливее. Впрочем, это я пишу не тебе сейчас - пишу себе, каким я был тогда. Я ведь был на грани, на самой-самой грани, еще чуть-чуть - и я совершил бы Непоправимую ГлупостьЕ
Когда появился Славик, я ее почти совершил. Помнишь? Я подошел к тебе и взял тебя за рукуЕ"

***

Он подошел к ней в коридоре, за пять минут до первого звонка, и взял ее за руку.
Она посмотрела испуганно. Недоумевая, будто в первый раз заметив странного "дурку", который никогда ни с кем не здоровается, который однажды в гардеробе поднял жетончик метро, вывалившийся у нее из кармана, когда они доставала перчатки.
Влад знал, что через месяц она будет искать его глазами. Спрашивать о нем, тосковать без него - и радоваться ему, как приходу весны. Эта неприступная девушка АннаЕ
- Привет, - сказал он с улыбкой. Следовало добавить: "У меня нет машины, зато апрель - мой любимый месяц". Он уже открыл рот:
- У меня нетЕ
Она смотрела. Впервые в жизни он видел ее глаза так близко. Темно-карие, с широкими зрачками. Впервые он видел так близко ее губы; она через силу улыбнулась. Даже с угрюмым "дуркой", который никогда ни с кем не здоровается, она пыталась быть приветливой!
Влад замолчал. Выпустил ее руку.
Ему представились узы. Невидимые глазу жгутики, атаковавшие Анну в тот момент, когда он коснулся ее и заговорил с ней. Пока они такие тоненькиеЕ но уже через неделю окрепнутЕ захлестнут и свяжут, спеленают, как мумию, и ей некуда будет деваться, кроме какЕ
Он повернулся и побежал по лестнице вниз, в вестибюль. Опоздавшие студенты шарахались с его дороги. Влад бежал, как бежал недавно застигнутый у подъезда Аннин ухажер, только Влада некому было догнать, опрокинуть на асфальт и сунуть кулаком под ребра.
"ЕИ вот я пошел бродить по городу, ходил, вспоминал маму - впервые за много дней. Раньше мне было тяжело о ней думать, я прогонялЕ как мог, конечно, не всегда получалосьЕ А теперь я специально разжигал в себе эту вину. Я - подкидыш, и подобрал меня замечательный человек - моя мамаЕ А я за это ее погубил. Потому что, если бы мама усыновила тогда не меня, а кого-нибудь другогоЕ нянчила бы сейчас внуков. Если бы я не был тем, кто я есть, мама жила бы еще долго, ее сердцеЕ не было бы тех двух инфарктов, один за другимЕ Понимаешь?
Вспоминал Димку. Когда он умирал в реанимации, я знал ведь, что ему плохо. И, зная, учил стишки, гулял по столице, собирал тополиный пух. Он умирал, а я воображал себя великим актеромЕ
А теперь я хотел погубить еще и тебя. Задушить, как паук бабочку. Удавить своими узами. Сделать рабыней навеки. Приковать к себе.
Я шел, шевелил губами, наверное, от меня шарахалисьЕ А пришел в себя я в лифте, и горела кнопка двадцать четвертого этажа, и я спросил себя, куда я еду и что здесь делаюЕ
А потом оказалось, что там на крыше было кафе. Кафе "Небо". Я взял себе сока с печеньемЕ
И совершенно спокойно подумал, что, может быть, такому чудовищу, как я, не стоит жить на свете и что можно преспокойно навернуться с этой крыши вниз. И сразу не станет никаких проблем.
Я подошел к бортику. Там внизу была такая сетка, вроде карниза, неширокая, ржавая. Ее перепрыгнуть - тьфуЕ На сетке лежал мятый пластиковый стаканчик. А внизу - в самом низу - был фонтан, ты, наверное, помнишь, это возле торгового центраЕ Мелкий прямоугольный бассейн, и в нем трубы торчат, из которых вода. И я подумал, как грохнусь в эту воду и какого она станет цветаЕ а если еще и напорюсь на железный штырьЕ Короче говоря, я допил свой сок и поехал вниз на лифте. Сел на бортик этого бассейна и кормил голубей печеньем. Голуби были грязно-кремовые, нахальные, но и красивые. Я тогда впервые в жизни понял, что голуби красивы. Раньше я думал, что они помоечники, вроде крысЕ"

***

Утром он позвонил издателю.
- Влад? Куда вы пропали? На будущей неделе, восьмого, девятого и десятого числа - ваши встречи с читателями в трех книжных магазинах. Вы готовы? Завтра перечислим первую сумму, как и договаривалисьЕ Вас встречать? Когда вы приедете, на машине или поездом? Гостиницу заказывать?
Влад сказал, что готов, что деньги очень кстати, что встречать его не надо, что он приедет на машине и гостиницу закажет сам и что седьмого числа вечером он обязательно перезвонит, чтобы договориться точнее.
Настроение у него немного поднялось. Он сел за компьютер и начал третью главу - там, где Грэма, Дею и Философа берут в плен Страхоеды.
" - Что они будут с нами делать?
Грэм промолчал.
- Если я правильно понял, - тихо кашлянув, заговорил Философ, - их не интересует ни мясо, ни рабыЕ Им нужен наш страх.
- В переносном смысле? Философ посмотрел на Грэма.
- В прямом, - нехотя признался тот. - Они станут пугать нас, мы будем источать страх, они насытятся, но напуганный станет смелее, и придется его снова пугать - уже основательнееЕ Грубо говоря, если для начала в вас запустят живой крысой - то под конец трапезы придетсяЕ гмЕ
- Говорите, - тихо сказала Дея.
- Одним словом, тот, кто живым ушел от Страхоедов, почти теряет способность пугаться чего бы то ни было.
- И многие уходят живыми?
Грэм пожал плечами".
Влад прекрасно знал, что произойдет дальше, кто что скажет и кто что ответит, и как закончится переделка со Страхоедами - но у него вдруг пропало желание писать. Вообще расхотелось что-либо делать.
Он расплатился, погрузил чемодан в багажник - и, как только стемнело, выехал на дорогу.
ЕКуда глаза глядят.

«««Назад | Оглавление | Каталог библиотеки | Далее»»»