«««Назад | Оглавление | Каталог библиотеки | Далее»»»

Прочитано: 82%

  Том сперва все отнекивался, но я чувствовал, что надо курс лечения закончить. Мы с ним выпили всю эту бутылку за час с небольшим, и он до того поправился, что захотел есть. Я вспомнил, что в своих заботах о мире тоже не завтракал, пошел и первый раз в жизни сделал яичницу. Раньше как-то не получалось - то сковородки не было, то огня, а чаще всего яиц. Оказывается, когда сам делаешь яичницу, то не так вкусно получается, как если кто-то другой. Том тоже сказал, что несоленая получилась и с дымком. Но я думаю, это просто яйца были несоленые. Хоть и странно: три десятка - и все несоленые. Мы поели и стали курить, и тут раздался выстрел. Я много слышал выстрелов за последние дни, поэтому сразу понял, что стреляют, хоть это и было в Готвальдовой квартире. Том мне как раз стал рассказывать, какая Сьюзен потаскуха - до этого он все вокруг ходил, никак не мог решиться рассказать. Я не возражал: мне какая разница что слушать? Да и вообще, когда все вокруг не успеют выпить, сразу начинают друг на друга жаловаться, так чего же от бедного Тома ждать. И вот на словах "и еще этот ваш брат, шустрый который" раздался выстрел. Я так сразу и догадался, что с Саидом что-то не так. То ли он кого-то пристрелил, то ли его. Быстренько открыл новую бутылку и побежал, даже Тому не налил.
  - 14 -
  А дверь к нам уже нараспашку. Я вбежал и сразу в ту комнату, что ближе, а там дверь не поддается, кто-то придерживает. Я отскочил, бутылку за шкаф поставил и с разбегу об дверь ударился, в комнате кто-то взвизгнул, дверь отворилась. Я сунулся туда, а это Саид Сьюзен к двери прислонил, теперь они на полу без трусов барахтаются.
  - Вы что, опять? Надоели уже. А стреляли зачем?
  - Баранья ты башка, - ворчит Саид, прикладывая платок Сьюзи к разбитому носу. - Я что, садист какой, в женщин стрелять? Не знаю, Фрэнк наверно или Мария, посмотри в той комнате. Только не сболтни Марии чего!
  - АааЕ Ты ее боишьсяЕ - всхлипнула Сью.
  - А они тут откуда уже? - удивился я и закрыл дверь.
  Достал свою бутылку, отхлебнул и, уже спокойный, вошел в другую комнату. Посередине лежал Райфайзен с половиной лица, весь в крови, не двигаясь. Рядом на коленях стояла Мария и протирала подолом большущий револьвер, над ней пританцовывал Фрэнк. То есть мне сперва показалось, что он пританцовывал, а вообще-то он трясся так. А на кровати сидел Филипп. Он помахал мне рукой:
  - Смотри, до чего наш бедняга доигралсяЕ
  - Стоять! Всем стоять! - раздался крик, когда я хотел подойти поближе. Оказывается, за дверью притаился спортсмен Ричи, с таким же большим револьвером, как у Марии.
  Я встал, конечно. Отхлебнул.
  - Он живой?
  - Дурак, что ли? - оглянулась на меня Мария. - Полковник Кольт в упор не облажается.
  - Ты понимаешьЕ- Фрэнк быстро подошел ко мне и оперся о мое плечо. - Ты понимаешьЕ Мы приехалиЕ Мы хотели, чтобы завтра, когда противник мой будет новый парк открывать, ленточку резать, чтобы он порезалсяЕ Он крови боится, и наверняка упал бы в обморок, это очень полезно нам, а с ним такое уже бывалоЕ А Джек сказал, когда посчитал все, сказал, что мне нужно голым по улице пройти, хотя бы в маскеЕ В прошлый раз только зубы не почистить, а теперь голым на улицуЕ И яЕ Я ему не поверилЕ
  - Ричи, возьми кольт и убирайся с ним за город, там разберешь и утопишь. Прямо сейчас, - сказала Мария.
  Ричи нерешительно потоптался, потом запихал себе под пиджак оба револьвера и убежал. Фрэнк и не заметил. А я заметил, что сумка с деньгами у Марии на боку.
  - И вот я не поверилЕ А Джек сказал: могу доказатьЕ Он опять считал, а потом облился кофе и сказал, что сейчас ему позвонятЕ И ему позвонили. Но ошиблись номером, понимаешь? Я не поверил поэтому. А Джек тогда посчитал снова и достал из кольта Марии пять пуль. Крутанул барабан как в русской рулетке, только это наоборотЕ То есть не наоборотЕ - у Фрэнка по щекам текли слезы.
  Хороший парень Фрэнк, чувствительный. Я дал ему выпить, несколько глотков всего, потому что сам был растревожен. Мария прошлась туда-сюда, платочком пыль посмахивала, потом говорит:
  - К вам ворвался грабитель. Он пытался вымогать у Джека деньги, направил на него пистолет, а потом рука его дрогнула. Грабитель убежал, ничего не взяв. Ясно?
  - Так что же, Фрэнк мне наврал, что ли? - не понял я.
  Мария оглядела меня с ног до головы, хотела что-то сказать, но тут в комнату заглянул Саид:
  - Что случилось-то? Ох, шайтанЕ
  - Объясни ему, - Мария шлепнула Фрэнка по щеке. - И особенно объясни: ни тебя, ни меня здесь не было! Я скоро.
  И она вышла, утащив за собой Саида. Филипп спрыгнул с кровати и, осторожно переступая через лужицы крови, подошел к Райфайзену. Он стал рыться у него в карманах, нашел немного денег и сигареты, забрал. Потом подошел ко мне:
  - Нас тут двое, Мао, кто с головой на плечах. Какая полиция? Документов нет у нас, пусть-ка Фрэнк даст нам денег и тихо разойдемся. Райфайзена мне жаль, можно вечером похоронить на газоне, между кустов. Но лучше просто положить на улице - полиция его без нас лучше похоронит, они умеют.
  - Мао? - удивился Фрэнк. - А почему документов нет? Ох. Вы - китайские шпионы?
  - Вот-вот, - сказал Филипп. - Так и влипнем, сожгут нас на электрическом стуле. За то, что не достигли точки покоя.
  - Ты не кипятись, - говорю я Филиппу. - Иди лучше травы покури, тебя успокаивает. Райфайзен все-таки не чужой, надо с ним по-человечески. Сью попросим, все устроится. А ты, Фрэнк, и правда: дай денег-то на похороны!
  - Конечно, - сказал Фрэнк. - Конечно. Вот только Мария куда-то ушла. И главное: как бы там ни было, никто не должен узнать, что мы здесь были. И что имели дело со шпионами, не губите меня, ребята. Ведь это крест карьере. Возьмите денег, я вас прошу, вот только МарияЕ
  Я сунул ему в руки бутылку и пошел искать Марию. Ну конечно, Саид ее к двери в той же комнате прислонил. Я это предвидел и сразу посильнее вдарил. Мария стала ругаться, обзывать меня, все-таки Сью гораздо воспитаннее, но я не испугался - кольта-то у нее уже нет. Саид тоже назвал меня бараньей башкой, но он всегда так делает. Пока они на полу лежали, я увидел сбоку на стуле сумку, взял ее и хотел выйти, но Мария вцепилась мне в ногу.
  - Куда? Ты что?!
  - Фрэнку деньги нужны, - отвечаю. - Прямо сейчас. Вы заканчивайте, а я скоро сумку верну.
  - Да я уже, - говорит Саид. - Подожди меня, вместе пойдем. Может, врача стоит Райфайзену вызвать?
  - Минутку! - Мария отпустила мою ногу и схватила ногу Саида. - Как это? Нет уж, ты тогда останься!
  И я вышел. Пусть Саид сам разбирается. В коридоре столкнулся с Томом, он вошел в открытую дверь, совсем поправившийся. Том спросил, где его жена и что у нас упало. Я сказал, что Сьюзен не видел, и ничего не упало, просто Райфайзен застрелился. И еще я спросил, есть ли у Тома лопата.
  - Лопата? - удивился Том. - Надо поискать, - и ушел.
  Я вернулся к Фрэнку и Филиппу. Они молча пили, Филипп снова покуривал травку. Я дал Фрэнку сумку, он ее открыл, посмотрел на деньги и закрыл снова.
  - А где Мария? - жалобно спросил он. - Мне без Марии трудно.
  - Филипп, - попросил я. - За деньгами я ходил, а ты сходи за Марией.
  - Не нужно никуда ходить, - тихо сказал Филипп, затянулся, прикрывшись ладошками, как он любил, и закрыл глаза. - Сама придет, когда планета повернется. Когда придет срок. И ты не ходи, посиди с нами.
  - Посиди с нами, - попросил и Фрэнк. - Как-то я плохо себя чувствуюЕ
  Сел я, закурил. Жалко мне Райфайзена, забавный он был. Умничал много, но и помогал иногда. И вот до чего докатился: застрелился случайно. Это же надо так книжкам верить, чтобы пистолет к голове приставлять! Мне от жалости даже не сиделось и я подошел к телу Райфайзена проститься. Выглядел он паршиво, и выражение половины лица было совсем не важное, скорее испуганно-удивленное. Когда успел удивиться?
  - Раньше надо было удивляться, Райфайзен. - сказал я и вспомнил, что я человек верующий. - Ничего, Он знает, как лучше, все устроится. Может быть, тебя даже ко мне назначат, вместо Цуруля. Хорошо бы. Тогда я к тебе захаживать буду. А за тело свое не беспокойся, мы с ним что-нибудь сделаем.
  Карманы Райфайзену уже проверил Филипп, я туда не полез. Хотел было снять часы, он их на правой руке носил, но они были сильно забрызганы кровью, кровь уже спекаться начала, мне лень стало возиться. А вот на левой руке у него был настоящий компас, тоже на ремешке, как часы. Я в детстве очень хотел такой компас, мне нравилось со стрелкой играть. Один раз я даже отобрал у одного парня такую штуку, но потом меня учитель труда догнал. И вот теперь Райфайзен мне мою детскую мечту подарил.
  - Спасибо, дружище, я при случае тебе тоже что-нибудь подарю, - я снял компас, нацепил себе и пошел показать Филиппу.
  - Вот только компаса тебе и не хватало, - сказал Филипп и стал тихонько хихикать.
  Минут через десять мне его хихиканье надоело и я все-таки сам пошел за Марией. Фрэнк хотел за мной увязаться, но я сказал ему, что Мария запретила. Он сразу послушался. В комнате ни Саида ни Марии не было, но я нашел их обоих в ванной, под душем. Они и там продолжали.
  - Слушайте, уже Фрэнк волнуется, нам деньги нужны, обедать пора, похоронами заняться, а вы все никак не закончите! Пять минут вам на все, я жду.
  - Жди, жди, дверь только закрой! - злобно сказала мне Мария, и я подумал: а не суккуб ли она?
  Но дверь я закрыл и прошел на кухню, и нашел там Сьюзен. Она опять, как тогда, сидела за столом и плакала с каменным выражением лица. Это же надо так уметь, застыть и плакать. Я попросил ее сделать мне бутерброд и она сразу послушалась. Хорошая она, хоть и странная. Пока я ел, из ванной выскочил Саид, и сразу на кухню, голодный очень был. Сьюзен сделала бутерброд и ему, а он стал есть и извиняться, все про любовь ей втирал. Я понял, чем это кончится, доел и пошел к Марии. Но Мария закрылась в ванной, с чего-то ей вздумалось еще раз помыться, хотя только что в душе стояла. Делать нечего, вернулся я к Фрэнку и сказал, что Мария разрешает взять денег сколько нужно.
  - А сколько вам нужно? - насторожился Фрэнк. - Я слышал, в Китае все очень дешево.
  - Сколько нам нужно денег, Филипп?
  - Деньги никому не принадлежат, так же как вода и воздух. Нам вовсе не нужно денег, - пыхнул Филипп очередной папироской. - Потому что они у нас есть.
  - Где? - не понял я.
  - Да вон, полная сумочка, - кивнул Филипп на сумку.
  - ЭЕ - удивился Фрэнк и вдруг закричал: - Мария!! Деньги, Мария!
  Где- то в коридоре хлопнула дверь и одновременно с этим звуком к нам влетела Мария. Она была в одном белье и расстегнутой блузке, а в руках был ее пиджачок, в котором она пыталась что-то нащупать. Забыла конечно, что револьвера нет. Но теперь она мне и без револьвера не нравилась.
  - В чем дело, козлы?! - не растерялась Мария, не найдя револьвера.
  - Деньги, - сказал Филипп, не глядя на нее. - Они не могут принадлежать.
  - Дай сумку, Фрэнк. - Мария расстегнула молнию и показала Филиппу несколько пачек денег. - Это все, на что вы можете надеяться. Теперь мы уйдем, а вы имейте в виду, Николсоны, что те, кто много говорит, рано умирают. Прямо в камере. Ясно?
  - Они не Николсоны, - грустно сказал Фрэнк. - Они китайские шпионы.
  - Нет, это мне уже совсем не нравится. - Мария закусила губу, бросила деньги в сумку и стала застегивать свою блузку. - Шпионы из них как и китайцы, никакие, но кто-то тут сильно дурит мне голову. У тебя есть пистолет?
  У Фрэнка оказался пистолет, и он отдал его Марии. Мария чуть успокоилась и приказала нам всем сидеть, где сидим, а потом с пистолетом и сумкой вышла из комнаты, громко окликая Саида. Правда, она звала его Джеком, может, поэтому он и не откликнулся, и подготовиться к ее приходу не успел. Она их нашла, раздался визг, и через три минуты в комнату вошел, застегиваясь, смущенный Саид. За ним шла Сьюзен, а Мария подталкивала ее в спину пистолетом.
  - Ну поживей шурши задницей, толстуха! - подбодрила Мария Сьюзи и с ходу продолжила: - Всем сесть!
  Фрэнк почему-то сразу вскочил и отошел в сторону, а на его место тяжело плюхнулся Саид. Сьюзен хотела сесть на его колени, но он подвинулся, столкнув Филиппа с кушетки. Филипп остался сидеть на полу.
  - МарияЕ - робко сказал Фрэнк. - А почему ты в таком виде?
  - Я тебе потом все расскажу. - Мария потрепала его по щеке. - Потом. Я так устала. Даже немного потеряла контроль за ситуацией. Давай-ка ты пересчитаешь деньги, а то всякое могло быть с сумкой, пока я ее не видела.
  Фрэнк вывалил деньги в угол и стал их считать, руки сразу дрожать перестали. Мария задумалась и смотрела то на Саида, то на Сьюзен.
  - Мария, - сказал Саид. - Не делай из мухи слона.
  - Заткнись. Лучше поцелуй свою корову, а то она сейчас заревет.
  - Знаешь, женщина, я ведь сейчас встану, намотаю твои патлы на руку иЕ
  Саид начал было подниматься, но тут Мария ловко стукнула его в лоб рукояткой пистолета. Звук получился сухой и звонкий, как обухом топора зимой по дереву.
  - Ох!Е - сказал Саид.
  - Сволочь! - крикнула Сьюзи.
  - Короче, так! - прикрикнула на них Мария. - Если деньги на месте, то мы сейчас уходим. Мы не знаем вас, вы не видели нас. Все понятно?
  - Мы согласны, - отозвалась Сью.
  - Ты думаешь только о деньгах! - возмутился Саид. - Для тебя люди - ничто, тьфу!
  - Можно я его ударю? - прибежал тут же Фрэнк.
  - Нет, - сказала Мария и немного смягчилась к Саиду, наверное, из-за растущей у него на лбу шишки. - Вот что, Джек, если хочешь нормально поговорить, идем в другую комнату, и сперва ты мне все расскажешь. Только правду, мне надоела ложь!
  - Правда - частный случай лжи, - очнулся на секунду Филипп.
  Саид встал, и теперь Мария его не ударила. Сьюзен постаралась удержать его за руку, но он мягко вырвался. Фрэнк жалобно сказал:
  - Оставь мне хоть пистолет!Е
  - Да ты посмотри на них. И так управишься, - ответила Мария уже из коридора.
  - Их не будет с полчаса как минимум, - я как раз прикончил бутылку и постарался сосредоточиться. - Фрэнк, ты деньги не досчитал, давай помогу.
  - Отстань. А почему полчаса, почему так много?
  - Это как минимум, - уверил я его и для виду покосился на компас. - Меньше у него не получается. Мне-то ты веришь?
  Фрэнк постоял-постоял, да и выбежал из комнаты, а за ним тут же поскакала Сьюзен. Я подошел к кучке денег и набил себе в карманы сколько можно, чтобы не очень заметно было, в трусы тоже положил. Потом занялся Филиппом, самому ему было все равно. Он сказал:
  - Пища - это голод со спины. Спина - это отвернувшееся лицо.
  - Нет, ты с затылком путаешь, - поправил я его.
  - Да. Пища - затылок лица голода.
  За дверью орали на четыре голоса. Я вдруг вспомнил об Ойхо и Книгах. Если они еще здесь, то это проклятие еще довлеет. Я прошел по комнате и легко Книги нашел, они лежали на подоконнике, за шторой. Я быстро открыл окно и вышвырнул Книги наружу.
  - Теперь все будет хорошо, - сказал я Филиппу.
  Филипп мне очередной гадостью ответить не успел, потому что за дверью вдруг заорали так, что мы оба сразу поняли: это американские полицейские. Скоро полицейские стали нам кричать через дверь, чтобы мы сдавались, а то они будут стрелять. Я сказал, что мы сдаемся. Тогда они попросили нас лечь на пол и распластаться. Я распластал Филиппа, который снова расхихикался, лег сам и сказал, что мы готовы. Полицейские немного покопались, потом с ревом забежали и стали пинать нас ногами. Потом они завернули нам руки за спины, надели наручники, обыскали и украли все деньги. Может, я зря Книги выбросил?
  Потом нас подняли и отвели в другую комнату, там уже стояли все остальные. Фрэнк пытался объяснить полицейским, что его нельзя задерживать, хотя кто он такой он сейчас не скажет, Сьюзен плакала с каменным лицом, Саиду со свежеразбитым лицом было все равно, Мария была без лифчика и в блузке нараспашку. Полицейские очень забавлялись Марией и не разрешали ей отвернуться к стене. Потом один полицейский крикнул:
  - Запускай! - и в комнату понабежала целая орава людей с фотоаппаратами. Они стали фотографировать, галдеть и ко всем приставать. Полицейские терпели это минут пять, а потом всех выгнали. В образовавшейся тишине Фрэнк сказал:
  - Ну вот что, раз уж так все случилось, я заявляю, что группу китайских шпионов раскрыл я.
  - Ни фига, - в комнату заглянул из коридора Том с сигарой в зубах. - Какая бы тут группа ни была, первым стукнул я, и вся честь мне. Я книгу буду писать, слышишь, Фрэнк? В основном про тебя и твоих друзей. Не этих. Ты знаешь, каких.
  - Не будь идиотом! - возмутился Фрэнк. - Нас обоих найдут на дне!
  - А ты не подкладывай мою жену кому попало!
  - Прости, Джек, это я во всем виновата! - завопила Сьюзен и хотела, наверное, обняться с Саидом, но руки у обоих были за спиной и Саид от толчка повалился на пол.
  Мне вдруг страшно захотелось есть, и я понял, что обеда не будет. А то вдруг и ужина. Я даже спросил у полицейского, будут ли нас кормить. Он сказал, что лично он бы нас просто побросал в окно, потому что от китайцев нигде не продохнуть, от ублюдков желтопузых, но, видимо, в конце концов покормят, потому что мир катится к чертям. А вот лично он заставил бы нас жрать друг друга, проклятых узкоглазых коммуняк. Я немного успокоился. Вроде и желудок мой тоже. И вредный Том ушел, перестал мозолить мне глаза. Но тут Филипп стал мне нашептывать на ухо:
  - Говорил я, надо уходить, а теперь нас поджарят.
  Полицейские стукнули его дубинкой, потом немного постучали и всех остальных, а потом повели нас вниз по лестнице. Когда мы вышли из подъезда, там была целая толпа и нас опять фотографировали, но полицейские быстро загнали нас в большой автобус без окон. Нас рассадили по лавкам, наручники перезастегнули так, чтобы они еще за специальные кольца держались, и мы поехали. Ехали часа три, водитель громко жаловался на пробки, а ведь полицейским за рулем не положено пить. Я пытался спать, Филипп спал, а остальные все тихо переругивались между собой и громко с полицейскими. Я не вслушивался. Очень хотелось повидать хоть Цуруля, если уж Апулей далеко в зоопарке, но даже просто уснуть толком не получилось. Только время потерял.
  Мы приехали на аэродром. Я обрадовался, потому что люблю летать на самолетах. Там повсюду стояли солдаты, но на наших не похожие. Эти были модно одетые, чистые, даже не в сапогах, а в ботинках. Я спросил полицейских:
  - Чего это вы нас, в армию забираете?
  - Это не армия, - сказал он, оскалясь на этих солдат. - Это хуже. Лучше тебе было бы из окна выпрыгнуть. Так что держись, парень, хоть ты и шпион, я тебе сочувствую. Пошел! - и он пинком выбросил меня из машины.
  Около солдат откуда-то оказался человек в черном костюме. Он поглядывал то в бумажку в руке, то на нас и потом показал солдатам на Сью и Фрэнка:
  - Этих двоих в комендатуру. Они не полетят, мы их знаем.
  - А меня! - крикнула Мария, на которую пялились все солдаты. - Меня вы тогда тоже знаете!
  - На вас распоряжения не было. Все, уводите.
  - Джек!! - кричала Сьюзен и бросалась грудью на дула автоматов, когда нас разводили в разные стороны.
  - Пока, Сью, - сказал не оборачиваясь Саид, он выглядел очень уставшим.
  - Который самолет наш? - спросил я парня в черном.
  - Вон тот, с надписью "Южноатлантические авиалинии". Только без глупостей, мы вас все равно не застрелим, приказ был очень жестким.
  - Сволочи, - сказала Мария. - Да здравствует свободная Панама! Долой империализм! С Троцким - победим!
  - Ну не надо кричать, - попросил ее Саид. - Попроси лучше, что б тебя застегнули.
  - Что, тебе уже не нравится? Слабак! А мне нечего скрывать! - не унималась Мария. - Мои руки связаны, но мой голос свободен! Пусть будет стыдно палачам свободного народа!
  - А нас в самолете покормят? - спросил я опять парня.
  - Обязательно. На "Южноатлантических линиях" кормят вполне прилично каждые три часа полета. А ты, я вижу, приятный малый! Тогда, знаешь что? О спиртном даже не спрашивай, не хочу тебя расстраивать, - и он весело мне подмигнул.
  Когда мы подошли к самолету и стали вместе с солдатами подниматься по трапу, нам навстречу выглянул толстяк в белой рубашке и галстуке.
  - Как они, Фокс, не капризные? Можно с них наручники снять, когда в клетку запрем? Не очень-то хочется водить их в сортир, а так поставим туда ведерко и вся недолга.
  - Нормальные ребята! - улыбнулся Фокс. - Трое из красного Китая, по линии влияния на свободные выборы, и одна марксистская партизанка-двурушница. Я думаю, наручники можно снять. Воспитанные люди, не убийцы какие-нибудь.
  - 15 -
  В самолете нас сразу провели в большую комнату, где в центре стояла большущая железная клетка, привинченная к полу, а вокруг нее - кресла.
  - Фокс за вас поручился, - сказал толстяк. - Так что в одиночки вас не пихаем, будете лететь в клетке, как нормальные люди. Условие: не безобразничать. Давайте-ка мы вас еще раз обыщем, и приветствую вас на борту, как говорится.
  Обыскали нас очень тщательно, забрали и шнурки, и даже резинки из трусов. Мария снова психанула и вообще разделась. Толстяк пытался было ее образумить, принес какое-то одеяло, но она только шипела на него. Тогда он сказал, что посадит ее в шкаф для буйных, но тут уже заступились солдаты. Солдаты говорили, что лететь пять часов, скучно, а тут вроде развлечение, девушка симпатичная.
  - Ладно уж, но тогда обещайте мне не напиваться как в прошлый раз! - погрозил солдатам толстяк. - Кстати, принесите мне коктейлю кто-нибудь. Снимите с них наручники и не забудьте ведро.
  В клетке Филипп сразу сел в углу, я опустился рядом, позвал Саида, но тот угрюмо рассматривал Марию. Мария некоторое время обзывала всякими словами солдат, которые очень веселились и тоже ее обзывали, а потом повернулась к Саиду.
  - А ты что смотришь, козел? Что-то ты с лица спал, а какой герой был!
  Саид угрюмо стал сбрасывать рубашку, солдаты засвистели и захлопали. Когда Саид повалил царапающуюся Марию на пол, самолет взлетал и они покатились по полу, а меня кто-то потрогал за плечо. Я обернулся и увидел, что около клетки стоит Фокс.
  - ПослушайЕ Я тебя не отвлекаю? Нет? Вот что мы нашли под вашими окнамиЕ - и он показал мне наши книги. - Скажи, это имеет к вам отношение?
  - Никакого, - я не хотел больше с этими книжками связываться. - Это не наши, это Нибелунгов. Забирай себе.
  - Спасибо. - Фокс улыбнулся. - А скажи, то, что в районе вашего пребывания несколько сот человек неоднократно видели неопознанные летающие объекты - это тоже не имеет к вам отношения?
  - Тоже. Они, наверное, к Тому прилетали, - ловко я догадался Тома подставить! - Вы его арестуйте. У него жена хорошая, а сам он скотина.
  - Я скотинами не интересуюсь, - Фокс показал мне значок с какой-то ерундой. - Я интересуюсь летающими блюдцами и всем, что имеет к ним отношение.
  - Совсем непохоже нарисовано. Оно гораздо больше, и сверху ничем не накрыто. И вообще чепуха это все.
  - А что бы могло тебе помочь говорить откровенно? - спросил Фокс. - У меня есть иголки под ногти, а есть бутылочка бренди. Ты что выбираешь?
  - Дай попробовать, и я решу, - сказал я.
  - Попробовать могу дать только иголки. А бренди получишь, когда расскажешь про блюдца и книги. И учти, что ложь я отличить сумею.
  Я стал соображать, о чем ему говорить, а о чем - нет, и тут пришли стюардессы. Они прикатили тележки с едой и бутылками. Солдаты набежали и стали быстрей хватать все, чтобы не пропустить чего интересного между Саидом и Марией, а некоторые тарелки отнесли к нам.
  - Только этих пока не зовите, - сказали солдаты, подавая нам в клетку обед на четверых. - Спорт есть спорт, не отвлекайте. Молодец ваш приятель.
  - А по-моему, он тупой, - сказал Филипп и стал есть.
  Я тоже стал есть, но Фокс не отставал, и мне пришлось с набитым ртом ему рассказывать, как мы на самолете китайской армии куда-то влетели и как там все выглядит и какие из себя инопланетяне. Но, правда, немного бренди я уговорил его себе в стакан из-под компота плеснуть. Когда я покончил с обедом, солдаты заорали:
  - Четыре! - и стали отдавать друг другу деньги и отвешивать щелбаны.
  - И это все?! - орала на Саида Мария и хохотала. Саид рычал, солдаты заругались между собой и снова доставали и отдавали деньги.
  - Она обижает Саида, - сказал Филипп. - Давай съедим ее обед.
  Я, конечно, согласился, ведь Саид - наш друг. Фокс налил мне стакан бренди и заставил рассказывать про Книги. Ну, с бренди-то у меня лучше получалось, хорошая штука, тут уж я ему говорил и говорил, он даже кассету в своем магнитофончике менял. За разговором мы съели и обед Саида, потому что Фокс обещал, что будет еще и ужин. Филипп тоже немного наврал Фоксу, про взлетные площадки инопланетян в Тибете и про одного инопланетянина в бочке, потом потребовал, чтобы и ему бренди налили. Фокс плеснул и пошел еще за бутылкой, потому что у него была маленькая, грамм на триста, и вся кончилась. Мы с Филиппом, чтобы размяться, стали ходить вдоль решетки по кругу. Солдаты кричали:
  - Восемь! - и улюлюкали.
  - Как все это отвратительно, - сказал Филипп. - Шумно, душно. Пожалуй, я лягу спать.
  - Я бы тоже, да Фокс не даст.
  - А ты ему скажи: "Сеанс связи, не мешай.", и спи. С такими помогает, - и Филипп лег и уснул.
  Я закончил круг и пришел к Фоксу. Фокс смотрел на Саида:
  - Послушай, а он - человек? Кстати, почему вы не похожи на китайцев? Пластическая операция?
  - Дай скорее бренди, у меня сеанс связи вот-вот начнется, - сказал я. - Устал я что-то.
  Фокс не отказал, и еще дал мне полпачки сигарет. Потом сел в кресло и стал книжки листать, прямо как наш Райфайзен. Я уснул, солдаты мешали, но вкусная еда и бренди помогли. Мне снился Райфайзен! Он жег книги посреди зимнего леса и никак не мог согреться, все подбрасывал и подбрасывал. Но так и не согрелся и сказал мне: "Двух не хватает!" Я говорю: "Не будь дураком, дерево лучше сруби!" А он в ответ: "Сам не будь дураком. Сны не стоит толковать буквально." Я обиделся: "Ну и снись тогда вон хоть Филиппу, а я не знаю, чего ты хочешь!" Райфазен подумал и говорит: "Да все вы дураки. Но с тобой хоть общаться приятнее. Не знаю только, чем." "Ну и ладно, - говорю, - спасибо за компас." И проснулся, когда солдаты заорали "Двенадцать!"
  - С добрым утром, - сказал Филипп. - Я все сигареты скурил, извини. Говорят, скоро уже прилетим.
  - А ужин? А бренди не осталось?
  - Фокс куда-то спать ушел. Я с ним долго говорил, он устал. А знаешь, куда нас везут? На Южные Фолклэнды. Вот тебе и Острова. Там самые мрачные тюряги у них, а погода такая, что если вместо снега дождь, то это лето. А лето там - зимой.
  - Не может быть! А летом что?
  - Зима. Вот такое тухлое место. Хана нам настает по полной программе. Если и не на стул, так лет сорок припаяют обязательно - не просто же так везти в такую даль.
  - А что делать?
  - Радоваться. Мы нашли свою точку покоя, а в этом - цель жизни, я же тебе говорил. Тебе, как мусульманину, тоже должно быть приятно. Вы же фаталисты.
  - Много ты понимаешь, - загрустил я. - Знаю я, как в тюрьмах живут. Да еще мороз. Давай с Саидом посоветуемся, может убежим?
  - От судьбы не убежишь, и не отстанешь. А Саид теперь никуда не годится. Если только как таран, да и то легкий слишком, выдохся.
  Я пошел посмотреть на Саида. Солдаты теперь затихли, им, видимо, тоже все это надоело, только один или два продолжали покрикивать. Кажется, "четырнадцать". А может и нет, они осипли, не разберешь. Саид дышал с хрипами, неровно, Мария под ним вообще не шевелилась, закрыв глаза.
  - Спит, что ли? - спросил я Саида.
  - Уйди, не мешайЕ Я им всем покажуЕ Кто здесьЕ - видимо, последний пар из него вышел на слова, он перестал двигаться, а потом осторожно отполз от Марии и вытянулся на полу.
  - Саид, нас в тюрьму везут. Может, убежим? Филипп не хочет.
  - Я не смогЕ - грустно прохрипел Саид через несколько минут. - Она лежит - а я не смогЕ Как я дошел до такой жизни? Что же теперь будет?
  Я отошел, а тут и ужин принесли. Мы с Филиппом опять все съели, потому что Мария и Саид спали, ну не будить же их из-за ерунды.
  Потом заходил Фокс, задавал какие-то вопросы, я кое-как отвечал, ему не понравилось. Он сказал, что я путаюсь в показаниях, и что по прибытии на место со мной придется серьезно разбираться. Грустно так сказал. Наконец откуда-то появился толстяк, весь умытый и чистый, в свежей рубашке, и объявил, что мы подлетаем.
  - Кружить не придется, погода отличная, раз в году такая. Значит, быстренько все после себя убираем, бутылочки относим к буфету и приводим в порядок обмундирование и оружие! Спецконтингент тоже подготовьте, замерзнут ведь голышом!
  Солдаты бросились наводить порядок, почти все были довольно трезвые. Вошли и к нам в клетку, унесли ведро, я еле успел им попользоваться, надели на всех наручники, Саида заставили одеться, Марию закутали в одеяло. Я предложил Марии попробовать сбежать, но она только хлопала глазами спросонок и ничего не ответила. Потом все солдаты сели в кресла и самолет приземлился, нас довольно здорово трясло.
  - Добро пожаловать в элитную тюрьму Соединенных Штатов! - сказал толстяк. - Отсюда многие убегали, и их никто не искал. Потому что мы никогда не против сэкономить на похоронах!
  Мы вышли. Шел небольшой снег, но ветра почти не было, воздух очень свежий. Мы шли молча, оставляя следы на свежем снегу, шли довольно далеко, и мне стало даже уютно. Я вспомнил детство, ментов. Их бы в тюрьме сразу убили, а я что - простой китайский разведчик. Может быть, нас даже обменяют, я слышал, как об этом тихо-тихо солдаты говорили, и тогда я побываю еще и в китайской тюрьме. В сущности, мне нравилось путешествовать, хотя и трудностей хватает. Выпить бы. Но выпить было нечего, и я решил, пока идем, немного побыть хорошим мусульманином, я ведь обещал. Я стал представлять себе, как в этом мире все хитро устроено, но все правильно. От этого у меня совсем настроение улучшилось. Я всем советую, это очень помогает. Особенно, если выпить нечего. Я сразу понял, что ничего страшного вообще произойти не может, а значит, и сейчас не происходит. Не может быть, чтобы Он меня здесь оставил на сорок лет. Если только мне не будет здесь хорошо, конечно. Так мы и дошли до здания и вошли внутрь. Здесь с нас сняли наручники и Марию сразу увели, толстяк сказал, что женщин держат отдельно. Саид очнулся и крикнул, чтобы ему дали еще раз попытаться и он не подведет, но толстяк обозвал его казановой, и ничего ему не разрешил. После этого нас завели в большую комнату без мебели с бетонным полом, толстяк и Фокс отошли в сторонку, а перед нами появился Генерал.
  - Ну что, говорить будем, или как все?
  Мы промолчали. Я, например, просто не знал, что выбрать.
  - Ага, как все. Прекрасно. Так вот слушайте, как у нас со всеми. У меня нет времени ждать, пока вы раскачаетесь. Поэтому прежде, чем мы начнем допросы, мы вас немного введем в курс дела, где вы и кто вы. Но не я буду вам это рассказывать и показывать, а наши отборные заключенные. Они здесь давно и крепко любят встречать новичков. Фокс, вы куда их рекомендуете?
  - К афроамериканцам, - тут же сказал Фокс. - Я думаю, это будет действеннее всего.
  - Ну что же, одобряю ваш выбор. Разводите их. Приятно провести время, господа, встретимся здесь же через три часа.
  И Генерал быстро вышел. Я поздно сообразил спросить, чего ему нужно, и спросил толстяка. Толстяк улыбнулся:
  - А это ты сам должен понять и рассказать. Собственно, в этом вся ваша проблема и заключается. Вы не понимаете. Но вам сейчас помогут все понять. Вызови конвой, Фокс.
  Пришли солдаты, встали по бокам и между нами, повели нас по коридорам. Саида вели впереди, меня в середине. Саид чуть не падал от усталости, но немного встрепенулся и стал мне кричать:
  - Мао! В камере главное себя сразу поставить! Клади на всех, ничего не бойся, если что - бей! Бей на смерть, табуреткой лучше всего! Дужки на койках попробуй, если снимаются - бей! Мочи их и ничего не бойся, тогда только выживешь, ты слышишь?! А иначе опустят, не устоишь!
  Я слышал. Я это еще в детстве слышал, от парней, что из тюрьмы приходили, только они все инвалиды были. Я не хотел быть инвалидом, но, наверное, в тюрьме так принято. Я вдруг вспомнил, что за щеку надо положить бритвенное лезвие, но у меня не было.
  - Мне бы побриться, - сказал я солдатам.
  - Не мельтеши, ты им и так понравишься, - ответил один солдат и мы остановились около железной двери с запертым окошком.
  Солдат постучал в окошко, открыл его, посмотрел, потом открыл и дверь. Я оглянулся на Филиппа, но его в коридоре уже не было.
  - Получите, - сказал солдат. - И будьте с ним нежны.
  Меня втолкнули в камеру и захлопнули дверь.
  - Здрасьте, - сказал я и огляделся.
  Коек там не было вовсе, и табуреток тоже, просто по стенкам стояли лавки и на них сидели высокие черные ребята, человек десять. Один что-то напевал, постукивая себя по коленям, и вообще на меня не посмотрел. Большинство остальных тоже, только два или три очень серьезно и долго на меня поглядели.
  - Здрасьте, - снова сказал я. - Вот я теперь тут.
  Они ничего не ответили. Стоять было как-то неудобно у них перед глазами, и я сел на единственное свободное место, с краешка. Тут же наголо побритый мужик в смешных круглых очках удивленно поднял брови, хотя смотрел по-прежнему в потолок.
  - Эй, что это тут село? Чем тут воняет?
  - Это я. Я Мао, - ответил я. - Я давно не мылся, но вообще-то не очень грязный.
  - А кто тебе сказал, что сюда можно сесть? - он повернул ко мне свою большую голову и все остальные тоже смотрели на меня, один только не смотрел и все напевал. - Может, нам встать, чтобы ты, сука, лег?
  - Нет, не нужно. Меня сюда к вам на три часа всего. А потом я уйду. Если хотите, я постою.
  - Ну что ты! - улыбнулся мужик. - Разве белый господин может стоять, когда черномазые сидят? Нет, он сунет свою задницу на лавку, в самую середину, никого не спрашивая. Он скажет: я - Мао, вы должны теперь лизать мне подошвы. Так?
  Я ничего не успел ответить, он сел передо мной на корточки и его лицо оказалось на одном уровне с моим.
  - Знаешь, что я тебе скажу? Ты отсюда вообще никогда не выйдешь.
  - Так Генерал будет ждать.
  - Наплевать. Так парни? - и все закивали головами, даже певец перестал мычать и кивнул. - Но мы не звери какие-то. Мы не дикари, как нас выставляют ублюдки вроде тебя. Мы не наказываем человека просто так, какого бы цвета он ни был. Ты сам расскажешь нам, что натворил. С самого начала. А Генерала здесь нет, хотя и жаль. Ну, начинай, белый господин Мао: кто ты, откуда? И помни, что мы - твои судьи.
  Я стал рассказывать, как мы жили на помойках в Москве, но мне сказали, что это неинтересно и такие истории продаются по копейке. Тогда я рассказал, как сестра меня в армию спровадила, как я служил, и как меня в Афган отправили. Они не поверили было, что можно с самолета упасть и не разбиться, но один из угла сказал, что с его братом тоже так было. Когда я рассказал, как сидел в яме и изучал Коран, другой парень сказал, что эта яма называется "зиндан". И что мне очень повезло, что там было сухо. А еще один сказал, что не верит мне, потому что моджахеды так не поступают. Я на это возразил, что у Цуруля шея до сих пор платком перевязана, и он, этот парень, может сам у него все спросить, когда откинет копыта. Я им все рассказал про Небесную Канцелярию и они притихли, а потом тот, что в очках повернулся к остальным и что-то им сказал одними губами, а они рассмеялись.
  Когда я рассказал, как работал на героиновых плантациях, они опять смеялись и называли меня идиотом.
  - И оттуда ты норовил сбежать? - закатывался громче всех тот, что пел.
  Потом я рассказал про доктора Менгеле и всю его кампанию. Они им все не понравились, даже Райфайзен. Я сказал, что он хороший, что он мне помог, но тот, в очках, что сидел передо мной, остановил меня:
  - Все они хорошие, когда ты им нужен. А когда опасность миновала, ты для них никто, руки не подадут, - и рассказал историю своей жизни, очень грустную, он по тюрьмам сидел с шести лет. Он при первом аресте за налет сказал, что ему четырнадцать, чтобы не возвращаться в приют, где его обещали убить итальянцы. Получалось, что верить можно только таким, как ты сам, а все остальные продадут. - Вот так-то, ниггер. - закончил он, и все закивали головами.
  Потом еще один рассказал историю своей жизни. А потом я рассказал, как мы в Тибете были в монастыре и про китайца.
  - Ну уж это ты врешь, - сказали они мне. - Китайцы хрен кому помогают, только своим.
  Но когда я им рассказал, как дед на нас кидался и как чуть не угробил нас в китайском самолете, они закивали. Потом один рассказал, как его брата убили китайцы, когда поймали в своем магазине. Услышав про Готвальда, они все заржали: оказывается, Готвальд здесь и они его знают. Они сказали, что этот придурок еще и не такое откалывал и вообще козел и опущенный. А потом я заговорил про бизнес Райфайзена, и тут они просто все загомонили, что такие как он и Фрэнк уроды и не дают никому жить, кроме белых. Мужик передо мной наконец встал с корточек, и долго говорил про этих белых козлов, то обращаясь ко мне, то спрашивая всех, не врет ли он. Все кричали, что нет, что все это правда. И он снова закончил:
  - Вот так-то, ниггер.
  Потом я вспомнил еще, как стал мусульманином, и на этом месте один молчаливый полный мужик, который все слушал очень внимательно, сказал без интонации:
  - Лайон.
  - Лайон - это я, - сказал мне мужик в очках. - И я тут не последний человек. А вот тот парень, что меня назвал - Абубакар. Держись его, он твой брат, но если что, называй и меня, я тебе помогу, ниггер. Только не верь белым, ты им не нужен, что бы они не говорили. И еще - ты бы поменьше трепался про марсиан и Небеса.
  Дальше они еще с час рассказывали мне о себе и о тюрьме, и мне они понравились, а тюрьма нет. Кормили тут лучше, чем мне в Москве про тюрьмы рассказывали, но все остальное было очень плохо. Хуже всего был мороз, потому что когда Генерал был не в духе, то запросто мог отключить от отопления какой-нибудь корпус и тогда насмерть замерзали целые камеры. Каждый день в любой холод всех гоняли на уборку снега, и многие не возвращались, потом их могли случайно откопать в сугробе. А могли так никогда и не откопать. Снег же на острове шел круглый год почти каждый день, поэтому убирать его приходилось постоянно, иначе все бы давно засыпало по крышу. А летом снег иногда сменялся дождиками, и тогда все покрывалось ледяной коркой, и ее приходилось постоянно откалывать, и это было еще хуже. Я спросил, как отсюда сбежать, но парни рассмеялись и сказали, что выбраться отсюда могут только моржи, а остальные тут до тех пор, пока не решат уснуть в сугробе или броситься на охрану. Я начал грустить, что не стал в детстве моржом, и тут за мной пришли.
  Солдаты отвели меня обратно в комнату с бетонным полом и вышли. В комнате уже был Филипп, у него появилась пара синяков на лице.
  - Ну как? - спросил он.
  - Да ничего. Плохая это тюрьма, Филипп.
  - Хороших не бывает. Зато точек покоя не бывает плохих, - глаза у него были удивительно спокойные. Почти даже не моргали. Я подумал, что за время нашего знакомства Филипп стал спокойнее раза в два.
  Солдаты снова зашли и принесли Саида. На нем просто не было живого места, на губах выступала розовая пена. Солдаты положили его в углу и вышли. Мы подобрались поближе.
  - Как дела, Саид? - спросил я.
  - ГадыЕ - еле слышно сказал Саид. - ГадыЕ НенавижуЕ Что же они сделалиЕ Если бы я могЕ Если бы я не так усталЕ - и Саид заплакал.
  - Да ладно, не переживай, - утешил его Филипп. - Ну прочистили тебе дымоход, ну что же, с каждым в такой ситуации может случиться. Ерунда какая.
  Саид застонал и закрыл глаза.
  - Доктора бы, - сказал я Филиппу. - Может, сказать солдатам?
  - Не надо доктораЕ - всхлипнул Саид. - ничего уже не надоЕ Как ты, Мао?
  - В порядке.
  - Ну и хорошо, - Саид дернулся и вытянулся.
  - Это называется: протянуть ноги, - Филипп вздохнул. - Вот тоже кадр. Как что не по нему, так или драться, или помирать. А в сущности, ну что особенного случилось? Зачем себе голову расшибать? Вдвоем мы теперь остались.
  - 16 -
  Вошли Фокс и Генерал. Генерал сразу понял, что с Саидом:
  - Уберите труп. Теперь о вас: у меня срочный звонок из Вашингтона, с вами будет говорить агент Фокс. Учтите, ему предоставлены самые широкие полномочия. Не будете говорить с ним - он вас отправит к другим специалистам.
  Генерал вышел, а Фокс пригласил нас в маленькую дверь сбоку, там была небольшая комната со столом и креслами. Входя, я оглянулся на Саида, которого уносили солдаты. Вот так дружишь с людьми, дружишь - а они умирают. И жди потом, пока приснятся.
  - Ну вот, - сказал Фокс, усаживаясь за стол. - Вы уже поняли, какую жизнь мы можем вам тут устроить. Только один из вас оказался достаточно горд, чтобы умереть.
  - Ага, он всегда был тупой, - сказал Филипп. - Славный малый, но тупой.
  - Нехорошо так о покойниках, - заметил ему Фокс.
  - Так это ты и сказал, я только согласился. Меня ты на такие штуки не возьмете, чтобы ты сразу понял. Что хотите - расскажу, что хотите - подпишу. Мне все равно, потому что одно другого стоит. Обработка в камере или круиз с Мерилин Монро - для меня это равнозначно несущественно. Потому что я смотрю внутрь, - и правда, его глаза так и выглядели.
  - Да вы садитесь, - предложил Фокс.
  - Чертовы ниггеры!Е - ожил на секунду Филипп, опускаясь в кресло.
  Фокс закурил, угостил сигаретами нас и сказал:
  - Я не советую вам ссориться с Генералом. Зверь. И все, что вы можете ему выложить про свою миссию, он из вас вытащит, можете не сомневаться. Причем пытать вас будут в любом случае, но если будете молчать - то старательно, целенаправленно, а если все расскажете - для профилактики, на случай если что забыли. Есть разница?
  - Наверное, - говорю. - А совсем без этого нельзя? Я обещаю сразу все-все рассказать.
  - К сожалению, мы не можем вам доверять, пока вы не прошли полную обработку. Но это я говорю только потому, что обязан вам это сказать. Между тем мне глубоко наплевать на китайскую разведку, я специализируюсь по другим вопросам, а сюда попросился для возможности поговорить с вами. Книги судьбы, левитация, оживление мертвецов, Небесная КанцелярияЕ Вся эта каша очень любопытна, но меня интересует то, что можно потрогать. Инопланетяне - вот тема нашего разговора. Где они и как вы поддерживаете связь?
  - Я ему все рассказал, - говорю я Филиппу.
  - Ну и зря, - ответил мне Филипп. - А что инопланетяне потом к нам прилипли из-за Книг, рассказал? Может, ему это надо. Знаешь что, Фокс, - Филипп лег грудью на стол. - Давай так: ты нас вытаскиваешь и отправляешь на Острова, а мы тебя сводим с инопланетянами?
  - Нет, - вздохнул Фокс. - Это не в моих силахЕ Но я могу написать несколько ходатайств.
  - Не трудись, - откинулся Филипп. - Я не очень серьезно говорил. Мао, поговори с ним, я устал, - и он прикрыл глаза.
  - Книги им были нужны. Но Райфайзен не дал, - сказал я.
  - А теперь нужны?
  - Наверное, да. Выбросил бы ты их. По ним предсказывать все можно и советовать, но только не для себя. Проклятие довлеет.
  - Так где, ты говоришь, их база? - спросил Фокс.
  - В небе. А еще у Ойхо подруга где-то во льдах. Там еще воздух чистый, как здесь, наверное.
  - Льдов много, - вздохнул Фокс. - Ты вот скажи, глядя в глаза: вас мне подсунули? Кто? Кто постоянно мешает мне добраться до истины?
  - Истина в вине, - пробурчал Филипп. - Кто тебе мешает?
  - Кто? - откликнулся эхом Фокс. Он встал и забегал из угла в угол. - Кто?
  - Китайское правительство, - заставило что-то меня ляпнуть.
  - Да ладно! - замахал на меня руками Фокс, полетела слюна. - Китайское! Если бы только китайское! Это заговор правительств! Кто стоит за ним - вот каков мой вопрос!
  - Можно не кричать? - Филипп приоткрыл глаза. - Шум привлекает суету. Суета мешает пребывать в покое.
  Но Фокс не слушал его. Он подскочил ко мне и схватил меня за воротник.
  - Где их база? Где? Где эти льды?
  - Льды кругом. Вон и на острове есть льды, мне сказали, - какие-то неоформленные желания заставляли меня говорить ему эти глупости. - Может, там.
  - Там? Или на Леднике? В Антарктиде? Там, где разбился Коул?! Я угадал?! Да?!
  Он совсем взбесился, этот агент Фокс. Я брякнул:
  - Так поехали туда, и все увидим, - и понял, чего я хочу. Я хочу сбежать, когда мы приедем в Антарктиду. Ловкий я парень.
  - А гарантии? Где гарантии, что я выйду оттуда живым? - Фокс вдруг успокоился и стал поправлять пиджак.
  - Я останусь здесь, - сказал Филипп. - Я буду гарантией. Только не шумите.
  - Нет, Фокс, я без него не смогу. Он один дорогу знает.
  - Ничего я не знаю.
  Фокс метнулся к телефону:
  - Генерал все еще на проводе с Вашингтоном? Ужинает? Нет, не беспокойте. Подготовьте мне вертолет, это очень срочно. Что? Молчать, у меня допуск Ю-12! На вторую площадку, без пилота! Все.
  Потом повернулся к нам.
  - Никто из вас не может служить гарантом, вы не представляете для них ценности. Цивилизация коллективного разума не признает ценности конкретного индивидуума. Книги, вот что им нужно, теперь многое становится для меня ясно! Книги будут со мной, но я полью их бензином. Слушайте, слушайте, вы это расскажете своим хозяевам. Я полью их бензином, пропитаю каждую страницу, и в случае угрозы уничтожу. Лучше им быть осторожнее. А сейчас - летим.
  - Никуда я не полечу с этим ненормальным, - заупрямился Филипп. - Где Генерал?
  Но Фокс уже тыкал в него пистолетом, а я тянул за руку. Филипп сплюнул и пошел с нами.
  - Ты понимаешь, что в жизни главное? Смерть. Теперь я понял, что именно ее и называют точкой покоя. Но она бывает разной. Здесь - хорошо, спокойно. Это сначала суета, а потом будет снег и тишина. Куда ты меня тащишь?
  - Ну не можешь же ты меня бросить? - спросил я, начиная обижаться.
  - Нет, - сказал он. - Вообще-то нет. Особенно с этим психом.
  Мы прошли большую комнату с бетонным полом и попали в коридоры, которыми долго шли и без Фокса наверняка бы заблудились. Конечно, Фокс ненормальный, мне и самому он не нравился, это Райфайзен смог бы с ним договориться, но в тюрьме я оставаться не хотел. А когда я не хочу где-то оставаться, то быстро оттуда выбираюсь, так уж получается. Может быть, один бы я выбрался еще быстрее, но я боялся оставаться один, без Филиппа. Я привык уже быть с кем-то. Фокс завел нас в какую-то каптерку, как в армии, и там взял для всех нас теплые куртки, а себе еще и автомат. Это мне не понравилось - Ойхо добрая, и если мы ее найдем, я не хочу, чтобы с ней что-то случилось. Но пока я решил промолчать, очень хотелось из тюрьмы улететь. Солдат, который спал в каптерке, стал было задавать Фоксу вопросы, но тот быстро спросил его "Что это там в углу?" и ударил под ухо.
  - Они кругом, - сказал Фокс. - Они все видят и слышат. Но теперь им меня не остановить! Слишком поздно. Слишком далеко я зашел.
  И он потащил нас дальше, коридорами, коридорами, а потом мы оказались перед дверью, к которой Фокс что-то приложил. Дверь сама распахнулась, и мы вышли на ровную площадку. Трое солдат метелками сметали снег с вертолета, еще двое забрасывали туда ящики. Фокс растолкал солдат и приказал нам лезть за ним в кабину. Там он закрыл двери и включил мотор.
  - Все. Обратной дороги нет. Сегодня я узнаю все, чего бы мне это не стоило.
  - Идиот, - Филипп снова закрыл глаза. - Много я видел идиотов. Были и посмешнее.
  Мы закурили, и через несколько минут Фокс поднял вертолет в воздух. Некоторое время он управлял машиной, а потом отошел вглубь кабины и стал там поливать книги бензином. Он и правда делал это основательно, поливал каждую страницу, сам даже весь облился при этом. Я спросил его, как же мы будем лететь без пилота, но Фокс сказал, что пилот здесь автоматический. Тогда я осторожно сел в кресло пилота и действительно, руль немного шевелился то в одну сторону, то в другую. Это было забавно, я осмелел и положил на руль руки, и стал представлять, что это я управляю вертолетом. Получалось очень похоже. Я попросил Филиппа посмотреть, но он не захотел, да и Фокс вернулся. Он заставил нас погасить сигареты, прогнал меня с кресла и опять стал задавать дурацкие вопросы. Я говорить с ним отказался, ну сколько уже можно? Тогда он решил меня задобрить, и отдал нам мешок со всеми нашими вещами. Там были какие-то деньги, записная книжка Райфайзена, сигареты, косметика Марии и ее же лифчик, много всякой ерунды, и еще мой компас. Я стал смотреть, как крутится стрелка, если крутить компас и этим немного развлекся. Настроение снова поднялось, и я пошел осмотреть кабину и что там есть в ящиках. Фокс приглядывал за мной с пистолетом в руке. Кабина была большая и красивая, со всякими ремешками и железками, а в ящиках я нашел спирт. Не какую-то водку, а самый настоящий спирт, бутылку примерно с литр. Я внаглую отхлебнул, но Фокс ничего не сказал. Я тогда еще выпил, а потом порылся, и нашел еще сухарей и фонарик и аптечку. Я позвал Филиппа, но он выпил только глоток, а вот аптечкой заинтересовался, стал ее изучать и расспрашивать Фокса. Фокс иногда отвечал, иногда нет, о чем-то думал. Так мы и летели часа полтора.
  Вдруг у кресла Фокса что-то так громко запищало, что я спиртом подавился, закашлялся, а Фокс повернулся, схватился за руль и стал сажать вертолет. Мне он крикнул, чтобы больше не пил. Я, конечно, его не послушался. Может, он и правда сумасшедший, а я стану его слушаться. Филипп проглотил несколько таблеток и еще кучу высыпал себе в карман. Глядя на него, я спрятал за пазуху бутылку, и правильно сделал. Как только вертолет опустился, и винт перестал крутиться, Фокс выгнал нас на улицу, а вслед покидал лыжи. Я как-то раз пробовал кататься на лыжах, но мне не понравилось, потому что упасть можно, это почти как велосипед. Но Фокс махал пистолетом, а на шею повесил автомат, так что пришлось нам пристегнуться к лыжам специальными резинками. Сам он тоже так сделал, повесил себе на спину рюкзак и повел нас куда-то. Вокруг была снежная равнина, и я спросил Фокса, как он знает, куда идти. Фокс сказал, что по компасу, и даже показал мне, как определять направление, где север, а где юг. Еще он сказал, что мы в Антарктиде и поэтому, хотя уже ночь, здесь светло. Пока мы шли, я все думал: хорошо это, когда ночью светло, или не очень. С одной стороны, плохо, потому что не знаешь день или ночь. Но с другой - хорошо, потому что можно спать, когда хочется, и не будет так, что ты проснулся, а везде темно и магазины закрыты. Я спросил Фокса, где тут живут антарктидцы, он засмеялся и показал мне в сторону: "Вон где!". Там, вдалеке я увидел пингвинов, это такие звери с длинными клювами. Точно, Фокс рехнулся, раз такие глупости говорит. Мы шли долго, то я, то Филипп часто отставали, потому что уставали, а еще я украдкой глотал спирт. Тогда Фокс ругался, возвращался, подгонял нас сзади, но потом все равно шел первым.
  - Неймется этому придурку, - сказал мне Филипп, когда мы очередной раз встали отдышаться. - А посмотри, как хорошо кругом. Лучше чем в тюрьме.
  Я ничего хорошего кругом пока не видел: снег и снег. Даже глаза начинали болеть. Фокс уже давно надел специальные темные очки, но нам таких взять не догадался, идиот. Наконец Фокс остановился и сказал нам, чтобы подъезжали осторожнее. Мы подошли, и оказалось, что он стоит на самом краю горы, просто гора белая и внизу все белое и издалека ничего не различить. Фокс сказал нам, чтобы мы на лыжах ехали вниз по склону.
  - Если я переломаю себе ноги, - сказал Филипп, - тебе придется меня нести.
  - Черта с два, мне хватит одного, а тебя пристрелю, - огрызнулся Фокс. - Езжайте тихонечко, то влево то вправо, а если упадете, то старайтесь не сломать лыжи, до Ледника еще километров шесть-семь.
  - А что ж мы не долетели? - не понял я.
  - Чтобы они нас не заметили. Или ты думаешь, я идиот, и не понимаю, как погиб Коул?
  - Да, мы думаем, что ты - идиот, - сказал ему Филипп и поехал вниз.
  Он упал не сразу, а метров через тридцать, и покатился кубарем. Сначала отлетела в сторону одна лыжа, потом половина другой. Филипп катился долго, до самого низа. Я сказал Фоксу, чтобы он взял мои лыжи, они так целее будут, потому что я все равно так же покачусь. Фокс не успел ответить, как вдруг снизу, откуда-то из-под склона, поднялось летающее блюдце и повисло прямо напротив нас.
  В блюдце сидела Ойхо, и я ей очень обрадовался.
  - Привет! - крикнул я. - Как дела?
  - Привет-то привет! - весело сказал мне кальмар. - Только во-первых, не имею чести знать, а во-вторых, вы вступили в запретную зону и вам пора испариться!
  Кальмар поднял вверх клешню с маленьким желтым камешком, и я спросил:
  - Это что такое?
  - А это испаритель и есть! - крикнул веселый кальмар. - Пришла пора прощаться!
  Фокс ухнул и бросился вниз с горы. Никогда не видел, чтобы кто-то скатывался вниз так красиво. Кальмар, видимо, тоже такое видел в первый раз.
  - Спортсмен? - спросил он меня, кивнув на удаляющегося Фокса.
  - Нет, агент.
  - Ты тоже?
  - Нет, я - Мао. А где Ойхо?
  - Надеюсь, ты не скажешь, что она твоя девушка? - кальмар все смотрел на Фокса и покачивал клешнями от восхищения. - Я собираюсь отбить ее у мужа. Она здесь, вчера приехала к нам. Теперь ты готов испариться?
  - Нет. Я готов вместе с тем парнем, что валяется внизу, куда-нибудь отсюда отправиться, если тебе так надо.
  - Отправиться куда-нибудь - это работа для испарителя! - он поднял было свой камешек, но остановился. - Слушай, а Ойхо любит театр?

«««Назад | Оглавление | Каталог библиотеки | Далее»»»