«««Назад | Оглавление | Каталог библиотеки | Далее»»»

Прочитано: 55%

***

  Профессор не спал всю ночь. Его лихорадило. Ему не терпелось узнать, что стало с Новичком, нарушившим один из основных законов Жизни. Он хотел узнать об этом как можно скорее, но одновременно боялся, что случится нечто ужасное.
  Когда Профессор наконец оказался в дневном домике, он облегченно вздохнул, увидев целого и невредимого Новичка. Профессор тут же бросился к нему.
  - Я думал, мы больше не увидимся! - закричал он. - Что с тобой было?! Как прошла ночь?!
  - Я спал, - спокойно ответил Новичок.
  - И все? - разочарованно спросил Профессор.
  - Да, все как обычноЕ - казалось, Новичок тоже был разочарован.
  - СтранноЕ - Профессор не знал, что сказать. - Может, за ночь ты образумился, и мы пойдем сегодня вместе. Поверь моему опыту: если долго и упорно ходить по одному и тому же маршруту, то постепенно забываешь обо всех этих странных вещах. О Свободе, ЛюбвиЕ Это все выдумки. Красивые, но не существующие.
  - Почему же каждый хомяк мечтает о них?
  - Это не делает их реальными! - возразил Профессор. - А реальность очень проста: переплетенные тоннели, ловушки, препятствия и твой маршрут, который, если постараешься, будет включать в себя хорошие Столовые и РазвлеченияЕ Это - реальность, а Свобода и Любовь - фантазии, которые по молодости посещают всех хомяков. Эти фантазии лечатся только одним способом - ежедневным бегом по своему маршруту. И хорошей подружкой тоже неплохо лечатсяЕ - Профессор усмехнулся. Он вдруг вспомнил, что давно не был у своей любимой подруги. Захотелось совокупиться с ней и рассказать о Новичке. - Так ты пойдешь в Жизнь или нет?
  - Нет, - твердо ответил Новичок. - Я не сдамся. И не уговаривайте меня, пожалуйста. Я знаю, что через некоторое время буду готов принять любые аргументыЕ Поэтому не говорите мне больше ничего о Жизни. Я навсегда отказался от нее такой, какая она есть. Чтобы ни случилось. Пожалуйста, не говорите мне больше ничего. Я просто не буду вас слушатьЕ
  - Как знаешь! - Профессор, возбужденный предстоящей встречей, полез в начальный тоннель. - Как знаешьЕ
  Новичок поглядел вслед довольному Профессору и до боли сжал зубы.
  - Я не сдамся! - повторил он в опустевший тоннель.

***

  Вопреки страхам Профессора и ожиданиям Новичка, ничего особенного или страшного не произошло. Как и раньше, каждое утро они оказывались в дневном домике, а вечером - в ночном. Как и раньше, Профессор каждый день проходил по своему маршруту, а потом возвращался в дневной домик, где старого хомяка неизменно поджидал Новичок, который так ни разу больше и не полез в Жизнь. Новичок игнорировал все аргументы и уговоры Профессора и просто сидел целый день в углу и смотрел сквозь полупрозрачные стены. Новичок похудел, но решимости не потерял.
  Только однажды произошло нечто удивительное.
  Профессор теперь не задерживался в Жизни, стараясь вернуться к напарнику как можно быстрее. И вот однажды он увидел, как к домику приближается розовая Судьба. Прямо в середине дня! Такого еще никогда не было! Она забрала Новичка, который только и успел, что испуганно посмотреть на Профессора.
  Когда Профессор пришел в себя, ему стало очень грустно. Он решил, что больше никогда не увидит Новичка. Тем больше было удивление старого хомяка, когда буквально через несколько минут снова появилась Судьба, которая принесла друга целым и невредимым.
  - Что с тобой было?!! - тут же набросился на него Профессор.
  - НичегоЕ - удивленно ответил Новичок. - Оказался в каком-то домике, похожем на ночной. Посидел там тихонько, ко мне ненадолго прилепили что-то странное, а потом я снова оказался здесьЕ
  Больше ничего необычного не происходило. Профессор все так же каждый день бегал по Жизни, а Новичок все также сидел в своем углу. Профессор отчаялся взять упрямого Новичка измором и, видя, как тот мучается от голода, стал приносить ему пищу в щеках.
  - Ну вот, у меня хоть какой-то смысл в Жизни появился! - сказал однажды Профессор с улыбкой.
  - Какой это? - не понял Новичок.
  - Тебя, дурака, кормить! - засмеялся Профессор. - От голодной смерти спасатьЕ Может, за это ты меня не забудешь, когда свою Свободу и Любовь обретешь!
  - Не забудуЕ - серьезно пообещал Новичок.
  Профессор только рассмеялся в ответ.
  Сам этому удивляясь, Профессор стал спокойней и счастливее в последнее время. Как раз с тех пор, как догадался приносить в щеках пищу для страдающего от голода Новичка. Впервые за долгое-долгое время Профессор утром с радостью начинал бег по своему маршруту! И гнал его не собственный голод, а какое-то совсем другое чувство. Профессор не знал, как оно называется.
  - Надо будет сказать Новичку, чтобы придумал для него названиеЕ - решил Профессор, как-то раз возвращаясь в дневной домик с полными щеками самой лучшей еды.
  Старый хомяк прибежал, когда до вечера было еще далеко.
  - Эй, друг! - еще не добежав до выхода из тоннеля, закричал Профессор. - Я тебе еды из твоей большой Столовой принес. Той, вкусной. Помнишь?..
  Профессор вывалился в дневной домик и недоуменно огляделся. Новичка нигде не было. Словно не доверяя глазам, Профессор обошел все углы, тщательно их обнюхав.
  Новичка не было.
  - Может, опять Судьба ненадолго забрала? - подумал Профессор, но вдруг почувствовал, как внутри стало холодно и тоскливо.

***

  Чутье не обмануло Профессора. Новичок больше не появился в дневном домике. Профессор и не думал, что будет так переживать!
  - Ведь я говорил ему, говорил! - повторял он. - Нельзя идти против законов Жизни. Каждый хомяк должен ходить по маршрутуЕ А он не слушалЕ
  Профессор на автомате пробегал свой маршрут и сразу возвращался в дневной домик, иногда даже забывая поесть. Каждый раз старый хомяк надеялся, что снова увидит Новичка, что он появится также внезапно, как и исчез.
  Профессор подбегал к тоннелю, ведущему в дневной домик, и каждый раз замедлял шаг. Медленно подходил к выходу, поднимал глазаЕ Но заранее знал, что никого не увидит. Чувствительное обоняние загодя говорило ему об этом.
  Через несколько дней Профессор потерял надежду вновь увидеть своего друга. Чтобы заглушить непонятную боль внутри, для которой тоже не было подходящего названия, Профессор яростно носился по маршруту и через силу, до отвала, наедался в Столовых, чтобы хоть немножко подремать. Но вместо дремоты, он только повторял:
  - Ведь я говорил ему! Говорил!.. Нет никакой Свободы! Нет никакой Любви! Наша Жизнь - это всего лишь большой запутанный лабиринт с препятствиями, едой и жалкими развлечениямиЕ

***

  Профессор уже привык встречаться по утрам со своим молодым коллегой. Вот и сейчас, профессор стоял и ждал. Обычно юноша появлялся на пару минут позже, но сегодня его не было уже целых пять. Наконец, он появился, чуть-чуть запыхавшийся и взволнованный:
  - Здравствуйте!
  - Здравствуйте, молодой человек! Вы сегодня задержались!.. Так ведь и опоздать можно!
  - Извините, Арнольд Яковлевич! - Андрей остановился рядом с профессором. - Пойдемте?
  - ПойдемЕ - Они быстро зашагали к станции метро.
  - Чего-то ты сегодня смурной какой-то? - на ходу спросил профессор, несколько раз глянув на мрачную физиономию Андрея. - Что-то случилось?
  - Да, так! - поморщился Андрей. - С девушкой своей с утра поругалсяЕ
  - А, понятноЕ - усмехнулся профессор. - Ничего, бывает. ПомиритесьЕ
  - Да ну их всех!.. - Андрей чертыхнулся, чуть не налетев на переполненный бачок для мусора. Они вошли в метро, и эскалатор как всегда размеренно понес их по тоннелю вниз.
  - Ладно, не горячись, - сказал профессор, выслушав возмущенный рассказ Андрея. - Женщины - они и есть женщины. Привыкнешь. К ним особый подход нужен, как и ко всему важному в жизни. А женщины, скажу я тебе, очень важная в жизни вещь. Они эту самую жизнь при желании тебе могут ой как подпортить!..
  - Вот я и говорю, да ну их всех! - повторил Андрей.
  - Ну-ну! - усмехнулся профессор.
  Они сошли с эскалатора, прошли немного вперед, а потом повернули направо и остановились в ожидании поезда.
  Тот подошел через несколько минут, всосал в себя людей и понесся в темный тоннель.
  - Ладно, не переживай! - продолжил Арнольд Яковлевич. Он на всякий случай огляделся - в надежде, что каким-то чудом где-то осталось не занятое место или кто-то каким-то чудом уступит место пожилому человеку. Не обнаружив ни того, ни другого чуда, профессор ухватился за поручни и повернулся к Андрею. - Сейчас придешь на работу, отвлечешься, развеешься. Работа хорошо отвлекает от дурных мыслей, не замечал?
  - ЗамечалЕ Особенно когда ее много и когда она тяжелаяЕ
  - Ну, работа у тебя, к сожалению, не тяжелая, но зато ее много. Ты уже перенес статистические данные за прошедшую неделю в чистовую папку?
  - Нет еще, Арнольд ЯковлевичЕ
  - Почему? У нас впервые за несколько месяцев идет серьезный эксперимент! Я не собираюсь ковыряться в ежедневных черновиках. Мне нужны достоверные, проверенные данные, отпечатанные на машинке и вложенные в соответствующую папкуЕ
  - Я сделаю, Арнольд Яковлевич, - слабо защищался Андрей. - Просто не успеваю. Я только-только освоился с лабиринтом, а мы уже начали эту "передачу опыта". Я не успеваю!
  - Плохо, что не успеваешь! - Профессор был непреклонен. - Ты молодой, должен делать все быстро и умелоЕ Как там, кстати, наши экспериментальные крысы поживают? Давно я в лабораторию не заходил. У меня после начала эксперимента ведь тоже работы прибавилось. Из кабинета не вылажуЕ
  - А я из лабораторииЕ - Они вышли из поезда, прошли по длинному извилистому коридору, свернули направо, потом прошли немного вверх, вперед, вперед, вперед и снова направо, чуть-чуть спустились и повернули налево. Сели в другой поезд.
  - ЕКонкурент с Беляком чуть хуже идут пока, - продолжал отчет о своих наблюдениях за хомяками Андрей. - Зато ПрофессорЕ
  - Что еще за Конкурент? - Арнольд Яковлевич вопросительно посмотрел из-под очков.
  - Это хомяк С-34-18Е Я же вам говорилЕ
  - Ах, да! - поморщился профессор. - Ты так и не избавился от этой дурной привычки давать имена объектам исследования?
  - Так проще, Арнольд Яковлевич! - искренне ответил Андрей. - На самом деле проще.
  - Да ладно, твое делоЕ Только напомни, почему именно "Конкурент"?
  - Ну, как же? - удивился Андрей. - Хомяк "Профессор" у нас изначально считался лидером. Значит, второй хомяк, к которому тоже подсадили хомяка-новичка, конкурент ПрофессораЕ
  - Ты мне только из научного эксперимента крысиные бега не делай!.. - пошутил Арнольд Яковлевич.
  - Ну, хоть какое-то развлечения, а то от этих цифр уже голова устала. А тут хоть интересно наблюдать, кто когоЕ
  - Ну, и кто кого? - заинтересовался Арнольд Яковлевич.
  - У вас же все цифры есть! Я каждый день их вам приношу в конце рабочего дняЕ
  - Я их не смотрел ещеЕ - смутился профессор, а потом возмущенно добавил. - Я же сказал, что не хочу в серьезном эксперименте работать с черновиками!..
  Они вышли из второго поезда, выбрались на поверхность. Подошли к остановке автобуса и сели на пустую скамейку.
  - Ну, так как там дела у Профессора и этогоЕ Конкурента?.. А у тех крыс, что одни начинают? - спросил Арнольд Яковлевич. - Кто кого?
  - Два хомяка, которые были помещены в отдельные кубы, осваивают лабиринт примерно с той же скоростью, как и все их предшественники. Я специально посмотрел архивы. Отклонение от среднестатистических показателей в пределах нормы. Зато братья этих двух хомячков, которые были помещены с Профессором и Конкурентом, показывают просто удивительные результаты! Профессорский Новичок уже самостоятельно бегает по лабиринту!
  - В самом деле? - Арнольд Яковлевич, казалось, искренне удивился. - Зря я уже столько времени в лаборатории не показывалсяЕ А новичок Конкурента?
  - Я его назвал Беляком, чтобы не путать, - сказал Андрей. - Беляк пока ходит за Конкурентом, но, судя по всему, через день-другой тоже начнет осваивать лабиринт сам.
  - Значит, как я понял, Новичком ты назвал крысу, которую мы подсадили к Профессору, а Беляком ту, которую к Конкуренту?
  - ДаЕ
  - Ладно, будем оперировать именами, - вздохнул Арнольд Яковлевич. - Раз ты по-научному не можешьЕ
  Подошел автобус. Андрей с профессором зашли и спокойно заняли два места.
  - То есть, по-твоему, старые крысы могут передавать опыт молодым, которые еще не знают лабиринта?
  - По другому предварительные, да и чисто визуальные, результаты эксперимента объяснить нельзя, - пожал плечами Андрей.
  - А какова разница в показателях между первой и второй парами молодых крыс?
  - Просто огромная! Она выходит за рамки всех случайных отклонений. Так что "передача опыта" действительно происходит.
  - Хорошо, - удовлетворенно сказал профессор. - Сегодня же посмотрю данныеЕ
  Профессор с ассистентом замолчали. Арнольд Яковлевич задремал, а Андрей смотрел в окно, погруженный в мысли. Вскоре они доехали до остановки "Институт", вышли, прошлись через лесок, вахту, вверх по лестнице и оказались в родном кабинете.
  - Ну, иди, включай все, выпускай крыс, я сейчас подойдуЕ - сказал профессор, снимая верхнюю одежду и садясь за стол, как обычно заваленный бумагами.
  Когда Арнольд Яковлевич зашел в лабораторию, Андрей как раз садил в куб последнюю "крысу".
  - Ну, показывай свое хозяйство! - с добродушной иронией сказал Арнольд Яковлевич.
  - Давайте, начнем с Профессора и его напарника, - предложил Андрей. Они подошли к кубу номер семь. - Они довольно быстро уходят в лабиринт. Оба.
  Арнольд Яковлевич с Андреем остановились около седьмого куба и стали смотреть на двух хомячков сверху. Наконец один из них полез в лабиринт.
  - Смотрите, смотрите, побежали! - почему-то шепотом сказал Андрей.
  - ВижуЕ - кивнул Арнольд Яковлевич. - Это, значит, у нас пошел ПрофессорЕ Он не сменил, случаем, свой маршрут по лабиринту после подсадки второй крысы?
  - Нет, ходит, как и раньшеЕ В первые дни были небольшие отклонения от стандартного маршрута, но не надолго.
  - Ясно. - Арнольд Яковлевич задумчиво следил за неторопливым бегом рыжего хомяка. - А второй объектЕ Как ты его там обозвал?
  - НовичкомЕ
  - Подозреваю, что маршрут Новичка очень мало отличается от профессорского? - то ли вопросительно, то ли утвердительно сказал Арнольд Яковлевич. - Ведь если "передача опыта" работает, то передается только то, что старший успел освоить сам. А значит, маршрут подопечной крысы не должен слишком уж отличаться от маршрута ведущейЕ
  - Я тоже так думалЕ Но это теоретически. На практике жеЕ Кстати, что касается Конкурента с Беляком, то у них - все в соответствии с теорией! Беляк ходит по маршруту Конкурента и, судя по всему, не собирается искать что-то принципиально новоеЕ А вот НовичокЕ
  - Ого! - перебил ассистента Арнольд Яковлевич. - Он же практически сразу свернул!
  - Вот я и говорю! - продолжал Андрей. - У Профессора с Новичком именно принципиально разные маршруты!
  - Так, если мне память не изменяет, в середине тоннеля, по которому побежал Новичок, у нас стоит довольно сложное препятствие "Вертушка"? Обычно, крысы перед ней пасуют и поворачивают назад, словно из тупикаЕ
  Профессор замолчал, наблюдая за белым хомячком.
  - Ты смотриЕ - удивился Арнольд Яковлевич, увидев, как легко Новичок проскочил сквозь "Вертушку". - Почти без задержки!
  - Я для интереса перерыл архивы по Профессору, чтобы выяснить, проходил ли он когда-нибудь за свою жизнь "Вертушку"Е - начал Андрей.
  - Молодец, что сам догадался это проверить! - Арнольд Яковлевич довольно хмыкнул. - Ну, и как?
  - Не проходил! - Андрею было приятно, что его похвалили. - В списке освоенных препятствий "Вертушка" у Профессора не числится!
  Ученые еще какое-то время стояли и наблюдали за Новичком, потом перешли на другую сторону лабиринта и переключились на Конкурента с Беляком.
  - Здесь все не так интересно, - сказал Андрей. - Беляк освоил только те препятствия и ловушки, которые знает Конкурент. Я тоже проверил это по архиву. Всего нового Беляк избегает. Если в своих нерешительных попытках самостоятельно исследовать лабиринт Беляк натыкается на что-то незнакомое, то сразу пасует и поворачивает обратноЕ
  - Что же, так и должно быть, - кивнул профессор. - Я только такой результат и прогнозировал. "Передача опыта возможна только в пределах опыта ведущегоЕ"
  - Поэтому мне кажется, что Новичок сам по себе - уникальный хомячокЕ
  - Не говорите ерунды, молодой человек! - почему-то раздраженно ответил профессор. - Все крысы одинаковы, и отклонения от нормы обусловлены либо стечением обстоятельств, либо неисправностью (в данном случае - болезнью) самого объекта исследованияЕ
  - Здесь я, при всем уважении, не могу с вами согласиться, - возразил Андрей. - Мне кажется, каждый хомяк - это индивидуальность. Так же как и у людей: каждый человек - особенныйЕ
  - Неудачное сравнение. Даже человеческая индивидуальность - это сентиментальное преувеличение. Все люди, по большому счету, одинаковы. Их, как вы выражаетесь, "индивидуальность" обусловлена все теми же внешними причинами. Примерно теми же, что и у крыс, только в другом масштабе. У вас, молодой человек, просто еще нет достаточного жизненного опыта, чтобы понять, насколько же люди примитивны и одинаковы! Что уж говорить о примитивных, лишенных сознания, крысах!..
  Андрей промолчал. Он зафиксировал необходимые данные в черновой журнал, потом вместе с Арнольдом Яковлевичем перешел в кабинет.
  - Кстати, это одна из причин, почему я против имен для объектов исследованияЕ - сказал профессор, продолжая прерванный разговор.
  - В смысле?
  - Дать имя - это первый шаг на пути очеловечивания объектов исследования. А для серьезного научного исследования это недопустимо. Понимаешь?
  - Не оченьЕ
  - Человек по своей сути отпетый антропоцентрист! Он на все смотрит через призму своего, человеческого восприятия. Отсюда возникли пантеизм, политеизм, тотемизм и прочее. Человек с древних времен пытается приписать человеческие черты, чувства, характер и мотивы всему подряд: явлениям природы, животным, иногда даже планетам! Отсюда все эти многочисленные человекоподобные боги: бог ветра, грозы, океанаЕ - профессор поморщился. - И вся это человеческая глупость начинается с того, что мы даем неодушевленному объекту, вроде крысы или неба, собственное имя. Понимаешь теперь?
  - А разве животные - это неодушевленные объекты?
  - Вот только не надо устраивать теологических споров! - презрительно усмехнулся Арнольд Яковлевич. - Впрочем, сам термин "неодушевленный" - антропоцентричен. Проще говоря: когда ты даешь той же крысе имя, ты уже не можешь к ней относиться нейтрально, а наделяешь ее и другими человекоподобными качествами: представляешь, как она "думает", наделяешь характером и прочее, прочее, прочееЕ Очеловечиваешь, одним словом. Это, может быть, и неплохо для какого-нибудь домашнего любимца, какого-нибудь там Мурзика или Шарика, но для объектов научного исследования - недопустимоЕ Понимаешь теперь?
  - Смутно, - Андрей напряженно пытался понять суть того, о чем говорил профессор. - То есть, если я правильно уловил, мы должны относиться к нашим хомякам в лабиринте, как, например, к движению электронов в магнитном поле?
  - Именно! - профессор так обрадовался, что даже снял и возбужденно протер очки. - Хорошее сравнение! Движение наших крыс в лабиринте - это как движение электронов в магнитном поле!
  - Но ведь электроны - это просто элементарные частицы, которые подчиняются законам физики, а хомячки обладают индивидуальностьюЕ
  - Да не обладают они никакой индивидуальностью! - опять возмутился профессор. - Вернее, обладают, но не большей, чем электроны. Вся разница в том, что тебе не придет в голову очеловечивать электроны, а хомяков - запросто!..
  - Но ведьЕ
  - И эти твои хомяки, подобно электронам, полностью подчиняются законам инстинкта. У электронов - законы физики, у крыс - законы инстинкта: пища, самка, сон, опасность. Вот и все. Понимаешь? Вся их деятельность, при кажущейся сложности по сравнению с электронами, сводится всего к четырем инстинктивным законам: найти пищу, совокупиться с самкой, поспать, избежать опасности. Так в чем же индивидуальность? Любое их движение по лабиринту можно объяснить тем или иным влиянием этих законов, так же как движение и траекторию электрона можно объяснить влиянием магнитных полейЕ
  - Но ведьЕ
  - Ты же изучал архивы? Через лабиринт прошло много поколений крыс, но все они всегда действовали одинаково. Погрешность минимальна и объясняется внешними причинами, то есть устройством лабиринтаЕ Так что ставлю тебя "пять" за удачное сравнение с электронами, но "два" за упертый антропоцентризм, недостойный настоящего ученогоЕ
  - Но тогда получается, что человек ничем не отличается от хомяков? - Андрею наконец удалось вставить фразу в монолог профессора. - Если аналогия между мертвыми электронами и живыми хомяками верна, то тем более верна аналогия между живыми хомяками и живыми людьмиЕ
  - Живое, мертвоеЕ - Арнольд Яковлевич опять поморщился. - Ладно, сегодня не будем рассуждать, чем отличается одно от другого, а то уже скоро время обедаЕ Что касается аналогииЕ Она не будет верна, потому что, в отличие от крыс и электронов, у людей есть разумЕ По крайней мере, у некоторых!
  - А что такоеЕ
  - Только не спрашивай, что такое разум! - опередил профессор вопрос Андрея. - И чем отличается разумное от не разумного. Это разговор не на один день, а через полчаса - обедЕ
  - Не буду, - согласился Андрей. - Просто я хотел сказать, что аналогия хомяки - люди гораздо естественней, чем электроны - хомяки. Ведь хомяки живые. Они, как и люди, чувствуют боль, беспокоятся, переживают, болеютЕ Они живут! А электроны просто действуютЕ
  - Видимо, ты неисправим, - покачал головой профессор. - Мы о чем только что говорили? Животные подчиняются законам инстинкта. Их "боль", "беспокойства", поиск пищи - это просто инстинктивные реакции на раздражители. Как у амебыЕ Помнишь? На первых курсах вы должны были проводить этот опыт: помещаешь в воду кристаллик соли, и амеба бежит от него, помещаешь пищу - она бежит к ней. Чем же ее поведение отличается от поведения тех же электронов в магнитном поле, которых ты без колебания отнес к не живым? А если поведение не отличается, а просто подчиняется законам - пусть и разным - почему ты утверждаешь, что электроны - не живые, а амебы - живые?
  - Ну, наверное, амебы тоже не совсем живые, - Андрей смущенно почесал подбородок. - Но ведь хомякиЕ
  - А твои хомяки - просто более сложные амебы! Что и требовалось доказать! В чем отличие? Те же законы, разве что чуть более сложные. А разница в твоем восприятии электронов, амеб и хомяков всего лишь в антропоцентризме, о котором мы говорили! Тебе проще переносить человеческие представления на хомяков, чем на амеб и электроны, поэтому одних ты считаешь живыми, а других нет!
  - Кажется, я наконец понял, что вы подразумеваете под антропоцентризмом, - Андрей сел в кресло и стал механически перебирать письменные принадлежности на стоявшем рядом журнальном столике. - Тогда все-таки, в чем, по-вашему, разница между живым и не живым?
  - Я же сказал, что это долгий разговорЕ - профессор в который раз посмотрел на часы. - Но если кратко, то есть только одно принципиальное свойство, которое отличает живое от неживогоЕ
  - Какое? - встрепенулся Андрей.
  - Свобода! - торжественно ответил Арнольд Яковлевич. - Живое обладает свободой. А свободно может действовать только человек. Животные подчинены жестким законам, которые они не могут преступить, а человек - можетЕ
  - Но человек тоже подчинен законам. Он должен есть, спать, работать, защищаться от опасностейЕ
  - Да, но эти законы не абсолютны, как у электронов, амеб или хомяков. Электрон будет всегда лететь по одной и той же траектории, амеба всегда будет бежать от соли и стремиться к пище, хомяк всегда будет бежать по своему маршруту, а человек может отказаться от пищи и терпеть голод ради каких-то отвлеченных идей, он может преодолевать препятствия, несмотря на боль и опасностьЕ Он может даже убить себя, несмотря на жесткий инстинкт самосохранения! Понимаешь?
  - КажетсяЕ
  - Ты слышал когда-нибудь, чтобы хомяки объявили голодовку при невыдаче зарплаты? - решил пошутить профессор.
  - Ну, у человека это можно было бы объяснить, как особо усложненный пищевой инстинктЕ - хотел было продолжить дискуссию Андрей.
  - Ладно, пора в столовую! - с явным удовольствием сказал профессор, вставая из-за стола. - ПойдемЕ
  Они вышли из кабинета, прошли по узкому коридору, спустились по лестнице на первый этаж, опять прошли коридор, свернули налево, открыли дверь и встали в очередь.
  Через несколько минут они сидели за столиком и ели нехитрый обед. Андрею хотелось продолжить интересный для него разговор, но он знал, что во время еды профессора лучше не трогать, поэтому ел молча.
  Когда они почти закончили, к столику подсел молодой аспирант из соседнего отдела.
  - Как ваши крысы? - вежливо спросил он Арнольда Яковлевича.
  - Ничего, бегаютЕ - профессор впал в привычное для него послеобеденное добродушное состояние. Лицо Арнольда Яковлевича раскраснелось, он откинулся на спинку стула и почти ласково посмотрел сквозь очки на подсевшего к столику аспиранта.
  - А как у вас дела в отделе? Все режете?
  - Режем потихонькуЕ
  Они втроем обсудили свежие слухи, обменялись новостями, после чего Арнольд Яковлевич с Андреем вернулись в лабораторию. Профессор заперся у себя в кабинете и вскоре задремал, обложившись бумагами так, словно с головой погрузился в работу, а Андрей пошел в лабораторию, где до самого вечера следил за хомяками, заполнял черновые листы и переносил накопившиеся за прошедшую неделю данные в чистовой журналЕ

«««Назад | Оглавление | Каталог библиотеки | Далее»»»