Sponsor's links:
Sponsor's links:

Биографии : Детская литература : Классика : Практическая литература : Путешествия и приключения : Современная проза : Фантастика (переводы) : Фантастика (русская) : Философия : Эзотерика и религия : Юмор


«««Назад | Оглавление | Каталог библиотеки | Далее»»»

прочитаноне прочитано
Прочитано: 61%

14


  Настоящий герой - из тех, что перегрызают цепи, плевком сбивают вертолеты и играючи управляются с десятком-другим врагов, - должен делать все это спокойно, хладнокровно и совершенно безэмоционально. То есть - походить на актера Шварценеггера, недаром в этих ролях и прославившегося. А вот если в реальной жизни спецназовец будет орать, терзаться, ругаться, красочно описывать последствия своего гнева - как персонажи другого хорошего актера, Брюса Уиллиса, - то через пару лет подвигов герой схватит от постоянных стрессов инфаркт и будет остаток дней прогуливаться по паркам, кормя пшеном голубей.
  Я, наверное, на роль правильного героя не гожусь.
  Сидя на морском берегу, я это понял со всей очевидностью. Мне было страшно, даже страшнее, чем при спуске. Меня колотило мелкой дрожью, и не от холода - вода оказалась теплой, а от мыслей о том, как могла и даже должна была закончиться моя авантюра.
  Немного утешало то, что человек с более богатым воображением вообще бы сейчас в штаны наложил.
  А какой-нибудь фантазер-профессионал вроде фантаста Мельникова сделал бы это еще до спускаЕ
  Хорошо им, фантастам! У их героев оказался бы под рукой весь набор снаряжения, от нормальной веревки до профессиональной лвосьмерки». Или карманный одноразовый антиграв. Или пропеллер, как у Карлсона, - натянул штанишки с моторчиком и лети себе, помахивая рукой, на глазах восхищенных малышей.
  А тут авантюра чистой воды, экспромт, отчаянная выходка попавшего в ловушку профанаЕ И то, расскажи о ней сотне-другой людей - математик раскритиковал бы меня за плохие расчеты, физик - за то, что не учел коэффициент трения, скалолаз - за то, что положился на руки, а не сделал хотя бы петли из поясного и автоматного ремнейЕ
  Вас бы на мое место, умники! Когда чувствуешь, что с каждой секундой утекает решимость спуститься, когда понимаешь - еще пять минут, и останешься куковать на скале, как отец Федор из лДвенадцати стульев»Е
  Дав мысленный отпор гипотетическим критикам, я слегка расслабился. Разделся и выжал мокрую одежду. Ночью будет холодно, бриза с берега ожидать не стоит, я сижу под клифом высотой сто семнадцать метровЕ
  Что?
  лВосьмерка»? лКлиф»?
  Заработало!
  Я поводил рукой в воздухе, пытаясь открыть портал. Нет, настолько сильно мои способности не восстановились. Но и прикосновение к энциклопедическим знаниям функционалов порадовало.
  Возможно, я пойму, что мне делать дальше?
  Прыгая с камня на камень, я пробежался по крошечному пляжу. Нахлынувшее вновь возбуждение требовало выхода.
  Ночевать здесь?
  Плыть вдоль берега?
  Плыть от берега?
  Я согласился бы на любую подсказку интуиции. Но дальше обрывочных знаний из области геологии и альпинизма дело не шло.
  Не плыть.
  Ждать.
  Развести костер и греться.
  Последняя мысль была неожиданно яркой и убедительной.
  Может быть, инстинкты функционала предостерегают меня от воспаления легких?
  Я открыл ранец, что, по-хорошему, стоило сделать сразу же. Стал вынимать промокшие вещи.
  К моей радости, все пострадало гораздо меньше, чем я боялся. Застежка ранца, обыкновенная на вид лмолния», практически не пропустила внутрь воду. Намок только рулон туалетной бумаги, безропотно выполнивший роль силикагеля. Коробок со спичками оказался сухим.
  Теперь следовало найти дроваЕ
  Веток и деревяшек на маленьком каменистом пляже оказалось до обидного мало. Зато бурых водорослей, выброшенных штормами или приливами, у берегового откоса скопились целые груды. Они были практически сухими. Я собрал их в кучу и задумался.
  Согреться?
  Это ли подсказывала мне интуиция?
  Вряд ли.
  Я безжалостно разорвал пособие по выживанию в Тверди, сделал ямку в куче водорослей и запихал туда обрывки. Поджег с первой спички. Водоросли сопротивлялись несколько секунд, а потом начали тлеть.
  Нет, греться у этого костра было сложно. Вот подкоптиться - запросто. Я отошел подальше, с любопытством взирая на дело своих рук - густой столб черного дыма, встающий на фоне откоса. Слабенькое пламя вряд ли было видно издалека даже в сумерках, а вот дымЕ дым получился знатный.
  Если посмотреть с моря в сторону берега, то идущий от самой воды столб дыма будет отчетливо виден на фоне скалы.
  Я уселся на камни, вскрыл второй рацион и принялся ужинать. Суп на этот раз был картофельным, а на второе десантнику полагалось две котлеты с фасолью. Не совсем привычное сочетание, но я сейчас не склонен был привередничать.
  Через полчаса, поев и закурив сигарету, я увидел на горизонте белый клочок паруса.
  Наверное, в глубине души все люди - расисты.
  Нет, я не о том, что любого человека можно довести до того, что он будет проклинать инородцев, восхвалять белых, желтых или черных и ненавидеть черных, белых или желтых - в зависимости от цвета собственной кожи. Можно наверняка, но не о том речь.
  Я про то, что в любой кризисной ситуации мы подсознательно ожидаем встретить кого-то похожего на нас. В моем случае - я ожидал увидеть белых. Европейцев. Желательно еще и русских, хотя бы местного розлива.
  Ну или что-то уж совсем немыслимое - зелененьких человечков, людей с песьими головами или прямоходящих крокодилов. Я же все-таки неизвестно в каком мире, но этот мир предположительно родина функционалов. Стоит ли уверенно предполагать, что за функционалами стоят именно люди, гомо сапиенс?
  Но когда кораблик приблизился настолько, что я сумел его внимательно рассмотреть - большая, метров пятнадцать длиной яхта, вроде бы только парусная, но никакой дикости, никакой отсталости - круглые стеклянные иллюминаторы в начищенных медных ободках, на носу электрический прожектор на крутящейся, будто оружейной, турели, то я увидел - экипаж состоит не из белых, а из азиатов. Мне помахали руками - вроде как дружелюбно. Я помахал в ответ. С яхты спустили шлюпку, и два человека энергично заработали веслами.
  Может, я и впрямь где-то на своей Земле? В Юго-Восточной Азии? В Новой Зеландии, там, говорят, рельеф очень затейливый, не зря там теперь фэнтези снимают фильм за фильмомЕ
  Лодка приблизилась к самым камням. Двое моряков принялись табанить веслами, явно опасаясь пропороть днище. Я настороженно разглядывал их.
  Высокие, смуглые, черноволосые, узкоглазые. В белых форменных блузах странного покроя, расстегивающихся на плече, как у детей, в белых же штанах. И отчего моряки так любят белое? Стирать же наверняка трудно.
  - Прыгай! - не то приказал, не то предложил один матрос.
  Гора с плеч. Язык я понимаю. Явно не русский язык, но я его понимаю.
  Прыгать я не стал, лодку как раз качнуло к камням, и я просто перешагнул. Тут же сел на дно. Моряки дружно заработали веслами, отгоняя лодку от берега.
  Я довольно-таки бесцеремонно продолжал их разглядывать. Японцы? Нет. Китайцы? Тоже очень не похожи, хотя, конечно, китайцы бывают разными, там народов на самом-то деле - как в России. Какие-нибудь малайцы, индонезийцы?
  Я бросил сражаться со своим географическим кретинизмом. Как говорила одна моя знакомая девушка, путая Абиджан и Андижан, Исландию и Ирландию, Гамбию и Замбию: лЧто ты хочешь, у меня по географии в школе была пятерка».
  Во всяком случае, выглядели эти матросы дружелюбно, оружия при них никакого не было.
  - Спасибо, - сказал я, чтобы хоть как-то завязать разговор. - Я уж боялся тут остаться навсегда.
  - Давно сидишь? - спросил один моряк. Второй посмотрел на него неодобрительно, но промолчал.
  - Часа два.
  - А откуда ты тут взялся?
  Вид мой, похоже, у них удивления не вызывал. Да и вообще не похоже было, что морячки изнывают от любопытства - откуда на клочке берега под отвесной стеной взялся человек.
  - Спустился по веревке со скалы, - ответил я полуправдой.
  - Ого, - с уважением произнес моряк. - Ты сильный.
  - Ага, только на всю голову отмороженный, - пробормотал я, вспомнив анекдот про ворону, увязавшуюся лететь через море с дикими гусями.
  Моряки дружно захохотали. Но мы уже подплыли к корме яхты, и нам стало не до разговоров. Лодка плясала на мелкой волне, моряки осторожно притирали ее к корме. Первым на борт поднимался я. Ухватился за поручни аккуратной металлической лесенки, свешивающейся за кормой, лодка ушла изпод ног, я поднялся на несколько ступенек, меня подхватили крепкие руки, и я оказался на палубе.
  Тут было человек семь - наверное, почти весь экипаж яхты. Несколько матросов. Двое молодых мужчин, которых я мысленно окрестил пассажирами, - они были не в морской форме, а в каких-то свободных пестрых одеждах слегка арабского вида. Впрочем, тип лица и у них был скорее азиатский.
  И еще один, самый пожилой, лет шестидесяти, которого я счел капитаном. Во всяком случае, на голове у него была фуражка капитанского вида с золотистой кокардой в форме кленового листа. Впрочем, к канадцам капитан имел ровно столько же отношения, как и вся команда. Вот он очень походил на китайца - менее рослый и лицо очень типичное.
  Капитан не отрывал от меня глаз.
  Нет, не от меня. От ранца за моей спиной. Он едва удерживался от того, чтобы подойти поближе и не рассмотреть ранец получше.
  - Спасибо за спасение, - обратился я к капитану.
  - Это святой долг любого моряка, - с трудом переводя взгляд на меня, сказал капитан. Зря говорят, что мимика китайцев европейцу понятна с трудом. У капитана все на лице было написано - озабоченность, сомнения, опаска, подозрение. - Есть ли еще люди, нуждающиеся в помощи?
  - Все люди нуждаются в помощи, но на этом берегу людей больше нет, - дипломатично ответил я.
  Капитан кивнул с таким видом, будто я изрек мудрость, достойную Конфуция. И внезапно сказал на другом языке:
  - Ожидать ли нам преследования или иных неприятностей, связанных с вами?
  Его не понял никто. Кроме меня. Все-таки переход в другой мир вложил в меня какие-то чужие языки. Я не понимал, в чем тут отличие, и язык, на котором я говорил с матросами, и тот, на котором заговорил капитан, не имели ничего общего ни с русским, ни с английским. Я просто знал, что это уже другой язык. Не родной для капитана.
  - Я не думаю, что в ближайшее время могут произойти неприятности такого рода, - ответил я. Опять-таки на этом понятном лишь нам с капитаном языке.
  Похоже, это было чем-то вроде проверки. Капитан кивнул и, обращаясь к одному из матросов, продолжил на лкитайском», как я решил называть общий для команды язык:
  - Проводи высокого гостя в мою каюту, помоги переодеться в сухое и накорми.
  И снова, обращаясь ко мне и явно вызывая восхищение команды своим двуязычием:
  - Нижайше прошу простить мое отсутствие. Берег опасен камнями в воде, и я должен пока оставаться наверху.
  Кажется, я знал язык лучше него, потому что ответил:
  - Долг капитана быть на палубе, если вокруг рифы. Ведите корабль, я буду ждать вас сколько потребуется. Спасибо за гостеприимство.
  Капитан, обогащенный знанием слов лпалуба» и лрифы», задумчиво удалился. А меня вежливо провели к надстройке на корме (не знаю, как она называется, знания функционала исчезли, а мое знакомство с морем ограничивалось книжкой лОстров сокровищ» и фильмом лПираты Карибского моря», то есть ничем).
  Невысокая дверь, короткий коридорчик. Двери по обе стороны и в торце. Меня провели в ту дверь, которая была в конце коридора, она не запиралась, но матрос толкнул ее с явной робостью.
  Капитанская каюта была небольшой, да и не стоило ожидать тут княжеских хором. Три на три метра, на всю ширину суденышка - задраенные иллюминаторы выходили на оба борта. Яркие электрические лампочки под потолком. Обшитые деревом стены, развешанные по ним фотографии в рамках под стеклом и причудливые предметы, стол с четырьмя стульями, довольно широкая койка, еще один маленький письменный столик, скорее даже конторка, у стены. Еще через минуту второй матрос принес мне стопку чистой сухой одежды - такой же, как и у них, после этого меня оставили в одиночестве.
  Я отодвинул от обеденного стола (интересно, кто удостоен чести обедать с капитаном? Пассажиры?) стул, обнаружил, что на случай качки его ножки вставляются в специальные пазы. Уселся. Перевел дыхание.
  Вроде бы вполне дружелюбные люди. На каких-нибудь пиратов не похожи.
  Итак, что мы имеем?
  А имеем мы мир, который все-таки, наверное, не мой родной. Имеем уровень развития примерно как в нашем мире или в Верозе. Что там на месте Китая? Какой-нибудь Лытдыбр?
  Но на роль логова функционалов мирок не тянет, Вероз это или не ВерозЕ
  Что еще?
  Здесь бывают солдаты Аркана. Капитан явно опознал ранец и счел правильным обратиться ко мне на каком-то языке, с этим ранцем ассоциирующимся. Получается, я теперь знаю язык функционалов? Какой-то особый язык, знание которого - редкость и сразу подчеркивает высокое положение говорящего, лдоступ к государственным тайнам».
  ЛюбопытноЕ
  Я переоделся - одежда пришлась мне впору, да здравствует высокий рост местного населения. И стал осматриваться внимательнее.
  Следующие пять минут нанесли по всем моим теориям жесточайший удар.
  Во-первых, я обнаружил источник электричества на корабле.
  Над конторкой, явно служившей капитану письменным столом, был закреплен в отполированных до блеска бронзовых кольцах серый цилиндр, больше всего напоминающий здоровенный, сантиметров в пятнадцать высотой, электролитический конденсатор. Металлическая оболочка, глянцевое стеклянное донышко (почему-то казалось, что цилиндр был закреплен вверх дном) и два медных штырька, торчащие из стекла. На штырьки были нацеплены зажимы-лкрокодильчики», которыми кончались уходящие в стену толстые провода. Цилиндрик едва слышно гудел и пах озоном. Снаружи всю конструкцию прикрывала прикрученная к стене шурупами бронзовая сетка, что-то вроде защитного кожуха.
  Нет, возможно, я и ошибался. Возможно, это был такой очень своеобразный озонатор, и ток вовсе не уходил по проводам, а подавался к цилиндрику. Но я готов был биться о любой заклад, что передо мной именно источник энергии, питающий лампы на всей яхте. Совершенно немыслимый, учитывая размеры цилиндра. Ни на Земле, ни тем более на Верозе таких технологий не было и в помине.
  Во-вторых, я обнаружил на стене пяток фотографий. Неплохого качества, но черно-белые, только одна была грубо раскрашена вручную. Как раз лцветная» меня не особо заинтересовала, судя по ней, у капитана была миниатюрная и немолодая жена, а также как минимум три взрослых сына и дочь. Или три сына, один из которых был уже женат, не столь важно. Я и без того не подозревал, что попал в мир, населенный одними мужиками.
  Зато другие фотографии были куда информативнее.
  На одной из них капитан, в ту пору ощутимо моложе, был запечатлен в компании нескольких мужчин европеоидной внешности. Опять же, это бы не значило ничего, встретить человечество, состоящее только из азиатов, я и не рассчитывал. Но вот фон! Мужчины стояли на пригорке, за которым высились руины города.
  Очень большого города. Даже полуразвалившиеся, небоскребы смотрелись бы исполинами хоть на Манхэттене, хоть в каком-нибудь до предела урбанизированном восточном мегаполисе. Чудовищные скелеты зданий костями истлевших драконов закрывали весь горизонт. Лица у позирующих, кстати, были преисполнены сознанием торжественности момента: и горделивые, и испуганные одновременно.
  Третья фотография была всего лишь пейзажем. Вот только пейзаж этот пришелся бы по душе разве что Иерониму Босху в момент работы над триптихом лАд». Низкие темные облака закрывали небо, земля была вся перекорежена, исковеркана, вспухала буграми и была рассечена оврагами. Совсем рядом с фотографом земля горела - плясали по камням языки пламени.
  Земля-шестнадцать, на которую я взглянул из польской таможни?
  Это суденышко плавает между мирами?
  Еще две фотографии.
  На одной - красивая молодая женщина. Азиатка, но вроде бы не жена и не дочь капитана. Очень церемонно одетая. На фоне какого-то пышного зала. И сама фотография постановочная, официальная, от нее так и тянет бюрократией, властью, приемами и указами. Еще и затейливый иероглиф в уголке - дарственная подпись? Местная правительница?
  И последняя фотография - капитану жмет руку мужчина средних лет. Снят вполоборота, лица не разглядеть. Зато охрана - несколько солдат в знакомом обмундировании - видна вполне отчетливо. Лица равнодушно-брезгливые, с унылой напускной свирепостью, не по необходимости, а так, по протоколу. Здания на заднем плане - невысокие, деревянные, восточной архитектуры, с загнутыми лволной» скатами крышЕ
  Да, капитан, похоже, вхож в какие-то высшие сферы. Это мне повезло. Или не повезло, как знать.
  Остальные предметы в каюте были хоть и любопытны, но не более того. Шпага на стене - шпага как шпага, европейская, скорее спортивная, чем боевая, даже резьба для лшишечки» на конце имеется. Стопка книг - судя по названиям, любовные, если не сказать эротические, романы. лЯшмовая флейта и благоухающий зев», лПтица малиновка и струны лиры», лТрудолюбивый слуга и золотая борозда», лВерный посол и таинственная долина». Последние два названия почему-то вызвали в памяти сказки про мальчика-волшебника Гарри Поттера, и я хихикнул.
  Что, капитан, трудно в море без женщин? Видимо, трудно.
  Очень хотелось порыться в конторке и найти карты. Или хотя бы какие-нибудь справочники по морскому делу. Но я, конечно, на такую наглость не отважился. Заложил от искушения руки за спину и стал мерить шагами каюту, поглядывая в иллюминатор на удаляющийся берег. Уже совсем стемнело, сейчас мой дымовой сигнал никто бы и не заметилЕ
  - Ужин вот-вот подадут.
  Капитан вошел очень тихо и в тот момент, когда я стоял спиной к двери. Интересно, он как-то за мной следил и подгадывал?
  - Благодарю. Я поел перед тем, как развести огонь, но с удовольствием разделю с вами трапезу, - ответил я, не оборачиваясь.
  Причем ответил не на лкитайском», к которому вновь прибег капитан. На том лофициальном» языке, гораздо более дипломатичном и витиеватом! Почему?
  Наверное, так было правильно.
  - Мне давно не доводилось говорить на верхней речи, - сказал капитан.
  - На высокой речи, - поправил я автоматически, потому что понял - так будет правильнее.
  - На высокой, - послушно согласился капитан. - Мое имя Ван Тао. Дозволено ли мне будет узнать ваше имя?
  - Кирилл, - сказал я, поворачиваясь. - Зовите меня Кирилл.
  Капитан явно чувствовал себя не в своей тарелке. Что-то во мне его смущало, несмотря на знакомый ранец и владение лвысокой речью».
  - Господин Кирилл ожидал у берега моего корабля? - спросил он, чуть склоняя голову.
  - Нет, мне это было безразлично, - ответил я. - Распорядитесь, чтобы мою одежду привели в порядок. В этой одежде я чувствую себя матросом и борюсь с желанием ставить паруса.
  Капитан тихонько засмеялся.
  - Господин шутитЕ Простите скудость того, что я мог предложить. Моя одежда не будет вам впору, одежда моих пассажиров - тоже. Они уважаемые торговцы с севераЕ можно ли позвать их к ужину?
  - Не стоит смущать их сверх необходимого, - сказал я. И сам поразился тому, как легко вошел в роль высокомерного аристократа.
  Капитан послушно кивнул.
  - Ваша семья? - Я посмотрел на фотографию.
  - О да!
  - Все ли благополучно у вас? Радуют ли вас ваши сыновья?
  - Как и положено достойным детям уважаемого отцаЕ
  - Я вижу, вы немало путешествовали?
  Взгляд капитана пробежал по фотографиям.
  - Да. Я был молод и безрассуден. Но небо хранило меня.
  - Оттуда? - рискнул я, кивнув на фотографию с небоскребами.
  - Да. Мне было дозволено! - В его голосе прозвучал испуг.
  - КонечноЕ - небрежно обронил я. В душе все пело от восторга.
  Кажется, я все-таки пришел в дом функционалов.
  Вот только хозяев тут давно уже нет.
  - Я вижу, что вы терзаетесь мыслью о том, кто я такой, - сказал я. В этот момент дверь открылась, и двое матросов, кланяясь, внесли подносы. Я помолчал, пока они не вышли, хотя и был уверен, что они меня не поймут.
  - О нет, нет, господин Кирилл!
  Капитан ухитрился произнести фразу так, что в ней прозвучало и чистосердечное отрицание, и ожидание продолжения моих слов. Не так уж и плохо он владел лвысокой речью»!
  - Так вот, - сказал я, не имея совершенно никакого представления, как буду продолжать. Но меня уже несло. - Вам не стоит об этом думать, потому что вам совершенно не нужно этого знать. Жизнь моя слишком скучна и обыденна, чтобы засорять ею память столь уважаемого человека. Я бывал в разных мирах, любил разных женщин, дружил с многими мужчинами, многих женщин и мужчин убивал, многих спасал. Нигде в мире я не встретил совершенства, и это постоянно меня гнетет. Но вы молоды, и мои печали не должны вас касаться.
  Ван Тао побледнел.
  - Прошу проститьЕ я оскорбил вас своими мыслямиЕ мне показалосьЕ
  - Пустое. - Я махнул рукой. - К чему всем видеть, кто я и сколько мне лет?
  - Меня училиЕ я всегда узнавал Людей-над-людьмиЕ
  Похоже, я попал в точку.
  Капитана смутило не мое появление на берегу и потрепанный вид, а мой возраст. А еще больше то, что он не видел во мне функционала. Значит, и впрямь немало с ними общался, раз научился чувствовать.
  - Я вижу, вы были удостоены высоких знакомств. - Я опять кивнул на спасительную стеночку с фотографиями.
  - О да. - Капитан радостно ушел от скользкой темы моего происхождения. - Я дважды плавал в запретные земли и возвращался со многими ценными редкостями!
  Я подумал, что недорого же ему заплатили за редкости, если на старости лет он лично вынужден возить торговцев на своей яхте, а не нанимать себе на службу молодых капитанов. Впрочем, как знать. Есть люди, которые ухитряются к старости просадить целые состояния и вновь добывать свой хлеб, как в молодости. А есть и такие, которые никак не угомонятся, тем более море крепко держит своих тружеников. В принципе про одного такого, по имени Синдбад-мореход, рассказывала сказки Шехерезада. А про другого сочинил четыре, а в некоторых мирах даже семь книг английский политик Джонатан Свифт.
  - Поужинаем? - предложил я. Еда на подносах выглядела весьма аппетитно - горка маленьких пельменей в сплетенных из бамбука тарелках, густой суп в чашках, крошечные конвертики из листьев, скрывающие в себе начинку.
  Капитан вдруг занервничал.
  - Все успело застыть, господин Кирилл.
  - Остыть, - машинально поправил я, соображая, что происходит.
  - Я прикажу разогретьЕ сейчасЕ - С ловкостью подхватив оба подноса, капитан выскочил из своей каюты.
  Так.
  Похоже, я избежал какой-то очень экзотической приправы в супе. И хорошо, если с этой приправы я просто уснул бы крепким сном и проснулся со связанными руками и ногами. А ведь можно было и вовсеЕ застыть к утру.
  Я дождался возвращения капитана и нарочито громко зевнул.
  - Боюсь, что у меня пропал аппетит. Когда вы приходите в порт?
  - На рассвете. - Капитан явно понял, что я все понял, и теперь мечтал лишь об одном - убраться от меня подальше. - Море неспокойно, я бы хотел простоять всю ночь на вахте, господин Кирилл.
  Да уж, задушевного разговора у нас теперь точно не получитсяЕ
  Как должен себя вести Человек-над-людьми, знающий, что его собирались отравить? Надменный функционал, против которого, пусть по незнанию, замышлял какой-то глупый хрыч? Реальная опасность функционалу не грозила, его организм переварит и нейтрализует любые яды, но сам фактЕ
  - Пшел вон, - беззлобно сказал я. - И если кто-то ночью подойдет к двери каюты, это будет его последняя ночь!
  Подобострастно кланяясь, капитан выскочил из своей каюты. Я присел на койку, посидел, успокаиваясь. Взял с конторки лТрудолюбивого слугу и золотую борозду», пролистал. Да, мальчикуволшебнику даже в пубертатном возрасте такое бы не приснилосьЕ
  После некоторых поисков я обнаружил выключатель - вычурный, бронза и эбонит. Выключил в каюте свет. Стало абсолютно темно. Яхту покачивало; судя по бьющей в борт воде, она шла довольно бодро.
  На ощупь найдя кровать, я прилег с твердой мыслью не спать до самого утра.
  И, разумеется, тут же уснул сном праведника.

«««Назад | Оглавление | Каталог библиотеки | Далее»»»



- без автора - : Адамс Дуглас : Антуан Сен-Экзюпери : Басов Николай : Бегемот Кот : Булгаков : Бхайравананда : Воннегут Курт : Галь Нора : Гаура Деви : Горин Григорий : Данелия Георгий : Данченко В. : Дорошевич Влас Мих. : Дяченко Марина и Сергей : Каганов Леонид : Киз Даниэл : Кизи Кен : Кинг Стивен : Козлов Сергей : Конецкий Виктор : Кузьменко Владимир : Кучерская Майя : Лебедько Владислав : Лем Станислав : Логинов Святослав : Лондон Джек : Лукьяненко Сергей : Ма Прем Шуньо : Мейстер Максим : Моэм Сомерсет : Олейников Илья : Пелевин Виктор : Перри Стив : Пронин : Рязанов Эльдар : Стругацкие : Марк Твен : Тови Дорин : Уэлбек Мишель : Франкл Виктор : Хэрриот Джеймс : Шааранин : Шамфор : Шах Идрис : Шекли Роберт : Шефнер Вадим : Шопенгауэр

Sponsor's links: