«««Назад | Оглавление | Каталог библиотеки | Далее»»»

Прочитано: 80%

5

  Подъем на вершину храма был долог. Никаких лифтов или самодвижущихся дорог, никаких повозок, пусть даже самых медленных.
  Мартин, Ирина и девочка шеали брели по спиральной дороге. Изредка их обгоняли - взрослые и птенцы, порой спускались навстречу - исключительно взрослые.
  Мартину это не понравилось.
  - Религия шеали, по сути, религией не является, - говорила Ирина. - Это скорее философское учение о тщете бытия. Исследователей ввели в заблуждение внешние атрибуты - культ Первичного Яйца, догмат об Утрате Полета, обряд Когтя и ПераЕ Понимаешь, все очень хорошо отвечает нашим бытовым представлениям о шеали. Нелетающие птицы - какую еще форму может принять их религиозное чувство? Яйца, крылья, перьяЕ Нет, на самом донышке там что-то есть. Остатки настоящей религии шеали, она была похожа на шаманизм, если я ничего не путаю. Но на самом деле культ шеали - не более чем искусственно разработанная система воздействия на психику!
  - Убивающая разум? - уточнил Мартин. Спиральная дорога на вершину храма была довольно широкой, метров пять. По левую руку - стена храма, тесаные каменные блоки из темно-серого камня. На уровне плеч и пояса камень был отполирован касаниями рук - две гладкие полосы тянулись от самого основания конуса. По правую руку - пропасть, ничем не огражденный обрыв дороги.
  А внизу - город, окутанный сумерками. Пламя редких газовых факелов на стене не разгоняло темноту, а лишь оттеняло ее, заглушало свет в окнах, вызывало неуместные ассоциации с подземельем. Не самая рациональная система освещения - судя по реву форсунок и волне тепла от каждого факела, газа здесь тратилось немалоЕ
  - Усыпляющая разум, - сказала Ирина. - Твой случай со спятившим шеали очень показателен. В критической ситуации, когда инстинкты не срабатывают, разум может проснутьсяЕ на время.
  - У него не проснулся. Он действовал на древних инстинктах.
  - Но остальные-то приспособились? Когда пришли ключники, когда поставили Станции, когда стали захаживать инопланетные гости - шеали сумели перестроиться. Наверняка была паника, избиение птенцов, самоубийства, попытки уничтожить ключниковЕ потом разум взрослых шеали проснулся, они осмыслили происходящееЕ
  - Стоп-стоп-стоп! - быстро сказал Мартин. - Ирочка, остановись. Ты предлагаешь устроить шеали новый шок? Который разбудит их разум? Но ты же сама назвала последствияЕ
  Ирина остановилась. Устало посмотрела на Мартина:
  - Они - неразумны. Понимаешь? Взрослые шеали - не более чем животные.
  - А птенцы, которые погибнут, прежде чем шеали обретут разум? - заорал Мартин. - Их тоже не берешь в расчет? А что скажут взрослые, когда вновь начнут думать? Спасибо? Не думаю. Они уже сделали свой выбор, отказались от разума!
  - Боишься?
  - Боюсь. И не считаю, что мы вправе решать за чужую расу!
  Ира засмеялась:
  - МартинЕ перестань. Все, что я говорила, - это лишь мои догадки. Ключники велели тебе что-то сделать. Вопрос: что отличает Шеали от иных миров? Ответ: главная странность Шеали - неразумность взрослых особей. Вопрос: что тебе следует сделать? Ответ: вернуть им разум. Вопрос: почему? Ответ: потому что.
  - Ответ как раз понятен. Шеали не просто отказались от прогресса разума, они сознательно регрессировали. Это ключникам и не нравитсяЕ быть может, именно такие действия могут вызвать вмешательство над-разума?
  - Возможно, - кивнула Ирина. - Теперь пойдем дальше. Как тыЕ ну, или я, не важно, можем повлиять на расу шеали?
  - Сделать какую-нибудь гадость в храмеЕ - предположил Мартин. - СвятотатствоЕ осквернение алтарей и мощей, убийство священниковЕ ты это задумала?
  - Да ничего я не задумала! - Ира топнула ногой. - Ничего! Я пыталась разобраться в особенностях шеали, кое-что поняла, тут явился ты - с заданием от ключников. Ты сам и сделаешь все!
  - Я ничего не стану делать, - твердо ответил Мартин. - Нравится им быть неразумными - пожалуйста! Могут вообще до уровня инфузорий регрессировать.
  - Сделаешь, - твердо сказала Ирина. - Неужели ты не понимаешь? Мы - инструменты ключников. Разумные, но не свободные инструменты. Может быть, молоток и не хочет забивать гвозди, но кто его спросит? И свече неинтересно гореть, но тебя интересует мнение свечи?
  - "Никогда не интересовался, умеют ли фотоны думатьЕ" - прошептал Мартин. - Это сказал ключник, когда я шел сюда! Ирина, так ведь ключники намекают о том, что случится с тобой в новом мире!
  Улыбка на лице Ирины появилась не сразу.
  - Мартин, милый, ты только сейчас это понял? Может быть, ты даже не понимаешь, зачем ключники заставляют людей рассказывать истории?
  - Я не пойду в храм, - сказал Мартин. - Не дождутсяЕ Подожди, а что ты сказала насчет историй?
  - Мартин, если ты не пойдешь в храм, то именно это станет причиной апокалипсиса шеали. У нас нет свободы воли, понимаешь?
  Маленькая ладошка коснулась руки Мартина. Он посмотрел на девочку шеали, вздохнул. Сказал:
  - Пойдем к свету, я не вижу, что она говоритЕ
  У ближайшего факела они снова остановились. Девочка спросила:
  "Вы спорите? Что-то случилось? Вы не хотите идти?"
  Мартин посмотрел на Ирину - и ответил:
  "Мы спорим. Женщина считает, что мы станем причиной больших потрясений в жизни шеали".
  "Каких потрясений?"
  "Из-за нас взрослые шеали могут вновь обрести разум. Скажи, известно ли тебе, что произошло на Шеали после прилета ключников?"
  "Было большое потрясение. Взрослые обрели разум. Потом все стало как прежде".
  - Если даже шок от прилета ключников помог ненадолго - так что можем сделать мы? - спросил Ирину Мартин. Пожал плечами. - Не понимаю, на что они рассчитываютЕ
  - Мы поймем, но слишком поздно.
  Мартин вздохнул. Ну что за упрямая девчонка! Он снова повернулся к девочке:
  "Скажи, хорошо или плохо будет, если взрослые шеали снова станут разумными?"
  Девочка задрожала.
  "Ответь!" - велел Мартин, непроизвольно вкладывая в жесты требование повиноваться.
  "Я не знаю! Я не думала о таком! Это слишком трудно!"
  "Ты сама хотела бы остаться разумной? Навсегда?"
  - Мартин, перестань орать на ребенка! - крикнула Ирина. "Ты - моя стая. Как ты скажешь, так и будет правильно", - ответила девочка.
  "Шеали - твоя стая! Это твой мир! Я лишь чужак, пришедший издалека и ненадолго. Скажи, девочка!"
  "Я не знаюЕ"
  Ирина обняла Мартина, оттаскивая от девочки:
  - Перестань! Она же ребенок! Как она может решить за весь мир? И какую ценность имеет ее решение?
  - А какую ценность имеет наше решение? - спросил Мартин. - Кому еще решатьЕ кроме детей этого мираЕ
  Но все-таки он повернулся к девочке и сказал:
  "Прости. Я волнуюсь, я не знаю, как поступить. Я не хочу принести беду в твой мир".
  "Я простила, ты моя стая, - ответила девочка. - А ты можешь выбирать?"
  "Нет. Я даже не знаю, что случится и почему. Я лишь предполагаю".
  "Тогда почему ты волнуешься о пустом?"
  "Потому что я разуменЕ" - ответил Мартин.
  Девочка постояла, потом ее крылья взмыли вверх - и Мартин прочел:
  "Тогда я не хотела бы всегда оставаться разумной. Это страшно. Взрослые правы, разум - зло. Он нужен лишь в самом начале жизни, чтобы приспособиться к миру".
  - Поздравляю, Мартин, - прошептала Ира. - Ты только что убедил ребенка, что думать - это плохо.
  Мимо них прошла маленькая группа шеали. Четверо взрослых. Все - со спокойными, лишенными любопытства взглядами.
  Мартин закрыл глаза и прислонился к каменной стене. Где-то в глубине храма пульсировал звук - низкий, на самом пороге слышимости, но почему-то приятныйЕ Будто мурлыканье огромной довольной кошкиЕ
  "Идемте, девочки", - сказал Мартин. Это было похоже на кратер вулкана.
  Спиральная дорога влилась в каменное кольцо, в центре которого зиял широкий колодец. Столб света и тепла поднимался из колодца к небу - и, подойдя к неогороженному краю, Мартин с содроганием увидел внизу клубящуюся огненную завесу. Камень под ногами был горячим, растрескавшимся.
  - Черный ход в адЕ - прошептала Ирина у его плеча.
  Ободок колодца не пустовал. Спиной к провалу стояли шеали - со странно расцвеченными черным и красным перьями. Присмотревшись, Мартин понял, что стоящие шеали слепы - их глаза были то ли выколоты, то ли выжжены давным-давно.
  - Это священники храма, - пояснила Ира. - Понимаешь? Я сюда еще не поднималась, но кое-что узналаЕ
  - А этиЕ - Мартин не закончил, лишь кивнул на несколько пар, бредущих вкруг колодца. В каждой паре был взрослый шеали и птенец.
  - Это те птенцы, которые достаточно созрели для потери разума. Их провожают во взрослую жизнь родители или старшие друзьяЕ
  Девочка повернулась к Мартину, развела крылья:
  "Это последний обряд. Пойдемте, я стану переводить, пока смогу. Ты все поймешь".
  Вслед за девочкой Мартин и Ирина двинулись по кольцу. Первый священник на миг запнулся, прежде чем его крылья начали чертить слова на шеали-жестовом. Наверное, в шагах Мартина и Ирины слепец уловил поступь Чужих. Но девочка что-то громко требовательно пропела - и крылья священника взметнулись в воздух.
  "Рожденные невиннымиЕ отринувшие предопределениеЕ поднявшиеся к небуЕ познавшие ход временЕ разделившие слова и делаЕ заглянувшие в завтраЕ увидевшие законыЕ"
  Крылья девочки двигались так стремительно, что Мартин едва успевал читать ее слова. Казалось, на самом деле девочка не успевает переводить всё, будто жесты священника несли в себе не просто буквы или иероглифы, а целые смысловые блокиЕ
  Второй священник вскинул крылья уже без колебаний:
  "Познавшие добро и злоЕ утратившие покойЕ стремящиеся познать непознаваемоеЕ изменившие землю и водуЕ разделившие жизнь и смертьЕ не ставшие счастливымиЕ"
  - Что-то подобное я читал и у насЕ - пробормотал Мартин - просто, чтобы прогнать наваждение.
  Ирина тихо ответила:
  - К чему-то подобному приходит любой разум.
  "Тысячелетия боли и кровиЕ поиски и пораженияЕ в погоне за бытиемЕ смысл смыслаЕ в страхе и печалиЕ слабые крылья буриЕ узнавая жизнь - познаешь смертьЕ"
  Внезапно, с каким-то неожиданным холодным равнодушием, Мартин подумал, что Адам и Ева, вкусив от Древа Познания, вовсе не стали смертными. Они лишь поняли, что смертны. Поняли - поскольку именно в тот миг обрели разум. Променяли вечное райское бездумье на быстротечные муки разума.
  Кто сказал, что плоды Древа Познания сладки? Дьявол? Что ж, он известный обманщик. Сок райского яблочка был горьким, как хина, и режущим, будто толченое стекло. Но когда он касается губ, ты уже не в силах отбросить запретный плод. Ты плачешь, будто зверь, лизнувший окровавленное лезвие. Плачешь. захлебываясь собственной кровью, - и продолжаешь лизать смертоносный клинокЕ
  Точно так же осознает свою смертность любое существо, вкусившее горький плод познания. Осознает - и остается жить с этим знанием, не в силах дотянуться до сладкого плода Древа Жизни. У тебя всегда есть выбор - отказаться от жизни, но у тебя нет выбора - отказаться ли от разума. Ты можешь глушить его алкоголем или наркотиками, сходить с ума или добиваться нирваны. Но только шеали нашли окончательный выход. Только шеали сумели вытошнить непрошеный дар, выплюнуть его под ноги жестоким богам.
  Шеали отрицали разум, поскольку тот нес в себе знание о смерти.
  Шеали выбрали покой.
  Шеали не хотели страдать.
  Шеали стали счастливы.
  Только дети не боятся смерти - они верят, что будут жить вечно. Только дети и безумцы.
  Шеали отказались от разума - и это был их выбор.
  "Отрицаю мысли о высшемЕ отрекаюсь от сомненийЕ буду счастливЕ ВсегдаЕ всегдаЕ всегдаЕ"
  - Она уходит! - выкрикнула Ирина, схватила Мартина за руку. - Мартин, на нее это действует!
  Девочка-шеали и впрямь менялась. Движение стали плавными, она вошла в транс и вряд ли уже помнила, кто с ней и почему она пошла вокруг огнедышащего жерла. Девочка танцевала, двигаясь мимо бормочущих жрецов, глаза ее стекленели, их наполняла бездонная пустота - языки багрового пламени в черных глубинах зрачков.
  - Она вправе уйти, - сказал Мартин. - Не бойся, на нас это не подействует. С этим надо родиться и житьЕ готовиться, мечтать, веритьЕ в счастье без разумаЕ
  Девочка танцевала. Взлетали и падали крылья, она шла вприпрыжку мимо священников - чей речитатив перешел в напевное бормотание. Теперь каждый новый жрец начинал говорить вместе с предыдущим, они подхватывали слова друг друга, голоса взмывали в черное небо, откуда пламя кратера выдуло все звезды, и тонкий голосок девочки вливался в ликующий хор.
  "Навсегда, навсегда, навсегда! Буду жить, буду жить, буду жить! Думать - зло, думать - боль, думать - страх! Навсегда, навсегда, навсегдаЕ"
  Мартин посмотрел на Ирину - девушка плакала, не отрывая взгляда от танцующего птенца.
  - Она выбрала сама! - рявкнул Мартин. - Не вмешивайся! Она будет счастлива!
  - Сделай что-нибудь! - выкрикнула Ирина. - Ну сделай же! Это неправильно, это ловушка, это ложь! Это та же самая смерть! Останови ее!
  Они уже сделали полный круг. Последний оставшийся священник что-то выкрикнул - ликующе, радостно, и девочка закричала в ответ. Распахнула крылья - это чуть-чуть напоминало призыв к вниманию, но уже не было речью. С восторженным пением девочка шеали обогнула жреца и шагнула в кратер.
  Мартин не успел ничего подумать. Тело среагировало само - метнулось вперед, отбрасывая жреца, попытавшегося заступить дорогу. Его пальцы скользнули по перьям девочки - но уже не успели сжаться.
  Маленькая фигурка, раскинув крылья, падала в ревущее пламя.
  И Мартин шагнул следом.
  Камень легко ушел из-под ног, теплый ветер ударил в лицо, стал горячим и превратился в языки пламени. Огонь лизнул тело - и унесся ввысь.
  Мартин и девочка падали в расширяющейся каменной шахте. Над головой ревело удаляющееся пламя, внизу тускло пульсировала багровая тьма. Мартин сгруппировался - сознанию не было сейчас места, будто и из него выбил разум речитатив жрецов. Остались лишь инстинкты, юношеский опыт пары парашютных прыжков - и тело послушно устремилось за падающей девочкой.
  Горячий ветер бил в лицо. Мартина пронесло мимо девочки, он раскинул руки, спиной ложась на поток, из карманов высыпалась какая-то мелочевка. Девочка падала на него - безвольная, застывшая, с отведенными за спину, будто перебитыми, крыльями. Потом стеклянный взгляд мазнул по Мартину, и птенец забил крыльями, закричал - будто лишь теперь осознав огненную бездну, в которую они неслись.
  - Лети! - закричал Мартин на туристическом, надеясь, что девочка поймет если не слова, то интонацию. - Ты можешь летать, лети! Ты можешь летать!
  Девочку, бьющую крыльями, отнесло вверх. Мартин перевернулся, глянул в приближающийся огненный зрачок.
  Что это - такая же завеса, как и наверху?
  А что за ней?
  Камень?
  Шеали не умеют летать. Даже птенцы.
  Мартин раскинул руки. Рванул рубашку, пытаясь растянуть между телом и руками хоть какое-то подобие крыла.
  Рубашку вырвало, тело закрутило, огненный шторм лизнул лицо - и остался над головой.
  А Мартин все падал и падал - в ревущий воздушный поток, в выхлоп исполинской турбины, во включенную аэродинамическую трубу. Все медленнее и медленнее - пока тьма не хлестнула его упругой гибкой сеткой, прогнулась, подбросила, отвесив полноценную оплеуху по всему телу. Мартина швырнуло куда-то вбок, в тусклый красный свет, в спиральный крутящийся лазЕ Девочка шеали гладила его лицо мягким крылом. Мартин долго смотрел на нее, прежде чем попытался сесть. Все тело болело, голова кружилась, но он был жив, и кости, похоже, целы.
  "Ты жив, - сказала девочка. - Я боялась, что ты разобьешься. Ветер Встречи должен удержать взрослого, но ты тяжелее наших взрослых".
  Они были в маленькой камере с мягким полом. В стене виднелся круглый глазок туннеля, по которому Мартин и девочка сюда соскользнули, напротив - закрытая круглая дверь.
  "Ты боялась? - спросил Мартин. Говорить на жестовом сидя было очень неудобно, но встать он пока не решался. - Ты не должна больше бояться".
  "Почему ты прыгнул за мной? - спросила девочка. - Ты тоже хотел утратить разум?"
  "Нет".
  "Почему?"
  "Я испугался за тебя".
  "Это глупо, - сказала девочка. - Огонь слаб, он не может повредить. Ветер Встречи дует с самого дна, он тормозит падение. Я должна была упасть мягко - и уже без разума".
  "Не получилось?" - спросил Мартин.
  "Нет".
  "Извини".
  Девочка прижалась к нему. От пернатого тельца пахло хорошо высушенной подушкой и чем-то медовым, как от чисто вымытого щенка.
  - Я совсем не жалею, - сказала девочка. Голосок был напряженным и ударения стояли неправильно, на первых слогах, но она говорила на туристическом.
  - Что теперь будет? - спросил Мартин.
  - Не знаю, - ответила девочка. - Быть разумным так глупо! Ничего не знаешь наперед.
  - Это точно, - сказал Мартин. - Помоги мне, малышка. Голова кружилась, и к горлу подступала тошнота. Но, опираясь на хрупкое плечико, он все-таки сумел дойти до двери.
  И выйти вместе с девочкой в огромный сводчатый зал, полный священников шеали. Они все прибывали и прибывали, выползали из узких нор в стенах, спрыгивали с балкончиков, выходили из коридоров - молчаливые, шуршащие перьями фигуры, двигающиеся так легко, будто слепота им совсем не мешала. Тусклый свет газовых факелов под потолком не помогал оценить их число. Сотни? Скорее - тысячиЕ
  Мартин пожалел о том, что оставил тепловое ружье в гостинице.
  - Не бойся, - сказала девочка. - Они всего лишь напуганыЕ Пернатое тельце выскользнуло из-под руки и вышло вперед.
  Мартин шатнулся, но устоял.
  Девочка заговорила - и с первых же ее слов в зале повисла тишина. Те, кто не успел зайти в зал, замер на пороге.
  Девочка говорила - и Мартин с удивлением понял, что в ее голосе больше не осталось детскости. Она не объясняла и не просила. Она повелевала.
  Священники распростерлись ниц. Осталась стоять лишь девочка - медленно обводя взглядом зал.
  Мартин опустился на одно колено. Девочка посмотрела на него - и улыбнулась.
  - Ты можешь встать.
  Мысленно отметив, что он "может встать", а вовсе не "может стоять", Мартин поднялся. Черно-красные фигуры ползали по полу - и в судорожных движениях не было железной уверенности инстинкта, а лишь смятение потрясенного разума.
  - Ты - моя стая, - сказала девочка. - Но теперь я должна остаться. Отпусти меня, Мартин, или останься с нами.
  - Я отпускаю тебя, - ответил Мартин. - Это твоя стая и твой мир. Учи его летать.
  Он достал из кармана "документ на птенца" - надо же, не выпал. И порвал в клочки.
  Девочка подошла к нему и обхватила руками-крыльями. Прошептала:
  - Я тебя очень люблю. Спасибо тебе, Мартин. Ты точно-точно не хочешь остаться?
  - Точно-точно, - прошептал Мартин.
  - Мне будет трудно? - спросила девочка.
  - Обязательно.
  Девочка кивнула. И, взяв Мартина за руку, повела мимо смятенных священников. Странно, но автобус еще ходил. Они дожидались его на остановке - Мартин, Ирина и девочка шеали, окруженная кольцом стражников. Оружие сверкало у каждого во всех четырех кистях - и это были не только ритуальные кинжалы.
  - Водитель еще неразумен, - сказала девочка, когда в конце улицы показался неторопливо катящийся автобус. - Пусть. Он довезет вас. Так спокойнее.
  Мартин покосился на охранников - ни в одном взгляде не сквозило холодной успокоенности. Скорее - огонь фанатичной преданности. Черно-красные перья выдавали в них священников, но они были зрячими. Наверное, не прошедшие окончательного посвящения послушникиЕ
  - На тебя могут напасть? - спросил Мартин.
  - Могут, - просто ответила девочка. - Еще будет много шумаЕ будет огонь и кровь.
  - Я не хотел, - сказал Мартин. - Прости меня.
  - Все хорошо, - сказала девочка. - Так должно было быть - и так стало. "Бескрылый пришелец шагнет в бездну, чтобы девочка его стаи сохранила разумЕ" Кто знал, что это случится на самом деле? Откуда у бескрылого пришельца своя стая?
  - Вот какЕ - протянул Мартин. - Всегда мечтал стать героем пророчестваЕ Прямо так и сказано?
  Девочка заколебалась:
  - НуЕ эти пророчества, они такие двусмысленныеЕ вообще-то "чужак, неспособный летать", - это мог быть любой иноземный взрослый шеали. А "дитя его стаи" - скорее мальчик, чем девочка. Но это раньше так считали. Теперь все будут думать иначе. Я уже приказала.
  Мартин невольно улыбнулся:
  - Понятно. Что ж, тогда я не буду давать тебе никаких напутствий. Ты сама прекрасно справишься.
  - Я очень разумная девочка, - сказал птенец.
  Автобус остановился. Водитель посмотрел на Мартина пустыми глазами. Спросил:
  "Привет тебе. Ты едешь?"
  "Привет тебе. Мы едем", - ответил Мартин.
  И коснулся на прощание крыла девочки. Хотел потрепать по смешному желтому хохолку - но под яростными взглядами охраны не решился.
  Автобус с гулом пополз по улице. Мартин укоризненно посмотрел на Ирину - и та опустила взгляд.
  - Ты же знала, - сказал Мартин.
  - Знала. Только думала, что "чужаком, неспособным летать", буду я. Беда с этими пророчествами - все уклончиво, невнятно, запутанноЕ
  Мартин покачал головой. Ругаться не хотелось. Все тело болело. Автобус медленно ехал к Станции, за спиной оставался охваченный эпидемией разума город.
  - Разумные шеалиЕ - прошептала Ирина с чувством. - Что сейчас начнетсяЕ
  - Юрий Сергеевич мне голову оторвет, - согласился Мартин. - Вместо меланхоличных спокойных шеали - энергичная молодая раса. Как снег на головуЕ Тебе тоже достанется, не улыбайся.
  - Я не тому улыбаюсь. Я до сих пор живая, понимаешь? И если через полчаса мы войдем в Станцию - останусь живой, фантастика!
  Мартин подумал и положил тепловое ружье на колени. Автобус тихо полз сквозь ночь.
  А позади, в городе, простучало что-то, очень похожее на пулеметную очередь.
  - Ира, ведь ты в первый раз добилась успехаЕ - сказал Мартин. - Видишь? Что-то меняется.
  Но Ирина покачала головой:
  - Это не я добилась, Мартин, Это ты добился. На них никто не напал.
  Веранда перед входом на Станцию была пуста, и они поднялись по ступенькам. Мартин открыл перед Ириной дверь, подождал, пока она войдет. Оглянулся.
  Погони не наблюдалось.
  Зато в городе кое-где начались пожары.
  - Удачи, девочка, - прошептал Мартин, глядя на Джорк. Вошел вслед за Ириной, закрыл дверь.
  Они были на Станции. И теперь - в абсолютной безопасности. Никто, никогда и никому не причинит вреда на территории ключников.
  - Прошли, - сказал Мартин. - Ира, мы прошли! Они глупо улыбнулись друг другу. Предопределенность была сломана. Ирина-шесть осталась в живых!
  - У тебя есть история для ключников? - спросил Мартин.
  Девушка кивнула. Спросила:
  - А про что ты будешь рассказывать?
  Мартин кивнул на входную дверь:
  - Про тех, кто сумеет пойти дальше. Про тех, кто останется. И про то, что эта история случилась не в первый раз.
  - У меня история проще, - призналась Ира. - Но, наверное, она сгодится.
  - Тогда идем, - решил Мартин. - Рассказываем сказки иЕ
  - И куда отправляемся?
  Мартин осекся. Посмотрел Ирине в глаза. Со вздохом спросил:
  - На Талисман?
  - Да. Там другая я, Мартин. Я не могу ее оставить. Она бы меня не бросила.
  - Значит - на Талисман, - смирился Мартин. - Как хочется домойЕ
  - Мне тоже.
  Коридор вывел их в зал ожидания. Для разговора с ключниками предназначались маленькие кабинки по периметру зала. Двери двух кабинок были приоткрыты.
  - Ждали, - заметил Мартин.
  - Они всегда ждут, - согласилась Ирина. - НуЕ удачи! Прежде чем разойтись по кабинкам, они поцеловались. Быстро и легко. Как друзья, а не как любовники. - Здесь грустно и одиноко, - сказал ключник.
  - Скоро станет гораздо веселее, - ответил Мартин, садясь за стол. Тепловое ружье аранков он, повинуясь непонятному порыву, положил на стол. Хотелось какого-то жеста - пусть выспреннего, но внятного.
  - Поговори со мной, путник, - продолжил ключник.
  Он был тощ и жилист, выше Мартина ростом, но при этом какой-то хрупкий, несерьезный. Не таким должен быть повелитель галактикиЕ
  Хотя когда это властелины отличались ростом и сложением? Только в восторгах придворных лизоблюдов.
  - Я расскажу про тех, кто остается в середине, - сказал Мартин. - Не про неудачников - их повесть слишком горька и скучна. Не про победителей - их историю не рассказать словами. Люди середины - их всегда больше, чем победителей и проигравших. На любой планете, у любой расыЕ даже у ключников.
  Ключник не мигая смотрел на Мартина.
  - Когда-то проблемы решались очень просто, - сказал Мартин. - Если одно племя обрело разум, а другое так и осталось стаей - оно превращалось в пищу. В мишень для стрел, которые не сумело придумать. В костяные наконечники для копий. Это были простые времена - и они еще долго оставались такими. Те, кто опоздал в гонке, кто отстал хотя бы на полшага, - превращались в рабов. Загонялись в резервации и анклавы. Вставали по заводскому гудку и с первым лучом солнца. Простые времена - простые решения. Но простое время кончилось.
  Ключник молчал.
  - Кто-то сумел дотянуться до неба. Кто-то сумел откусить от Древа Жизни. Кто-то оставил разум про запас - как мы оставили свои инстинкты на чердаке сознания. Что это было - один краткий миг или целая эпоха? Я не знаю. Но когда молодые боги уходили, сжигая за собой мосты, за их спиной оставались люди середины. Те, кто не сумел. Те, кто не захотел. Те, кто выбрал привычный и не страшный путь разумаЕ
  - Боги не сжигают мостов, Мартин, - сказал ключник. - Для этого есть люди.
  Мартин осекся.
  - Спасибо за нашу историю, - продолжил ключник. - Но история людей середины - очень банальная историяЕ Здесь грустно и одиноко, путник.
  - Вы сами разрушили транспортную сетьЕ - прошептал Мартин. - Так? Вы или ваши предки - те, кто не вышел на новую ступеньЕ
  Ключник молчал.
  - Люди середины, - сказал Мартин. - Мы считали вас богамиЕ или почти богамиЕ а вы всего-то - люди середины. Те, кто не смог. Кто оправился от горечи поражения - и повторяет попытку! Так?
  - Здесь грустно и одиноко, путник, - сказал ключник. Показалось - или в голосе его мелькнуло раздражение? - Я слышал много таких историй.
  Мартин зажмурился - до искр в глазах. Он был почти прав. Он почти понял. Истина где-то рядомЕ
  - Я не могуЕ - сказал он. - Я почти понял, ноЕ я такой же человек середины! Я не знаю!
  - Боги уходят в небо, а неудачники становятся землей. Но под этим небом и по этой земле ходят люди середины, - сказал ключник. - Что тебя страшит, Мартин? Что ты пытаешься понять? Уйдешь ли ты в небо? Или - станешь ли ты землей?
  - Я пытаюсь понять, куда мне идти!
  - Талисман даст тебе ключ ко всем ответам, Мартин. Но вначале закончи историю про людей середины.
  - Я расскажу другую, - быстро сказал Мартин. - Историю девочки и птицыЕ
  - Я не приму другой истории. - Ключник покачал головой. - Ты начал рассказ, и тебе придется его закончить.
  Мартин вздохнул. И сказал:
  - Там, за стенами твоей Станции, народ Шеали обретает разум. Неудачники не выдержат шока и погибнут. Победители обретут разум и станут править новым миром. Но для большинства, ключник, не изменится ничего! Совершенно ничего! Будут они мыслить или продолжат жить инстинктами - это ничуть не изменит их жизнь. Не всем нужен разум. Не все могут думать. И в этом вечная ловушка, ключник. Для средних людей, для тех, кто не хочет в землю, но не дорос до неба, есть только место между небом и землей. Всегда и везде крайними остаются люди середины. У моей истории нет конца, ключникЕ как нет выхода для людей середины.
  - Ты развеял мою грусть и одиночество, путник. Входи во Врата и продолжай свой путь.
  Мартин подозрительно посмотрел на ключника.
  - Я больше не требую от тебя закончить историю, - подтвердил ключник. - Я не задаю тебе вопросов. Я не даю тебе отсрочку. Входи во Врата и продолжай свой путь.
  - Что-то не так? - спросил Мартин.
  Но ключник уже исчез. Он остался в одиночестве.
  Мартин с досадой стукнул кулаком по столу. Не было обычного приятного ощущения маленькой победы. Не было удовольствия от рассказанной истории.
  Ему разрешили войти во Врата, как будто бросили подачку, Или даже разочарованно отвернулись в сторону: хочешь - идиЕ
  Мартин вышел из комнатки задумчивый и недовольный, держа за цевье тепловое ружье. Ирина уже ждала его.
  - Нормально, Мартин?
  - Прошел, - пробормотал Мартин, почему-то вспоминая приемные экзамены в университет.
  - Я и не сомневалась, - сказала Ирина. - Ты молодец.
  - Что рассказывала? - поинтересовался Мартин.
  - Историю, как первый раз влюбилась.
  Мартин невольно улыбнулся:
  - А я-то думал, что ты на этой истории ушла с ЗемлиЕ
  - Тогда этой истории еще не было, - просто ответила Ирина. Секунду они смотрели друг на друга. Потом Мартин взял Ирину за руку.
  - ПойдемЕ нам надо спешить.
  - Почему? - насторожилась девушка.
  - Не знаю, - честно ответил Мартин. - Чувствую. Что-то не так, понимаешь? ЯЕ я недоволен своей историей. Такое ощущение, будто провалился на экзамене.
  Ирина смотрела на него, прикусив губу. Потом тихонько сказала:
  - А я хотела предложитьЕ остаться здесь на пару часов. ОтдохнутьЕ нуЕ
  Она смущенно улыбнулась.
  - Иринка, надо спешить, - твердо сказал Мартин. - Время уходит. Я слышу, слышу, как оно бежит мимоЕ еще минута - и не догнать.
  - Пошли, - кивнула Ирина.
  Они быстро, почти переходя на бег, прошли в центр Станции. Зал с Вратами был пуст, и дверь открылась при их приближении.
  - Может быть, что-то случилось со мнойЕ на Талисмане? - предположила Ирина. - А?
  - Тогда ты бы почувствовала, - заметил Мартин. - Нет, не знаю. Давай поспешим.
  Дверь закрылась за ними, экран компьютерного терминала засветился. Мартин быстро выбрал Талисман. Поддавшись секундному искушению, попытался выделить две строчки сразу. Конечно же, ничего не вышло.
  - Выйдем через главную Станцию? - спросила Ирина.
  - А какую ты выбирала?
  - Никакую, я выбрала только планетуЕ
  - Тогда, по умолчанию, ты должна была выйти через главную Станцию ТалисманаЕ - Мартин на всякий случай раскрыл поддиректорию, кивнул: - Да их всего тут двеЕ Ну что, в путь?
  - Угу, - сказала Ира. Крепко взяла его за руку, улыбнулась, запрокинув голову - будто надеялась ощутить стремительный полет сквозь ВселеннуюЕ
  Мартин нажал "ввод". Как и положено, комната не изменилась. Вот только Ирины больше не было рядом. Мартин медленно поднял ладонь. Прижал к лицу. Кожа еще хранила тепло и запах Ирины Полушкиной номер шестьЕ
  - Сволочи! - закричал Мартин. - Ненавижу! Сволочи! Если бы сейчас в зал вошел ключник, Мартин поднял бы на него ружье - чтобы исчезнуть так же легко и бесповоротно, как Ирина.
  Но никто не вошел. Мартину было предоставлено полное право крушить терминал, колотить по стене ногами и плакать у послушно открывшихся дверей.

«««Назад | Оглавление | Каталог библиотеки | Далее»»»