«««Назад | Оглавление | Каталог библиотеки | Далее»»»

Прочитано: 78%

4

  Допрос был недолгим и походил скорее на исполнение каких-то ритуальных формальностей. Безукоризненно вежливый шеали попросил Мартина подробно изложить все его действия - с момента, когда Мартин увидел "шокированного разумом". Таким несколько выспренним термином полицейский называл затеявшего бойню безумца.
  Мартин попытался было изложить и мотивы своего поведения - как вначале он не понял происходящего, как испугался за беззащитных птенцов, как попробовал отвлечь убийцуЕ Но полицейский дал понять, что эти детали его совершенно не интересуют. Только факты. Последовательность действий. Встал, побежал, прыгнул, крикнул, выстрелилЕ
  - Видеть, слышать, ненавидетьЕ - пробормотал Мартин и принялся размахивать руками, излагая "факты, и только факты". Полицейский благосклонно кивал. Честно говоря, страха Мартин не испытывал. Может быть, оттого, что уютный кабинет в полицейском участке, уставленный цветами, с широченными окнами, выходящими, конечно же, на храм, никак не напоминал мрачное узилище.
  "Все правильно и подтверждено свидетелями, - сказал полицейский, дослушав Мартина. - Народ Шеали не имеет к вам претензий".
  Мартин понимающе кивнул. И даже подумал, что народу Шеали стоило бы выразить ему благодарность - за обезвреженного маньяка.
  "Шокированный разумом был болен?" - спросил он.
  "Да, - подтвердил полицейский. - Он был болен разумом".
  "Хорошо, что я оказался рядом", - глубокомысленно сказал Мартин.
  "Плохо, - отрезал полицейский. - Шокированный разумом происходил из глухой горной деревни. Он никогда не видел Чужих. Когда взгляд его упал на вас, сидевшего на скамейке словно настоящий шеали, внутренний мир шокированного разумом взорвался. Он не знал, как вести себя в данной ситуации. При нем были ритуальные клинки, но он счел вас слишком опасным и не решился вступить в бой. Вместо этого древние инстинкты подсказали ему неправильную в данном случае модель поведения - убить несколько птенцов и убежать, пока хищник пожирает тела".
  Мартин сидел как оплеванный. Хватал ртом воздух.
  "Вы не виноваты, - сообщил полицейский. - Виноват староста деревни, выпустивший шокированного в город без предварительной подготовки. Он понесет наказание".
  "Я не зналЕ" - сказал Мартин.
  "Разумеется. Вы не виноваты".
  И все-таки Мартин чувствовал себя виноватым. Вспоминал желто-зеленый пух, прибиваемый струями фонтана, розовую воду, застывшую девочку шеалиЕ Он помотал головой, отгоняя воспоминания. Все, проехали. Было и не было. Надо жить дальше. Мартин сказал:
  "Вы могли бы мне помочь? Я ищу женщину своей расы, прибывшую на Шеали неделю назад. Вот ее фотографическое изображениеЕ"
  "Это потребует времени, - ничуть не удивившись просьбе, ответил полицейский. - Приходите к вечеру".
  Мартин кивнул. Сказал:
  "Я ухожу. Я приду вечером. Спасибо вам".
  "Не забудьте документ на птенца". - Полицейский протянул ему картонный кругляш, исписанный мелкими строчками.
  "Что это за документ?" - удивился Мартин.
  "Ваше вмешательство спасло птенца, который неизбежно должен был погибнуть. Теперь этот птенец не принадлежит нашему городу. Он - член вашей стаи".
  Мартин протестующе вскинул руки, слишком поздно сообразив, что на жестовом туристическом это обозначает предельную степень восторга.
  "Постойте! Мне не нужен птенец шеали!"
  "Он уже не принадлежит городу. Он - ваш".
  В течение десяти минут Мартин спорил с полицейским. Хотя можно ли называть спором два монолога? Мартин растолковывал, что в человеческой культуре не принято забирать в рабство или усыновлять спасенных от смерти существ. Полицейский объяснял, что культура шеали основана на традициях, и спасенное от смерти существо "переходит в новую стаю". Мартин уверял полицейского, что вовсе не ставил своей задачей спасти какого-то конкретного птенца. Полицейский сообщил, что многочисленными свидетелями подтверждено - только вмешательство Мартина сохранило птенцу жизнь. Мартин наотрез отказался забирать птенца на Землю, равно как заботиться о нем на Шеали. Полицейский признал, что такое право у Мартина есть - но тогда оставшийся в одиночестве птенец погибнет. Мартин язвительно спросил, имеет ли он право делать с птенцом все, что ему угодно? Полицейский подтвердил, что несовершеннолетняя особь, "выпавшая из гнездовья", не пользуется защитой законов.
  Из полицейского участка Мартин выскочил красный и в голос ругающийся матом.
  Птенец шеали! Член "его стаи"!
  Он представил себе гигантскую канарейку, расхаживающую по его московской квартире. Представил, как, возбужденно размахивая крыльями, птенец сообщает: "Папа, папа, а мальчишки во дворе сказали, что я тебе неродной!"
  - Сволочи! - завопил Мартин. - Идиоты! Дебилы!
  "Документ на птенца" жег руку. Мартин мстительно ухмыльнулся, приноровился порвать карточку. И вспомнил: "Я жива. Я же говорила - я девочка".
  Если бы он не заговорил с маленькой шеалиЕ Впрочем, кинулся бы он спасать птенцов, не поговорив вначале с "девочкой"?
  - ДуракЕ - обреченно прошептал Мартин. Все-таки правила для туристов были написаны не зряЕ Спрятав картонку в карман, Мартин побежал к фонтану.
  Почему-то ему представилось, что девочка так и стоит под струями воды - мокрая, продрогшая, в один миг ставшая абсолютно одинокой и беззащитнойЕ
  Девочка сидела на скамейке. Мокрая, взъерошенная и беззащитная. Мартин понял, что это именно она - остальных птенцов от фонтана увели, да и все следы побоища исчезли.
  Мартин перешел на шаг. Присел рядом. Посмотрел на птенца.
  "Как глупо все получилось, - сказала девочка. - Теперь я в твоей стае?"
  "Да", - ответил Мартин.
  Девочка спросила:
  "А у вас вообще есть стаи?"
  "Нет. Есть семьиЕ нацииЕ государстваЕ Но это другое".
  "Я так и думала. Плохо".
  - Ну что мне делать, а? - произнес Мартин в пространство. "Ты говоришь на своем языке?"
  "Да".
  "Извини, я не понимаю, когда ты говоришь на другом языке. Если ты возьмешь меня с собой и примешь в стаю - я постараюсь его выучить. Я способная. У меня еще есть время учиться".
  "А ты допускаешь, что я не возьму тебя?" - с любопытством спросил Мартин.
  "Да. Если у вас нет стайЕ я принадлежу к иному биологическому видуЕ я послужу обузой".
  "Полицейский даже не поинтересовался, есть ли у нас стаиЕ"
  "Полицейский - взрослый. Он уже не умеет думать".
  Мартин кивнул. Вздрогнул, осмыслив сказанное:
  "Что значит - не умеет думать?"
  "Не уметь думать - это означает не уметь думать".
  "Ты - думаешь?"
  "Конечно".
  "Другие дети?"
  "Да".
  "А взрослые?"
  Девочка что-то прощебетала. Кажется, это было местным аналогом смеха:
  "Извини, я думала, ты знаешь. Конечно же - нет".
  "Ты поэтому убежала? Когда узнала, что я взрослый?"
  "Да. Я растерялась. Я не сразу осмыслила, что ты - Чужой и умеешь думать, даже когда стал взрослым".
  "Но ваши взрослые - говорят, - напомнил Мартин. - Они работают, ходят через Врата, управляют машинамиЕ"
  "Они это умеют. ЭтоЕ" - Девочка замолчала.
  "Рассудок?" - подсказал Мартин.
  "Рассудок. Правильно. Они научились. Они были детьми, умели думать. Они узнали всё, что им нужно для жизни. И перестали думать. Думать - трудно. Думать больно и опасно. Если в мире нет неизвестных опасностей - тебе вовсе не нужно думать".
  "Именно поэтому убийцаЕ сошел с ума?"
  "Он не сошел с ума, а пришел к уму, - терпеливо сказала девочка. - Он встретил новую сущность - тебя. В детстве его не подготовили к встрече с Чужими. Ты вел себя как шеали, но не был шеали. Рассудка не хватило, и ему снова пришлось думать. Он был шокирован разумом. Он заболел. Он не успел осмыслить новое и стал действовать как первобытный шеали - убивать слабых, чтобы спасти себя. Мне очень его жаль".
  "Как шеали перестают быть разумными? - спросил Мартин. - Я хотел бы знать".
  Девочка пристально смотрела на него.
  "Извини, я только теперь поверила, что ты разумный. Ты принял новое сразу. Прости, я сомневалась".
  "Ничего. Ты расскажешь мне, как шеали перестают быть разумными?"
  "Да. А ты берешь меня в свою стаю?"
  "Ну не могу же я тебя тут бросить? Ты ведь умрешь тогда".
  "Я попробую выжить. Я умная, я что-нибудь придумаю. Можно уйти в леса и жить как дикари. Там есть хищники, но я сделаюЕ"
  "Ты хочешь есть?" - спросил Мартин.
  "Очень", - мгновенно ответила девочка.
  "Какой же я дуракЕ Идем".
  ЕСлава Богу, она не клевала принесенную официантом кашу, а ела чем-то вроде ложки. Начни девочка деловито стучать клювом по тарелке - опасность "шокироваться разумом" угрожала бы Мартину.
  Но девочка шеали вела себя будто самая обычная человеческая девочка, проголодавшаяся и набросившаяся на вкусную еду. Энергично работала ложкой, с удовольствием запивала кашу фруктовым морсом. Мартин решил было попробовать кашу, но из осторожности спросил у официанта состав. Не могли такие крупные создания, как шеали, питаться только злаками!
  Подозрения оправдались - помимо крупы, в кашу входил фарш из "живущего в земле". Возможно, речь шла всего-то о местных кроликах, обитающих в норах. Но Мартин, здраво рассудив, что в земле обитают еще и черви, уточнять первоначальный облик фарша не стал, от каши отказался и попросил стакан морса.
  Девочка аккуратно вытерла клюв салфеткой. Посмотрела на Мартина:
  "Спасибо. Очень вкусно".
  "Просто ума не приложу, что с тобой делать", - признался Мартин.
  "На твоей планете меня сочтут человеком?"
  "Человек - это двуногое животное, лишенное перьев, - печально процитировал Мартин Аристотеля. - Я не стану врать, на тебя всегда станут смотреть с опаской. Но тебя не обидят. Землю посещают много Чужих".
  "Это ничего, - сказала девочка. - Я привыкну. Я успею выработать новые инстинкты".
  "А тебе обязательно терять разум?"
  "Я еще не думала над этим, - призналась девочка. - Если у вас все разумныЕ Нет, не обязательно. Но ведь это трудно?"
  "Быть настоящим человеком - это всегда трудно, - сказал Мартин, вновь прибегая к безотказной мудрости цитат. - Но неужели тебе хочется потерять разум?"
  "Это не больно, - философски сообщила девочка. - Это рано или поздно случается со всеми. Вот сейчас я думаю, можно ли прожить всю жизнь, сохраняя разум, - и мне страшно. Как это - жить и думать? Всегда, до самой смерти? Разве ты не хочешь, чтобы все стало легко и просто? Чтобы не приходилось бояться, сомневаться, страдать, отчаиваться, колебаться, раскаиваться?"
  "Я как-то слышал одного старичка, - сказал Мартин. - Он выступал по телевидению, в таком шоуЕ где собирают всяких чудаков на потеху публикеЕ"
  "А у нас нет таких шоу, - сообщила девочка. - У нас нет взрослых чудаков. Извини, я перебила".
  "Так вот, этот старик утверждал, что все беды на Земле - от любви, - продолжил Мартин. - Ты ведь знаешь, что такое любовь?"
  "Знаю. Это волнующее эмоциональное состояние, одно из свойств разума. Я тоже люблю одного мальчика".
  Мартин улыбнулся:
  "Замечательно. Старик перечислял всякие беды, происходящие от любви. Говорил, что любовь заставляет людей совершать странные нелогичные поступки, жертвовать жизненным покоем, а то и самой жизнью. Он советовал никогда не любить, а если получится - то и не размножаться или размножаться искусственным путем. Говорил, что попробовал как-то заняться сексомЕ"
  "Я знаю, что такое секс", - спокойно сказала девочка.
  Мартин хмыкнул:
  "Ага. В общем, ему и секс не понравилсяЕ Смешной такой старичок. И когда он говорил, то кое-что даже звучало логично. Ведь от любви люди и впрямь часто страдаютЕ если посмотреть со стороны. Я на него смотрел и думал, в чем же он неправ. Так бывает, человек неправ, но в чем - сразу и не понять. Сказать, что любовь - это еще и радость? Но нельзя же приводить радость в противовес горю! Это уже весы какие-то получаются, на которых взвешиваешь плюсы и минусы любви. А потом до меня дошло - этот несчастный старичок не понимает самого главного. Когда страдаешь от любви - это страдание светло. Это тоже радость, даже когда любовь безответна, когда тебе от нее - только печали и горести. Главное, что она есть - любовь. А у того старичкаЕ может быть, что-то в ДНК неправильно, не знаю. Или он вообще лишен всех чувств, кроме вкусовых пупырышков на языке и удовольствия от мягкого дивана под седалищем. В общем, ему ничего не объяснить, как слепому цвета радугиЕ Так и с разумом, девочка. Он, конечно, штука коварная, и бед от него много. Но разум - счастье само по себе. А понять это может только тот, у кого он есть".
  "Тот старичок - он говорил как наши взрослые, - заметила девочка. - Может быть, и у вас есть люди, которые перестали думать, которым хватает рассудка?"
  "Может быть", - согласился Мартин.
  "А ты кого-нибудь любишь?"
  Странный это был разговор. Маленький ресторанчик на чужой планете, с посетителями, будто бы не замечающими Мартина. Собеседница - птенец Чужого. А тема разговора - разум и любовь. То, к чему всё и всегда сводитсяЕ
  "Любил, - откровенно сказал Мартин. - Кажется, любил. А сейчасЕ - Он заколебался. И честно закончил: - Не знаю".
  "Значит, любишь", - рассудила девочка.
  Мартин улыбнулся.
  "А ты днем спишь?"
  "Последние тридцать лет - нет. - Мартин внимательно посмотрел на девочку, хлопнул себя по лбу. - Я и впрямь дурак. Ты хочешь спать?"
  "Мы спим днем. Пока маленькие", - призналась девочка.
  "Идем. Тут недалеко". Недалеко - это было смело сказано, но через полчаса они подошли к гостинице. Мартин посмотрел вверх - солнце стояло еще довольно высоко над горизонтом. Что ж, можно уложить девочку спать и потихоньку отправиться к доброму полицейскому за информацией об Ирине.
  Чувствуя себя не то Гумбертом Гумбертом, не то киллером Леоном из старого фильма, Мартин прошел мимо портье, ведя девочку за руку. Ладошка в его руке казалась совсем человеческой, и даже легкое шуршание перьев перестало замечаться. Портье встретил их появление равнодушным взглядом, но все-таки привлек внимание тихим клекотом и сказал:
  "В вашем номере будет женщина".
  "Девочка. Она из моей стаи", - мрачно ответил Мартин.
  "Хорошо".
  Только обнаружив дверь своего номера приоткрытой, Мартин понял, что они с портье говорили о разных женщинах.
  - Я тебя с утраЕ - начала Ирочка Полушкина, вскакивая с диванчика. - Ой, это кто?
  - Девочка, - обреченно ответил Мартин.
  - Хорошо хоть, что не мальчикЕ - заключила Ирина, разглядывая их с явным удивлением. С чувством продекламировала: - К нам сегодня приходил межпланетный педофил, малолетних организмов он с собою приводилЕ
  - Вторая строчка хромает, - сказал Мартин. - Ирина, не надо издеваться. Я попал в дурацкую ситуацию.
  - С тобой бываетЕ - все еще глядя на Мартина с сомнением, сказала Ира.
  - Я спас этого птенца от смерти, - объяснил Мартин. - И по законам Шеали ее отдали мне!
  - Вот какЕ - Ирина очень странно посмотрела на Мартина. РастерянноЕ
  - Что-то не так?
  - Все такЕ - Девушка кивнула. - Все правильно. Бедный ребенокЕ - с той интонацией, которая совершенно однозначно отделяет девушек от женщин, пробормотала Ирина. - МаленькаяЕ ты хоть накормил ее?
  "Это та женщина, которую ты любишь?" - простодушно спросила девочка.
  Простодушно ли? Мартину показалось, что в глазах птенца мелькнула лукавая искорка.
  "Ой, прости, я не поздоровалась, не думала, что ты знаешь туристическийЕ" - быстро сказала Ирина. Мартин невольно улыбнулся. Все-таки нелепо выглядит разговор на жестовом.
  "Знаю, я прошла через Врата в яйце. А ты тоже из нашей стаи?"
  "Иногда", - покосившись на Мартина, сказала Ирина.
  - Слушай, ты чего ей наговорил? Она же еще ребенок, ей лет десять-двенадцать по нашим меркамЕ
  - Если я правильно понял, через пару лет с ней уже и не поговоришь, - запустил Мартин пробный шар.
  - Да, они утрачивают разум примерно в этом возрасте, - кивнула Ира. - Я все это уже выяснилаЕ
  Она вновь повернулась к девочке, спросила:
  "Ты сыта? С тобой все в порядке?"
  "Да, Мартин накормил меня".
  Имя девочка произнесла вслух. Очень похоже.
  - Какая молодецЕ - умилилась Ирина. - Мартин, ну ты и влипЕ Представляешь, что за проблемы ждут тебя на Земле?
  - Ну не оставлять же ее среди этих безмозглых шеали? Ира кивнула. Спросила девочку:
  "Ты чего-нибудь хочешь сейчас?"
  "Спать. Слишком много впечатлений. И ещеЕ" - Девочка покосилась на Мартина и произнесла что-то, пряча от него руки.
  "Идем", - беря девочку за плечо, сказала Ирина, и они удалились в уборную.
  Мартин вздохнул, сел на диванчик, достал фляжку. Сказал вслух:
  - Я знаю, чем жизнь отличается от сказки. Дюймовочка или Белоснежка ни разу не писалиЕ
  - Пошляк! - откликнулась через тонкую дверь Ирина. - Птенцам после еды надо срыгнуть!
  - Да, и Золушку не тошнило наутро после балаЕ - согласился Мартин.
  - Тебе нельзя доверять ребенка! - гневно сказала Ирина, выводя девочку из санузла. - ПошлякЕ и алкоголик.
  - Тебе коньяка оставить? - невинно спросил Мартин.
  - Оставь! - скрываясь в спальне, отозвалась Ирина. - И нарежь лимон.
  Мартин посмотрел на рюкзак - не похоже, что в нем копались. Откуда Ирина знала, что у него есть лимон?
  Когда через десять минут Ирина вышла, тихонько притворив за собой дверь, все уже было готово - коньяк налит в наиболее подходящие рюмочки, лимон нарезан, посыпан сахаром и кофе. На всякий случай Мартин достал и шоколадку - пошлость, конечно, закусывать коньяк шоколадом, но к женщинам надо быть снисходительным.
  - Уснула, - тихо сказала Ира. - Ты ее совсем замотал, думать же надо!
  - Я не орнитолог, - буркнул Мартин. - И детей у меня нет.
  - И слава Богу, из тебя папаша, какЕ
  - Как из тебя мамаша. - Мартин посмотрел на Ирину. - Ну, не сердись. Я сам едва разум не потерял, когда мне вручили говорящего цыпленкаЕ Мы не о том говорим, Ира.
  Девушка кивнула, села рядом. Заглянула Мартину в глаза. И спросила:
  - Как я умерла?
  - Тебя раздавил противоперегрузочный кокон. По команде амебы Петеньки, которого ты сама попросила, - жестко сказал Мартин.
  Ирочка на миг закрыла глаза:
  - Это я помнюЕ Как я выглядела после, Мартин?
  Мартин пожал плечами:
  - Откуда мне знать? Я потерял сознание и очнулся уже на планете ключников. А они, знаешь, неразговорчивы.
  - Слава БогуЕ - выдохнула Ира. На ее лице и впрямь появилось облегчение.
  - Ты о чем?
  - Я боялась, что ты видел меня мертвой. Пятьдесят пять кило кровавого фарша в пластиковом пакете. Как бы ты после этого меня целовалЕ
  - Женская логикаЕ - только и прошептал Мартин, прежде чем их губы встретились, и ключники, шеали, беззарийцы на время провалились в тартарары. Руки Ирины стали его раздевать, Мартин, косясь на прикрытую дверь спальни, нащупал молнию на юбке. Кожа Ирины была горячей, по телу в ответ на касание его руки пробежала дрожь.
  - Я же тебя помнюЕ я все помнюЕ - прошептала она. - ЯЕ и не яЕ это она с тобойЕ я чуть с ума не сошлаЕ
  Нельзя сказать, что у Мартина было сейчас время и желание думать. В такой ситуации он вполне бы обошелся рассудком или инстинктами. Но мысль о том, что Ирина права, все-таки мелькнула.
  Она была другой. Чуть-чуть другой. Не та наивная девочка, что умерла на Библиотеке. Не та романтичная девушка, что погибла на Прерии-2. Не та расчетливая Ирина с Аранка. Не та экзальтированная особа с Мардж. Не та упрямая вояка с Беззара.
  Все вместе - и что-то еще.
  Все вместе - и совсем другое.
  - Это - тыЕ - прошептал Мартин.
  Через полчаса Мартин лежал на диванчике и ждал, пока Ирина выйдет из ванной. Хотелось закурить, но это слишком бы напоминало сцену из голливудского фильма.
  Поэтому он ограничился глотком коньяка.
  Ирина вышла в одном лишь полотенце, обмотанном вокруг бедер. Хищно посмотрела на Мартина - и с тихим рычанием стала подкрадываться к диванчику.
  - Ирка, разбудишь птенцаЕ - попытался утихомирить ее Мартин.
  - Ох как хочется сказать пошлостьЕ - сладко потянувшись, ответила Ирина, но остановилась. - Тогда убирайся в душ!
  Мартин убрался.
  Впрочем, через пару минут Ирина проскользнула в кабинку вслед за ним. Девочка проснулась лишь под вечер, когда Ирина и Мартин уже выглядели вдумчивыми исследователями чужих миров, а не пылкими любовниками.
  Разве что временами хихикали и заговорщицки улыбались, глядя друг на друга. Мартину никогда не нравилось такое поведение, порой демонстрируемое влюбленными парочками, - чудилась в переглядываниях и подмигиваниях фальшь, демонстрация отношений вместо настоящих чувств. Но сейчас он с удовольствием обменивался с Ирой хитрыми взглядами и гримасами, ничуть того не смущаясь.
  "Я проснулась, - сообщила девочка, входя в комнату. - У вас все хорошо?"
  Мартин и Ирина обменялись улыбками.
  "Хорошо, когда в стае все славно", - сказала девочка.
  - Кажется мне, что она не все время спала, - сказал Мартин. Показал девочке:
  "Все прекрасно. Мы говорим о вашем народе. Расскажешь, как вы теряете разум?"
  "Расскажу".
  - В общих чертах я знаю, - сказала Ирина. - И даже догадываюсь, чего от тебя хотят ключники.
  - Да? - удивился Мартин. Он уже рассказал Ирине все свои приключения, а вот ответный рассказ выслушать не успел. - И чего же?
  - Локального Армагеддона.
  - Чего-то подобного я и боялся, - ответил Мартин. - На меньшее они не размениваются.
  - Я полагаю, жертв не будетЕ
  - Тогда точно будут. Хотя бы одна, - ляпнул Мартин и осекся.
  Ирина кивнула. И с тоской добавила:
  - Если бы ты вначале отправился на ТалисманЕ
  - А это что-то меняет? - насторожился Мартин.
  - Мне кажется, что из нас семи останется в живых только одна, - просто сказала Ирина. - Последняя, к кому ты придешь. Я тебя ждалаЕ и все-таки хотела, чтобы ты пришел позже. После Талисмана.
  - ИринкаЕ
  Девушка улыбнулась:
  - Перестань. Ты же все сам прекрасно понимаешь, Мартин. Мой поступок что-то нарушил. Какие-то законыЕ и вовсе не ключниками придуманные. Какие-то природные константы, относящиеся к разуму. Ведь верно? И отец это понимает. И твой куратор из гэбэ.
  - Я могу пойти на Станцию и отправиться на Талисман, - пробормотал Мартин.
  - И тем самым убьешь другую меня? - уточнила Ирина. - Не надо, Мартин. Давай лучше поиграем в апокалипсис на отдельно взятой планете.

«««Назад | Оглавление | Каталог библиотеки | Далее»»»