«««Назад | Оглавление | Каталог библиотеки | Далее»»»

Прочитано: 65%

21. САНАТОРИИ САМОУБИЙЦ

На следующий день в полдень были задействованы аквалантовые двигатели, пришел в движение гребной винт - и "Тетя Лира" взяла курс на материк. По воде мы двигались отнюдь не с космической скоростью, и только на третьи сутки эхолот показал значительное повышение морского дна; начиналась материковая платформа. Еще через день берег стал виден в дальнозоры, не говоря уж о более совершенной оптической технике. Глубина теперь равнялась в среднем семидесяти метрам, и приборы предупреждали, что ближе к берегу имеются каменистые мели и песчаные бары. Карамышев назначил меня главным штурвальным и спросил, смогу ли я отстоять две четырехчасовые вахты. Я ответил, что это в моих силах.
Приказав снизить ход до десяти километров в час, я вел судно, не теряя из виду береговой линии и держа путь к дальнему мысу, который значился на карте, снятой при облете Ялмеза накануне приводнения: я полагал, что именно там приматериковые глубины позволят нам подойти близко к берегу. Заканчивая дежурство уже в сумерках, я порекомендовал Карамышеву воздержаться от ночного плавания в прибрежных водах, тем более что глубина, которая у нас сейчас под килем, дает возможность якорной стоянки. Карамышев согласился. Я дал вниз команду "стоп" и, когда корабль потерял инерцию, сорвал предупреждающую наклейку с реле, нажал клавишу - и в то же мгновенье услыхал шум якорной цепи, выползающей из клюза. Вскоре на табло вспыхнула зеленая точка: якорь забрал лапой за дно. Когда я осознал тот факт, что наш якорь лег на грунт чужой планеты, во мне вдруг пробудилась печаль по дому, по семье, по родному Ленинграду. В этот миг я, кажется, впервые ощутил, как далеко от нас Земля.
Перед тем как покинуть рубку, я, как в старину говорилось, для подчистки совести, решил взять подводные данные в радиусе десяти километров. Поисковая стрелка спокойно прочертила свой путь почти по всей окружности оповестительного экрана, и я хотел уже выключить прибор, как вдруг на экране возникли очертания корабля. Он лежал на глубине 63 метров в семи километрах от нас. По магнитограмме можно было понять, что судно - металлическое и что водоизмещение его - не менее 12 000 тонн. Я немедленно доложил об этом Карамышеву. Тот распорядился так: завтра с утра взять курс в сторону погибшего судна, стать там на якорь и произвести обследование; это даст возможность получить некоторое представление о технике и быте ялмезиан еще до нашей высадки на континент.
Подводный тренаж на Земле проходили Павел, я и Виипурилайнен - астроботаник, погибший при недавней аварии; следовательно, водолазная бригада состояла теперь из Белобрысова и меня. Я был весьма обрадован заданием: у меня возникла надежда, что корабль этот - военный и через него я соприкоснусь с военно-морской историей Ялмеза.
Утро того дня было совсем штилевым, что способствовало выполнению задания. Когда "Тетя Лира" стала на якорь в нужной точке, мы с Павлом, облачившись в скафандры, через донный кессонный люк опустились по штормтрапу на дно океана. Следом за нами, неся запасные "горбы" с дыхательной смесью для нас и контейнер с приборами, сошел на грунт и чЕЛОВЕК1, приданный нам для технической помощи. Белобрысов дал ему имя "Коля".
- Был у меня знакомец такой, Николай Васильевич,- пояснил он.- Чемпион затяжного сна, лодырь отпетый, балбес непревзойденный, нытик нуднейший, а в душе парень неплохой. Теперь, через сотню с лишним лет, почему-то по-хорошему его вспоминаюЕ
Гора не сходится с горой,
Но жизнь свершает круг,И старый недруг нам порой
Милей, чем новый друг.
ЕНа песке росли водяные растения с продолговатыми синеватыми листьями. Среди них сновали стайки рыб, чем-то похожих на сельдей; ни одной шестиглазки мы здесь не обнаружили. Прозрачность воды оказалась удовлетворительной, и, когда я приказал "Коле" применить подсветку, погибшее судно стало хорошо видно. И сразу же выяснилось, что к военному флоту оно отношения не имело. То был винтовой двухтрубный пароход с тремя рядами иллюминаторов; многие из них оказались незадраенными, и это свидетельствовало о том, что судно погибло не во время шторма. Стояло оно на грунте с небольшим креном, обусловленным неровностью морского дна. На занесенной песком и илом палубе виднелись палубные надстройки, характерные для пассажирских судов. Свисая со шлюпбалок, темнели проржавевшие спасательные шлюпки, наполненные песком, поросшие водорослями; некоторые из них валялись возле борта - тали не выдержали. Возникло предположение: пароход затонул столь быстро, что пассажиры и команда не успели воспользоваться спасательными плавсредствами.
В верхней части кормы виднелась доска серебристого цвета, она резко выделялась на фоне изглоданной ржавчиной стальной обшивки. На доске клинообразными буквами были выведены какие-то слова - видимо, название судна и порт приписки.
- Дощечка-то - чистое серебро! - услышал я резкий, усиленный интромембраной голос Павла.- Богато жили господа!.. Мне бы в молодости такую оторвать - забодал бы втихаря и "Волгу" купил бы.
- Волгу? - невольно переспросил я.
- Это машина такая была, автомобиль,- небрежно пояснил мой друг, и я снова подивился: даже здесь, под океаном чужой планеты, он продолжает, теша себя, играть роль пришельца из XX века.
ЕИз песка торчала лопасть винта. Я приказал чЕЛОВЕКУ осторожно очистить ее от ржавчины и обнаружил на стали следы кавитации; это означало, что судно затонуло не в первом своем рейсе. Но почему затонуло? Это можно определить по характеру пробоины, однако искать пробоину нужно не снаружи, ибо пароход занесен илом выше ватерлинии.
- Мы в эту лайбу снизу войдем,- прервал мои размышления Павел.- Пусть на нас этот хмырь небесный потрудится, ему обшивку прорезать - плевое дело.
Я счел разумным это предложение. Выбрав место поближе к корме, мы дали чЕЛОВЕКУ соответствующие указания.
- Порабатывай, порабатывай, трутень космический! Это тебе не в техноскладе на боку лежать! - торопил Павел чЕЛОВЕКА.
- Порабатываю я. Это не в техноскладе на боку лежать мне,- отвечал "Коля", орудуя гидромонитором.
Когда к борту был промыт удобный проход, чЕЛОВЕК плазменным резаком вырезал в обшивке прямоугольное отверстие 1х2 метра. Едва он отвел в сторону стальной лист, как из судна начала вываливаться какая-то темная комковатая масса. Уголь! Мы наткнулись на бункерную яму! Я приказал "Коле" расчистить вход, а когда он это выполнил, дал ему указание произвести обзорную разведку внутри судна, вернуться через десять минут и доложить обо всем, что есть. - А в случае неявки Поставлю вам пиявки, проскандировал Павел. Затем сказал: - Степа, а ты примечаешь, какие ободки у иллюминаторов?! Опять же аргентум!.. Ну, я понимаю: серебряная доска на корме - это для понта, для престижа. Но иллюминаторы - это уже суперпонт. Даже не веритсяЕ
Он вынул из нагрудного кармана скафандра анализатор и навел его на ближайший к нам иллюминатор. Потом, вглядевшись в микротабло, проговорил с каким-то детским испугом:
- Степа, тут на табло цифра "78" выпрыгнула! Это платина, Степа! Ты понимаешь, на какой клад мы нарвались! Везет, как утопленникам!
- Почему ты впал в такой ажиотаж?! - удивился я.- Спору нет, платина - металл в технике нужный, однако некоторые его свойства не вполнеЕ
- Эх, Степан, не состыковаться нам в этом вопросе! При чем тут техника! Ведь платина - она даже золота дороже!.. Только ты не подумай, что я какой-то там куркуль недорезанный. Я знаю, что и в старину не в этом было главное счастье людское. Бедным - плохо, богатым - хуже, Им в достатке радости нет:
Кто не знал темноты и стужи, Что тому и тепло, и свет! Вскоре посланец явился из разведки и доложил:
- Выход на крышу завален песком. Движущиеся существа типа щука-карась не агрессивны. В больших комнатах, в малых комнатах на полу много где секретные ваши конструкции видел я.
- Последняя фраза неясна и даже двусмысленна,- сказал я.
- Торгуй да не затоваривайся! - добавил Белобрысов.- Хоть нас таблетками "антисекс" на четыре года напичкали, но секретные конструкции наши - при нас! Мы на Земле свое еще наверстаем!
Неприкрытую красотку
Видел мальчик у дверей -
И моральную чесотку
Заимел в душе своей. - Осмелюсь объявить, что вас не понял я,- четко произнес "Коля".
- Мы тебя тоже не поняли,- буркнул Павел.- Веди нас в нутро этой шаланды. чЕЛОВЕК засветился и шагнул в глубь корабля. Мы последовали за ним. Начали с котельной. Техника соответствовала земной технике начала XX века: водотрубные камерные двухтопочные котлы, близкие по конструкции котлам Ярроу. Все они были изъедены ржавчиной и покрыты илом; механических повреждений не имелось. Экспресс-анализ шлака и нагара на колосниковых решетках показал, что морская вода вступила в химвзаимодействие с ними в тот момент, когда топки были в холодном, беспламенном состоянии. Этот странный факт как бы опровергал внезапность катастрофы. Но ведь ялмезиане даже шлюпками не успели воспользоваться! Исходя из этого, морская вода должна была хлынуть в горячие топки, а никак не в остывшие.
- Может, судно в это время дрейфовало? - высказал предположение Белобрысов.
- Нет, Паша! - возразил я.- Никакой капитан не позволит своему кораблю дрейфовать невдалеке от берега!
- А может, капитан этот с ума скатился. Плавал-плавал, а потом подумал: "Ну вас всех к чертям! Сойду-ка я с ума". И сказал он команде: "Гуляй, ребята! Даю вам отпуск до Судного дня!" И началось тутЕ
- Вернемся к реальности, Паша! Быть может, авария произошла в то время, когда на пароходе вспыхнула эпидемия? Команда утратила работоспособностьЕ
- Не слишком ли много удовольствий на один день - тут тебе и авария, тут тебе и эпидемия,- засмеялся Павел.- Ты хорошо обследовал там? - обратился он к чЕЛОВЕКУ, указав рукой вниз.
- Подвал осмотрел я. Ничего там не нашел я,- ответил "Коля".
- Темнишь что-то, тунеядец! А ну-ка веди нас туда.
Мы спустились в трюм по наклонному ходу. Он был действительно пуст, если не считать множества массивных платиновых болванок, лежавших под слоем ила; ими было вымощено все днище. Несомненно, они играли роль балласта, способствуя остойчивости судна.
- По миллионам топаем! Прямо-таки священная дрожь меня пробирает! - высказался Павел. Он и в дальнейшем никак не мог привыкнуть к обилию платины на Ялмезе и к тому, что бывшие обитатели планеты относились к этому металлу без всякого почтения.
ЕТрюм имел пять отсеков, но все водонепроницаемые двери оказались открытыми. Получалось, что за плавучесть парохода не только не боролись, но и способствовали скорейшему его затоплению! Ошеломил нас и характер пробоин. Мы без труда обнаружили их в среднем отсеке; их имелось две, по одной в каждом борту. Заусеницы, рваные лохмотья железа окаймляли их не с трюмной стороны бортов, а торчали наружу. Дыры были пробиты изнутри! Судно погубили умышленно!
Я немедленно выдвинул предположение, что в то время на Ялмезе шла война, и вот на пароход, шедший под флагом страны "А", напал эсминец страны "Б". Пассажиров и команду взяли в плен, а судно - на буксир. Но вскореЕ
Ррромантика! - насмешливо изрек Павел.
Искусственные челюсти Невыразимой прелести. - Ты смеешься над моими догадками, но не выдвигаешь своих,- с досадой сказал я.- А ты-то сам в чем видишь причину гибели судна?
Но он уклонился от ответа и зачем-то придрался к чЕЛОВЕКУ, стал упрекать его в том, что тот умолчал о пробоинах.
- Доложить вам о том, что в доме есть, приказ был мне,- начал "Коля".- Вам о том, что есть, доложил я. Но дыра в стене - это не то, что есть. Дыра - это отсутствие того, что было в былом на месте данной пустоты. Вам о том, чего нет, не стал сообщать я.
- Ишь ты, софист какой выискался! С тобой спорить - все равно, что дохлую корову доитьЕ Веди нас наверх! Да светись посильней, нечего тут режим экономии наводить!
Выслушав повеление Павла, чЕЛОВЕК включил самосвечение на полную мощность - и повел нас вверх по наклонному ходу. Мы очутились в камбузе. На занесенной илом кухонной плите нами были обнаружены платиновые сковороды, кастрюли, дуршлаги.
- Направь-ка струю гидромонитора вон туда,- приказал Белобрысов "Коле", указав на мусорный бак.
Тот, кто живет, судьбой искусанный, Того не охмурить уютом,Он не по злату, а по мусору Вернее жизнь узнает чью-то. Со дна бака мы извлекли несколько пустых консервных банок; следов коррозии на них не имелось, поскольку они были отштампованы из платины.
- Вот это тара! - снова взволновался Павел.- Хотел бы я откушать порцию килек в такой упаковочке!.. Только мы на этом лежачем голландце ни одной целой банки не сыщем.
- Почему ты так уверен в этом? - спросил я.
- Смотри, Степа, как у них донца внутри исцарапаны. Кто-то выскребывал содержимое до последнего миллиграмма. Не от сытой это жизни!.. Я-то, Степа, понимаю. Влипал в такие ситуации. Раз до того оголодал, что пальто на базар снес. За гроши отдал.
Эй вы, волки с барахолки,
Спекулянты-маклаки,
Жизнь ударит вас по холке
И подденет на штыки! По очередному пандусу мы поднялись в коридор, по обе стороны которого были расположены каюты, и вошли в одну из них. Ослепленные исходящим от чЕЛОВЕКА светом, навстречу нам метнулись рыбы. На невысоком возвышении - очевидно, то была койка - колыхались бледные ошметки какой-то ткани, покачивались стебли водорослей. Здесь же лежали останки ялмезианина. Кости вполне соответствовали человеческим, и череп тоже был аналогом человеческого.
- Так вот что ты имел в виду, докладывая нам о "секретных конструкциях наших"!- проговорил Павел, обращаясь к "Коле".- А мы-то, олухи, не поняли!.. Я еще какую-то секс-чепуху понесЕ Ты уж извини меня, "Николаша"!.. И вы, товарищ,- не знаю, как вас по имени-отчеству,извините! - С этими словами друг мой поклонился останкам ялмезианина.
В соседних каютах мы тоже обнаружили кости погибших, а в кают-компании насчитали около двухсот черепов. То, что ялмезиане телесно подобны нам, нас не удивило, ибо и по их архитектуре, и по памятнику, о котором еще во время облета сообщил нам "Андрюша", можно было догадаться о их соматическом сходстве с людьми. Удивила нас странная психология этих иномирян. Почему не искали они спасенья, если берег был так близко?
Разгадка - вернее, то, что тогда показалось мне разгадкой,- мелькнула у меня в тот момент, когда мы спустились на один "этаж" (как выражался чЕЛОВЕК) ниже - и опять по пандусу.
- Чего ты все время нас по наклонным плоскостям водишь, будто мы инвалиды?! - обратился Павел к чЕЛОВЕКУ.- Неужели по трапам водить не можешь? Ну, по лестницам, понимаешь?
- Лестниц в этом доме не видал я,- ответил "Коля".
- Паша, ключ к разгадке найден! - воскликнул я.- Это судно - плавучий санаторий для страдающих болезнями ног. Однажды оно вышло в очередной лечебный круиз, и в море капитан узнал, что началась война. Тогда он увел судно далеко в океан, заглушил топки и в дрейфе стал ожидать дальнейших событий. Но время шло, съестные припасы вышли - и он взял курс на родной берег. В пути пароход был захвачен вражеским крейсером, взят на буксир. Тогда, чтобы избежать плена, пассажиры и экипаж решили затопить судно, а затем спасаться на шлюпках. Однако те члены экипажа, которые пробили отверстия в бортах, не рассчитали их сечения, не учли, что инвалиды не могут покинуть судно быстро. Вода заполнила пароход слишком раноЕ
- Может, Степа, война и была на этой мокрой планете, только к этим утопленникам она отношения не имеет,- безапелляционно изрек Павел.
Ах, что там бой, походный строй И посвист вражьих стрел,Приходит худшее порой Для тех, кто уцелел. - Не понимаю, Паша. Выражай свои мысли ясней.
- Степа, я думаю, этот ковчег действительно долге болтался в океане, а затем, когда вышла вся жратва, жильцы его решили, что лучше уж им утопиться, чем причаливать к берегу. На суше их что-то очень страшное ожидало.
Овчарка жила у зубного врача -
И всех пациентов кусала, рыча,Но к боли той был равнодушен больной,
Поскольку боялся он боли иной. - По-твоему, выходит, что эти иномиряне решились на коллективное самоубийство? - в упор спросил я.
- Вот именно! - ответил мой друг.
Вернувшись на "Тетю Лиру", мы подробно доложили обо всем Карамышеву и высказали свои предположения. К версии Белобрысова он отнесся с недоверием, мои доводы казались более обоснованными. Но в дальнейшем стало ясно, что ближе к истине был Павел.

«««Назад | Оглавление | Каталог библиотеки | Далее»»»