«««Назад | Оглавление | Каталог библиотеки | Далее»»»

Прочитано: 60%

3

  Представьте себе море, разделенное не то мановением руки пророка, не то взрывом чудовищной силы. Вздыбившиеся волны, обнажившееся дно - овальная долина посреди водной глади.
  Теперь остановите волны, жаждущие сомкнуться! Пусть они замрут, пусть на высохшем дне, в небрежении близко от застывших синеватых стен, возникнут причудливые деревянные строения - ломаные линии, острые углыЕ приснившийся Дали учебник геометрии. Пусть между зданиями будут неспешно прогуливаться - не то идти, не то течь - аморфные амебы, превосходящие размерами человека.
  Сверху подвесьте солнце - яркое, голубоватое, размерами больше земного. Его лучи пронзят застывшие волны, высветят синее кисельное море, в котором плывут, раздвигая жгутиками плавников упрямую субстанцию, огромные меланхоличные бактерии.
  - Как в учебном фильме, - сказал Мартин, отходя от окна. - Простейшие формы жизни. Быт, обычаи и нравы амеб.
  - Эти простейшие во многом превосходят людей, - заметила Ирина.
  - Да, я понимаюЕ - Мартин подошел к девушке. Они были вдвоем в деревянном пирамидальном строении, в маленькой комнате у самой его вершины. Откуда у местных обитателей, живущих в мире плавных форм, взялось само понятие углов. Неужели резкие, грубые очертания казались им привлекательными? Видимо, да. Не зря же это здание служило каким-то культовым целям. - Ирина, а дерево местное?
  - Конечно.
  Мартин с сомнением поколупал пальцем доску. Теперь было понятно, откуда ключники копировали внутренний дизайн Станции.
  - А деревья у них - многоклеточные?
  - Да, - кивнула Ирина. - Растения эволюционировали. А живые организмы - лишь выросли в размерах. Удивительно, правда?
  Мартин кивнул. Впрочем, он повидал достаточно удивительного, чтобы не вдаваться в причуды местной биологии.
  - Мне куда удивительнее, что ты жива.
  - Все так запущено? - спросила девушка.
  - Да. Впрочем, на Прерии-2 мы успели немного поговоритьЕ
  - Я помнюЕ - прервала его девушка и нахмурилась.
  - Как ты можешь помнить? - в лоб спросил Мартин. - ИраЕ давай начистоту.
  Девушка тихонько засмеялась. Впрочем, совсем не обидно. Было в ней что-то, далеко не всегда свойственное женщинамЕ Мартин даже терялся, как назвать это свойствоЕ может быть - "не-бабскость?".
  Впрочем, это не только неуклюже, но и не совсем точно. Когда мужчина в сердцах говорит "бабьё!", вкладывая в свои слова ту же неприязнь, что и женщина при слове "мужлан!", оттенки смысла очень сильно разнятся. Бабьём становятся женщины плаксиво истеричные, чудовищно кокетливые, завзятые сплетницы и ничем не интересующиеся домохозяйкиЕ так же как мужлана может характеризовать и любовь к выпивке, и слабость к прекрасному полу, и грубая неотесанность, и просто плохо подстриженные ногти.
  В Ирине, что греха таить, присутствовала и кокетливость, и истеричность, и все положенные женщинам недостатки - пусть и в легкой форме. Может быть, все дело было в их гармоничности? Любой человек в равной мере скроен из хорошего и дурного, но бывают чудесные исключения, когда слабости развиты ровно в той мере, чтобы привлекать, а не отталкивать. Краткую пору такой гармонии проходят почти все девочки-подростки - чтобы стремительно утратить и обрести вновь лишь в бальзаковском возрасте. Или не обрести никогда. Но бывают и счастливые исключения, которые остаются созвучными в своих достоинствах и недостатках в любые годы.
  Мартин решил, что в Ирине ему нравится эта труднодостижимая гармония.
  - Давай начистоту, - согласилась Ирина. - Ты хочешь знать, как нас стало семь?
  - Да! - воскликнул Мартин.
  Небеса не разверзлись. Двери не распахнулись, впуская в комнату толпу разъяренных амеб. Ирина не схватилась за сердце, сраженная коварным инфарктом.
  - Все очень просто, - сказала девушка. - Контрол.
  - Что?
  - Кнопка "контрол" на клавиатуре. Я выбирала, куда мне отправиться. Хотелось посетить шесть-семь планет по меньшей мереЕ я выбирала, какая из них будет первой. И по привычке зажала контрол, чтобы мышкой выделить названия в общем списке.
  - И они выделились? - глупо спросил Мартин.
  - Да. А я решила нажать "ввод". Не потому, что надеялась разделиться. Я думала, что меня отправит на одну из планетЕ случайным образом.
  - Дыра, - растерянно сказал Мартин. - Дыра в программной оболочке. Вот к чему привело ключников использование человеческих терминалов!
  - Ага. - Ирина улыбнулась.
  - Спасибо "Майкрософту"! - с чувством произнес Мартин. - Дыру закрыли?
  - Откуда мне знать? Наверное, закрыли.
  Как-то очень мимолетно Мартин подумал, что дублирование Ирины окончательно запутывает давний спор о методе работы Врат. Переносят ли они человека на другую планету, или создают точную копию в новом мире, а оригинал уничтожают? Из слов Павлика следовало, что именно переносят - всю комнату, вместе с находящимся в ней разумным существом. Но если Ирина была семь раз скопирована, тоЕ
  Или здесь уже не применимы обычные человеческие понятия? И между переносом в одну точку пространства и переносом в семь разных точек нет принципиальной разницы? Мартин не был физиком, да и вряд ли на этот вопрос сумел бы ответить самый гениальный земной физик. Слишком велика пропасть между людьми и ключниками.
  - Но как ты узнала о своих дубликатах? - воскликнул Мартин, непроизвольно отдавая этой Ирине пальму первенства.
  - Я их почувствовала, - сказала Ирина и тут же поправилась: - Мы почувствовали друг друга. Это какЕ - Она досадливо поморщилась, пошевелила пальцами, будто человек, которого просят объяснить, что такое зыбь. - ЭтоЕ
  - Мысль? Сон? Разговор? - подсказал Мартин.
  - Все это вместе - и что-то совсем другое. Вначале мне казалось, что я спятила. - Ирочка улыбнулась. - Меня, наверное, шизофреник хорошо пойметЕ Я могу разговариватьЕ - Она снова на миг задумалась. - Нет, не разговариватьЕ думать вместе?
  - Постоянно? Сейчас ты здесь не одна - вас три? - воскликнул Мартин.
  - Сейчас одна. Это случается время от времени, но все чаще и чаще. А когда девочки умиралиЕ - голос Ирины не дрогнул, - я пережила всё вместе с ними. Все те дни, пока мы были разделены. Так что в каком-то смысле они живы. Я была на Библиотеке, Мартин. И на Прерии-2. И на Аранке, и на Факью. Я знаю, что в этом теле я не покидала БеззарЕ но я прожила и их жизни. До самой смерти.
  Ничего больше не спрашивая, Мартин полез в карман, достал фляжку с коньяком и отхлебнул.
  - Дай и мне, - попросила Ирина. Храбро сделала полный глоток, сдержала кашель и вернула фляжку. Кончики ушей у нее мгновенно стали пунцовыми - пить она не слишком-то умела.
  - Будто перед смертью вся жизнь проносится перед глазами, - сказал Мартин, - Так, выходит?
  - Угу, - все еще не решаясь отдышаться, сказала Ирина.
  - Может, мы и не живем? - спросил Мартин. - Не живем - умираем, а наша жизнь проносится перед намиЕ лишь иногда память шепчет - все это уже было, было, былоЕ И я валяюсь сейчас на больничной койке, дряхлый и бессильный, или с пулей в груди тону в чужеземном болотеЕ а передо мной крутится напоследок рекламный ролик прошедшей жизни.
  - Тьфу на тебя! - Ирина вздрогнула. - Я пока нигде не валяюсь. Я на Беззаре. Я хочу посмотреть на ключников в их берлоге. Закончить все, что началаЕ и что девчонки не закончили. Потом вернуться домой, встретить хорошего мужика и нарожать ему детей - пока не придумали настоящего бессмертия и не запретили размножаться.
  - Программа-минимум? - спросил Мартин.
  - Да! - с вызовом ответила Ирина.
  Мартин кивнул и серьезно подтвердил:
  - Хорошая программа. Особенно мне понравилось про "нарожать детей, пока бессмертия не придумали". Ирина, раз уж зашел серьезный разговор - на что тебе сдалось дразнить ключников?
  - Мы же объясняли, - ответила Ирина, очевидно, имея в виду себя и беззарийца.
  - Кроме подозрений, что ключники пользуются чужими технологиями, я ничего не слышал.
  - Ключники меняют мир. Галактику. - Ирина вздохнула. - Представь, Мартин, что когда люди впервые ступили на Марс - они нашли там огромные космодромы, уставленные кораблями для межзвездных полетов. И на каждом корабле - запас Станций. И еще множество уникальных и могучих устройств. И все это можно изучить, начать этим пользоватьсяЕ построить рай на Земле и покорять ВселеннуюЕ
  - Мы бы и принялись ее покорять, - сказал Мартин. - Наверняка. Точно так же, как ключники. И дай Бог, чтобы нам хватило мудрости и доброты ни с кем не ввязываться в войну, понемногу помогать отсталым расамЕ
  - А тебя не интересует, куда делись строители кораблей и Станций? Почему они сами не воспользовались своими изобретениями? Что удержало их от экспансии?
  Мартин подумал и пожал плечами:
  - Эпидемия, войнаЕ не знаю.
  - Болезни и войны - для столь могучей расы это несерьезно. Суть в том, что они отказались от экспансии. Сочли ее опасной или ненужной. А ключникиЕ
  Мартин всплеснул руками:
  - Ирина, прости, но это - лишь твой подростковый максимализм! Приход ключников пошел Земле только на пользу. У тебя просто такой возраст, когда хочется бунтовать против любой властиЕ против правительства, законов, веры, ключниковЕ
  Ирина фыркнула:
  - Спасибо за комплимент. Ты знаешь, что я искала на Прерии-2?
  - Древние храмы? - довольно уверенно сказал Мартин.
  - Именно. Значит, рассказывала?
  - Археологи кое-что объяснили.
  Ирина вздохнула:
  - Даже с возможностями ключников - тяжело прочесывать все звездные системы подряд. Есть предположениеЕ довольно обоснованноеЕ что они летят на сигналы маяков. Когда-то, пять-шесть тысяч лет назад, транспортная сеть между планетами уже существовала. Отголоски этих контактов дошли до нас в виде мифов и преданийЕ
  Мартину захотелось взвыть. Ох уж эти шумеры, эти египтяне, финикийцы и догоныЕ Ох уж этот палеоконтакт, фрески с изображением инопланетных пришельцев, террасы Баальбека и затонувшая Атлантида, пирамиды и затерянные в джунглях городаЕ
  Ну почему люди так боятся верить в мастерство своих предков? Зато все готовы списать на пришельцевЕ
  - Мартин, но ведь древние храмы действительно существуют на многих планетах! - торопливо сказала Ирина, видимо, заметив, как изменилось его лицо. - Это правда! И в руинах есть пустоты от объектов, разрушившихся относительно недавноЕ
  - Ладно, существовала какая-то сеть маяков, на сигналы которых теперь летят корабли ключников, - смирился Мартин. - Что из того?
  - Это значит, что Станции уже строились. А потом, разом, уничтожены на всех планетах. Это сопровождалось колоссальными разрушениями и жертвами, отбрасывало жителей планеты назад, к первобытному уровню. Упоминания о катаклизмах того или иного рода есть в истории всех разумных рас. Ты Библию читал?
  Мартин, прекрасно знающий, что цитатами из Библии очень удобно подтверждать любой тезис - и что Христос был инопланетным врачом, лечившим иудеев гипнозом, и что Моисей был единственным выжившим жителем Атлантиды, - смолчал. Уж если оперировать подобными аргументами - то наркоз не поможет.
  - Потоп, - сказала Ирина, укрепляя Мартина в желании молчать. - После того как ангелы стали посещать Землю и жениться на человеческих женщинах, Бог разгневался и уничтожил почти всю цивилизацию. Это же именно о первом строительстве Станций! Когда Земля впервые вошла в галактическую транспортную сетьЕ ну, ты понял. И про Вавилонскую башнюЕ
  - Это было позднее! - с болью в голосе выкрикнул Мартин.
  - Это, очевидно, повествует о разрушении тех остатков цивилизации, которые уцелели от потопа и пытались возобновить контакты с иными расами.
  - Библию надо понимать иносказательно! - воскликнул Мартин. - Или ты и впрямь веришь, что Бог препятствует межпланетным путешествиям?
  - Да почему сразу Бог? - Ирина тоже повысила голос. Скромно добавила: - Я вообще не убеждена в Его существовании, а я ведь проверялаЕ Транспортная сеть была разрушена, цивилизация отброшена в варварство - вот что главное, Мартин! А кто это сделал - Бог, строители транспортной сети или их враги, - не важно. Главное то, что все может повториться. И по всем планетам, которые без спросу включили в сеть, снова будет нанесен удар. Кем-то, кто гораздо могущественнее ключниковЕ
  - НуЕ - Мартин замялся. Конечно, что-то дельное в словах Иры было. - Тогда ответь, как мы можем изменить ситуацию? Ты ведь сама сказала - ключники не спрашивали, что им делать. И никакие угрозы их не проймут, зря твои одноклеточные друзья надеются на шантаж.
  - Ты не хочешь выяснить правду? - спросила Ирина.
  - Я? - Мартин возмущенно помотал головой. - А что еще прикажешь выяснять? Сколько денег на счетах у олигархов, с кем спят члены правительства, кто убил Кеннеди и кто на самом деле приказал взорвать башни Торгового центра? Знаешь, расплата за абстрактное любопытство слишком конкретна!
  - Ты что, трус? - удивленно произнесла Ирина.
  Мартин возмутился.
  Он и сам не считал себя трусом, и поступков, дающих повод к подобным обвинениям, не совершал. Возможно, он и на рожон лишний раз не лез, ноЕ
  - Зачем? - воскликнул он. - Если мы ничего не можем изменить - зачем выяснять?
  Во взгляде Ирины явно промелькнуло сожаление.
  - А зачем ты меня искал?
  - Хотел тебе помочьЕ спасти тебя. - Мартин неловко рассмеялся. - Ну, допустим, ты мне понравилась.
  - И все?
  - Абстрактным любопытством, где ты и что делаешь, я не страдал!
  Похоже, Ирина растерялась. Для нее мир еще был ярок и молод, поступки не требовали обоснований, а глупости - оправданий.
  - Жалко, - сказала она. - ИзвиниЕте. Я зря вас вытащила на Беззар.
  - Ира, я хочу, чтобы ты вернулась на Землю, - сказал Мартин.
  - Со временем я вернусь, - сказала Ирина. - А сейчасЕ извини. Утром мы отправляемся в мир ключников. Вечером, когда голубое солнце опустилось к горизонту, Мартин сидел у входа в деревянную пирамиду, выделенную им с Ириной для ночлега. Вздыбившиеся волны, пронзенные солнечными лучами, казались причудливым экраном, демонстрирующим видовой фильм из жизни Беззара. Все так же скользили в синей субстанции неясные тени - только теперь, на просвет, у них были хорошо различимы пучки жгутиков. Дикие "звери"? Домашние "животные"? Стада "скота"? Промысловые "рыбы"? Все одно - простейшиеЕ У самого дна раскинулись деревья - погребенные под слоем субстанции, но тем не менее поразительно похожие на земные. Мелкие бактерии крутились между ветвейЕ паслись?
  Мартин меланхолично отхлебывал из фляжки - там уже осталось совсем чуть-чуть коньяка - и вспоминал какую-то читанную в детстве популярную книжку. Юные герои, попав внутрь человеческого организма, подружились с лейкоцитами, сражались с бактериями, путешествовали по внутренним органам, не пренебрегая даже кишечникомЕ в общем, вели познавательную и увлекательную экскурсию.
  Сражаться Мартину, слава Богу, не приходилось. К самой идее драться с огромной амебой он относился крайне скептически. А вот экскурсия вышла презанимательная.
  - Не помешаю? - вкрадчиво спросили из-за спины. Беззарийцы передвигались очень тихо. Оглянувшись, Мартин решил, что видит Павлика, и приглашающе махнул рукой.
  - Алкоголь? - поинтересовалась амеба. - Для возбуждения мыслительной деятельности?
  - Скорее для торможения, - признался Мартин. - Употребляете?
  - Что ты, у нас свои методы! - бурно возмутилась амеба. - Другие дозировки, другие веществаЕ - Прозрачный бурдюк мягко опустился рядом с Мартином и добавил: - Если не возражаешь, я повышу количество медиаторов в синем лабиринте.
  - Пожалуйста, пожалуйста! - согласился Мартин. Он всегда был терпим к чужим слабостям, поскольку любил свои.
  Некоторое время Мартин полоскал губы в коньяке, а амеба побулькивала. То ли в процессе выработки "медиаторов", то ли по иным физиологическим причинам.
  - У тебя осталось очень мало алкогольной жидкости, - заметил Павлик. - Ты прибыл почти без имущества.
  - Так получилось, - признал Мартин.
  - Давай емкость. - Амеба вытянула ложноручку. Мартин поколебался, но фляжку дал.
  Тонкий прозрачный щуп скользнул в горлышко, коснулся жидкости, отдернулся. Некоторое время амеба размышляла, потом сказала:
  - Тут вовсе не чистый алкоголь. Тут много примесей. Они нужны?
  - Они приятны, - ответил Мартин.
  - Это труднееЕ - признался Павлик. Но фляжку не вернул. По бесцветному телу прошла дрожь, мутные вихри распустились между органеллами, потянулись к щупальцу - и потекли во флягу. Как зачарованный Мартин наблюдал за живым самогонным аппаратом. Принял из ложноручек флягу, подозрительно принюхался. Посмотрел на амебу.
  - Состав совершенно не изменился, - сказала амеба. - Пей.
  Мартин колебался.
  - Ты брезгуешь? - удивилась амеба. - Но вы поглощаете плоть живых существ, сок растений, выделения насекомыхЕ чем хуже эта жидкость?
  - Ты разумный, - мрачно сказал Мартин. - ЭтоЕ как-тоЕ что-то каннибальскоеЕ
  - Поверь, двести граммов массы я теряю безболезненно, - сообщила амеба. - Кстати, вы же ели суп?
  Мартин вспомнил поданный им на обед суп-пюре. Очень похожий по вкусу на сваренный с хорошей свежей говядиной гороховый, с похрустывающими комочками - то ли сухариками, то ли овощамиЕ И мясо на второе - жирноватый, но мягкий и без жил кусок вырезкиЕ
  - О ГосподиЕ - только и сказал он. - Так вы синтезируете пищу из своих тел?
  - Так проще всего, - признался Павлик. И гулко захохотал. Наверное, этот смех и заставил Мартина поднести фляжку к губам и сделать хороший глоток.
  "Ахтамар". На зависть лучшим армянским виноделам.
  - Я не смогу синтезировать пищу или еду по твоим описаниям, - сообщила амеба. - Но по образцу - легко.
  - Ирина знает, что она ест? - спросил Мартин.
  - Конечно. Она понимает. К тому же только таким образом мы можем обеспечить вам защиту от нашей воды.
  Мартин смирился и еще раз глотнул коньяка. Сказал:
  - Плевать. Завтра я отправляюсь домой. А вы - летите бомбить ключников.
  - Мы вовсе не намереваемся их бомбить, - возмутился Павлик. - ТакЕ легкая угроза, если потребуется. Вначале надо разобраться в ситуации.
  - Глупо, - изрек Мартин. - Глупо и безрассудно. Ну с чего вы взяли, будто транспортная сеть уже существовала, была разрушена и это повторится?
  Ложноручка мягко похлопала его по плечу.
  - Посмотри на наш мир, Мартин.
  Мартин посмотрел и сказал:
  - Я только этим и занимаюсь весь вечер. Что я должен увидеть?
  - Подумай. Что тебе кажется странным и ненормальным?
  - Вы, - не раздумывая ответил Мартин.
  - А еще? А почему?
  - Не бывает разумных одноклеточных! - выпалил Мартин. - Не могли ониЕ вы возникнуть! Тем более на вашей планете есть многоклеточные растения!
  Прозрачный бурдюк покивал верхней частью туловища и сказал:
  - Все верно. Не могли мы возникнуть самостоятельно. Мы были созданы искусственно.
  Мартин отставил флягу, посмотрел на Павлика - словно понимал мимику амеб. И спросил:
  - Это снова шутка?
  - Нет.
  - И кто вас создал? Ключники?
  - Нет. Раса, жившая в нашем мире до катастрофы. До дня, когда небо загорелось и обрушилось огненным дождем. До того дня, когда растаяли полярные льды, осели горы, а вода начала менять свои свойства. Они создали нас, зная, что им не пережить катастрофыЕ новая среда обитания стала раем для простейших и адом для высших форм жизни.
  - Откуда вы знаете? - воскликнул Мартин.
  - Предания, Мартин, только предания. Это было давно, слишком давно, чтобы сохранились остатки их культуры. Да и шли они тем же путем, которым следуем мы: меняли живое, а не переделывали мертвое. Разве что дома строили из мертвого дереваЕ почему-то им это нравилось. Но даже мертвое не вечно. Что же говорить о живом? Остались лишь мифыЕ словаЕ Слова - прочнее живого и мертвого.
  Павлик замолчал.
  - Ты ненавидишь тех, кто погубил ваших творцов?
  - Ненависть к уже случившемуся? - удивился Павлик. - Нет, зачем? Месть, наверное, свойственна лишь многоклеточным формам жизни. А мы не держим обид за прошлое. Мы думаем только о будущем.
  - Какими они были, ваши создатели? - спросил Мартин.
  - Если предания не врут - не слишком похожими на людей. Выше, тоньше, многорукие и многоногие. ХотяЕ в нашем языке "много" начинается с двух. Так что точного ответа я не дам. Мы наследовали от них планету, мы какое-то время жили вместе - пока они могли защищаться от изменившихся условий среды. Возможно, остатки их цивилизации вымерли, уступая нам место. Возможно, сумели создать межзвездный транспорт и улететь в поисках новой родины.
  - Потому вы и поверили Ирине? - спросил Мартин.
  Павлик тихо засмеялся:
  - Мы знали это всегда. Мы верим своим преданиям - нам не во что больше верить. Но девочка с Земли обратила наше внимание и на другие факты.
  - К примеру?
  - На предания о глобальной катастрофе, существующие почти во всех мирах.
  - Первобытные люди склонны были любой локальной трагедии придавать глобальный масштаб, - резко ответил Мартин. - А поскольку локальных катастроф хватало, то весь мир о чем-то таком помнил. И каждое весеннее половодье через поколение называлось Вселенским потопом.
  - На всех планетах были древние культы, поклонявшиеся пришельцам с небесЕ - не споря, продолжил Павлик.
  - А где еще жить богам? Там, откуда все видно, сверху, - отрезал Мартин.
  - На всех планетах, куда прилетели ключники, существуют древние руины с исчезнувшими объектами поклонения.
  - Разумеется! - фыркнул Мартин. - Алтарь всегда делался из драгоценных материалов. И грабители уносили не кирпичи из стены, а золото и серебро.
  - Тебя не смущало разнообразие рас в галактике?
  - Ясное делоЕ - начал Мартин. - При чем тут разнообразие рас? Наивно было бы надеяться, что на всех планетах жизнь приняла одинаковые формы.
  - Ты не совсем прав, - сказала амеба. - Около трети всех рас галактики - гуманоиды. Причем сходство очень сильно, даже на уровне ДНК можно выделить одинаковые участки генетического кода.
  - Ну, положим, это довод в пользу каких-то древних контактовЕ - признался Мартин.
  - Еще двадцать процентов - это формы жизни, происходящие с планет неземного типа. Иной состав атмосферы, гравитацияЕ - Павлик хрюкнул. - Мы на них внимания обращать не станем. Они и сами-то нами не слишком интересуютсяЕ А вот еще половина рас - это бывшие гуманоиды. Вроде нас.
  - Что? - опешил Мартин.
  - Вроде нас, беззарийцев! - твердо сказала амеба. - Наши создатели были гуманоидами. Наша планета была похожа на твой мир. Потом все изменилось - и появились мы. Другие расы менялись иначе. Ты ведь побывал в мире дио-дао?
  - Побывал.
  - Как могла развиться естественным путем столь ненормальная форма разумной жизни? - возмущенно спросила амеба. - Скоротечная жизнь, наследственная память, аскетизм и самоограничение при наличии высоких технологийЕ А ты заметил их болезненное неприятие биологической грязи?
  - Требование справлять нужду только в туалетах? - засмеялся Мартин. - Мало лиЕ обычная гигиена или брезгливость.
  - Это только внешнее проявление, - изрек Павлик. - У них еще и безотходное производство. И ограничение потребностей - тоже из боязни загрязнить среду обитания. Когда-то мир дио-дао пережил глобальную экологическую катастрофу. Уцелевшие формы жизни - кстати, их очень мало, на всю планету не более пятисот видов живых существ - ускорили метаболизм и обрели наследственную память. Ничего себе эволюция, да?
  Мартин пожал плечами.
  - А если взять Иолл? Двуногие, двурукие, очень похожие на людейЕ
  Мимолетно подумав, что только с точки зрения амебы иоллийцы похожи на людей, Мартин все-таки не стал возражать.
  - И при этом - прикованные к матери пуповиной! Всю жизнь! - Амеба возвысила голос. - Это противоречит всем целям сохранения вида! Это ненормально, это отвратительно, это неудобно! Но они с рождения и до смерти живут материнскими семьями! Как возникла такая форма жизни?
  - Не знаю.
  - А я - знаю! - отчеканил Павлик. - Их планету постигла своя, персональная катастрофа. Изменившая условия жизни так, что только коллективные организмы смогли выжить.
  - Ты очень хорошо знаешь чужие расы, - признался Мартин.
  - Это моя работа. Ведь я - специалист по контактам с гуманоидной группой рас, - скромно призналась амеба. - Так вот, Мартин! Предыдущее разрушение транспортной сети ударило только по цивилизациям, живущим на планетах нашего с тобой типа. Углеродные, дышащие кислородом формы жизни на водной основе были изменены. Кто-то - менее. Аранки, люди, геддары - почти неотличимы друг от друга. Кто-то - более. В нашем случае изначальная раса просто вымерла, успев создать насЕ
  - Ты хочешь сказать, что это было сделано специально? - воскликнул Мартин. - Не просто последствия разрушения межзвездных сообщений, а намеренный эксперимент над разумными расами?
  - Конечно.
  - Бред, - сказал Мартин. - Зачем? Я понимаю - естественный хаос после исчезновения высоких технологий, войны, варварство, эпидемииЕ Но сознательный эксперимент?
  - Зачем? Миллиарды лет назад волна жизни прокатилась по нашей галактике, - сказал Павлик. - Я не стану гадать, что или кто был тому причиной. Думаю, ты и сам понимаешь: сколько ни облучай теплую грязную водичку, сколько ни пропускай через нее ток - жизнь из неорганики не получишь. Клетка - это слишком сложно для случайности! Но она возниклаЕ и жизнь отправилась в путь. Обзавелась разумом. Стала постигать мир. Зачем?
  - Это естественное стремление разума. Желание постигнуть окружающий мирЕ
  - Чушь! - резко ответила амеба. - Единственное естественное стремление разума - максимально долго длить свое существование. Постижение мира - лишь способ обеспечения безопасности. Я спрашиваю тебя о другом - зачем нужен разум? Не примитивный, животный рассудок, а разум? Надеюсь, ты способен различать эти понятия?
  - Способен, - ответил Мартин. - Разум нужен для той же самой безопасности. Существо, способное задаваться абстрактными вопросами, имеет куда больше шансов на выживание.
  - Только в дальней перспективе. Ладно, допустим, что цепочка случайностей сумела закрепить разум в дополнение к рассудку. Но ведь большинству так называемых разумных особей разум в общем-то мешает. Они вполне способны обходиться рассудочной деятельностью. Выполнять несложную работу, соблюдать требования социального общежития, получать удовольствие от пищи, размножения, физиологических удовольствий различного плана. Животные прекрасно существуют в стаях, радуются своему существованию и не испытывают негативных последствий от разума.
  Мартин невесело засмеялся:
  - Что ж, ты прав. Большая часть человечества прекрасно обходится рассудочной деятельностью. Разум дремлет. И так, полагаю, у большинства гуманоидных цивилизаций. Что с того?
  - Зачем нужен разум?
  - Как средство выживанияЕ
  - Зачем нужен разум? - рявкнул Павлик,
  - Чтобы задавать дурацкие вопросы! - заорал в ответ Мартин. - Чтобы терзаться смыслом жизни! Чтобы бояться смерти! Чтобы придумать Бога!
  - Уже лучше, - мягко сказала амеба. - Если для рассудка хватает первой сигнальной системы, то разум, вынужденный оперировать абстрактными понятиями, создает вторую - речь. Не важно, как мы передаем свои мысли - колебанием воздуха, электронными импульсами, цветным узором на коже. Информация, оторванная от своего носителя, становится главным орудием разума. Средством постижения мира - и средством воздействия на мир. Но сделаем еще шаг, Мартин. РазумЕ что дальше? Что будет третьим этапом - после рассудка и разума? Какую сигнальную систему обретет над-разумное существо? Останется ли грань между мыслью и поступком, информацией и действием? Сущность над сущностью, что это? Уже Бог? Еще человек? Сколько этапов должна преодолеть жизнь, чтобы окончательно выделиться из косной материи? И что же заставляет нас биться о барьеры гомеостаза, обретая еще ненужные свойства - вначале рассудок, потом разум, потомЕ потом что-то, еще не имеющее названия. Что выдергивает нас из животного спокойствия, что гонит дальше? И в чьих руках пряник и плеть? Кто он - Великий Экспериментатор, возмутитель спокойствия, созидатель и разрушитель? Бог? Или всего-то над-разумное существо, терзаемое столь же страшной жаждой, как наша? Счастье ли разум? А счастье ли - над-разум? И сколько вообще ступенек в лестнице, начинающейся с рассудка? Звери не жаждут обрести разум, это мы порой пытаемся тянуть их из ласковых и нежных животных снов к своему разумному страданию. А разумные не стремятся сделать новый шаг - в нас еще жив тот древний ужас обретения разума, нежданного и непрошеного подарка свыше. Нам комфортно и сытно на нашем уровне постижения мира. Нам не нужно знание, которое мы не в силах Даже представить.
  Амеба замолчала. Издала смешок.
  - Нас манят сладкие пряники небес - абсолютная безопасность, вечная жизнь, великие знания. Надо лишь сделать шаг, от разума - выше! Но мы не хотим терять свой покой. Мы подозреваем, и не без оснований, что над-разум принесет нам новые горести, как разум когда-то принес тоску и страдания. И, копошась на поверхности грязных шариков-планет, оперируя лишь своим несовершенным разумом, мы пытаемся вырастить райское Древо Познания. Получить все, не обретая нового. Стать богами, оставаясь людьми. И тогда то, что стоит над нами, прячет пряники и берет кнут. И горит небо, и кипят океаны, и разума становится слишком мало, чтобы обеспечить выживаниеЕ За что ваш Бог покарал человечество потопом? За дерзость? Нет, за остановку! За пренебрежение полученным разумом, за торжествующий рассудок. За попытку остаться разумными животными. Подарки богов нельзя отвергать, Мартин! И если разум вновь построил себе уютную норку и решил остановиться - жди беды. Мы обречены бежать выше и выше, из грязи - в небо.
  - НоЕ ключникиЕ - начал Мартин.
  - Ключники, как бы привлекательны ни были их дары, искушают нас остановиться. Дают разумным то, что должно принадлежать над-разуму: контроль над пространством, над сознанием, над жизнью и смертью. Как существо разумное, чувствующее себя комфортно и самодостаточно, я был бы рад принять дары ключников и прекратить развитие. Но как к этому отнесется над-разум? Поманит ли нас новыми пряниками, ради которых мы отвергаем дары ключников? Или вновь достанет кнут?
  Амеба поднялась, встряхнулась, будто мокрый пес. Сказала:
  - Вот и все наши претензии к ключникам, несущим галактике мир и процветание. Очень надуманные и необоснованные претензии. Но мы готовы рискнуть и навестить ключников в их доме.
  Мартин еще посидел, следя за гротескной фигурой, с немыслимой грацией уходящей вдаль. У вздыбленной стены воды амеба выпустила ложноручку, помахала ему - и нырнула в синюю субстанцию. Уже стемнело, и беззариец почти сразу исчез из виду.
  - Пряник и кнут, - пробормотал Мартин. - Почему всегда такой скучный выбор? Я не люблю сладкого.
  Он спрятал в карман фляжку коньяка и вошел в деревянную пирамиду. Переплетение лестниц - винтовых, вертикальных стремянок, пандусов и самых обычных - вело на второй этаж, превращая первый не то в декорации к телеигре, не то в выставку достижений лестницестроения. Мартин поднялся на второй этаж по наклонному пандусу, помялся у входа в отведенную ему каморку - мягкий матрас, набитый сушеными водорослями, лежал прямо на полу, рядом - стопка из трех одеял, кувшин с водой и мягко светящийся стеклянный шар - централизованного освещения в пирамиде не было. Дверей внутри пирамиды тоже не водилось, вход в каморку закрывало еще одно одеяло, повешенное на притолоке.
  Мартин вдруг почувствовал, как ему одиноко.
  И подошел к входу во вторую комнатенку. Из-под одеяла-занавеси пробивался свет - наверное, Ирочка Полушкина еще не спала.
  Произнести "можно?" было бы самой глупой вещью на свете, и Мартин лишь кашлянул.
  - Я не сплю, - тихо ответила Ирина из-за полога. Когда он вошел, она добавила:
  - Я тебя ждала.
  Девушка сидела на постели, закутавшись в одеяло. Мартин сел рядом на пол, достал из кармана фляжку:
  - Будешь?
  Ирина кивнула.
  - Я лечу с тобой, - сказал Мартин, когда она сделала глоток. - У меня всего одна жизнь, и она мне нравится. Но я полечу с тобой, потому что есть вещи большие, чем жизнь.
  Ирина молча смотрела на него, куталась в одеяло. Неожиданно и очень ясно Мартин понял, что под одеялом Ирочка совершенно обнажена. И вовсе не потому, что любит спать нагишом на голом матрасе.
  - Иди ко мне, - тихо сказала девушка.
  Мартин все же нашел в себе силы повторить:
  - Я лечу с тобой. Вовсе не нужноЕ
  - Дурак, - сказала Ирина и потянулась к нему. На ее губах еще остался вкус коньяка. Одеяло скользнуло вниз. Несколько мгновений Мартина преследовало навязчивое видение первой Ирочки Полушкиной - обнаженного тела, погружающегося в воду канала, и образ четвертой Ирины - нагой, коленопреклоненной перед служителями ТайГеддараЕ
  Но это тело было живым и жаждущим жизни - не меньше, чем Мартин.
  И смерти не было вовсе.

«««Назад | Оглавление | Каталог библиотеки | Далее»»»