«««Назад | Оглавление | Каталог библиотеки | Далее»»»

Прочитано: 76%

Глава 3

  Обычное вокзальное зрелище - мечется по перронам горстка людей, пытаясь разобраться, откуда же отходит - если уже не отошел, их поезд. Почему то чаще всего в роли таких вот опаздывающих выступают либо женщинычелноки, груженые полосатыми клеенчатыми сумкамикитайками, либо, напротив, люди интеллигентные, обремененные лишь дипломатами от лСамсонайт» и кожаными барсе ткани.
  Мы относились к какомуто экзотическому подвиду второй категории - багажом не располагали вовсе, а вид имели большей частью странный, но внушающий уважение.
  На перроне стрелка вновь начала вращаться - мы приблизились к книге.
  - Пытается уехать, - торжественно провозгласил Завулон. - ТакЕ сейчас выясним, какие поезда отходятЕ
  Взгляд Темного затуманился - он предвидел будущее, прозревая, какой поезд первым отойдет от перрона.
  Я посмотрел на информационное табло, висящее за нашей спиной. И сказал:
  - Сейчас отойдет МоскваАлмааты. Через пять минут, со второго пути.
  Завулон вернулся из своих провидческих странствий и сообщил:
  - Поезд в Казахстан со второго пути. Через пять минут.
  Вид у него был очень довольный. Костя едва слышно фыркнул.
  Гесер демонстративно посмотрел на табло, кивнул:
  - Да, ты прав, ЗавулонЕ А следующий только через полчаса.
  - Останавливаем поезд, прочесываем вагоны, - быстро предложил Эдгар. - Так?
  - Твои гаврики сумеют найти Иного? - спросил Гесер. - Если он маскируется? Если он - маг вне категорий?
  Эдгар сдулся на глазах. Замотал головой.
  - Тото и оно, - кивнул Гесер. - Книга была на вокзале. Он был на вокзале. Мы не смогли обнаружить ни Фуаран, ни преступника. С чего ты решил, что в поезде будет легче это сделать?
  - Если он в поезде, то проще всего уничтожить поезд, - сказал Завулон. - И все проблемы.
  Наступила тишина. Гесер покачал головой.
  - Понимаю, неприятное решение, - согласился Завулон. - И мне оно не нравится. Зря переводить тысячу жизнейЕ Но какой у нас выбор?
  - Что ты предлагаешь.. Великий? - спросил Эдгар.
  - Если, - Завулон выделил это слово интонацией, - книга лФуаран» и впрямь в поезде, то мы должны дождаться момента, когда состав окажется в безлюдной местности. Казахские степи вполне годятся. А далееЕ согласно тем планам, которые имеются у Инквизиции для подобных случаев.
  Эдгар нервно повел головой - и у него, как всегда при волнении, прорезался легкий прибалтийский акцент.
  - Это не хорошее решение. Великий. И я не могу принять его один, нужны санкции Трибунала.
  Завулон пожал плечами, всем своим видом демонстрируя - его дело предложить.
  - В любом случае надо убедиться, что книга в поезде, - сказал Гесер. - Я предлагаюЕ - он посмотрел на меня, едва заметно кивнул. - Предлагаю Антону - от Ночного Дозора, Константину - от Дневного, и комулибо из Инквизиции сесть в поезд. Провести проверку. Большой группы здесь не требуется. А мыЕ мы прибудем утром. И решим, что делать дальше.
  - Езжай, Костя, - ласково сказал Завулон и похлопал молодого вампира по плечу. - Гесер дело говорит. Хорошая компания, дальняя дорога, интересное дело - тебе понравится.
  Насмешливый взгляд в мою сторону был почти незаметен.
  - ЭтоЕ дает нам время, - согласился Эдгар. - Я поеду сам. И своих возьму с собой. Всех.
  - Осталась минута, - негромко сказала Ольга. - Если решили - то вперед.
  Эдгар махнул рукой своей бригаде и мы побежали к поезду. У первого же вагона Эдгар чтото сказал проводнику - молодому усатому казаху. Лицо у того обмякло, стало сонным и одновременно - радостным. он посторонился, уступая нам проход. Мы ввалились в тамбур. Я выглянул - Завулон, Гесер и Ольга стояли на перроне, глядя нам вслед. Ольга чтото негромко говорила.
  - В сложившейся ситуации я буду осуществлять общее руководство, - заявил Эдгар. - Возражений нет?
  Я покосился на шестерых инквизиторов, стоявших за его спиной и промолчал. А вот Костя не удержался:
  - Смотря какие будут приказы. Я подчиняюсь только Дневному Дозору.
  - Повторяю - операцией руковожу я, - холодно сказал Эдгар. - Если не согласны, то попрошу убраться вон.
  Костя колебался лишь секунду - потом склонил голову:
  - Простите, Инквизитор. Я неудачно пошутил. Разумеется, руководите вы. Но в случае необходимости я свяжусь со своим начальством.
  - Вначале будешь прыгать, потом спрашивать разрешения, - Эдгар всетаки решил расставить точки над i.
  - Хорошо, - кивнул Костя. - Простите, Инквизитор.
  На этом намечавшийся было бунт полностью угас. Эдгар кивнул, высунулся из тамбура и подозвал проводника.
  - Когда отправляемся?
  - Сейчас! - глядя на Инквизитора с восторгом преданного пса, ответил проводник. - Сейчас, надо заходить!
  - Так заходи, - Эдгар посторонился. Проводник все с тем же выражением радостной покорности вошел в тамбур. Поезд немедленно тронулся. Проводник, пошатываясь, стоял у открытой двери.
  - Как зовут? - спросил Эдгар.
  - Асхат. Асхат Курмангалнев.
  - Закрой дверь. Работай, как положено по инструкции, - Эдгар поморщился. - Мы - твои лучшие друзья. Мы - твои гости. Тебе надо устроить нам места в поезде. Понял?
  Клацнула дверь, проводник запер ее на ключ, вновь вытянулся перед Эдгаром:
  - Понял. Надо к начальнику поезда. У меня мало мест. Четыре места свободных.
  - Пошли к начальнику, - согласился Эдгар. - Антон, что с компасом?
  Я поднял записку, посмотрел на сумеречный лкомпас».
  Стрелка лениво вращалась.
  - Похоже, книга в поезде.
  - Еще выждем для верности, - решил Эдгар.
  Мы отъехали от вокзала на добрый километр, но стрелка продолжала вращаться. Похититель, кем бы он ни был, ехал вместе с нами.
  - В поезде он, сволочь, - решил Эдгар. - Ждите меня здесь. Я схожу к начальнику поезда, нам надо гдето устроиться.
  Вместе с довольно улыбающимся проводником они вышли в коридор. Второй проводник, увидев напарника, чтото быстро произнес показахски, возмущенно размахивая руками - но поймал взгляд Эдгара и замолчал.
  - Уж проще повесить на грудь табличку - лМы - Иные», - сказал Костя. - Что он делает? Если в поезде и впрямь Высший Иной - он почувствует магиюЕ
  Костя был прав. Куда лучше было обойтись деньгами - их магия для людей не менее действенна. Но Эдгар, наверное, слишком нервничалЕ
  - А ты - чувствуешь магию? - внезапно спросил один из младших Инквизиторов.
  Костя растерянно повернулся к нему. Покачал головой.
  - И никто не почувствует. У Эдгара - амулет подчинения. Он работает только вблизи.
  - Инквизиторские штучкиЕ - пробормотал Костя, явно уязвленный. - Все равно, лучше не высовываться. Верно, Антон?
  Я неохотно кивнул.
  Эдгар вернулся минут через двадцать. Как он разбирался с начальником поезда - дал денег или, скорее, вновь воспользовался таинственным ламулетом подчинения», я спрашивать не стал. Лицо Эдгара было довольным, умиротворенным.
  - Разделился на две группы, - он сразу же начал командовать. - Вы, - кивок в сторону инквизиторов, - остаетесь в этом вагоне. Займете купе проводников и первое купе, это как раз шесть мест. Асхат вас разместитЕ и вообще, обращайтесь к нему за услугами, не стесняйтесь. Активных действий не предпринимать, в детективовлюбителей не играть. Ведите себя какЕ как люди. Докладывать ситуацию мне лично каждые три часаЕ или по необходимости. Мы будем в седьмом вагоне.
  Инквизиторы молча потянулись из тамбура вслед за улыбающимся проводником. Эдгар повернулся к нам с Костей. Сообщил:
  - Мы займем четвертое купе в седьмом вагоне. Будем считать, что это наша временная база. Поили.
  - Появился какойто план, шеф? - не то с иронией, не то искренне поинтересовался Костя.
  Эдгар секунду смотрел на него - видимо, тоже размышлял, чего больше в вопросе - интереса или подначки, на которую не стоит отвечать. И, всетаки, ответил:
  - Если у меня есть план, вы его узнаете. В свое время. А пока я хочу выпить кофе и поспать дватри часа. Именно в такой последовательности.
  Мы с Костей двинулись за Эдгаром. Вампир ухмыльнулся. Я невольно подмигнул в ответ. Подчиненное положение всетаки сплачивало насЕ несмотря на все, что я думал о Косте.
  Вагон, где едет начальник поезда - самое козырное место во всем составе. Здесь всегда работают кондиционеры. В титане всегда есть кипяток, а у проводника - заварка. Наконец, здесь чисто - даже в азиатских поездах, а белье выдают в запечатанных пакетах - оно действительно выстирано после предыдущего рейса. Работают оба туалета, и в них можно смело входить без резиновых сапог.
  Ну и в довершение нехитрого пассажирского счастья - с одной стороны от штабного вагона прицеплен вагонресторан. С другой - спальный вагон, если таковой вообще имеется в составе.
  В поезде МоскваАлматы спальный вагон имелся. Мы прошли через него, с любопытством поглядывая на пассажиров. В основном это были важные, упитанные казаки, почти все - с портфелями, с которыми они не расставались даже в проходах. Некоторые уже пили чай из цветастых пиал, другие раскладывали на столах мясные нарезки, расставляли бутылки и ломали на части вареных кур. Но большинство, все таки, пока стояло в коридорах, глядя на проплывающие мимо московские пригороды.
  Интересно, что они испытывают, граждане независимой ныне страны, глядя на свою бывшую столицу? Неужели и впрямь - удовлетворение от независимости? Или, всетаки, ностальгию?
  Не знаю. Не спросишь, а и спросишь - не факт, что ответят честно. А врываться в сознание, заставлять говорить искренне - это не наш метод.
  Пусть уж лучше радуются и гордятся - своей независимостью, своей государственностью, своей коррупцией. Раз уж в СанктПетербурге недавно радовались трехсотлетнему юбилею и говорили: лпусть хоть все разворуют, зато наши разворуют, а не московские» - так почему бы казахам и узбекам, украинцам и таджикам не испытывать те же чувства? Если внутри единой страны идет размежевание по республикам и городам, то какие могут быть претензии к соседям по бывшей коммунальной квартире? Отделились комнатенки с окнами на Балтийское море, отделились гордые грузины и кыргызы со своим единственным в мире высокогорным военноморским флотом, все радостно отделились. Осталась только большая кухня - Россия, где когдато варились в одном имперском котле народы. Ну и ладно. Ну и пускай. А у нас в квартире - газ! А у вас?
  Пусть радуются. Пусть всем будет хорошо. И осчастливленным к юбилею питерцам - один юбилей, как известно, целый век кормит. И впервые создавшим свои государства казахам и кыргызамЕ впрочем, они, конечно, привели бы массу доказательств своей древней государственности. И братьямславянам, которых так угнетало существование старшего брата. И нам, русским, гак азартно презирающим - Москву из провинции, провинцию - из Москвы.
  На какойто миг, совершенно неожиданно для себя, я почувствовал отвращение. Нет, не к этим пассажирамказахам, и не к согражданамроссиянам. Е людям. Ко всем людям в мире. Чем мы, Ночной Дозор, занимаемся? Разделять и защищать? Чушь! Ни один Темный, ни один Дневной Дозор не приносит людям столько зла, сколько они сами себе доставляют. Чего стоит голодный вампир по сравнению с абсолютно обычным маньяком, насилующим и убивающим девочек в лифтах? Чего стоит бесчувственная ведьма, насылающая за деньги порчу, по сравнению с гуманным президентом, посылающий ради нефти высокоточные ракеты? Чума на оба ваши домаЕ
  Я приостановился в тамбуре, пропуская вперед Костю. Замер, уставясь в заплеванный пол, где уже образовался первый десяток вонючих окурков.
  Что со мной?
  Мои ли это мысли?
  Нет, не надо притворяться. Мои, не чужие. Никто мне в голову не забрался, даже Высший Иной не смог бы это сделать незамеченным.
  Это я - такой, какой есть.
  Бывший человек.
  Очень усталый, во всем на свете разочаровавшийся Светлый Иной.
  Так и уходят в Инквизицию. Когда перестаешь различать разницу между Светлыми и Темными. Когда люди становятся для тебя даже не стадом баранов, а горстью пауков в банке. Когда перестаешь верить в лучшее, а все что хочешь - это сохранить лстатус кво». Для себя. Для тех немногих, кто тебе еще дорог.
  - Не хочу, - сказал я, будто заговор произносил, будто выставлял незримый щит против врага - против самого себя. - Не хочу! В тебеЕ нет властиЕ надо мнойЕ Антон Городецкий!
  За две двери и четыре толстых стекла Костя обернулся и недоуменно посмотрел на меня. Услышал? Или просто недоумевает, чего я остановился?
  Натужно улыбнувшись я открыл дверь и вошел в грохочущую гармошку перехода между вагонами. Штабной вагон и впрямь оказался блатным местом. Чистенькие коврики на полу; дорожка в коридоре; белые занавески на окнах; мягкие матрасы, не напоминающие тюфяк негра Джима, набитый кукурузными початками.
  - Кто спит внизу, кто вверху? - деловито осведомился Эдгар.
  - Мне все равно, - ответил Костя.
  - Я бы предпочел сверху, - сказал я.
  - Я тоже, - кивнул Эдгар. - Договорились.
  В дверь вежливо постучали.
  - Да! - Инквизитор даже не повернул головы. Это был начальник поезда - с подносом, на котором был и никелированный чайник с кипятком, и чайник с заваркой, и чашки, и какието печенькивафельки, и даже коробочка сливок. Серьезный мужчина - здоровенный, с роскошными усами, форма сидит, как с иголочки.
  А лицо - дурноедурное, будто у новорожденного щенка.
  - Пейте на здоровье, гости дорогие!
  Все понятно. Тоже под воздействием амулета. Все таки то, что Эдгар - Темный, накладывало отпечаток на его методы.
  - Спасибо. Уведомляй нас о всех, кто сел в Москве, но сходит по дороге, любезнейший, - принимая поднос, сказал Эдгар. - Особенно о тех, кто сходит не на своей станции, а раньше.
  - Будет исполнено, ваше благородие! - кивнул начальник поезда.
  Костя хихикнул. Я дождался, пока бедолага вышел и спросил:
  - А почему лваше благородие»?
  - Откуда я знаю? - пожал плечами Эдгар. - Амулет настраивает людей на подчинение. А уж кого они при этом во мне видят: строго ревизора, любимого дедушку, уважаемого артиста или генералиссимуса Сталина - это их проблема. Этот, видать, Акунина начитался. Или старых фильмов насмотрелся.
  Костя снова фыркнул.
  - Ничего веселого в этом нет, - разозлился Эдгар. - И ничего ужасного - тоже. Максимально щадящий для людской психики метод. Половина историй о том, как ктото Якубовича в машине подвозил или Горбачева без очереди пропустил - следствие таких вот внушений.
  - Да я не о том смеюсь, - объяснил Костя. - Представил вас в форме белогвардейского офицераЕ игеф. Внушаете уважение.
  - Смейся, смейсяЕ - наливая себе кофе, сказал Эдгар. - Как там компас?
  Я молча положил записку на стол. Сумеречный образ завис в воздухе - круглая чаша компаса, лениво крутящаяся стрелка.
  Налив себе чая., я сделал глоток. Чай был вкусным. От души заварен, как и положено для лвысокоблагородия».
  - В поезде, паршивецЕ - вздохнул Эдгар. - Господа, я не скрываю от вас альтернативы. Либо мы берем преступника, либо поезд будет уничтожен. Вместе со всеми пассажирами.
  - Каким образом? - деловито спросил Костя.
  - Есть варианты. Взрыв газопровода рядом с составом, случайный пуск боевой ракеты с истребителяЕ в крайнем случае - ракета будет с ядерной боеголовкой.
  - Эдгар! - мне очень хотелось поверить, что он сгущает краски. - Здесь минимум полтысячи пассажиров!
  - Чуть больше, - поправил Инквизитор.
  - Этого нельзя делать!
  - Нельзя упустить книгу. Нельзя допустить, чтобы беспринципный Иной сотворил себе гвардию и принялся перекраивать мир на свой вкус.
  - Но мы же не знаем, чего он хочет!
  - Мы знаем, что он не колеблясь убил Инквизитора. Мы знаем, что он очень силен и преследует какуюто неизвестную нам цель. Что он забыл в Средней Азии, Городецкий?
  Я пожал плечами.
  - Там есть ряд древних центров силыЕ - пробормотал Эдгар. - Какоето количество бесследно пропавших артефактов, некоторое количество плохо контролируемых территорийЕ А что еще?
  - Миллиард китайцев, - внезапно сказал Костя. Темные уставились друг на друга.
  - Да ты совсем с ума сошелЕ - неуверенно произнес Эдгар.
  - Миллиард с лишком, - насмешливо уточнил Костя. - Что, если он собирается через Казахстан рвануть в Китай? Вот это будет армия! Миллиард Иных! А еще есть ИндияЕ
  - Иди ты в пень, - отмахнулся Эдгар. - Даже идиот на такое не решится. Откуда Силу будем брать, когда треть населения превратится в Иных?
  - А вдруг он - идиот? - не унимался Костя.
  - Вот потому мы и пойдем на крайние меры, - отрезал Эдгар.
  Они говорили всерьез. Без малейших сомнений - можно ли убивать этих зачарованных проводников, толстощеких командировочных, ехавшую в плацкартах бедноту. Надо - значит, надо. Фермеры, уничтожающие заболевший ящуром скот тоже переживают.
  Пить чай както расхотелось. Я встал, вышел из купе. Эдгар проводил меня понимающим, но ничуть не сочувственным взглядом.
  Вагон уже затихал, готовился ко сну. Некоторые двери в купе еще были открыты., ктото маялся в тамбуре, ожидая пока освободится туалет, откудато доносилось зваканье стаканов, но большинство пассажиров было слишком утомлено Москвой.
  Я вяло подумал, что по всем канонам мелодрамы по коридору сейчас должны носиться ангелоподобные детишки с невинными личиками. Чтобы я полностью проникся чудовищностью предложенного Эдгаром планаЕ
  Детишек не было. Вместо них из одного купе высунулся толстый мужик в линялом трико и обвисшей майке. Красная, распаренная морда уже оплыла с т принятого спиртного. Мужик вяло посмотрел сквозь меня, икнул - и спрятался обратно.
  Руки сами полезли за плеером. Я воткнул пуговки динамиков в уши, вставил наугад диск и прижался к стеклу. Ничего не вижу, ничего не слышу. И уж ясное дело - ничего не скажу.
  Раздалась негромкая лиричная мелодия и тонкий голос запел:
  Ты не успеешь ринуться в кусты,
  На свете нет прекрасней красоты
  Чем абстиненция морфинного генезаЕ
  Да это же Лас, мой знакомец из лАссоли». Тот диск, что он дал в подарок. Усмехнувшись, я сделал звук погромче. Вот это то, что мне сейчас нужноЕ
  В астрал вернутся, детские черты.
  Из нашей крови выплавят железо,
  На свете нет прекрасней красоты
  Чем абстиненция морфинного генезаЕ
  Тьфу ты, пропастьЕ Вот ведь панк из панков. Это даже не Шнур с его развеселыми матюкамиЕ Чьято рука похлопала меня по плечу.
  - Эдгар, каждый расслабляется посвоему, - пробормотал я.
  Меня легонько пихнули под ребра.
  Я обернулся.
  И остолбенел.
  Передо мной стоял Лас. И довольно лыбился, приплясывая в такт музыке - всетаки, я сделал звук слишком громким.
  - Приятна, емое! - с энтузиазмом воскликнул он, едва я стянул наушники. - Вот так идешь по вагону, никого не трогаешь, а тут твои песни слушают! Ты что здесь делаешьто, Антон?
  - ЕдуЕ - только и смог я выдавить, выключая плеер.
  - Правда? - восхитился Лас. - Никогда бы не подумал! А куда едешь?
  - В АлмаАту.
  - Надо говорить лв Алматы»! - наставительно сказал Лас. - Хорошо, продолжаем разговор. Чего не на самолете?
  - А ты чего? - я наконецто сообразил, что происходящее напоминает мой допрос.
  - А я - аэрофоб, - с гордостью сказал Лас. - Нет, если очень надо, то литр виски помогает поверить в аэродинамику. Но это на крайний случай, в Японию там, или в ШтатыЕ туда поезда не ходят.
  - По делам едешь?
  - Отдыхать, - кивнул Лас. - Ну не в Турцию же ехать, и не на Канары, верно? А ты по делам?
  - Ага, - кивнул я. - Собираюсь начать торговать в Москве кумысом и шубатом.
  - Что такое шубат? - заинтересовался Лас.
  - НуЕ кефир из верблюжьего молока.
  - Клево, - согласился Лас. - Ты один?
  - С друзьями.
  - Пошли ко мне? Купе пустое. Шубата у меня нет, а кумыс найдется.
  Ловушка?
  Я посмотрел на Ласа сквозь Сумрак. Так пристально, как только мог.
  Ни малейших признаков Иного. Либо человекЕ либо Иной невообразимой силы. Способный маскироваться на всех уровнях Сумрака.
  Неужели повезло? Неужели вот он, передо мной, таинственный похититель лФуарана»?
  - Сейчас, я чегонибудь прихвачу, - улыбнулся я.
  - Да у меня все есть! - запротестовал Лас. - Ты давай, друзей своих прихватывай. Я в соседнем вагоне, второе купе.
  - Они уже спать легли, - неуклюже соврал я. - Сейчас, минуткуЕ
  Хорошо, что Лас стоял сбоку и не мог видеть, кто находится в купе. Я чутьчуть приотворил дверь и юркнул в купе - наверняка создав у Ласа ощущение, что за дверью скрывается полуодетая девица.
  - Что случилось? - Эдгар пристально посмотрел на меня.
  - Тут едет мужик из лАссоли», - быстро сказал я. - Тот музыкант, помните, он еще у нас ходил под подозрением, но вроде как не ИнойЕ Зовет к себе в купе, выпить.
  На лице Эдгара появилось азартное выражение. А Костя - так даже вскочил и воскликнул:
  - Берем? Сейчас он у насЕ
  - Стой, - Эдгар покачал головой. - Не будем спешитьЕ всякое случается. Антон, держи.
  Я взял маленькую фляжку из стекла, оплетенного то ли медной, то ли бронзовой проволокой. Выглядела она до ужаса старинной. Во фляжке плескался темнокоричневый напиток.
  - Что это?
  - Самый обычный двадцатилетний арманьяк. А вот фляжка похитрее. Ее может открыть только Иной, - Эдгар усмехнулся. - Безделушка, в общемто. Какойто древний маг все свои бутылки так зачаровывал, чтобы слуги не воровали. Если твой приятель сумеет ее открыть - то он Иной.
  - Не чувствую никакой магииЕ - крутя фляжку в руках сказал я.
  - О чем и речь, - довольно произнес Эдгар. - Простая и надежная проверка.
  Я кивнул.
  - А это просто закуска, - Эдгар достал из внутреннего кармана плаща треугольный батончик лТаблерона». - Все, действуй. Стой! Какое купе?
  - Спальный вагон, второе купе.
  - Мы присмотрим, - пообещал Эдгар. Привстал, выключил свет в купе. Скомандовал: - Костя, под одеяло, мы уже спим!
  Так что через пару секунд, когда я вышел в коридор с коньяком и шоколадкой, мои спутники и впрямь мирно лежали под одеялами.
  ВпрочемЕ Лас деликатно не заглядывал в приоткрытую дверь - видно и впрямь, заблуждался насчет пола коих друзей.
  - Коньячок? - поглядывая на фляжку в моих руках спросил Лас.
  - Лучше. Двадцатилетний арманьяк.
  - Уважаю, - согласился Лас. - А то иные и словато такого не знают.
  - Иные? - уточнил я, двигаясь вслед за Ласом в соседний вагон.
  - Угу. Серьезные вроде люди, миллионами ворочают, а кроме лБелой лошади» и лНаполеона» ничего в алкогольной культуре не знают. Меня всегда потрясала узость кругозора политикоэкономической элиты. Ну почему символом преуспевания у нас стал шестисотый мерседес? Говоришь с серьезным, умным человеком, а тот вдруг гордо вставляет: лмерс у меня побили, пришлось неделю на пятисотом ездить»! И в глазах у него - и смирение аскета, снизошедшего до пятисотого, и гордость владельца шестисотого! Я раньше думал, что пока новые русские не пересядут на подобающие VIM лБентли» и лЯгуары», ничего хорошего в стране не будет. Так ведь пересели - и никаких изменений! Красные пиджаки все равно просвечивают изпод рубашек от ВерсачеЕ Тоже, кстатиЕ нашли, тьфу, культового модельераЕ
  Я вошел вслед за Ласом в уютное купе спального вагона. Здесь было всего две полки, маленький угловой столик, скрывающий под столешницей треугольную раковину, маленький откидной стульчик.
  - Простора, честно говоря, меньше чем в обычном купе, - заметил я.
  - Ага. Зато кондиционер работает. Ну и раковинаЕ вещь полезная во многих жизненных обстоятельствахЕ
  Вытянув изпод полки алюминиевый чемодан, Лас принялся в нем рыться. Через мгновение на столике появилась литровая пластиковая бутылка. Я взял ее, посмотрел на этикетку. И впрямь - кумыс.
  - Думал, шучу? - ухмыльнулся ной лсосед». - Очень правильный напиток. Таким будешь торговать?
  - Да, именно таким, - брякнул я.
  - Таким не получается, это киргизский. Тебе вообще надо было в Уфу ехать. И ближе, и с таможней никаких проблем. Они там и кумыс делают, и лБузу». Пробовал лБузу»? Это смесь кумыса с овсяным киселем. Гадость - страшная! Но с похмелья реанимирует мгновенно.
  На столике тем временем появилась колбаска, карбонат, нарезанный хлеб, литровая бутылка французского коньяка незнакомой мне марки лFolignac», бутылка французской же минералки лЭвиан».
  Я сглотнул и добавил к снеди свое небольшие подношение. Сказал:
  - Давай, вначале арманьяк попробуем.
  - Давай, - доставая пластиковые стаканчики для воды и две мельхиоровые рюмочки для коньяка согласился Лас.
  - Открывай.
  - Твой арманьяк, тебе и открывать, - небрежно парировал Лас.
  Определенно, чтото тут было нечисто!
  - Давай лучше ты, - брякнул я. - У меня никогда не получается ровно налить.
  Лас посмотрел на меня как на идиота. Сказал:
  - А у тебя серьезный подход. Часто на троих соображаешь?
  Но фляжку всетаки взял и начал откручивать колпачок. Я ждал.
  Лас пыхтел, морщился. Перестал откручивать и внимательно осмотрел крышечку. Пробормотал:
  - Присохла, похожеЕ
  Бот тебе и замаскированный Иной!
  - Давай, - сказал я.
  - Нет, подожди, - возмутился Лас. - Это что, такая высокая сахаристость? СейчасЕ
  Задрав подол футболки, он схватился за крышку и, напрягая все жилы, крутанул. Азартно произнес:
  - Пошлапошла! Раздался хруст.
  - ПошлаЕ - неуверенно продолжил Лас. - ОЙЕ
  Он смущенно протянул ко мне руки. В одной была стеклянная фляжка. В другой - крышечка, плотно навернутая на обломанное горлышко.
  - ИзвиниЕ блинЕ
  Но уже через мгновение во взгляде Ласа мелькнуло чтото вроде гордости:
  - Ну и силища у меня! Никогда бы не подумалЕ
  Я молчал, представляя себе лицо Эдгара, лишившегося полезного артефакта.
  - Ценная вещь, да? - виновато спросил Лас. - Антикварная фляжка, да?
  - Ерунда, - пробормотал я. - Арманьяк жалко. Туда же стекло попало.
  - Это ничего, - бодро сказал Лас. Снова нырнул в чемодан, оставив изувеченную фляжку на столе. Достал носовой платок, демонстративно сорвал с него наклейку: - Чистый. Ни разу не стиранный. И не китайский, а чешский, так что пневмонии ложно не бояться!
  Сложив платок в два раза он обмотал им горлышко и невозмутимо разлил арманьяк по рюмкам. Поднял свою:
  - За проезд!
  - За проезд, - согласился я.
  Арманьяк был мягкий, душистым и сладковатым, будто теплый виноградный сох. Он пился легко, не вызывая даже мысли о закуске, и уже гдето глубоко внутри взрывался - гуманно и высокоточно, на зависть любым американским ракетам.
  - Замечательная вещь, - согласился Лас, выдыхая. - Но я же говорю - высокая сахаристость! Мне чем армянские коньяки нравятся - у них сахар выработан до минимума, зато все вкусовая гамма сохраненаЕ Давай по второй.
  Вторая порция разлилась по рюмкам. Лас выжидающе посмотрел на меня.
  - За здоровье? - неуверенно предложил я.
  - За здоровье, - согласился Лас. Выпил, занюхал платком. Посмотрел в окно, вздрогнул, пробормотал: - Ничего себеЕ как забирает.
  - Что такое?
  - Не поверишь - показалось, что мимо вагона пролетела летучая мышь! - воскликнул Лас. - Огромная, с овчарку размером. БрррЕ
  Я подумал, что стоит высказать Косте пару ласковых слов. Вслух же пошутил:
  - Это не мышь. Это, наверное, белочка.
  - Летучая белочка, - пригорюнился Лас. - Все под нею ходимЕ Нет, честное слово, огромная летучая мышь!
  - Просто она пролетела очень близко от стекла, - предположил я. - А ты при взгляде мельком не смог оценить расстояние до летучей мыши - и представил ее больше, чем она есть.
  - Ну, возможноЕ - задумчиво произнес Лас. - А что она тут делала? Зачем ей лететь рядом с поездом?
  - Это элементарно, - беря фляжку и разливая третью порцию, сказал я. - Тепловоз, двигаясь на огромной скорости, создает перед собой воздушный щит. Он оглушает комаров, бабочек, всякую прочую летучую живность и отбрасывает в вихревые потоки, обтекающие поезд со всех сторон. Поэтому летучие мыши ночами любят летать вдоль движущегося поезда и поедать оглушенных мух.
  Лас задумался. Спросил:
  - А почему тогда днем вокруг движущихся поездов не летают птицы?
  - Это тоже элементарно! - я протянул ему рюмку. - Птицы - куда более тупые создания, чем млекопитающие. Поэтому летучие мыши уже догадались, как использовать поезда для пропитания, а птицы - еще нет! Лет через стодвести и до птиц дойдет, как пользоваться поездами.
  - Как же я самто не понял? - удивился Лас. - И в самом деле, все очень просто! Ну, давайЕ за здравый смысл!
  Мы выпили.
  - Животные - это удивительное дело, - глубокомысленно сказал Лас. - Умны не по Дарвину. Вот у меня жилЕ
  Кто у него жил: пес, кот, хомячок или аквариумная рыбка - я услышать не успел. Лас снова глянул в окно и позеленел.
  - Там опятьЕ летучая мышь!
  - Комаров ловит, - напомнил я.
  - Каких комаров! Она за столбом пролетела, как по заказу! Говорю тебе - с крупную овчарку размером!
  Поднявшись, Лас решительно потянул вниз штору. Сказал решительно:
  - Ну ихЕ знал я, нельзя на ночь Кинга читатьЕ Здоровенная такая мышь! Как птеродактиль! Ей сов и филинов ловить, а не комаров!
  Вот ведь урод Костя! Я понимая что в зверином облике вампир, как и оборотень, становится придурокпридурком и контролирует себя слабо. Наверное, ему нравится носиться вот так вокруг ночного поезда, заглядывать в окна, отдыхать на фонарных столбах. Но надо же соблюдать элементарную осторожность!
  - Это мутации, - тем временем размышлял Лас. - Ядерные испытания., утечки с реакторов, электромагнитные волны, сотовые телефоныЕ А мы все смеемся - фантастика, молЕ Да еще бульварные газеты врут непрерывно. Ведь кому рассказать - решат, что спьяну почудилось или вру!
  Он решительно откупорил свой коньяк. Спросил:
  - Ты как вообще к мистике относишься?
  - Отношусь, - с достоинством ответил я.
  - Я тоже, - признался Лас. - Теперь - тоже отношусь. Раньше никак не относилсяЕ - он опасливо посмотрел на закрытое окно. - Вот так живешьживешь, потом встречаешь гденибудь на псковских торфяниках живого Йети - и съезжаешь с катушек! Или видишь метровую крысу. ИлиЕ - он махнул рукой и разлил коньяк по рюмкам. - Вдруг - и впрямь, гдето рядом с нами живут ведьмы, вампиры, оборотни? Ведь нет надежнее маскировки, чем внедрить свой образ в средства массовой культуры. Описанное в художественной форме, показанное в кино - перестает быть страшным и таинственным. Для настоящей жути нужна устная речь, нужен старый дедок на завалинке, пугающий вечером внучат: лА потом Хозяин ему показался и говорит: не отпущу тебя, замотаюзакручу, в буреломе сгинешь!» Вот так и появляется настоящая опасливостъ перед аномальными явлениями! Кстати, дети это чувствуют, не зря так любят рассказывать истории про Черную Руку и Гроб на Колесиках. А современная литература, особенно кино, размывают этот инстинктивный ужас. Ну как бояться Дракулу, если его уже сотню раз убили? Как бояться инопланетян, если наши их всегда в пыль размажут? Нет, Голливуд - это великий усыпите ль человеческой бдительности! Давай - за погибель Голливуда, лишающего нас здорового страха перед неведомым!
  - За это - всегда! - с чувством сказал я. - Лас, а чего ты в Казахстанто собрался? Неужели там хороший отдых?
  Лас пожал плечами. Сказал:
  - Я и сам не знаю. Захотелось вдруг экзотики - кумыс в подойниках, скачки на верблюдах, драки боевых баранов, бешбармак в медном тазике, красавицы с непривычными чертами лица, древовидная анаша в городских скверахЕ
  - Какая? - не понял я. - Какая анаша?
  - Древовидная. Она же дерево, только ей никогда вырасти не дают, - с таким же серьезным лицом, какое было у меня при рассказе про легучтлх мышей и ласточек, объяснил Лас. - Да мне все равно, я табаком здоровье порчу, просто экзотики хочетсяЕ
  Он достал пачку лБеломора» и закурил.
  - Сейчас проводник прибежит, - заметил я.
  - Никуда он не прибежит, я на датчик дыма презерватив натянул, - Лас кивнул вверх. На выступающем из стены датчике и впрямь был натянут слегка надутый презерватив. Нежнорозовый и с пластиковыми шипами.
  - Всетаки мне кажется, что у тебя неправильные представления о казахстанской экзотике, - сказал я.
  - Да поздно уже думать, поехал - так поехал, - буркнул Лас. - С утра вдруг как стукнуло в голову - а не поехать ли мне в Казахстан? Вещи покидал, заместителю указания дал - ив поезд.
  Я насторожился.
  - Так прямо и собрался? Слушай, а ты всегда такой легкий на подъем?
  Лас задумался. Покачал головой:
  - Не очень. Но тут словно перемкнулоЕ Ладно, пустое. Давай еще на посошокЕ Он начал разливать - а я опять посмотрел на него сквозь Сумрак.
  Даже зная, что искать, я с трудом почувствовал след, так изящно и легко было касание неведомого Иного. Уже затухающий, почти остывший след.
  Простое внушение, на такое способен самый слабый Иной. Вот только как аккуратно все выполнено!
  - Давай на посошок, - согласился я. - Тоже глаза слипаютсяЕ успеем еще наговориться.
  Впрочем, мне ближайший час спать никак не светило. Предстоял разговор с Эдгаром, а возможно - и с Гесером.

«««Назад | Оглавление | Каталог библиотеки | Далее»»»