«««Назад | Оглавление | Каталог библиотеки | Далее»»»

Прочитано: 23%

ГЛАВА 5

  Я переодевалась так торопливо, что сама себя удивлялась. Куда спешу? Зачем? Познакомиться со смазливым качком? Да через пару дней любой мужик будет мой, развлекайся не хочу! Я не суккуб, я обычная ведьма, но приворожить понравившегося мужчину могла уже в детстве, едва овладела Силой. Чутьчуть подождать, иЕ
  Нет, куда там! Я надела лучшее белье, которое не вожатой в пионерлагерь стоило брать, а манекенщице на подиуме демонстрировать. Тонкая серебряная цепочка с бриллиантовым кулоном: вызывающе, так ведь никто не поймет, что это настоящие бриллианты, а не дешевый фианитЕ Капельку лКлима» за уши, капельку на запястье, капельку на лобокЕ неужели я серьезно настроена сегодня его соблазнить?
  Настроена! Действительно!
  И даже понимаю, почему.
  Я привыкла пользоваться возможностями Иной. К месту и не к месту, даже когда можно было обойтись обычным разговором или просьбой. Странно было бы не привыкнуть. Но раз уж так сложилось, что я на время лишена сверхъестественных сил - почему бы не проверить себя?
  Могу я чтото без магии, или нет?
  Хотя бы такую элементарную вещь, как соблазнить понравившегося мужчину?
  Ведь я молодая, красивая, умелаяЕ море, летний вечер, костерЕ надоедливые детишки улеглись спатьЕ неужто я не могу обойтись без всякой магии?
  Грош мне тогда цена!
  Мини я обещала не носить, но шорты, которые достала из сумки, были еще более вызывающими. Я покрутилась перед зеркалом, осматриваясь. Нормально. Хорошо бы блузку пооткровеннее, но пока не стоит лезть на рожон. Пионерлагерь, всетаки, а не курорт.
  За всеми приготовлениями я даже пропустила стук в дверь. Обернулась только на скрип - в мою комнатку заглянула Олечка. Затараторила:
  - Алиса, а мы уже все собралисьЕ ой.
  Она с восхищением уставилась на меня. С таким неподдельным восхищением, что я даже не стала ее ругать, что вошла без спроса.
  - Алиса, какая вы красивая!
  Я гордо улыбнулась. Мелочь - похвала от девчонкизамухрышки, старательно украсившей тощие ручонки фенечками из бисера, а худую шейку - дырявым камешком на веревочке, но все равно приятноЕ Опять эти дырявые камни, ну как же они мне надоели!
  - Как ты думаешь, - спросила я, - в меня можно влюбиться?
  Олечка расцвела, бросилась ко мне, обняла, уткнувшись лицом в живот. С жаром произнесла:
  - Он в вас обязательно влюбиться! Вот только увидит и влюбится!
  - Это будет наш маленький секрет! - шепотом сказала я. - Ладно?
  Олечка часто закивала.
  - Беги к девочкам, я сейчас выйду, - сказала я. Олечка бросила на меня еще один восхищенный взгляд и выскочила из комнаты.
  Так. Теперь чуточку косметики. Когда спешишь, все идет наперекосяк, ноЕ
  Я быстро подвела губы - самой неяркой, спокойной помадой. Брови - водостойкой тушью, я почемуто была уверена, что нужна именно водостойкая. И все. Хватит.
  Я же не на концерт иду, а на маленький отрядный костер.
  Площадка для костра была у каждой летней дачи. Видимо, это одна из артековских традиций. Немножко портило впечатление то, что дрова для костра были какимито уж слишком официальными - аккуратно нарубленными чурбачками. Я так и представила себе, как вожатые приходят в хозчасть и выписывают заявку: лдрова на проведение отрядного костра продолжительностью два часаЕ»
  Впрочем, ничего смешного. Наверное, и мне надо организовать чтото подобное. Выписать заявку, доставить дрова - или их рабочие принесут? Ладно, узнаем.
  Все было уже готово, дрова сложены, мальчишки из четвертого отряда и девчонки из седьмого расселись вокруг. Правда, для моих подопечных было заботливо оставлено место.
  БлагодетелиЕ
  Игорь сидел у кострища, облепленный своими мальчишками. Тихонько перебирал струны гитары, и я едва не застонала, сообразив, что бардовская песня - непременный атрибут подобных посиделок. Ну что за несчастный инструмент, гитара! Благороднейший инструмент, подлинный король музыки - опущен до жалкой деревяшки с шестью струнами для не имеющих ни слуха, ни голоса!
  Но придется терпеть.
  Жалко лишь, если такой симпатичный человеческий экземпляр проявит себя очередным безголосым и бесталанным певцом.
  Ой, а если он еще будет петь собственные песни?
  Это ведь настоящий кошмар, когда автор плохих стихов, выучив три аккорда, решает, что минус на минус непременно даст плюс, и превращается в лавтораисполнителя». Сколько я таких повидала! Как начинают петь - глаза стекленеют, в голосе - нездешняя мужественность и романтизм, остановить их вообще невозможно. Глухари на току, одним словом! А единственная альтернатива - известные песни, перевранные в меру сил. Чтонибудь из Цоя или лАлисы»Е ну, или что там нравится нынешней молодежи?
  Да что угодно - мне это не понравится!
  Увидев нас, Игорь поднялся навстречу. У меня сразу вылетели из головы дурные предчувствия. Нет, насколько красивый мужик!
  - Здравствуй, - он перешел на лты» очень легко. - Мы не начинали, ждали вас.
  - Спасибо, - я почувствовала, что теряюсь. Мои девчонки уже рассаживались, распихивали мальчишек - девчонок постарше они немножко сторонились, а я все стояла, словно дура, невольно притягивая понимающие взгляды.
  - Ты здорово плаваешь, - Игорь улыбнулся.
  Ага!
  Всетаки находил он время на пляже смотреть по сторонам!
  - Спасибо, - опять повторила я. Да что со мной, окаменела, как наивная неопытная девочка, даже притворяться не надо!
  Злость на саму себя сразу придала сил. Я уселась на траву, между Олечкой и Наташей. Моя маленькая гвардия, шпионка и советчицаЕ Впрочем, сейчас им было не до меня - они были возбуждены предстоящим костром.
  - Алешка, начинай! - весело сказал Игорь. Бросил крепенькому белобрысому пареньку коробок спичек. Тот ловко поймал его на лету, на четвереньках подобрался к костру, уселся потурецки. Похоже, готовилось некое священнодействие.
  Очень придирчиво мальчик выбрал из коробка спичку, сложил руки ковшиком, будто завзятый курильщик, зажег огонек. Склонился к костру. Бумаги для растопки там, похоже, не было, одна хвоя и мелкие щепки. Все затаили дыхание.
  Цирк, одно слово.
  И всетаки мне тоже было интересно, получится у маленького пиротехника разжечь костер с одной спички, или нет.
  У него получилось. В сгущающейся темноте задрожал первый огонек пламени. Его приветствовали таким дружным воплем и визгом, будто вокруг костра собралось племя первобытных людей, замерзающих от непогоды.
  - Молодчина! - Игорь протянул мальчику руку, крепко пожал, и тут же с улыбкой взъерошил ему волосы. - Будешь у нас костровым!
  Лицо Алешки выражало безмерную гордость.
  Минут через пять костер разгорелся вовсю, а дети немного успокоились. Вокруг болтали, смеялись, шептались, отбегали от огня в сторону и возвращались, подбрасывали какието веточки и шишки, пытались поджарить нанизанные на палочки кусочки колбасы. В общем - веселье шло вовсю. Игорь восседал среди детей, то вставляя в разговор какието фразы, от которых все заходились хохотом, то дегустируя полуобгоревшие продукты, то одергивая слишком уж лезущих к огню. Душа компанииЕ И Галина была облеплена своими подопечными. Одна лишь я сидела среди веселящейся толпы дура дурой, чтото невпопад отвечая девчонкам, запоздало смеясь вслед за всеми, и отводя взгляд от Игоря, едва он смотрел в мою сторону.
  Дура! Ну и дура же я! Не хватало понастоящему влюбиться в человека!
  Когда я в очередной раз не успела отвести глаза, Игорь улыбнулся мне. Протянул руку, поднял с травы гитару. От него сразу волной покатилась тишина - дети толкали друг друга, и затихали, с какимто, немного наигранным вниманием готовясь слушать.
  Я вдруг отчаянно захотела, чтобы он спел чтонибудь глупое и бездарное. Может быть - чтонибудь древнее, пионерское, про испеченную в огне картошку, море, пионерлагерь, крепкую дружбу и готовность к отдыху и учебе. Лишь бы прервалось это дурацкое очарование, лишь бы я перестала придумывать невесть что, и видеть под красивой телесной оболочкой несуществующие достоинства!
  Игорь заиграл, и я поняла, что пропала. Он умел играть. Мелодия была не слишком сложной, но красивой, и он не фальшивил.
  Потом он начал петь:
  Эта песня была не для детей. Нет, они слушали, в меру внимательно, хотя, наверное, им сейчас можно было спеть положенный на гитару учебник математики - все бы проскочило. Вечер, костер, гитара, любимый вожатый - в такой ситуации все понравится.
  Но я понимала, что Игорь поет для меня. Пусть и смотрит лишь в огонь, пусть песня не о любви, пусть мы едва обменялись парой слов. Словно он почувствовал мои ожидания - и решил их опровергнуть. Может быть, так оно и было - многие люди обладают сильной интуицией, хотя и не принадлежат к Иным.
  - Два мальчика выросли и
  Путями различными в жизни пошли.
  Один стал бандитом, другой стал ментом,
  И каждый жалеет о томЕ
  Да, мальчики, да!
  Ангелы - не навсегда.
  Но, красть - это грех,
  Крыльев не хватит на всехЕ
  Он посмотрел на меня и улыбнулся. Его пальцы вновь пробежали по струнам, и он тихо повторил:

  - Крыльев не хватит на всехЕ
  Дети загалдели.
  Песня им вроде бы даже понравилось, хотя что они могли в ней понять - ума не приложу. Может быть их развеселила фраза про слово лнельзя», а может быть они своим маленьким умишком представили настоящее приключение - забраться на чердак, куда ангел прилетелЕ А я думала про то, что эта песня подходит Иным. Причем и Темным, и Светлым.
  Хорошая песня. Только чутьчуть неправильная. Тот из мальчиков, что придет к нам, надел бы крылья. Или, хотя бы, примерил.
  Потому что для нас не существует слова лнельзя».
  - Хорошая песня. Только очень серьезная, - сказала Галина. - Игорек, а можно чтонибудь наше?
  - Можно! - легко согласился Игорь.
  И ударил по струнам, с ходу задав бодрый ритм и запев незатейливые слова про лсамыйсамый лучший в мире лагерь песен и друзей».
  Во, это то, что им надо! Уже со второго куплета все стали подтягивать, потому что угадать следующее слово труда не составляло. Припев про море, куда надо бегать купаться непременно с вожатым, потому что он тоже ллюбит брызги и песок» вопили с особым воодушевлением. Все были довольны, даже Галина и ее девочкиподростки. В какойто момент Игорь пропел про найденный на берегу лкамень с дырочкой внутри»Е как будто можно представить камень с дырочкой снаружи. Я заметила, что многие потянулись к болтающимся на шее камешкам.
  Это же надо! Верноподданные куриного бога! Может быть в лАртеке» есть специальная должность - производитель камешков с дырочками? Сидит небритый пьяный мужик в мастерской, с утра до ночи сверлит в камнях дырочки, а вечером разбрасывает их по пляжу - на радость детворе?
  Если нет, то это явная недоработка.
  Игорь казался столь же веселым, как детвора. И песню пел с энтузиазмом, вот толькоЕ Весь этот энтузиазм был для детей. Игорь их развлекал. Веселил. А ему самому от песни было ни жарко, ни холодно.
  Я расслабилась.
  По меньшей мере, я ему симпатична.
  И он мне - тожеЕ
  Игорь спел еще пару песен. Потом гитарой овладела Галина. Насильно овладела - инструмент сопротивлялся, как мог, напрочь отказывался издавать приличные звуки, но вожатая всетаки спела лВозьмемся за руки, друзья» и очередную пионерскую песенку. Даже мальчик из четвертого отряда, которому едва хватало силенок зажимать тугие металлические струны, и тот играл приличнее.
  Потом Игорь хлопнул в ладоши.
  - Так! Костер тушим, и на ужин!
  Откудато притащили два ведра с водой, и он принялся заливать догорающие угли.
  Я постояла, наблюдая за его скупыми, отточенными движениями. Игорь словно всю жизнь тем занимался, что тушил костры. Наверное, он все делает так - и играет на гитаре, и тушит костры, и работает на компьютере, и ласкает женщин. Четко, аккуратно. Надежно. С полной гарантией.
  От углей валил горячий белый пар. Дети разбежались в стороны. И вдруг, не прекращая заливать огонь, Игорь спросил:
  - А ты любишь купаться ночью, Алиса?
  Я вздрогнула.
  - Да.
  - Я тоже. К часу дети угомонятся, а я пойду купаться на пляж, туда, где утром были. Если хочешь - приходи.
  На миг я растерялась. Какое забытое ощущение! Не я снимаю мужчину, а он - меня!
  Игорь выплеснул остатки воды на кострище, посмотрел на меня. Улыбнулся:
  - Я буду очень рад, если ты придешь. ТолькоЕ не пойми меня неправильно.
  - Мне кажется, я тебя правильно понимаю, - ответила я.
  - Придешь?
  Очень хотелось ответить лнет». Просто, чтобы его раззадорить. Но это глупо, в конце концов, отказывать себе в удовольствии, ради мимолетной насмешки.
  - Скорее всего, - ответила я.
  - Я буду ждать, - спокойно ответил Игорь. - Пойдем? Стакан ряженки - очень полезно на ночь для усталых вожатых. Гарантирует крепкий и здоровый сон.
  Улыбка у него была замечательная.
  Отбой в лАртеке» наступает в половину одиннадцатого вечера. Торжественно пропели в репродукторах горны, мягкий женский голос пожелал всем спокойной ночи. Я стояла перед зеркалом, глядела в собственное отражение, и пыталась понять, что же со мной происходит?
  Влюбилась?
  Да нет, не может быть! Я люблю Завулона. Я люблю самого великого темного мага Москвы! Одного из тех немногих, кто реально правит судьбами мира. И что по сравнению с ним обычный человек? Пусть даже симпатичный, пусть даже с красивой фигурой, пусть даже с этой дурацкой надежностью, что так и прет из него при каждом движении? Обычный самец человеческой породы. С обычными мыслишками самцов. Очень даже неплохо для курортного приключения, но не более того!
  Ну не могу же я действительно в него влюбиться?
  В сумочке звякнул телефон, и я вздрогнула. Мама? Вряд ли, она до ужаса бережлива, и никогда не звонит мне на мобильный.
  Я достала трубку, и приняла вызов.
  - Здравствуй, Алиса.
  Голос Завулона был усталый. Ласковый и усталый, словно он едва нашел силы на звонок, но всетаки никак не мог не позвонитьЕ
  - Здравствуй, - прошептала я.
  - Ты тревожишься, я чувствую. Что случилось с тобой, девочка моя?
  От него ничего не скроешь. Завулон знает всеЕ во всяком случае - все, что хочет знать.
  - Я собираюсь завести себе дружка на месяцЕ - выдохнула я в трубку.
  - И что же? - Завулон казался озадаченным. - АлисаЕ я не ревную тебя к твоей собаке. И к человечку, который станет тебя развлекать, тоже ревновать не собираюсь.
  - У меня нет собаки, - угрюмо ответила я.
  Завулон засмеялся, и все дурацкие мысли у меня кудато вылетели.
  - Ну и хорошо! Меня не волнует, есть ли у тебя собака. Меня не волнует, есть ли у тебя любовник из числа людей. Успокойся, малышка. Отдыхай. Набирайся сил. Развлекайся, как тебе угодно. Хоть весь лАртек» соврати, вместе с пионерами и дедкамисантехниками. ГлупаяЕ
  - Я веду себя как человек, да? - меня охватил стыд.
  - Ничего страшного. Это ненадолго, Алиса. Набирайся силЕ толькоЕ
  - Завулон на миг замолчал. - Ладно. Пустое.
  - Нет, ты скажи! - я снова напряглась.
  - Я верю в твое благоразумие, - Завулон заколебался. - Алиса, только не увлекайся, ладно? Твой отдых осуществляется в рамках старого соглашения Дозоров. Ты не имеешь право брать много Силы. Только крохи. Не превратись в банального энергетического вампира, ты на отдыхе, а не на охоте. Если ты преступишь рамки, мы навсегда потеряем этот курорт.
  - Понимаю, - сказала я.
  Долго же мне еще будет аукаться та промашка, с Призмой СилыЕ
  Я не стала рассыпаться в обещаниях, клясться Тьмой и собственной Силой. Обещания пусты, Тьма не снисходит до мелочей, а Силы у меня сейчас нет. Я просто пообещала себе, что ни за что не перейду отведенных границ, не подведу Завулона и весь Дневной Дозор.
  - Тогда отдыхай, девочка моя, - в голосе Завулона мне почудилась легкая печаль. - Отдыхай.
  - Ты не мог бы приехать? Хотя бы ненадолго? - безнадежно спросила я.
  - Нет. Я очень занят, Алиса. Боюсь, что ближайшие тричетыре дня мы вообще не сможем связаться. Но ты не переживай. Старый, нудный, озабоченный мировыми проблемами злодей - разве это партнер для отдыха юной ведьмы?
  Он засмеялся.
  В общемто, такие вещи мы по телефону стараемся не говорить, особенно по сотовому, которые все как один прослушиваются и пишутся. Вроде бы все в рамках шутливого разговора, ноЕ Вдруг да и начнет ктонибудь из людишек разматывать ниточку? Придется потом тратить на него силы и время.
  - Люблю тебя, - прошептала я. - Спасибо тебе.
  - Удачи тебе, маленькая, - ласково сказал Завулон. - Целую тебя.
  Я отключила телефон. Улыбнулась сама себе.
  Ну вот, все в порядке. И откуда набежала эта дурацкая тревога? И откуда взялась безумная идея, что я влюбилась в Игоря? Любовь - это другое, любовь - это сплошное удовольствие, фонтан эмоций, чувственные радости и приятное совместное времяпровождение. А то, что я испытываю, моя странная робость и тревога - это лишь последствия болезни. Непривычно както общаться с мужчиной, не представляя, как его контролироватьЕ не пригрозишь ведь пистолетом, словно недоумкамбандитамЕ
  - Алиса? - в двери появилась любопытная мордочка Олечки. - А вы к нам не зайдете на минутку?
  Девочка была босиком, в одних трусиках и маечке. Уже легла, но не утерпела.
  - Сейчас приду, - сказала я. - Рассказать вам сказку?
  Олечка просияла:
  - Ага!
  - Веселую или страшную?
  Девочка наморщила лобик. Конечно же, любопытство победило.
  - Страшную!
  Все дети любят страшные истории.
  - Беги в кровать, - сказала я. - Сейчас приду.
  Через десять минут я сидела в спальне, на кровати Олечки, и вполголоса рассказывала:
  - А утром девочка проснулась, подошла к зеркалу, посмотрела - а у нее все зубы красные! Она их и зубной пастой почистила, и мылом вымыла, но они все равно красными оставались. Пришлось ей ни словечка родителям не говорить, чтобы они ничего не заметили. Хорошо еще, что у девочки младший братик заболел, и родители на нее совсем внимания не обращали. Так всегда бывает, что на маленьких все внимание, а на тебя не смотрят, пусть даже у тебя все зубы красныеЕ
  Замечательная вещь - детские страшилки! Особенно, если рассказывать их ночью, в таинственном полусвете из окна, стайке маленьких глупых девочек.
  - Я уже догадаласьЕ - скучным голосом сказала Наташа. Очень серьезная девочка, не проймешь ее страшными историями. На Наташу возмущенно зашикали, и она замолчала. Я продолжала, чувствуя, как бьется сердечко у прижавшейся ко мне Олечки. Вот где будет урожайЕ
  - А на третью ночь девочка себя привязала веревкой к кровати, за правую косичку, - таинственным шепотом продолжала я. - И в двенадцать часов проснулась, потому что веревка натянулась, и волосам стало больно. И девочка увидела, что она стоит над кроваткой братика, и зубы у нее щелкают! Щелкают!
  Лариса тихонько взвизгнула. Не испуганно, а скорее для порядка. Ктото из девочек, конечно же, начал радостно щелкать зубами.
  - Тогда девочка пошла на кухню, взяла из буфета молоток и клещи, которые там папа хранил, и к утру все зубы себя потихонечку вырвала. Ей было очень больно, но она справилась, потому что была смелая девочка и руки у нее были сильные. И на следующее утро ее братик поправился. А зубы у девочки выросли заново, еще лучше прежних, потому что прежние были молочные!
  Я понизила голос до шепота и торжественно сказала:
  - Только они все равно были розовые!
  Ктото из девчонок, уже настроившись было на счастливый конец, испуганно ойкнул. А я торжественно закончила:
  - И братика родители все равно сильнее любили, чем девочку. Потому что он тогда очень сильно болел, и они за него сильно волновались.
  Вот теперь - все. Интересно, у скольких девочек есть младшие братья? Рождаемость в стране низкая, но с другой стороны, если первой рождается дочка, то обычно стараются завести второго ребенка.
  Моя мать тоже хотела. На старости лет, ей уже за тридцать было, вот ведь дураЕ Но я, пусть мне и было тогда всего двенадцать лет, уже была Иной. И с неожиданной проблемой справилась. На самом деле, наверное, зря. Ну был бы у меня брат, и что плохого? Пусть даже сводный братЕ о чем точно знала бы только я, ведь даже мама сомневаласьЕ Тем более - он мог бы оказаться Иным, какой никакой, а союзникЕ Но сделанного не воротишь.
  - Теперь - спать! - весело скомандовала я.
  Разумеется, меня стали просить рассказать чтонибудь еще. Но я отказалась. Сейчас полдвенадцатого, а мне еще надо дойти до пляжаЕ Голоса девчонок были уже сонными, нестройными. Когда я ушла, какуюто страшилку попыталась рассказать Гульнара, но судя по паузам и запинкам - рассказчица уснет на половине.
  А я вернулась в свою комнату, вытянулась на кровати, и стала ждать.
  Интересно, чем сейчас занят Игорь?
  Тоже развлекает детишек?
  Или пьет водку с какиминибудь вожатыми?
  Или трахается с какойнибудь вожатой?
  Или мирно спит, позабыв про намеренье идти ночью купаться?
  Я покачала головой. Нет. Только не последнее.
  Он надежный. ПочтиЕ почти как Завулон. Смешное сравнение: мало кто, даже из Темных Иных, мог бы назвать Завулона лнадежным». Но я - могу. Имею полное право. Любовь - великая сила, и такая странная силаЕ
  А вдруг Игорь окажется потенциальным Иным?
  Я зажмурилась, одновременно и в сладком предвкушении, и в панике. Что тогда делать? Это уже будет не развлечение с человечком, которое мне позволил Завулон. Самый настоящий треугольникЕ
  Да что со мной!
  Какой еще треугольник? Ну даже если Игорь окажется неинициированным Иным! Он хвост подожмет, и вспоминать забудет, что имел романчик с подругой Завулона!
  И я забуду!
  Время тянулось невыносимо медленно. Стрелки на часах ползли раздумчиво, неторопливо, будто не уверенные в ходе времени. Я хотела выждать полчаса, но сдалась через двадцать минут. Держаться больше нету силЕ
  Я встала, и тихонько прошла в спальню девочек.
  Здесь царила тишина. Хорошая, спокойная тишина большой детской спальни, в которой остались какието звуки - дыхание, сопение, сонное чмоканье.
  - Девочки! - тихонько позвала я.
  Ответа нет.
  Я двинулась вдоль ряда кроватей, легонько касаясь плеч, рук, волосЕ ПустоЕ пустоЕ пустоЕ
  Есть.
  Это была Олечка.
  Я присела у ее кровати, опустила ладони на мокрый от пота лоб. И услышала ее сон - струящуюся СилуЕ
  Сон был бессвязный, сумбурный, ничего общего не имеющий с моей вечерней сказкой. Олечке снилось, что она поднимается на вершину башни - старой, покосившейся башни, с полуразрушенными каменными перилами, в которых зияют огромные провалы. Внизу, под башней, раскинулся не то средневековый город, не то какойто старинный монастырь. И странное дело, хотя башня была в полумраке, внизу, под ней, сияло солнце. И среди обветшалых домов бродили люди - веселые, радостные, в летней одежде, с фотоаппаратами и цветными журналами в руках. Им было хорошо, весело, они и помыслить не могли поднять глаза к небу - и увидеть маленькую девочку, что, будто завороженная, идет к провалу в перилахЕ
  Надо было еще немного потянуть. Дождаться, когда Олечка упадет вниз - она обязана была упасть, сон вел ее именно к этому. Я сама не поняла, что со мной случилось, но я напряглась - и всосала ее сон. Подчистую.
  И темную башню над веселой толпой, и зияющие провалы в перилах, и холодное равнодушие, и манящую высоту. Все, что могло дать мне Силу.
  Олечка на миг задержала дыхание. Я даже испугалась, что она впадет в кому - это случается, хоть и очень редко, с людьми у которых забираешь Силу слишком резко.
  Но она вновь задышала.
  Я поднялась с колен. Меня саму пробила испарина. Я ощущала, как в провал, возникший на месте привычной Силы, упал сгусток энергии. Нет, он еще далеко не заполненЕ и я поторопиласьЕ зачемтоЕ
  Но я выздоравливаю.
  Снова - тихие касания, мягкие волосы, открытые во сне губы, расслабленные пальцыЕ
  ПустоЕ пустоЕ есть.
  Это была Наташа.
  И ее сон был инициирован мной.
  Наташа стояла в ванной комнате. Голая, в мыльной пене. И колотила головой о кафельную стенку мальчика лет пятишести, повторяя: лБудешь подсматривать? Будешь еще подсматривать?» Мальчик болтался в ее руках, как тряпичная кукла. Глаза были широко, в ужасе, раскрыты, но он молчал. Похоже, боялся наказания от родителей куда больше, чем от сестры.
  А вот с Наташей было не все ладно. В ее душе перемешались и злость на несносного братца, и страх, что она ударит слишком сильно, и стыд, хотя еще совсем недавно ее с братом купали вместе, и винаЕ потому что дверь она оставила незакрытой нарочноЕ именно в расчете, что братишка попытается заглянуть, движимый естественным детским стремлением нарушать все запреты.
  Вот это да! Какие страсти в неполные двенадцать лет!
  Наташа глубоко вздохнула - а во сне особенно сильно ударила мальчика по стене, и у того потекла кровь. Непонятно даже, откуда, кровь сразу залила всю голову.
  Я всосала ее сон.
  Начисто. Злость, страх, стыд, вину и смутную, едва пробуждающуюся чувственность.
  Но сон не кончился!
  Наташа, уже разжавшая было руки, снова схватила брата за плечи. И с холодной рассудительностью палача сунула его головой в ванну, мгновенно окрасившуюся розовым. Даже хлопья пены, затянувшую воду, покраснели. Мальчик беспомощно задергался, пытаясь вытащить голову из воды.
  Я оцепенела. Убийство, совершенное во сне, дает почти такой же выплеск Силы, как настоящее. Я сейчас вмиг заполню провал в своей душе!
  Надо лишь вытянуть из Наташи вновь пробуждающийся страх, иЕ
  Но я ничего не сделала. Стояла, низко склонившись над кроватью, и смотрела чужой сон - будто фильм ужасов, неожиданно идущий по телевизору вместо детских мультиков.
  Наташа рывком вытащила брата из воды. Тот жадно глотал воздух. Крови на нем больше не было, только маленькая ссадина под глазом. У снов свои законы.
  лСкажешь, что сам башкой в ванну упал и ударился, понял?» - прошипела Наташа. Мальчик испуганно закивал. Наташа резко вытолкнула его из ванной комнаты, закрыла дверь - и медленно вошла в пенную воду. Розовуюрозовую водуЕ
  Я выждала еще пару секунд, а потом выпила остатки сна. Торжество, возбуждение, успокоениеЕ
  И рана в моей душе разом заполнилась наполовину.
  Надо было позволить Наташе убить брата. Стоило лишь убрать ее страх - и она утопила бы братца, как котенка.
  Я вся была в испарине. Руки дрожали. Нет, ну кто бы ожидал от этой рассудительной умницы таких ночных кошмаров?
  Ладно. Тише едешь, дальше будешьЕ
  Я двинулась дальше.
  К половине первого ночи я вобрала в себя еще три сна. Уже не такие роскошные, но с изрядными выплесками Силы. Хорошо здесь отдыхается, если девочки аккумулируют такое количество энергии.
  Потерянные силы я восстановила почти полностью. Львиную долю, конечно же, дала Наташа. У меня даже возникло ощущение, что стоит мне всосать еще один сон - и я восстановлюсь полностью, стану нормальной Иной. Но пригодных для меня снов больше ни у кого не было. От одного сна я просто шарахнулась: Гульнаре снилось, что она ухаживает за стареньким дедушкой. Носится по кухне, подливая ему чай, все время чтото заботливо спрашиваетЕ Ох уж мне эта восточная культураЕ рахатлукум с мышьяком вперемешку.
  Если бы не ИгорьЕ
  Стоит подождать полчасачас, и комунибудь из восемнадцати доноров приснится страшный сон.
  НоЕ
  Я колебалась недолго.
  Следующей ночью я доберу все, что мне полагается, до конца. А сегодня можно и расслабиться. Попробовать себя в роли обычной женщины.
  Плотно притворив дверь, я выскользнула в летнюю ночь. Лагерь спал. Светили редкие фонари на дорожках, висела в небе почти полная луна.
  В такие ночи хорошо оборотням. Они на пике своих сил, перекидываются легко и свободно, ими овладевает веселая жажда жизни, стремление охотиться, рвать на части живую плоть, скрадывать и догонять жертву. Конечно, и вампиры, и оборотни - самая низшая каста среди Темных. И в большинстве своем они и впрямь тупы и примитивны. НоЕ вот в такие ночи я им чутьчуть завидую. Их примитивной, идущей из самых животных глубин естества силе. Способности превратиться в зверя - и разом покончить с дурацкими человеческими чувствами.
  Я засмеялась, и побежала по тропинке, раскинув руки, запрокинув голову к небу. Пусть у меня еще не было способностей Иной, но свежая Сила кипела в крови, и я ни разу не запнулась, ни на миг не колебалась в выборе направления. Это было как перед инициацией, когда к нам домой неожиданно пришла лстарая мамина подруга», Ирана Андреевна. Родители вели себя както странно, неловко, я это чувствовала, а Ирина Андреевна временами поглядывала на меняЕ странно, оценивающе, с легкой снисходительной улыбкой. А потом родители вдруг кудато спешно засобирались, оставив меня лсо старой подругой» на весь вечер. И моя будущая наставница рассказала мне все. И про то, что родителей моих видит первый раз в жизни, что она их просто околдовала. И про Иных, и про сумрак, дающий им чудесные способности, и про то, что от моего первого входа в сумрак зависит, кем я стану, Светлой или ТемнойЕ Про то, что я - будущая Иная. Что меня заметил один лоченьочень сильный волшебник»Е потом я часто думала, уж не сам ли Завулон это был, но спросить так и не решиласьЕ
  Тогда я долго колебаласьЕ дурочка. Мне не нравилось слово лТемные». В сказках и фильмах Темные всегда были плохими. Они властвовали над всем миром, командовали странами и армиями, но при этом ели всякую мерзость, говорили страшными, гнусными голосами, и предавали всех налево и направо. А еще - они всегда в конце проигрывали.
  Ирина Андреевна долго смеялась, когда я рассказала ей про это. И призналась, что все сказки придумывает Светлые. Темным обычно нет дела до таких глупостей. И что на самом деле Темные - это те, кто хочет свободы и независимости, не стремится к власти, не навязывает своих глупых желаний окружающим. Она продемонстрировала мне часть своих умений - и я узнала про то, что мама давнымдавно изменяет отцу, и что папа вовсе не такой смелый и сильный, как я думала, и что моя лучшая подружка Вика говорит про меня всякие гадостиЕ
  Про маму я и так знала. Даже в десять лет. Только старалась не думать про нее и дядю Витю. Изза папы очень сильно расстроилась. А когда узнала про Вику - разозлилась ужасно. И поняла, что хочу с ней поквитаться. Теперь мне это смешно - но в десять лет узнать, что самая моя страшная тайна: то, что я до второго класса писалась в постель, рассказана подружкой нашему однокласснику РомкеЕ Вот это было ужасно! А ято думала, почему он так гадко ухмылялся, когда я подарила ему на двадцать третье февраля открытку и фломастерыЕ
  Ирина помогла мне впервые войти в сумрак. Она сказала, что там я сама решу, кем стать. Сумрак увидит мою душу насквозь, и выберет самое подходящее.
  Потом моя подружка Вика съехала на двойки, стала матом ругать учителей и даже завуча, ее забрали из нашей школы и, говорят, долго лечили в детской психбольнице от редкой болезни лсиндром ЖеляДеЛяТуретта». Красавчик Ромка напустил в штаны посреди четвертного диктанта, и еще два года жил с прозвищем лсыкун», пока не переехал с родителями в другой район.
  Дядя Витя утонул, купаясь в мелком пруду на даче, только через три года. Это, всетаки, трудная задача для ребенка. А уж про то, как я добывала прядь его волос, и вспоминать противноЕ
  И я ни капельки не жалею о своем выборе.
  Некоторые считают нас, Темных, злыми. Вот уж нет! Мы просто справедливые. Гордые, независимые и справедливые.
  И все решаем сами за себя.
  Ночной пляж полон тоскливого очарования. Словно осенний парк, словно концертный зал после премьеры. Уходит на время утомленная толпа - набираться сил для новых безумств; море зализывает раны, выбрасывая на берег арбузные корки, размокшие обертки от шоколада, огрызки кукурузы и прочую человеческую дрянь; мокрый прохладный песок покрывают следы чаек и ворон.
  Я услышала Игоря, уже подходя к пляжу. Вначале - его гитару, а потом и его голос.
  Он пел, и я вдруг с пронзительной ясностью поняла: ничего не будет. Там сидит развеселая компания, на песке - бутылочкадругая и разломанные булочки, прихваченные с ужина на закуску. А ято, дураЕ максимум, на что могу рассчитывать - на приглашение провести остаток ночи в его комнаткеЕ
  И всетаки я пошла на звук. Просто чтобы убедитьсяЕ
  Не люблю эту песню. Вообще недолюбливаю лНаутилус», их песни вроде бы и наши, но чемто неуловимо отличаются. Не зря их так ценят Светлые.
  А уж эту песню - не люблю особенно!
  Я была уже в паре шагов от Игоря, когда поняла, что он на пляже - один. Игорь тоже меня заметил - поднял голову, улыбнулся, не прекращая петь:
  Я присела рядом, на разложенное на песке большое махровое полотенце, терпеливо дожидаясь, пока песня кончится. И лишь когда Игорь отложил гитару, спросила:
  - Концерт для волн и песка?
  - Для звезд и ветра, - поправил он. - Я подумал, что тебе трудно будет найти меня в темноте. А тащить с собой магнитофон - не дело.
  - Почему?
  Он пожал плечами:
  - Разве ты не чувствуешь? Сейчас время лишь для живого звука.
  Игорь был прав. Пусть с выбором песни я не согласна, но вот против живого звука сказать было нечегоЕ
  Я молчала, разглядывая его - точнее, пытаясь разглядеть в темноте. Он был в одних шортах, босиком. Волосы влажно блестели - наверное, уже успел искупаться. Когото он мне сейчас напоминалЕ то ли веселого трубадура из детских сказок, то ли принца, переодетого трубадуромЕ
  - Вода теплая, - сказал Игорь. - Пойдем?
  И тут до меня дошло, что я слишком торопилась на пляж.
  - ИгорьЕ ты будешь смеятьсяЕ Я не могу купаться. Я забыла купальник.
  Он подумал секунду, потом очень спокойно уточнил:
  - Ты стесняешься? Или боишься, что я решу, будто ты сделала это нарочно?
  - Не боюсь, но не хочу, чтобы ты так думал.
  - Я вовсе не думаю так, - сказал Игорь. Поднялся. - Я пойду в воду, а ты присоединяйся.
  Он разделся у самой воды, побежал - и почти сразу нырнул. Я колебалась недолго. У меня и мысли не было соблазнять Игоря таким примитивным способом, я действительно забыла купальник в комнате. Но вот стесняться, да еще человека - ни за что!
  Вода была теплой, волны - ласковыми, как касание рук любимого. Я плыла вслед за Игорем, и берег удалялся, терял очертания, лишь огни фонарей вырезали лАртек» из ночи. Мы заплыли далеко за буйки, наверное, на километр от берега, я догнала Игоря, и теперь мы плыли рядом, молча, не произнося ни слова. Вроде бы не соревнуясь, но в одном темпе.
  Наконец он остановился, посмотрел на меня, и сказал:
  - Хватит.
  - Устал? - с легким удивлением спросила я. Мне казалось, что он может плыть бесконечноЕ а я - так вообще могу переплыть Черное море и выйти на берег в Турции.
  - Нет, не устал. Но ночь обманчива, Алиса. Это - предельное расстояние, с которого я могу дотащить тебя до берега, если чтото случится.
  Я снова вспомнила слова Наташи про лнадежность». Смотрела в его лицо, и понимала, что он не бравирует, не шутит. Действительно - каждый миг контролирует ситуацию. И готов меня спасать.
  Смешной человечек. Сегодня утром, или завтра ночью я возьму еще немного Силы - и смогу сделать с тобой все, что угодно. И не ты будешь меня спасать, при необходимости, а я тебя - такого большого, сильного, самоуверенного, надежногоЕ Но сейчас ты уверен в себе, в своей готовности защищать и спасать, словно малыш, идущий рядом с матерью по темной улице, и говорящий лне бойся, мам, я с тобойЕ»
  Пусть это в манере Светлых, но все равно - приятноЕ
  Я медленно подплыла к Игорю. Вплотную. Обняла и прошептала:
  - Спасай.
  Вода была теплой, но его тело - горячее воды. Он был наг так же, как и я. Мы целовались, временами уходя под воду, выныривая, жадно глотая воздух и снова ища губы друг друга.
  - Хочу на берег, - прошептала я. И мы поплыли, временами касаясь друг друга, а временами останавливаясь, чтобы обменяться еще одним долгим поцелуем. На губах был вкус соли и его губ, тело будто горело, кровь стучала в висках. Так и утонуть можноЕ от возбуждения, от нетерпения, от желания близости.
  Метрах в пяти от берега, уже на мелководье, Игорь подхватил меня на руки. Легко, будто пушинку, принес к нашей одежде, опустил. Я почувствовала спиной полотенце, над головой качнулись звезды.
  - Ну, давай жеЕ - прошептала я, раздвигая ноги. Словно развратная девчонка, словно прожженная шлюшкаЕ и это я, ведьма московского Дневного Дозора, которую любит сам Завулон!
  Но сейчас это меня ничуть не трогало.
  Только ночь, звезды, ИгорьЕ
  Он опустился, его правая ладонь нырнула мне под спину, сжала между лопатками, левая рука скользнула по груди, какойто миг он смотрел мне в глаза - будто сомневаясь, колеблясь, словно не испытывая того же жгучего желания близости, что и я. Я невольно выгнулась навстречу его телу, ощутила бедрами его возбуждение, качнулась - и лишь тогда он вошел в меня.
  Как я его хотелаЕ
  Это было ни на что не похоже. Ни на секс с Завулоном, всегда принимавшим для этого обличье демона. С Завулоном я испытывала дикое, болезненное удовольствие, но в нем всегда оставалось ощущение приниженности, пусть сладкой и возбуждающей, но именно приниженности. Ни на секс с обычными людьми, будь они неопытными и полными сил юнцами, накачанными мужиками или опытными пожилыми ловеласами. Я все перепробовала, я все это знаю, и с любым мужчиной могу провести посвоему интересный вечерок.
  А здесь - другое.
  Словно мы действительно стали едины, словно мои желания вмиг передавались ему, а его - мне. Я чувствовала дрожь его плоти, вошедшей в мое тело, знала, что в любой момент он может кончить, но оттягивает этот миг, и точно так же сама балансировала на грани наслаждения, в томительносладком безвременьиЕ
  Он будто знал меня многие годы и читал словно открытую книгу. Его руки откликались на желания моего тела, прежде чем я успевала их почувствовать, его пальцы знали, где быть нежными, а где - грубыми, губы скользили по лицу, не останавливаясь ни на миг, движения становились все сильнее, и я взмывала вслед за ними на уносящихся в темное небо качелях, шептала чтото, не понимая своих словЕ
  А потом мир застыл, я застонала, вцепившись в его плечи, царапая, двигаясь вслед за ним, не желая отпускать. Наслаждение было коротким, будто вспышка молнии, и таким же ослепительноярким. Но он не останавливался - и я снова стала подниматься на сладкой волне, балансировать - и в тот миг, когда его глаза расширились, а тело напряглось до предела, кончила снова. На этот раз по другому, наслаждение было не столь острым, но долгим, пульсирующим - словно в такт его семени, бьющей в мое тело.
  Я даже стонать уже не могла. Мы лежали рядом, я - на полотенце, Игорь - на песке, касаясь друг друга, лаская - будто наши руки жили собственной жизнью, я прижималась щекой к его груди, чувствуя соленый запах моря и терпкий пота, его тело вздрагивало под моей рукой. Я и сама не заметила, как стала целовать его, опускаясь все ниже и ниже, зарываясь лицом в жесткие волосы, лаская губами, языком, чувствуя вновь растущее в нем возбуждение. Игорь лежал неподвижно, лишь ладони его касались моих плеч, и это было правильно, сейчас так и было нужно, потому что я хотела доставить удовольствие ему. И когда он кончил снова, и тихо застонал, не в силах сдерживаться, я ощутила такое счастье, словно ласкали меня.
  Все было так, как нужно.
  Все было так, как никогда еще не случалось.
  Никакая, даже самая веселая оргия, не приносила мне столько удовольствия. Ни наедине с одним мужчиной, ни с двумя или тремя я не ощущала такого счастья, такого раскрепощения, такойЕ такойЕ достаточности? Да, наверное, именно достаточности. Просто никто больше не был нужен.
  - Я люблю тебя, - прошептала я. - ИгорьЕ я люблю тебя.
  Он мог сейчас ответить, что тоже меня любит - и испортил бы все, или почти все. Но он сказал лишь:
  - Я знаю.
  Когда Игорь привстал, и достал чтото изпод сваленной на песке одежды, я даже не сразу поверила своим глазам.
  Бутылка и бокал. Хрустальный бокал. Один.
  - Ты волшебник, - только и сказала я.
  Игорь улыбнулся, пробка с хлопком вылетела в воздух, пенящееся шампанское потекло в бокал. Я сделала глоток. Брют, да еще и холодный.
  - Добрый или злой? - спросил он.
  - Злой! - я протянула ему бокал. - Прятал такое сокровище!
  Игорь улыбался и пил вино. Потом задумчиво сказал:
  - Знаешь, а я, кажется, сноваЕ
  Он вздрогнул, замолчал, резко выпрямился. Я вскочила - и вовремя, чтобы увидеть, как невдалеке, откудато изза пляжного грибочка, торопливо ускользает в ночь неясная тень.
  - Как нехорошо, - прошептал Игорь.
  - Кто это? - спросила я. Сознание того, что за нами наблюдали, против обыкновения не добавило мне возбуждения. Достаточность. Полная достаточность. Даже глоток шампанского был сейчас приятным, но вовсе не обязательным дополнением к сексу. И уж тем более не нужны были никакие посторонние.
  - Не знаюЕ ктото из детей, похоже, - Игорь явно был расстроен. - Как нехорошоЕ как глупо.
  - Ничего страшного, - я обняла его за плечи. - Маленькие уже спят, а старшим только полезноЕ это тоже воспитание.
  Он улыбнулся, но ему явно было не по себе. Вот они, людиЕ придавать значение таким мелочамЕ
  - Пойдем к тебе? - предложила я.
  - Пойдем, - Игорь тряхнул головой. Посмотрел на меня: - Но учти, тогда спать сегодня не придется.
  - Я хотела предупредить тебя о том же, - сказала я. И это было правдой.

«««Назад | Оглавление | Каталог библиотеки | Далее»»»