«««Назад | Оглавление | Каталог библиотеки

Прочитано: 98%

  Хардинг прочел листок, потом разорвал и бросил обрывки в нее. Она вздрогнула и заслонила рукой распухшую сторону лица.
  - Хватит заЕ Нам мозги, мадам, - сказал ей Хардинг.
  Она посмотрела на него долгим взглядом, рука ее подрожала над блокнотом, но потом она повернулась и, засунув блокнот в карман, ушла на сестринский пост.
  - Хм, - сказал Хардинг. - Кажется, беседа получилась несколько бессвязная. А впрочем, если тебе говорят: хватитЕ нам на мозги, - что ты можешь написать в ответ?
  Она попыталась навести порядок в отделении, но легко ли этого добиться, если Макмерфи все еще топает взад и вперед по коридорам, хохочет на собраниях, распевает в уборных. Она не могла прибрать нас к рукам, тем более что одной рукой приходилось писать на бумажке. Она теряла больных одного за другим. После того как выписался Хардинг и его забрала жена, а Джордж перевелся в другое отделение, нас, побывавших на рыбалке, осталось только трое: я, Мартини и Сканлон. Я пока не хотел уходить: уж больно уверенный у нее был вид; похоже было, что она ожидает еще одного раунда, а если это так, я хотел, чтобы это произошло при мне. И однажды утром, когда Макмерфи отсутствовал уже три недели, она начала последнюю партию.
  Дверь отделения открылась, и санитары ввезли каталку с карточкой в ногах, где жирными черными буквами было написано: Макмерфи,Рэндл П. Послеоперационный. А ниже чернилами: лоботомия.
  Ее ввезли в дневную комнату и оставили у стены рядом с овощами. Мы подошли к каталке, прочли карточку, потом посмотрели на другой конец, где в подушке утонула голова с рыжим чубом и на молочно-белом лице выделялись только густые лилово-красные кровоподтеки вокруг глаз.
  После минутного молчания Сканлон отвернулся и плюнул на пол.
  - Фу, что она нам подсовывает, старая сука? Это не он.
  - Нисколько не похож, - сказал Мартини.
  - Совсем за дураков нас держит?
  - А вообще-то неплохо сработали, - сказал Мартини, перейдя к изголовью и показывая пальцем. - Смотрите. И нос сделали сломанный и шрамЕ Даже баки.
  - Конечно, - проворчал Сканлон, - но какая липа!
  Я протиснулся между другими пациентами и стал рядом с Мартини.
  - Конечно, они умеют делать всякие шрамы и сломанные носы, - сказал я. - Но вид-то подделать не могут. В лице же ничего нет. Как манекен в магазине, верно, Сканлон?
  Сканлон опять плюнул.
  - Конечно, верно. Эта штука, понимаешь, пустая. Всякому видно.
  - Смотрите сюда, - сказал кто-то, отвернув простыню, - татуировка.
  - А как же, - сказал я, - и татуировки умеют делать. Но руки, а? Руки-то? Этого не сумели. У него руки были большие!
  Весь остаток дня Сканлон, Мартини и я высмеивали эту штуку - Сканлон звал ее дурацкой куклой из ярмарочного балагана; но шли часы, опухоль вокруг глаз у него начала спадать, и я заметил, что больные все чаще и чаще подходят и смотрят на тело. Они делали вид, будто идут к полке с журналами или к фонтанчику для питья, а сами поглядывали на него украдкой. Я наблюдал за ними и пытался сообразить, как поступил бы он на моем месте. Одно я знал твердо: он бы не допустил, чтобы такое вот, с пришпиленной фамилией, двадцать или тридцать лет сидело в дневной комнате и сестра показывала бы: так будет со всяким, кто пойдет против системы. Это я знал твердо.
  Ночью я ждал до тех пор, пока звуки в спальне не сказали мне, что все уже спят, и покуда санитары не кончили со своими обходами. Тогда я повернул голову на подушке, чтобы видеть соседнюю кровать. Я уже много часов прислушивался к дыханию - с того времени, когда привезли каталку и переставили носилки на кровать, слушал, как запинаются и перестают работать легкие, потом начинают снова, и надеялся, что они перестанут совсем, - но не поглядел туда еще ни разу.
  В окне стояла холодная луна и лила в спальню свет, похожий на снятое молоко. Я сел на кровати, и моя черная тень упала на него, разрезала его тело поперек между плечами и бедрами. Опухоль вокруг глаз спала, и они были открыты; они смотрели прямо на луну, открытые и незадумчивые, помутневшие оттого, что долго не моргали, похожие на два закопченных предохранителя. Я повернулся, чтобы взять подушку, глаза поймали это движение, и уже под их взглядом я встал и прошел метра полтора или два, от кровати до кровати.
  Большое, крепкое тело упорно цеплялось за жизнь. Оно долго боролось, не хотело ее отдавать, оно рвалось и билось, и мне пришлось лечь на него во весь рост, захватить его ноги своими ногами, пока я зажимал лицо подушкой. Мне показалось, что я лежал на этом теле много дней. Потом оно перестало биться. Оно затихло, содрогнулось раз и затихло совсем. Тогда я скатился с него. Я поднял подушку и увидел, что пустой, тупиковый взгляд ни капли не изменился, даже от удушья. Большими пальцами я закрыл ему веки и держал, пока они не застыли. Тогда я лег на свою кровать.
  Я лежал, накрывшись с головой, и думал, что все обошлось без особого шума, - но ошибся.
  Сканлон зашептал со своей кровати:
  - Спокойно, вождь. Спокойно. Все правильно.
  - Замолчи, - прошептал я. - Спи.
  Стало тихо; потом он опять зашептал:
  - Все кончено?
  Я сказал ему:
  - Да.
  - Господи, - сказал он, - она догадается. Ты же понимаешь? Конечно, никто ничего не докажетЕ Всякий может загнуться после операции, бывает сплошь и рядомЕ Но она - она догадается.
  Я ничего не ответил.
  - На твоем месте, вождь, я бы рвал отсюда. Беги, а я скажу, что видел, как он встал и ходил после твоего побега, и на тебя не подумают. Правильная идея, скажи?
  - Ну да, как все просто. Попрошу открыть дверь и выпустить меня.
  - Нет. Один раз он тебе показал как - вспомни. В первую же неделю. Помнишь?
  Я ему не ответил, и он больше ничего не сказал, в спальне опять было тихо. Я полежал еще несколько минут, потом встал и начал одеваться. Когда оделся, залез в тумбочку Макмерфи, вынул его шапку и попробовал надеть. Она была мала, и мне вдруг стало стыдно, что примеряю ее на себя. Я бросил ее на постель к Сканлону и вышел из спальни.
  Он сказал мне вдогонку:
  - Спокойно, браток.
  Лунный свет, протискивавшийся сквозь сетки на окнах в ванной комнате, очерчивал тяжелый пульт, блестел на хромированных деталях и стеклах приборов - такой холодный, что, казалось, слышишь, как он щелкает, падая на металл. Я набрал полную грудь воздуха, нагнулся и схватил рычаги. Я напряг ноги и почувствовал, как под махиной что-то хрустнуло. Снова натужился и услышал, как выдираются из пола провода и муфты. Вскинул пульт на колени и сумел обхватить одной рукой, а другой поддеть снизу. Металл холодил мне скулу и шею. Я встал к окну спиной, потом развернулся, на половине оборота выпустил пульт, и он по инерции с протяжным треском прорвал сетку и окно. Стекло расплескалось в лунном свете, словно холодной искристой водой окропили, окрестили спящую землю. Я перевел дух, подумал о том, чтобы вернуться за Сканлоном и кое-кем еще, но тут в коридоре послышался беглый писк санитарских туфель, и я, опершись рукой на подоконник, выскочил вслед за пультом - под лунный свет.
  Я побежал по участку в ту сторону, куда бежала когда-то собака - к шоссе. Помню, что бежал громадными скачками, словно делал шаг и долго летел, пока нога не опускалась на землю. Мне казалось, что я лечу. Свободен. Никто не гоняется за беглыми, я знал это, а Сканлон сумеет ответить на любые вопросы о мертвом - незачем так бежать. Но я не остановился. Я пробежал без остановки много километров, а потом взошел по откосу на шоссе.
  Меня подсадил шофер-мексиканец, гнавший на север грузовик с овцами, и я загнул ему такую историю насчет того, что я профессиональный борец-индеец и гангстеры упрятали меня в сумасшедший дом, что он тут же остановился, отдал мне кожаную куртку прикрыть мой зеленый наряд и одолжил десять долларов на еду, пока буду добираться на попутных до Канады. На прощание я попросил его написать свой адрес и сказал, что как только подработаю, сразу вышлю деньги.
  В Канаду я, может быть, и правда отправлюсь, но по дороге, наверно, заеду на колумбию. Покручусь вокруг портленда, у реки худ и у даллз-сити - вдруг встречу наших из поселка, таких, кто еще не спился. Хотелось бы посмотреть, что они делают с тех пор, как правительство захотело купить у них право быть индейцами. Я слышал даже, что некоторые из племени стали строить свои хилые деревянные мостки на гидроэлектрической плотине и острожат рыбу в водосливе. Дорого бы дал, чтоб на это посмотреть. А больше всего охота посмотреть наши места возле ущелья, вспомнить, как они выглядят.
  Я там долго не был.

This file was created for VaLib.ru library

«««Назад | Оглавление | Каталог библиотеки