  |
 |
Прочитано: 14% |
| Sponsor's links: |
Sponsor's links: |
«««Назад | Оглавление | Каталог библиотеки | Далее»»»
|
|
Прочитано: 14% |
Шанти продолжает задавать мне вопросы. Его интересует, чему меня учит Бабаджи. Мне как-то трудно объяснить ему это. Я рассказываю о пении мантр и раннем пробуждении на молитву. Затем вдруг припоминаю то, что однажды случилось со мной во Вриндаване. Было позднее утро. Храм опустел, и я поняла, что нас осталось только двое: я и Бабаджи. Я сразу же запаниковала и почувствовала невероятную нервозность. Тут Бабаджи подозвал меня и пригласил сесть рядом. Мы сидели в тишине. Я осознавала непрекращающуюся бешеную активность своего ума и была не в состоянии остановить его. Бабаджи сказал, чтобы я повторяла лОм Нама Шивайя». Я попыталась, но даже повторение мантры казалось неестественным, невозможным. Внезапно мой ум остановился на несколько секунд, и я ощутила неведомый ранее покой. Бабаджи широко улыбнулся и поднялся. В тот момент я почувствовала внутри себя тишину и осознала целостность того, чему Бабаджи учил меня. Когда я рассказала Шанти об этом, то увидела, что он взволнован. Он сказал, что опыт тишины - это на самом деле то, чем каждый Мастер пытается поделиться.
Стоит нестерпимая жара. Практически весь день мы сидим в отеле, выходим только по вечерам. Здесь все удивительно дешево, и мы чувствуем себя богатыми, имея возможность питаться в разных ресторанах, ездить на такси и покупать одежду. Но я начинаю понимать многие вещи, например принятие идеи бедности. Бедность тут имеет оттенок достоинства. Она уважаема и даже почетна, поскольку очень близка простоте. В западном мире жизнь строится на конкуренции, высокомерии, эго. Бедным нет места в обществе, как и тем, кто стар и немощен. В этой стране хватает места каждому, даже нам, ненормальным хиппи. Индия всегда отличалась способностью принимать разные религии и традиции с небывалой терпимостью. Кастовая система существует и по сей день, это правда. Но она существует и на Западе, только завуалировано: богатые и бедные занимают разные позиции и играют разные роли в обществе. Индия открыта для каждого, как великая мать, и особенно открыта для духовных пилигримов. Она подобна океану, в который вливаются многочисленные реки разных цивилизаций. Здесь чувствуешь себя так свободно, что даже бедность оказывается прекрасной, колоритной, радостной и принимается любое странное поведение.
Я в Сонепате с Шанти и его многочисленными друзьями. Мы собираемся посетить его Учителя - доктора Каушика. Доктор- милый человек-с блаженной улыб-. кой Будды. Он полон любви, мудр и несколько ироничен. Его семья приняла нас с удивительными гостеприимством и теплотой. Я заметила, что в Индии повсеместно встречают гостей, независимо от их количества, необыкновенно тепло, предоставляя приют и пищу.
Мы подолгу сидим с доктором, находясь в состоянии, близком к медитации, медленно и спокойно разговаривая время от времени. Он проявляет ко мне живой интерес, пытаясь понять цель моего пребывания в Индии, что так далека от моего дома. Он даже представил меня своим соседям. Когда сидела с ним, я чувствовала небывалое успокоение. Я показала ему фотографии Бабаджи, рассказала об ашраме и пережитых ощущениях. От Шанти я знаю, что он - ученик Кришнамурти и не верит в необходимость ритуалов, мантр и тому подобных вещей, а доверяет только знанию и самопознанию; тем не менее, я чувствую его большое уважение к себе. Он говорит о значении переживания духовного в жизни и рассказывает о том, как приобрел определенную степень осознавания, просто сидя в течение нескольких дней под деревом, наблюдая за своим умом, ища свое истинное ля» с широко открытыми глазами, находясь в полном сознании.
Пробыв с ним некоторое время, я замечаю на своем лице ту же улыбку, что и у него, только с его лица она никогда не сходит. Чувствую, как меня затапливает удивительно спокойная энергия. Доктор угощает нас индийскими сладостями и одаривает любовью.
Я снова вернулась в Дели, чтобы с Пьеро и Клаудио выехать в Ришикеш для встречи с известным тибетским ламой. Мне кажется правильным знакомиться с другими Учителями и их учениями, чтобы углубить свое понимание Бабаджи и оказаться способной через сравнение еще выше оценить Его и Его учение.
Я, Пьеро, Клаудио и еще несколько друзей прибыли в Ришикеш. По дороге сюда мы с Розой спали на одной полке в поезде.
Ришикеш - красивый и зеленый городок. Вода в Ганге чистая. Река окаймлена широкой полосой белоснежного песка. Мы остановились в маленьком ашраме Свами Пракаша Бхарти, окруженном манговыми деревьями. Индийцы, кажется, очень рады нашему приезду сюда, и вчера вечером мы для них устроили пир, угощая их вкусным итальянским рисом с томатами.
У Свами большие, темные, спокойные и теплые глаза. Он играет с нами в игру лКто кого переглядит?», по очереди всматриваясь в глаза каждого с целью определить, кто дольше всех выдержит взгляд не мигая, и всегда побеждает. Его глаза напоминают спокойные воды озера.
На следующий день в ашрам приехал очень старый садху с необыкновенно длинными волосами, стянутыми узлом на голове. Он высокий и худой. У него темная кожа. Он носит старинные деревянные сандалии и ходит очень медленно. Он почти не разговаривает. Свами объяснил нам, что садху целый год пробыл в состоянии самадхи и все это время находился в пещере без пищи, остановив свое сердце и прекратив дыхание. Возможно ли такое? Не знаю, правда ли это, но сад-ху действительно выглядит как существо с другой планеты. Он необыкновенно мягок и отрешен от всего.
Утром следующего дня Роза, полностью нагая, практиковала хатха йогу в саду. Увидев ее, Свами смутился и неприятно засмеялся. Старый же садху смотрел на нее с полным безразличием. Здешние люди очень добры. Они все время предлагают нам еду и чай. Сами часто курят гашиш. В течение дня мы по многу раз принимаем душ под манговыми деревьями, пытаясь избавиться от нещадной жары. По утрам ходим купаться к Ганге. Река просто замечательная. Течение здесь сильное, вода прозрачная.
Свами обучает меня индийскому алфавиту и разучивает со мной несколько духовных песнопений. В один из последующих дней он надел мне на шею рудракшу - малу, сделанную из семян дерева Шивы, и сказал, что он - мой гуру. Однако я не чувствую, что это так. Впрочем, я еще не уверена, что и Бабаджи - мой учитель, но постоянно ловлю себя на мысли, что думаю о Нем. Удивительно трудно оторвать глаза от Его фотографии, которую я вожу с собой. В Его внешности есть какая-то особая красота, чистота, которой я никогда не встречала прежде, энергия ангельского существа.
В Индии садху - аскетов - очень уважают, поскольку они посвящают свои жизни Богу. Люди оказывают им гостеприимство, предлагая еду и кров. Они часто путешествуют по стране, отрекшись от нормальной жизни, выполняя аскетические практики, ограничивая себя в еде и сне и подолгу медитируя. Подлинные садху- свободные души, находящиеся вне правил и ограничений, даже когда они придерживаются собственной духовной дисциплины. Они и внешне отличаются от остальных индийцев: у них красивые гибкие тела, нередко очень длинные волосы и необыкновенные глаза - теплые, проницательные, полные света. Они высоко держат планку чистоты, соблюдая особые правила непорочности.
Вчера мы с Клаудио и Пьеро отправились из Ришикеша в Муссури, расположенный высоко в горах. Мы прибыли в тибетскую деревеньку - местечко под названием Счастливая долина. Пьеро и Клаудио хотят получить инициацию у Сакьи Тринзина. который является одним из четырех наставников далай-ламы и главой ордена Сакья. Они взяли меня с собой, но сказали, что это серьезный шаг и я должна спросить разрешения на инициацию лично у Ламы. Мы все остановились в одной крошечной комнате в тибетском домике. Спим на полу на соломенных матах.
В этой местности проживают только тибетцы. Они кажутся мне необыкновенно красивыми. Я очарована их милыми восточными лицами с высокими скулами и глазами миндалевидной формы, неизменно сияющими радостью. Мужчины часто носят длинные заплетенные волосы, перевязанные ленточкой. У них потрясающе добрые сердца. Некоторые из них даже вяжут. Они постоянно читают молитвы, перебирая длинные деревянные четки. В отличие от индийцев их энергию нельзя назвать легко возбудимой, а их самих шумными и бесцеремонно вмешивающимися в личную жизнь других. Они спокойны, уважительны и улыбчивы. С ними чувствуешь себя в безопасности. Мы ходим в их ресторанчики, поскольку такая еда нам, итальянцам, привычна. Все легкое, без специй. А лапша и овощной суп кажутся домашними, заботливо приготовленными мамой. Они готовят момо, мягкий белый хлеб, и постоянно пьют подсоленный чай с маслом. Женщины необыкновенно элегантны в своих традиционных длинных платьях и старинных украшениях из серебра, кораллов и бирюзы. Однажды мы ходили в изысканный ресторан в западном стиле, но я все-таки предпочитаю маленькие простые тибетские ресторанчики с манящим запахом овощей. Вдали виднеются заснеженные пики Гималаев, безупречные и величественные.
Сегодня мы прибыли с визитом к Его Святейшеству Сакье Тринзину в тибетский монастырь, расположенный на полпути к Дехрадуну. Нам разрешили несколько минут побыть с ним наедине. Я была очень смущена, поскольку почти не говорила по-английски. Он произвел на меня впечатление человека по-матерински нежного. У него зеленые прозрачные глаза, спокойные и благожелательные, большое круглое лицо, длинные волосы, собранные сзади у шеи, и крупные серьги из бирюзы. Он представляет собой совершенную интеграцию мужской и женской энергий в человеческом теле. Я поклонилась ему, и он легко положил мне на голову маленькие грациозные руки, затем мягко улыбнулся, как бы подталкивая меня преодолеть страх, и произнес по-итальянски: лВю» - лБог». Я сразу почувствовала себя увереннее и расслабленнее.
Потом он рассказал мне о Марио, первом итальянце, приехавшем сюда несколько лет назад и оставшемся с тибетскими Мастерами. Он задал мне вопрос: хочу ли я следовать Дхарме, идти по буддийскому пути, я ответила, что индуизм меня привлекает больше. Он кивнул. Я все-таки спросила его, могу ли я получить буддийскую инициацию, в которой примут участие Пьеро и Клаудио. Он ответил, что с радостью дает мне разрешение. Я была несказанно счастлива и ощутила после этой встречи внутренний подъем и комфорт.
Сегодня нас инициировал великий тибетский лама - Сакья Тринзин. Пьеро и Клаудио сказали мне, что это большая честь и благословение. Я и на самом деле замечаю, что со мной последовательно происходят необычные вещи, как будто кто-то невидимый контролирует эту поездку.
На инициации присутствовало много народу. Из европейцев были только мы трое. Остальные - тибетские монахи, одетые в желтые и темно-красные одежды. Церемония длилась восемь часов - практически весь день. Я едва выдержала до конца, терпеливо сидя по-турецки на полу и испытывая нестерпимую боль в ногах. Я не понимала ни языка, ни значения проводимых ритуалов и устала от звона колокольчиков и запаха благовоний. Тибетцы очень своеобразно поют, создавая полное совершенной гармонии пространство реверберирующего глубокого звука.
Лама повязал на шею каждому красную ленточку, это явилось кульминационным моментом инициации и оказало на меня неизгладимое впечатление. Он улыбнулся мне вечной, мудрой, участливой улыбкой, словно всегда знал меня. Я вышла из зала, наполненная новой энергией. Произошло что-то необычное, какое-то неподдающееся описанию изменение. Нас проинструктировали, что мы должны медитировать и выполнять практики в течение пятнадцати дней. На протяжении этого периода при необходимости мы всегда сможем увидеться с ламой Сакьей Тринзином, поговорить и попросить о дальнейшем очищении. Я почувствовала уважение к самой себе. С сегодняшнего дня каждый из нас троих уединяется в своей комнате. Медитация довольно трудная: мы должны визуализировать Будду, его различные атрибуты и с помощью малы - четок читать очень длинную мантру.
Основная сложность заключается в умении правильно сидеть. Клаудио учит меня держать спину ровно, тогда скрещенные ноги не затекают. Тела европейцев привыкли к длительному сидению на стульях и диванах и не приспособлены сидеть на полу, когда все мышцы находятся в тонусе. Тела же индийцев невероятно гибки, и у них хорошо разработаны суставы. Мужчины и женщины, живущие в тесном контакте с землей, нередко ходят босиком. Они едят руками, спят на полу, готовят, чистят и убирают на корточках. Еще одной моей проблемой является необходимость обуздать активность ума, и я отчаянно пытаюсь это сделать.
Мы ходили к ламе на консультацию, и я спросила, почему Будда всегда сидит на цветке лотоса. Он ответил, что лотос - символ нашей души. Как прекрасный лотос, произрастая в стоячей и мутной воде, раскрывает свои лепестки, так и наша душа может открыться свету и знанию, оставляя позади темноту и невежество.
Мы снова в Дели и еще раз пересеклись здесь со всеми своими друзьями. То, что мы продолжаем встречаться, очень странно. Все выглядит так, будто мы телепатически назначаем встречи друг другу. Скоро мы опять поедем в Муссури на новую инициацию, а я вновь думаю о Бабаджи. Я не могу разрешить дилемму, связанную с Ним: Он не говорит, не дает вербальных учений, не учит медитации. Кажется, что Он ничего не делает. И вместе с тем, Он обладает необъяснимой магией. Каждый раз, когда я смотрю на Его фотографию, ощущаю интенсивный свет. Может быть, у меня галлюцинации? Я не в состоянии в этом разобраться.
Я сильно простудилась и потому не еду с Пьеро и Клаудио. В последнюю минуту перед отъездом Клаудио дал мне небольшую фигурку Шивы, повелителя йогов. Возможно, Бабаджи - это сам Шива. Может, это следует расценить как призыв? Я начинаю подумывать о возвращении во Вриндаван для встречи с Ним.
Я вернулась к Бабаджи, испытывая сильные эмоции. Возле двери в храм Он подозвал меня. Дотронувшись до моих браслетов, Он спросил, зачем я ношу все эти украшения. Взглянув на тату в форме лОм» на моей руке, Он произнес по-английски: лВсеобъемлющая энергия». Вечером я танцевала для Него в присутствии индийцев. Он улыбался, рассказывая им, что я - хиппи.
Не знаю почему, но мне пришлось вернуться в Дели. Жизнь в храме слишком тяжела для меня, я не нахожу себе места там. Особенно трудно мне дается дисциплина. Я скучаю по своим друзьям, по ощущению свободы и комфорта, которые есть у меня здесь.
По приезде в гостиницу я случайно наткнулась на Ситарама, молодого американца, которого я повстречала в Алморе у Шанти. Я попросила его помочь мне, поскольку вокруг не было никого из знакомых и я чувствовала себя одинокой, особенно из-за плохого английского. Произошло нечто похожее на помешательство. Не знаю, как уж это вышло, но, приняв вместе ЛСД, мы стали любовниками. Не могу предположить, как дальше будут развиваться наши отношения, но мы намерены отправиться в горы, чтобы подыскать себе домик и вместе пожить некоторое время.
Уже несколько дней, как мы расположились в снятом доме, и теперь обустраиваемся: убираем, готовим, медитируем, купаемся и плаваем в природном бассейне - в реке. Путешествуя, Ситарам всегда возит с собой маленький чемоданчик, содержимое которого составляют многочисленные индийские божества. Он повстречал многих гуру и за это время многому научился. Он занимается со мной английским. Нам очень хорошо вместе, но я не могу забыть Бабаджи.
Я снова во Вриндаване, чтобы преклонить колени перед Бабаджи. В этот раз Он был со мной очень серьезен и запретил впредь уезжать без Его разрешения. Я протестовала, показывала Ему фотографию Ситарама и говорила о нашем доме, но Бабаджи заявил, что этот мужчина - не для меня и этот дом - не мой дом. Он добавил, что в будущем я смогу жить только в Хайракхане или в Алморе. Там и будет мой дом. Меня потрясло сказанное Им, и я почти всю ночь думала об этом. Я решила попробовать подчиниться Бабаджи, но в начале мне нужно было поехать в Шимлу забрать свои вещи. Я дала слово вернуться.
«««Назад | Оглавление | Каталог библиотеки | Далее»»»
| Sponsor's links: |
|