«««Назад | Оглавление | Каталог библиотеки | Далее»»»

Прочитано: 71%

***

  Она вошла в четырнадцатую аудиторию в пятнадцать двадцать, согласно расписанию. Стерх сидел за преподавательским столом, перед ним стопками громоздились книги, толстые тетради, разрозненные листы формата А 4. Он не поднял головы при Сашкином появлении и не ответил на ее приветствие.
  Она прикрыла за собой дверь и так и осталась стоять на пороге.
  Над окном бахромой нависали сосульки. Солнце просвечивало их насквозь, на остриях набрякали капли и срывались, сверкая, вниз, исчезали из виду. Прошла минута. Потом вторая. Сашка привалилась спиной к дверному косяку. У нее ослабели колени.
  Острый подбородок Стерха почти касался широкого узла на серо-голубом, с металлическим блеском галстуке. Склонив голову, он делал пометки в журнале - как будто Сашки здесь вовсе не было. Может быть, он хотел, чтобы она попросила прощения. Или наказывал ее этим длинным молчанием. Или в самом деле так презирал, что даже не хотел замечать.
  Сашка смотрела на свои руки. Ногти удлинялись с каждой секундой. Кожа на щеках стягивалась, с ней тоже что-то происходило. Сосуды пульсировали, и каждый толчок сердца отзывался сухим щелчком в ушах.
  - Вам повезло, что брат ваш еще очень мал. Будь он старше хотя бы на неделю, полное восстановление оказалось бы невозможным. Ребенок остался бы инвалидом без надежды на коррекцию.
  Стерх говорил, не глядя на нее, по-прежнему вглядываясь в страницу журнала.
  - Возьмите следующий дискЕ Последовательно проработайте первый трек. Только первый.
  Сашка сделала несколько шагов - к столу. Протянула руку; ее ногти, уродливые, черные, загибались крючками. Она зажала конвертик с диском между ладонями и так, стиснув ладони, отступила назад.
  - Вы свободны.
  Сашка вышла, не сказав ни слова.

***

  Все-таки она очень любила учиться. Эта почти противоестественная страсть спасла ее ночью, когда десять упражнений Портнова обступили ее, как убийцы, и ни одно не желало сдаваться без боя.
  Поначалу она уговаривала себя: еще шажок, и отдохну. Еще одно мысленное превращение. Еще. Вектор, вектор, преобразование, вот и протянулись ниточки, вот и сопряглись два мысленных потока, вот и почти готово упражнение номер одинЕ
  Когда-то она пыталась понять, что именно в организме работает, выполняя эти задания. Мозг? Да, конечно. Воображение? На полную катушку. Интуиция? Наверное, даЕ Но это были части большого механизма, причем не главные; когда механизм, разогревшись, начинал работать в полную силу, Сашке казалось, что вся она, Александра Самохина, - всего лишь фрагмент его. Заднее колесо.
  Был тихий февральский вечер. Длинная витая сосулька, свесившись с жестяного козырька, заглядывала в форточку комнаты номер двадцать один. Где-то играл магнитофон - грохотали барабаны, и низкий чувственный голос ворковал по-английски; потом и магнитофон устал, погасли на улице фонари, погасли соседние окна, и заснеженный газон перед общежитием сделался темным. Сашка одолела упражнение номер пять и приступила к шестому.
  Понимать связи. Складывать из обломков картину. Разбирать механизм на детали, собирать из деталей новый механизм, вдруг - случайно - обнаруживать новые возможности и, перепрыгнув на другую орбиту, видеть вокруг бесконечное поле деятельности. Сашка увлеклась; временами возвращаясь, повторяя по памяти упражнения из первого семестра, попадая в тупик, обходя все на свете кружным путем и неожиданно натыкаясь на простое решение, - она сидела над книгой до шести часов утра.
  Упражнение десять. Все.
  Сашка замерла, чувствуя себя - свое тело - старой башней на берегу океана, тяжелым каменным строением, над которым пронеслись века. Внутри гулял ветер и струился песок. Напуганная подлинностью этого ощущения, Сашка пошевелилась - и пришла в себя. Руки затекли до бесчувствия. Очень хотелось пить и хотелось в туалет.
  Она выпила полбутылки минеральной воды. Прошлась по коридору в санузел и обратно. Улеглась в кровать и нащупала на тумбочке плеер с наушниками.
  Проявились цифры на крохотном дисплее. Первый трекЕ
  лРебенок остался бы инвалидом без надежды на коррекцию».
  Еще раз первый трек. И еще. А потом второй. И третий.
  лРебенок остался бы инвалидом без надежды на коррекцию».
  Пятый, восьмой. Сашка таяла в тишине, будто кусочек сахара. Распадалась. Растягивалась длинными тягучими ниточками от себя к маме. Что-то шептала ей на ухо, и мама ворочалась в тяжелом сне; спал младенец, положив кулачки на подушку. А Сашка тянулась и тянулась, как телеграфные провода, и чувствовала, что сейчас не выдержит, порвется. Слишком далекоЕ
  И слишком поздно.
  Сделав над собой усилие, она сорвала наушники. Плеер беззвучно повалился на пол. Ни стука, ни шороха. Отлетела, раскрываясь, круглая крышка, вертящийся диск поймал отражение уличного фонаря и остановился. Ни ветра, ни скрипа, ни привычной возни спящего общежития; чужое молчание продолжалась.
  Она закричала - и не услышала себя.
  Путаясь в одеяле, она рухнула с кровати, но даже боль в ушибленных коленках не смогла прервать Молчания. Она вскочила на ноги, понимая, что вот-вот захлебнется в тишине, но в этот момент грянул будильник.
  Простое электронное устройство играло лЧижика-пыжика». И как только этот звук прорвался в Сашкино сознание - тишина пропала. Слышны стали и ветер, и далекое радио, и шлепанье тапочек в коридоре, и чей-то недовольный голос:
  - Миха, ты не знаешь, кто это так орал?

***

  На первой паре была физкультура.
  Кажется, этой ночью не спал никто; группа лА» второго курса сидела и лежала на подоконниках, на матах и просто на полу, никто не желал смотреть другому в воспаленные измученные глаза. Только Денис Мясковский был неестественно весел, бегал по залу, то и дело подпрыгивал и повисал на баскетбольном кольце.
  Лиза хмуро сидела на скамейке, глядя то на свою ногу в кроссовке, то на обрывок шнурка у себя в руке. Дим Димыч насилу заставил всех построиться и долго втолковывал, что физкультура на втором семестре второго курса нужна студентам как воздух, потому что учебные перегрузки плохо скажутся на здоровье, если его не укреплять.
  - Дмитрий Дмитриевич, я не могу прыгать, - сказала Сашка. - У меня нога болит.
  - У вас все время что-то болит, Саша. А курс, между прочим, недосдал нормы!
  - Я сдам.
  - Вы все мне обещаете. Короткая дистанция, прыжок в длину, тройной прыжокЕ
  Он замолчал, обеспокоенно глядя Сашке в лицо.
  - Ну, СашЕ Что с вами?
  - А что? - Она потрогала щеки. - Чешуя? Кажется, Дима обиделся.

***

  Она закрыла за собой дверь аудитории. Еле слышно поздоровалась - не надеясь на ответ. Замерла, глядя в коричневый щелястый пол.
  - Вы работали с первым треком?
  Стерх сидел за преподавательским столом, занавеска напротив была отдернута, и в потоке света с улицы Сашка могла разглядеть только темный силуэт.
  - Подойдите ближе.
  Сашка подошла. Стерх встал, обошел стол, остановился перед ней - высоченный, горбатый, едва ощутимо пахнущий хорошим одеколоном. Вспышка - резанул по глазам солнечный зайчик, отразившись на металлической пластине браслета. В ту же секунду Стерх издал короткий звук - не то шипение, не то астматический вздох.
  - Я сказал - какой трек?
  - Я включала первый. Я не виновата, чтоЕ
  - Я велел работать с каким треком?!
  - Оно само так получилось! Я тут ни при чем! Пощечина прозвучала, как выстрел стартового пистолета.
  Сашка отлетела и ударилась спиной о стол.
  - Когда вы без разрешения открыли сотый фрагмент - лоно само»? Когда вы решили поэкспериментировать с младенцем - тоже лоно само»? Вы решили учиться по собственной программе? Тоже лоно само»?!
  - Я не просила меня учить! - Сашка тоже кричала. - Я не напрашивалась к вам в институт! Это вы всему меня научили! Вы виноваты! ВыЕ
  Высвобождение энергии. Переход из одного состояния в другое. Прозрение было, как вспышка - Сашка ощутила в себе силу втянуть, сделать частью себя и Стерха, и самого Кожевникова, и весь институт. Более того - она ощутила настоятельную необходимость сделать это прямо сейчас.
  И она взорвала себя, как гранату, растеклась жидкостью, вытянулась струйкой и тонким туманом расплылась по всей аудитории. Доля секунды - и туман, сгустившись, ринулся на Стерха, врываясь ему в ноздри, заливая гортань, перехватывая чужое дыхание.
  Мелькнул аромат одеколона. Сделалось темно.
  Еще мгновение. Сашку скрутило, как мокрую тряпку. Тяжелыми каплями она пролилась на дощатый пол, растеклась в широких щелях, собралась в лужу. Новая секунда; Сашка лежала, обмякнув, в мокрой насквозь одежде, студенистая, будто медуза - без единой мышцы, без единой мысли. Февральское солнце, яркое, как весной, било в окна светлой четырнадцатой аудитории.
  - Добивайте.
  Стерх прошелся взад-вперед. Не удержавшись, все-таки пнул деревянный стул, и тот грохнул, ударившись о стену. Стерх что-то проворчал, прошелся еще раз, остановился.
  - Самой-то не стыдно такое говорить?
  Она подтянула колени к животу и заплакала, как избитая дворняга.
  - Саша?
  В голосе не было льда. Только беспокойство.
  - Давайте вставать. Такое правило: упал - поднимайсяЕ Тихо. Все.
  Цепляясь за его белую холодную руку, она кое-как поднялась и тут же присела на корточки, обхватив голову ладонями.
  Стерх опустился рядом и обнял ее. Осторожно погладил по макушке:
  - Ты растешь. С опасной скоростью. Растешь, как понятие. Твоя потенциальная сила разрывает тебя на кускиЕ А поскольку ты сама человек невзрослый, твои собственные, еще человеческие конфликты добавляют проблеме остротыЕ Это пройдет. Надо потерпеть, Саша, взять себя в руки и не делать глупостей.
  - Почему я этоЕ зачем?! - проревела Сашка.
  - Ты собой не владеешь. Тебе хочется кинуться в драку - ты кидаешься. Будто тебе три года.
  - Нет! Зачем я этоЕ с ребенком?! Я ведь жить не могуЕ Я не могу!
  - Вот оно чтоЕ
  Стерх мягко обхватил ее за мокрые плечи. Привлек к себе. Сашка не сопротивлялась.
  - ВставайЕ Не надо сидеть на полу. Вы на том этапе, Сашенька, когда вам хочется много, много внешней информации, причем не грубой, потоковой, а организованной, тонко структурированной. Вам хочется всего, что видят глаза, по счастью, видят они пока не так многоЕ Младенец, да еще родственный, носитель схожих информационных цепочек, - лакомая добыча. Мне нельзя было вас отпускать, Саша, но я не предполагал, что вы уже так сильны. Никогда, ни разу я не видел ничего подобногоЕ Вы феноменальная студентка. И феноменальная дурочка. Не надо на меня обижаться.
  - Мама мне не простит.
  - Простит. Вы тоже ее ребенок. Не надо преувеличивать., Малыш будет весел и здоровЕ
  - А если он вырастет идиотом?!
  - Нет. Не вырастет. Скажите спасибо знаете кому? Фари-ту, он среагировал мгновенно, и так удачно выстроились вероятностиЕ Ребенок восстановлен как автономная информаци онная система. Как личность. И хватит себя мучить, Саша. Вчера, например, ты могла нарваться на куда худшие неприятностиЕ Встань, я хочу еще раз посмотреть.
  В глаза ударил солнечный зайчик - блик, отраженный металлическим браслетом. Сашка зажмурилась.
  - Саш, глаза открываем, смотрим на меняЕ Да. Я прошу прощения, что вас ударил. Но вас надо бить больше. Я бы вас выпорол, если бы мог. Вчера вы практически завершили переход из базового биологического состояния - в переходное, нестабильное. У вас колоссальная внутренняя подвижность. Сейчас вы опережаете программу на семестр, не меньше. Стабилизация у нас - по плану - на четвертом курсе, перед летней сессией. Если мне придется еще два с половиной года терпеть ваши кунштюки, Александра, я ведь не выдержу. Я уйду на пенсию.
  Он улыбнулся, будто желая, чтобы Сашка оценила шутку.
  - Вам уже исполнилось девятнадцать?
  - Нет. В мае.
  - В маеЕ Ребенок. Ваше профессиональное развитие страшными темпами опережает физиологические возможности. И замедлять процесс искусственно нельзяЕ Да, Сашенька, вы беда и подарок в одном, как говорится, флаконе.
  - Я сдам экзамен?
  - Не смешите меня. Вы сдадите блестяще. Если не забросите учебу, конечно.
  - А Захар Иванов, - Сашкин голос дрогнул, - не сдал.
  - Не сдал, - Стерх перестал улыбаться. - Вот еще что вас мучитЕ Не сдал. Мне очень жаль, Сашенька, Захара. Это несчастьеЕ Вы думаете, зачем мы с Олегом Борисовичем твердим вам, как проклятые: учитесь! Учитесь, готовьтесь к экзамену! Выдумаете, мы шутим? Э-э-эЕ
  Он погладил ее по голове, как маленькую девочку.
  - Учитесь, Саша. Настойчивость у вас есть, не хватает сдержанности и дисциплины. Все будет хорошоЕ А Фариту вы скажите все-таки спасибо, вы его все ненавидите, а без него вы, между прочим, и первого семестра не осилили быЕ Ну что, мир?
  Сашка подняла глаза. Стерх смотрел на нее сверху вниз, чуть улыбаясь.
  - СЕ спасибо, - проговорила она, заикаясь. - Вы помоглиЕ с ребенкомЕ я бы там и умерла.
  - Не надо умиратьЕ Признайтесь, Саша, - вам ведь интересно учиться?
  - Да, - она перевела дыхание. - Очень.

«««Назад | Оглавление | Каталог библиотеки | Далее»»»