«««Назад | Оглавление | Каталог библиотеки | Далее»»»

Прочитано: 34%

***

  Воскресенье они провели, гуляя по городу и ничем особенным не занимаясь. Костя пригласил Сашку в кафе; они ели мороженное и смотрели на воробьев, прилетавших греться под окно, к отдушине кухонной вытяжки. Сашке все время казалось, что Костя чего-то ждет от нее. Он и смотрел выжидательно. И к каждому его слову была прилеплена маленькая пауза - как будто ему хотелось, чтобы Сашка его перебила.
  Она чувствовала его ожидание и ощущала, как нарастает неловкость.
  - Пойдем на почту? Мне надо домой позвонить.
  Мама настойчиво выспрашивала, как у Сашки учеба. Сашка сообщила, что ее хвалят и она на курсе лучшая; мама обещала ей по случаю первой сессии лкакой-нибудь подарочек». Потом говорил со своими Костя - с мамой и с бабушкой. Когда, расплатившись за переговоры, они вышли на улицу, было уже совсем темно и шел снег.
  - ЕА разве это не свинство - курить в комнате, когда тебя просят не курить?! При чем тут какие-то обиды? Я с ней по-хорошему всегдаЕ Понимаю, у нее личные проблемы, ее Коженников доводит так, чтоЕ
  Сашка запнулась. Костя шел рядом, сунув руки в карманы, подняв плечи.
  - Может, мне фамилию сменить? - спросил горько. - На материнскую?
  Сашка не нашлась, что ответить. Падал снег, ложась на черные ветки лип, на чугунные скамейки, на лепные карнизы и жестяные козырьки. Кое-где поднимался пар над крышами - белый на фоне черного неба. Красиво.
  Они шли молча. Сашку не покидало ощущение, что Костя напряженно ждет. Как будто он зритель в партере, а Сашка только что появилась перед ним в луче прожектора и держит паузу. Но если Костя купил билет, значит, Сашка должна что-то сказать или сделать?
  - Пошли в общагу, - сказала Сашка. И тут же добавила, замявшись: - Тебе упражнения разве не надо делать?
  Костя круто развернулся:
  - Почему ты все время только об упражнениях?
  - Не все время. ЯЕ
  Она запнулась. Остановилась. Костя стоял перед ней с таким разочарованным, укоризненным лицом, что Сашка растерялась окончательно.
  - Ты думаешь, яЕ
  И снова не нашла, что сказать.
  - Ты разве не понимаешь, что мыЕ
  Тогда ей стало очень обидно. Просто горло перехватило.
  - В конце концов, это не мое дело! - выкрикнула она и пошла прочь очень быстро, спотыкаясь, поскальзываясь на мокрой мостовой.
  Костя догнал ее и обнял.

***

  Они целовались в подъездах. В городе Торпа было полным-полно темных, гулких, пустых подъездов. Кое-где пахло кошками, кое-где - духами или сырой штукатуркой. Кое-где ничем не пахло. Старые почтовые ящики, много раз покрашенные и оттого монументальные с виду, кадки с фикусами, чьи-то санки, коляски, разобранный детский велосипед - перед ними разворачивалась внутренняя летопись города, подъезд за подъездом, и Сашка впервые - накануне восемнадцатилетия - научилась как следует целоваться.
  Раньше она считала это действие бесполезным ритуалом. Теперь, с Костей, до нее впервые дошло, какой смысл в нем сокрыт; Сашке страшно хотелось, чтобы одна из этих запертых квартир была их собственной. Чтобы войти сейчас - и долго не выходить на улицу. Чтобы жить так всегда, не размыкая рук.
  На улице шел снег, и они бежали по снегу - от подъезда к подъезду. Пили кофе, согреваясь, и снова искали укромное место. Один раз их шугнул кто-то, наверное, дворник; закричал прямо над ухом: лВы что тут делаете?!» - И они кинулись, как испуганные дети, прочь из подъезда, под снег. Они бежали, и хохотали, и сшибали не лету снежинки.
  Наверное, это был самый счастливый вечер в Сашкиной жизни.

***

  Ноябрь пролетел, как электричка. Начался декабрь, и в общежитии снова стало холодно. Батареи теплились едва-едва, в щелях завывал ветер.
  лВерификация - эмпирическое подтверждение теоретических положений науки путем лвозвращения» к наглядному уровню познания, когда идеальный характер абстракций игнорируется и они лотождествляются» с наблюдаемыми объектами. Например, идеальные геометрические объекты - точки, прямые - отождествляются с их чувственными образамиЕ»
  Многословные определения казались Сашке дракончика-ми, свернувшимися в комок. Надо только найти хвост, надо только осторожно начать разматывать; вопрос ведет, как ниточка, вдоль позвоночника твари. От хвоста к головам, а голов может быть многоЕ Иногда Сашке нравилось просто понимать написанное. Иногда она разочаровывалась, и тогда ей казалось, что учебник философии - брикет с полупереваренной кем-то едой; она заучивала определения, ставшие результатом чьей-то внутренней жизни, но не могла вообразить процесс, приведший к этому результату. Она шла в библиотеку и брала книги, не востребованные десятилетиями; она училась.
  Радость учебы, обострившаяся радость, в эти холодные дни серьезно конкурировала с новым увлечением - поцелуями в закоулках коридоров, за кулисами актового зала, в пустых аудиториях. Чем ближе подбиралась сессия, тем настойчивее делался Костя. Его соседи, второкурсники, целыми днями не показывались в общаге, всего-то и следовало сбежать вместе с пары и запереть дверь комнаты изнутри, но Сашка все увиливала, все оттягивала; ей неловко было вспоминать их первую попытку. И еще - ей нравилась та звенящая от напряжения ниточка, которая соединяла теперь ее и Костю. Ей хотелось, чтобы лроман в поцелуях» длился без конца.
  Приближался Новый год, вторые курсы готовили вечер-капустник, город Торпа укрылся снегом и стал похож на недопроявленную фотографию. Черные деревья под белым небом, серые дома в белых намордниках балконов, размытые контуры, все зыбко и очень чисто. Сашка закончила книгу упражнений, которую дал ей Портнов, в то время как Костя едва добрался до тридцать пятого номера.
  Вывесили расписание сессии. В общежитии меньше стало шума и вечерних посиделок. Сашка продолжала бегать по снегу, выпавшему за ночь, вбивать след в след и по воскресеньям звонить домой. Мама спрашивала, когда она приедет на каникулы. Сашка не знала, что ей ответить.
  Первым зачетом был английский. Сашка сдала легко. Физрук Дим Димыч поставил всем зачет автоматом, и потом они целую пару играли в волейбол. Сдавая математику, пришлось потрудиться. У математички была, оказывается, длинная солидная роспись: Сашка разглядывала свою зачетку, как произведение искусства.
  Последним зачетом стояла специальность, и назначена она была на второе января. лИздеваются», - мрачно прокомментировала Оксана; домовитая, как обычно, она добыла где-то сосновых веток, поставила в трехлитровую банку, задекорированную фольгой, и украсила лдождиком». Теперь, по мнению Оксаны, комната приобрела надлежащий лпраздничный» вид.
  Костя то веселился, носясь с хлопушками и бенгальскими огнями, то впадал в ступор над книжкой:
  - Я не понимаю и никогда не смогу. У человека голова для такого не приспособлена! Это нельзя представить!
  Сашка много раз пыталась ему помочь, но всякий раз оказывалось, что ее опыт никуда не годится. Она не может объяснить, что и как надо делать, чтобы перейти от тридцать пятого, например, к тридцать шестому. Никакая лверификация» тут не помогала: Сашка жестикулировала, рисовала на листе бумаги, вспоминала велосипедную цепь, паутину, картины Эшера с их пчелами, рыбами, ящерицами; Костя не понимал и от отчаяния лез целоваться.
  - Дай ему наконец, - сказала Лиза зимним вечером, когда Оксана уже лежала в постели с книгой, а Сашка пила чай, собираясь заняться новой серией упражнений. - Жалко смотреть, как ты мужика динамишь.
  Сашка пятерней захватила ее светлые волосы и рванула изо всей силы. Лиза взвыла. Оксана, которая никогда ни во что не вмешивалась, глубже забралась под одеяло и оттуда смотрела, как Сашка и Лиза пытаются выцарапать одна другой глаза. В конце концов Лиза ретировалась и пропала куда-то до утра.

***

  Двадцать девятого в зале нарядили елку. Тридцатого после обеда в институте воцарилась праздничная суматоха. В зале спешно что-то репетировали второкурсники, в столовой двигали столы, готовя вечернюю дискотеку с буфетом. К шести часам зал был полон, и Сашка с удивлением заметила в первых рядах многих преподавателей - некоторых она видела раньше, некоторых не встречала никогда. Горбун Николай Валерьевич тоже был там, сидел рядом с Портновым и что-то весело ему рассказывал. На Портнове, против обыкновения, не было очков.
  Открылся пыльный бархатный занавес, на сцену вышел Захар, сосед Кости по комнате, в длинных очках, поразительно похожих на очки Портнова. У него была странная координация движений, он малость запутался в кулисе, выходя, но, утвердившись на авансцене, смело посмотрел в зал и, очень Х похоже уставившись поверх стекол, сообщил, что все, кто не отпразднует Новый год с первого раза, будут иметь неприятный разговор со своими кураторами. Сашка обомлела; ей это показалось слишком смелым, но второкурсник пародировал Портнова так точно и так смешно, что уже через минуту она хохотала, и ее смех сливался с довольным ржанием зала.
  Уже когда Захар уходил со сцены, свирепо оборачиваясь и грозя (он безбожно переигрывал в этот момент, но покладистый зритель все прощал), Сашка поняла, что очки на носу Захара - настоящие портновские, взятые лнапрокат». Потрясенная, она хотела сказать об этом Косте, но тут на сцену вылетели девочки-второкурсницы, одетые Снегурочками, в очень коротких юбках, и грянула фонограмма.
  Никогда в жизни Сашка не подумала бы, что человек, подобный Портнову, может отдать свои очки пародисту для большего эффекта. Но гораздо труднее было осознать, что в инсти туте нашелся человек, способный обратиться к нему с такой просьбой.
  Никогда в жизни Сашка не видела настоящего лкапустника», а этот был очень хорош: остроумный, в меру громкий и очень яркий. Зал визжал от смеха; грохотала музыка, и кружились цветные огни прожекторов. Сашка сидела, держа за руку Костю, и смеялась вместе с ним.
  - Как думаешь, он на Захаре не отыграется? - спросила она во время короткой паузы, пока на сцене шла быстрая и несколько бестолковая перестановка.
  Костя пожал плечами:
  - Не знаю. Вот честно. Но я бы на месте Захара не рисковал.
  Концерт закончился.
  Веселящаяся толпа вывалила в коридор. Костя затащил Сашку за портьеры и, крепко навалившись, поцеловал. Острый край подоконника впился Сашке в спину.
  - Погоди, - сказала она с ноткой раздражения. - Какой тыЕ приставучий.
  В полутьме она не видела его лица.
  Держась за руки, они выбрались из-за портьеры. Внизу, в столовой, продолжался праздник. Приглашенный ансамбль играл лОт улыбки хмурый день светлей» - для разогрева. В какой-то момент Сашка и Костя расстались - она отлучилась в туалет, он протолкался через толпу, чтобы поздравить отважного Захара. Такого праздника, такой суеты, такого шума и веселья Сашка не видела ни разу за свои без малого восемнадцать лет; она опьянела без вина.
  В туалетах - мужском и женском - на тихую лразливали». Сашка хлебнула шампанского из пластикового стаканчика и обомлела от собственной смелости. Ансамбль выполнял заявки, музыка не умолкала ни на минуту, со столов быстро исчезали бутерброды с сыром и колбасой, хлеб, печенье, апельсиновые дольки.
  Сашка искала Костю в толпе, грызла бутерброд и улыбалась.
  Посреди зала танцевали. Дим Димыч выплясывал, кажется, сразу с тремя партнершами. На физруке был облегающий свитер, похожий на трико, и, глядя на его танец, Сашка поняла, что хочет, хоть на секунду, прикоснуться к этим мышцам ладонью. Дима когда-то подсаживал Сашку на бревно; она помнила это ощущение до сих пор.
  Других преподавателей в столовой не было - к счастью, потому что Сашка искренне не представляла, какое может быть веселье в присутствии Портнова. Но и Кости не было видно. Захар пожинал плоды славы в центре большой компании. Вспыхивали блики фотоаппаратов. Сашка оглядывалась - в такой толпе легко пропустить человека, особенно если он сидит, привалившись спиной к стене, вот как эти ребята в углуЕ
  Физрук тем временем заказал рок-н-ролл и прямо здесь, посреди зала, взялся проделывать трюки со всеми желающими девчонками. Некоторые визжали - от страха или от счастья; Дима перебрасывал партнерш с руки на руку, будто пальто, легко закидывал за спину и вытягивал наперед, и они скользили по паркету между его широко расставленными ногами. Девчонки вертели сальто, разинув рот от удивления, Дима подбрасывал их и ловил; толпа аплодировала. Образовалась целая очередь из потенциальных партнерш. Тех, кто шел в танец по второму кругу, оттирали с негодующими воплями.
  Сашка долгую минуту боролась с собой. Ей очень хотелось станцевать с Димой. Но она стеснялась.
  Рок-н-ролл не имел конца - одна вариация перетекала в другую, как упражнения из учебника. Сашка выбралась из зала, где было уже очень душно, и увидела огоньки сигарет в темном коридоре. Кто-то тихо переговаривался в темноте. При появлении Сашки голоса смолкли.
  - Кого-то ищешь? - спросила Лиза.
  Сашка неприятно удивилась. В последние дни они подчеркнуто друг друга не замечали.
  - Не тебя.
  Лиза промолчала, но праздничное настроение слетело с Сашки, как последний лист с уже голого дерева.
  Не зная, куда идти, она двинулась по коридору. В каждой нише окна, за каждой занавеской кто-то обнимался, сопел и хихикал. Сашке казалось, что она идет по полутемному музею, где все статуи сошли с ума и полезли обниматься.
  Она отправилась в гардероб за своей курткой. Хотя, может быть, до общежития можно было добежать и такЕ
  Они сидели под стойкой. Женя Топорко, со своими школьными косичками, в расстегнутой блузке, и вдребезги пьяный, краснолицый Костя. Он целовал Женю, повизгивающую от смеха, а его трясущаяся рука лезла ей за пазуху.
  Сашка вышла, оставив куртку на вешалке.

«««Назад | Оглавление | Каталог библиотеки | Далее»»»