«««Назад | Оглавление | Каталог библиотеки | Далее»»»

Прочитано: 8%

***

  Горка монет росла. Сашка складывала их в старый носок и хранила в нижнем ящике письменного стола, под горкой черновиков. Неизвестно, что сказала бы мама, однажды наткнувшись на этот клад, но у мамы в последнее время было много других забот.
  На полочке в ванной утвердились помазок и бритва, в стакане с зубными щетками появилась чужая, и Сашка больше не смела бродить по дому в трусах и майке. Запах мужского одеколона перебивал все прочие, привычные запахи. И мама, всегда на Сашкиной памяти принадлежавшая ей и только ей, теперь делила свое внимание между дочерью и Валентином - причем последнему, как новенькому, доставалась львиная доля.
  Очевидно, в планы Валентина входило лналадить контакт» с Сашкой. Он заводил с ней длинные разговоры за ужином, и деликатность мешала Сашке сразу же уйти. Ее ждали учебники, много непрочитанных глав и недописанных рефератов, на границе ночи и утра ей предстояла пробежка, унизительный поход в кусты и звон денег о раковину. А Валентин обстоятельно расспрашивал о ее жизни, о планах на будущее, докапывался, почему же она так хочет стать филологом, и не думала ли она о литературных переводах с английского, и что в некоторых коммерческих вузах есть даже стипендии и всякие стимулирующие программы для отличников. Сашка принимала эти разговоры, как рыбий жир с ложечки, потом уходила в свою комнату и сидела там за письменным столом, бездумно водя ручкой по тетрадному листу.
  Валентин занимался медицинской техникой, не то разрабатывал, не то тестировал, не то продавал, а может, все вместе. Из его подробных рассказов о себе Сашка не запоминала почти ничего. У него были дети, не то два мальчика, не то мальчик и девочка, о них он говорил много и охотно, подчеркивал, что любит их. Сашка, удивляясь про себя такому лицемерию, уносила в комнату чашку с остывающим чаем и садилась пролистывать программу для поступающих в вузы. Слипались глаза. Глубокой зимой, темными-темными днями Сашка жестоко страдала от недосыпа.

***

  В начале февраля случилась оттепель, а потом - за одну ночь - все опять подморозило. Сашка вышла на пробежку, полностью исполнила ритуал и, возвращаясь домой, у самого подъезда поскользнулась, упала и сломала руку.
  Сидела, терпя боль, пока не проснулась мама. Увидев Саш-кино предплечье, перепугалась и стала звонить в лСкорую». Вышел Валентин, вызвался ехать вместе с Сашкой, хмурился, сочувствовал, говорил какую-то ерунду, вроде лТерпи, казак, атаманом будешь», и от его прибауток Сашке было стократ хуже. лСкорая», недолго думая, отвезла ее в больничный травмопункт, где старый хирург, серый от бессонной ночи и табачного дыма, молча закатал Сашку в гипс.
  - Как груши, - сказал медсестре. - Падают и падают. Сегодня будет у нас урожайЕ А ты, - кивнул Сашке, - пойдешь в поликлинику по месту жительства. И не переживай: дело житейское. На молодых заживает, как на собаках.
  Валентин отвез Сашку домой на такси. Боль почти прошла. Валентин рассуждал, как удачно, что рука пострадала левая, а значит, Сашка спокойно может ходить в школу и на курсы, писать свои конспекты, правая-то рука в порядке! Сашке казалось, что ее голова, перестав быть круглой, превратилась в аэродинамическую трубу, и слова Валентина, втянутые в одно ухо, со свистом и ревом выносятся из другого.
  Звонила с работы мама, волновалась, спрашивала, как дела. Сашка успокоила ее мертвым голосом, пошла к себе и легла, не снимая свитера, на диван.
  Как теперь быть с одеждой? На улице минус десятьЕ Как натягивать рукав на гипс? Как самой одеваться и раздеваться?
  Три будильника стояли в ряд. Два тикали, один мигал элек тронным табло. Каждый день, каждый день, а Сашке в гипсе ходить полтора месяцаЕ
  лЕ Люди падают, ломают кости, гибнут под колесамиЕ» Но ведь Сашка честно выполняла все условия! Почему же с ней все-таки это случилось?
  Не переживай, сказал старый хирург. Дело житейское. В самом деле, будь Сашке лет семьдесят - тогда беда. А так - неудобство, неприятность, плохо, но не трагичноЕ
  Плохо, но не трагично. Если бы Валентина не хватил бы сердечный приступ на пляже - как развивались бы их с мамой отношения? Или никак?
  Сашка пробралась на кухню. Накапала себе маминой валерьянки, выпила залпом - какая гадость! - и, забившись под одеяло, заснула.

***

  В двадцать девять минут пятого ее подбросило, будто трамплином. Сашка села, ничего спросонья не соображая, попробовала выпрямить руку и дернулась от неожиданной боли.
  Вспомнила все. Тряхнула головой; выходит, она проспала почти сутки?!
  Во рту было сухо. Сашка встала, напилась воды из чайника, кое-как натянула спортивные штаны, влезла в сапоги. Сунула правую руку в рукав, кряхтя, набросила куртку на левое плечо. С лыжной шапочкой в руках вышла из дома.
  Небо опять очистилось. Горели звезды. Лед во дворе был кое-где сколот, кое-где обильно посыпан песком и солью. Гипс на руке остывал - непривычное, неприятное ощущение. До пяти часов оставалось всего несколько минут, Сашка шла все быстрее. Спустилась в подземный переход, придерживаясь здоровой рукой за поручень. В полутемной трубе отдавались от стен ее торопливые шаги. Счет шел уже на секунды.
  Перед входом в парк горел фонарь. И стоял, привалившись к столбу, человек.
  Сашка прошла мимо, целеустремленная, как пуля. И только оказавшись на заснеженной дорожке, вздрогнула и оглянулась.
  Свет фонаря отражался в стеклах дымчатых очков. Две горящие желтые точки.
  - Иди домой, - сказал человек под фонарем. - Отдыхай. С этого дня можешь больше не бегать.

***

  В марте сняли гипс. Мама предположила, что теперь-то, наконец, Сашкины нервы придут в равновесие и ее лвыбрыки» прекратятся.
  Ей на удивление тяжело дался отказ от утренних пробежек. Казалось, жизнь потеряла смысл. Присутствие Валентина раздражало все больше. Однажды он даже ушел жить в гостиницу, и мама не разговаривала с Сашкой несколько дней. Оставшись совсем одна, Сашка бродила по улицам, презирая и школу, и курсы. Репетиторша в конце концов отказалась с ней заниматься.
  Валентин уговаривал маму потерпеть. Уверял, что все дело в переломе, в анальгетиках, которые Сашка пила чуть ли не пригоршнями. Он был по-своему прав.
  И мама оказалась права. Сбросив гипс, снова ощутив свою руку, Сашка успокоилась почти сразу. Цепь жизни вернулась на привычные шестеренки, и они завертелись, отсчитывая дни: утро. Школа. Курсы. Уроки. Вечер. НочьЕ
  Набор одинаковых дней. Устоявшийся ритм. Сашка научилась не вздрагивать при виде прохожих в темных очках: наступила весна, и таких людей становилось на улицах все больше. В школе собирали деньги на выпускной вечер, долго спорили на родительском собрании и едва не разругались: кто-то, как Сашкина мама, предлагал праздновать скромнее, кто-то желал обязательно дорогие подарки всем учителям и круиз на пароходе по рекеЕ
  Сашка написала пробное сочинение на курсах и получила, к своему разочарованию, четыре.
  - Не берись за свободную тему, - наставляла преподавательница. - Бери стандартное и раскрывай, как учили. Свободные темы - для гениев или для двоечников, не наступай два раза на одни и те же грабли!
  Сашка слушала, кивала и знала, что рано или поздно человек в темных очках появится снова. И снова чего-то потребует, и Сашка не сможет отказаться.
  Или попробовать однажды? Что, если сердечный приступ Валентина - случайность?!
  Всякий раз, подумав так, Сашка пугливо оглядывалась. Она знала, что не сможет взбунтоваться. Не будет даже пробовать. Слишком страшно.

***

  До медали она чуть-чуть недотянула. Разочарования почти не было: она давно знала, что так и случится. Выпускной прошел мимо: Сашка засыпала посреди общего веселья и была очень рада, что круиз, по крайней мере, не состоялся.
  Ваня Конев танцевал с Ирой из параллельного класса. Сашке было почти все равно. Конь получил медаль и в момент выпуска был уже студентом мехмата.
  А Сашка отправилась сдавать документы на филологию. Одна. Мама хотела идти с ней, но Сашка отбрыкалась.
  Зацветала липа. Накрапывал дождик. Сашка шла и улыбалась. В этом году моря не видать, как своих ушей, ну и пусть. Если не поступит с первого разаЕ неприятно об этом думать, но мало лиЕ Устроится где-нибудь секретаршей. Хоть на той же кафедре. Поработает, познакомится с людьмиЕ Вырвется из этого проклятого круга - конспект, уроки, конспектЕ
  - Саша!
  Она обернулась, все еще улыбаясь. Человек в темных очках сидел на скамейке, мимо которой она только что в рассеянности прошла. Будто отражая ее улыбку, он растянул губы и приглашающе похлопал по скамейке рядом с собой.
  Сашка подошла и села. Положила сумку на колени.
  - Как рука? - небрежно спросил ее собеседник.
  - Хорошо.
  В мокрой липе над их головами возились воробьи. Чирикали, оглушая.
  - Сколько у тебя монет?
  - Четыреста семьдесят две, - ответила она, не задумываясь.
  - Ты набрала проходной балл.
  - Я пока не сдавала никаких экзаменовЕ
  - Сдавала-сдавала, - он снова усмехнулся. - Держи.
  И протянул ей рыжеватую бумажку, напечатанную типографским способом. Имя и фамилия Сашки были вбиты на пишущей машинке.
  лПоздравляем! Самохина Александра, Вы зачислены на первый курс Института специальных технологий г. Торпы. Начало занятий - первого сентября». И ниже, мелким шрифтом: лПо поводу поселения в общежитие обращатьсяЕ»
  Сашка оторвала глаза от бумаги. Уставилась на человека, сидящего рядом на скамейке. Минуты две ничего не могла сказать.
  - Что это?
  - Это институт, где ты будешь учиться. Очень хороший институт.
  - Я не понимаю, - сказала Сашка. - Я в университетЕ яЕ Человек, сидевший рядом, вдруг снял очки.
  Сашка ждала всего, чего угодно. Что у него вообще нет глаз. Что глаза нарисованы на бледных слипшихся веках. Что глаза зашиты суровой ниткой, что глазницы пустыЕ
  Глаза были. Карие. Спокойные. На первый взгляд совершенно обыкновенные.
  - Меня зовут Фарит, - сказал он негромко. - Фарит Ко-женников. Если тебе интересно.
  - Интересно, - сказала Сашка после паузы. - Вы быЕ отпустили меня, Фарит, а?
  Он покачал головой:
  - Саша. По результатам предварительных тестов тебя приняли в приличный институт, впереди у тебя почти целое свободное лето. Гуляй. Купайся. Набирайся сил перед учебой. К тридцать первому августа возьмешь билет до города Торпы. Можешь приехать за пару дней, поселиться в общежитие, освоитьсяЕ
  - Да как я маме все это объясню?! - почти выкрикнула
  Сашка. Женщина, проходившая мимо, удивленно повернула голову.
  - Как-нибудь объяснишь, - сказал Фарит. - Придумай, как. А то ведь может статься, что и объяснять будет некому. Свобода, что хочу, то делаюЕ
  Он снова надел очки. Сашка вцепилась в скамейку; спокойное лицо собеседника расплылось у нее перед глазами.
  - А я васЕ - начала она звенящим голосом. - ВыЕ ничего не можете. Ничего. Я в вас не верю. Я васЕ Я хочу, чтобы это был сон!
  Ничего не случилось. Отражалось в лужах проглянувшее солнце.
  Сашка хотел еще что-то сказать - но вместо этого разрыдалась от ужаса, беспомощности и стыда.
  - Тихо, - сказал Фарит. - ТихоЕ Я же сказал: ничего несбыточного, ужасного, невозможного я от тебя требовать не буду. Никогда.
  Сашка ревела. Слезы капали на рыжеватую бумажку, напечатанную типографским способом.
  - Ну что ты за человек, - устало сказал Фарит. - Нужен тебе этот университет? Нет. Сто лет не нужен. Хорошо тебе жить в двухкомнатной малометражке с молодоженами? В новом статусе падчерицы? Нет, Саша. Но ты все равно идешь по проторенной дорожке? Ничего не хочешь менять?
  - С ней будет всеЕ в порядке! - сквозь слезы выкрикнула Сашка.
  - Конечно. Она будет здорова и даже счастлива. Потому что ты умная девочка и сделаешь все, как я тебе сказалЕ Не спрашивай, что будет, если не сделаешь.
  Он легко поднялся.
  - Деньги сохрани, привези с собой. Адрес института указан на бумажке. Постарайся не потерятьЕ Саша, ты меня слышишь?
  Она сидела, закрыв лицо ладонями.
  - Все будет хорошо, - сказал человек, назвавшийся Фа-ритом Коженниковым. - Можешь сдавать экзамены в университет, пожалуйста. Не хочешь лето гулять - как знаешь. Условие одно: к первому сентября ты должна быть в Торпе. Тебя поселят в общежитии. Предоставят бесплатное питание. Дадут стипендию, немного, но на пирожки хватит. И перестань реветь. Стыдно за тебя, честное слово.

«««Назад | Оглавление | Каталог библиотеки | Далее»»»