«««Назад | Оглавление | Каталог библиотеки | Далее»»»

Прочитано: 29%

***

  - Пандем?
  Молчание.
  - Пандем?!
  Молчание.
  - ПростиЕ Я не хотелаЕ Прости, я не хотела тебяЕ ЯЕ
  Молчание.
  - ПожалуйстаЕ Не бросай меняЕ Я больше не будуЕ Я все понялаЕ ПростиЕ ПростиЕ ПростиЕ
  лНе плачь, глупая девочка. Посмотри, солнце встает».

ГЛАВА 9

  - Па, ты слышал? Шурка женится! - Виталька стоял посреди комнаты, размахивая телефоном-наушником на цветной резинке.
  - Оторвется, - сказал Ким, наблюдая за полетом наушника.
  - Не оторвется, - беспечно возразил Виталька. - Так ты слышал про Шурку? Ему же семнадцати нет еще!
  - Ну и что, - сказал Ким. - Тетя Александра вышла замуж за дядю Алекса, когда ей было шестнадцать и она училась в школе. А ведь тогда еще не было ПандемаЕ
  Виталька хмыкнул, как бы говоря: скажешь такое, Пандема не былоЕ Ты бы еще царя Гороха вспомнилЕ
  - А чего же ты мне не сказал, - начал было Виталька, но запнулся. Рука, раскручивавшая наушник, вдруг опустилась и спряталась за спину, будто застеснявшись.
  - Пандема ты слушаешь, - пробормотал Ким. - Родного отца - нет.
  - Почему нет? Тоже слушаю, - сказал Виталька, думая о своем. - Это, получается, мне через шесть лет тоже можно жениться?
  - Да ради бога, - сказал Ким, - А что, кто-то есть на примете?
  Виталька фыркнул:
  - Это я так спрашиваю, для формальности. Оно мне сто лет не надо, я в космос собираюсьЕ Так на свадьбу нас позовут?
  Ким откинулся на спинку кресла, забросил руки за голову:
  - Пандем! Нас позовут на свадьбу?
  Тихий смешок внутри головы.
  - Он не знает, - Ким развел руками.
  - Как не знает? - растерялся Виталька. - КакЕ не знает?
  Миновала целая секунда, прежде чем выпученные Виталькины глаза вернулись на место, а буква ло» приоткрывшегося маленького рта сменилась возмущенным оскалом:
  - Ты надо мной прикалываешься, да? Можно маленьких дурить, да?
  С минуту они возились и боролись, причем Виталькины кулаки были твердые, как орехи; в дверном проеме стоял трехлетний Ромка. Внимательно наблюдал.

***

  Виталька родился через месяц после памятной посиделки по-родственному. Это был очень спокойный, под стать Арине, ребенок. Новорожденный, он спал по ночам, а если и начинал капризничать - Арина всегда знала, как и чем его успокоить. Ни намека на нервотрепку первых месяцев - Арина плавала в своем материнстве, как белый корабль в спокойном море, в то время как вокруг бушевали эйфория, паника, развал и созидание, эпидемия неудавшихся самоубийств, карнавалы и праздники, все это было вокруг и по всей земле, но Ким с Ариной пребывали будто под наркозом.
  Ким купал сына, переодевал, часами выгуливал, кругами бродя по парку; думал о Виталькиной будущей жизни, о том, какое место уготовано ему в новом, диковатом на первый взгляд миреЕ Парк (как и любая тенистая улица или просто дворик со скамейками) в ту пору был полон гуляющими - не парочками, нет, и не компаниями. Все бродили поодиночке, погруженные в себя. Все беседовали на самую интересную для человека тему - они беседовали с Пандемом каждый о себе. Всем надо было о чем-то спросить или - гораздо чаще - рассказать. У всех - умных, глупых, эгоистичных, самовлюбленных, душевно тупых, экзальтированных, честных, малодушных, жизнелюбивых, прочих - появился друг: даже у тех, у кого друзей с пеленок не бывало. Друг, который знал и чувствовал потаенное, то, что другому человеку не откроешь; друг, который оправдывал слабости (не всегда, но в большинстве случаев - по Кимовой информации - случалось именно так). Оправдывал и давал надежду, и пробуждал желание стать лучше (не у всех, опять же, но у многих). Все вспоминали юность, детские мечты, все, что не сбылось тогда - но имело шанс сбыться сейчасЕ
  Прокатилась волна тихих разводов и новых громких свадеб.
  Всюду открывались профессиональные училища, строительные техникумы, политехнические институты. Ким качал коляску со спящим сыном и говорил с Пандемом о временных парадоксах, о классификации звездЕ
  А вот Ромка родился через семь лет - совсем в другую эпоху. И по характеру был другим ребенком - нервным, крикливым, беспокойным. Ким знал, что Пандем уделяет младшему сыну много времени (хотя что это такое - время Пандема? Можно ли его измерить?). Ромка нуждался в том, чтобы его успокаивали - и Пандем возился с ним с первых дней, уговаривал по ночам, чтобы дать возможность Киму и Арине выспаться (оба они тогда работали, Арина в художественном лицее, а Ким в Институте биосинтеза.) В результате Ромка получился куда больше Пандемовым сыном, нежели Виталька. Он часами играл в детской, совершенно один, игрушки говорили с ним разными голосами, а он говорил с игрушками. Он научился читать и говорить почти одновременно; в три года он умел каллиграфически писать, выражал самые сложные мысли и охотно оставался дома один - Пандем напоминал ему, когда и как разогреть еду, что надеть, какую книжку почитать и когда лечь в постель. Спокойный Виталька вырос подвижным и шумным мальчишкой - капризный в младенчестве Ромка оказался молчаливым созерцателем. Временами его все понимающий, спокойный взгляд начинал беспокоить Кима, а холодность к родителям иногда обижала. Всякий раз, случись Киму об этом подумать, Ромка будто просыпался - улыбался и лез на колени; Ким знал, что это Пандем напомнил сыну о том, что у него есть родители, и все равно в такие минуты бывал растроган и почти счастлив.
  лЭто характер, - говорил Пандем. - У него очень своеобразное мироощущение. Он не равнодушен к тебе - он просто не понимает, что ты не слышишь его мыслейЕ Он не умеет еще выражать свои эмоции так, чтобы ты их понял. Он научится. Он очень добрый мальчик».

***

  Арина Каманина ехала на работу на велосипеде. Был очень солнечный, под голубым небом день.
  Арина ехала сквозь бесконечный парк, устроенный таким образом, чтобы за каждым поворотом дорожки открывался новый вид. В любое время года здесь что-то цвело; в любое время суток здесь были свет и тени, сочетаемые всякий раз по-разному.
  - Сейчас налево? Фонтан запустили?
  лНет еще. Поезжай направо».
  На больших деревьях то тут, то там виднелись детские домики-скворечни с флюгерами, витражными окошками и веревочными лестницами до земли. Арина до сих пор содрогалась (понимала, что глупо, но дергалась на уровне рефлекса), когда малыш лет трех, карабкаясь, как обезьянка, забирался на двадцати метровую высоту и болтался, перебирая руками, что-то напевая под нос. Никакого надзора, никакого окрика - они играли в школе, играли дома, они были пиратами, космонавтами, зверями и птицами, у них было свое сообщество, дробящееся на сотни больших и маленьких клубов, и некоторые взрослые с удовольствием втягивались в эту игру - если у них получалось, конечно. У Арины получалось - правда, ее воспитанники были детьми особенными, куда более талантливыми, чем сама Арина была в их возрасте.
  На легком, как соломенная шляпа, и удобном, как тапочки, велосипеде лБродяга-100» Арина ехала, будто на лЛасточке» из своего детства: поднимаясь на горку, она отрывалась от седла и переступала с педали на педаль; спускаясь вниз, замирала, слушала прикосновение ветра к щекам и едва слышный шорох монолитных шин. На дорожке были нарисованы кособокие домики, шарообразные слоны, человечки с длинными волосами и формулы, которые Арина на ходу не успевала прочесть.
  Она ехала и беседовала с Пандемом - это была никогда не прекращающаяся, неторопливая, как равнинная река, привычная беседа.
  Она спросила, все ли ученики придут сегодня на занятия; оказалось, что Ирка-большая уехала с родителями в Японию, просила прошения за пропуск занятия, передавала привет. Арина подумала, что и сама бы не прочь куда-нибудь съездить, но до выставки осталось всего три неделиЕ Пандем сказал, что на выставку придет сто девяносто шесть человек; Арина знала, что среди них не будет ни одного случайного, а только заинтересованные знатоки и ценители. Она поежилась и подумала, что сегодня надо окончательно отобрать работы. В это время впереди показалась развилка, и она привычно спросила Пандема, куда свернуть, и он тут же посоветовал - направоЕ - Жарко. Дождь ночью?.. лОбязательно».
  Она ехала мимо жилых домов с настежь распахнутыми окнами, с дверями без замков; подростки, для которых дома-скворечни были уже не столь интересны, читали, сидя в шезлонгах или валяясь на траве. На полянке, обнесенной железной сеткой, старички гоняли мяч. Арину обогнала бабушка лет восьмидесяти на горном велосипеде лГриф».
  На фасаде Дома творчества пестрела объемная киноафиша: лСегодня на экранах лПолководец», полнометражный исторический фильм с эффектом присутствия. Внимание! Содержит откровенные сцены агрессии. Дети до восемнадцати лет на сеанс не допускаются». Арина усмехнулась; афиша с мускулистым парнем напомнила ей рекламный щит десяти- или двенадцатилетней давности. Подумать только, во всем городе не осталось ни одного рекламного щитаЕ Если, конечно, не считать театральных и прочих афишЕ
  Она оставила велосипед у входа, в груде других велосипедов, больших и маленьких. В коридорах дома творчества пахло потом и лаком, воском, глиной, дымком расплавленной канифоли, красками и немного - пылью. У входа в секцию скульптуры стояли два керамических солдатика в человеческий - десятилетнего человека - рост.
  Они поднялись ей навстречу - от пяти лет и до пятнадцати, в спортивных костюмах, джинсах, гимнастических трико, в новомодных светящихся комбинезонах, которые не намокают, не горят и не пачкаются и при этом на ощупь неотличимы от тонкой замши. Перемазанные глиной, груженные пластилином, живые, быстрые, слегка упрямые и совершенно беспечные.
  - Арина Анатольевна! А Гриша крысу принес, хочет лепить с натуры! Можно?
  Валерия Каманина справилась со списком визитеров - Пелучетте Густаво, одиннадцать тридцать.
  - Добрый день, я ВалерияЕ Садитесь, пожалуйста!
  Визитер повиновался, и его лицо оказалось почти на одном уровне с Леркиным. Густаво Пелучетте был поджар, смугл и слегка смущен - его руки выдавали волнение, в то время как глаза - зелено-карие - казались совершенно спокойными.
  лМожет быть, он волнуется, когда встречается с новыми людьми, - подумала Лерка. - А может быть, стесняется своего акцентаЕ»
  И перешла на итальянский:
  - Простите, за некоторую бестактность, но я всех новых студентов об этом спрашиваюЕ Почему вы решили заниматься языками? Вас не устраивает Пандем как переводчик?
  Густаво улыбнулся, будто ее вопрос был забавной провокацией:
  - Меня интересуют мои собственные возможностиЕ Наверное, все новые студенты вам так отвечают?
  - Не все, - Лерка отвела глаза. - А какой у вас тест-коэффициент?
  - Семь-эй.
  - Хорошо! - удивилась Лерка. - Ну просто на редкость!
  - Может быть, потому, что у меня абсолютный слух, - виновато сказал Густаво. - Я музыкантЕ может быть, поэтому.
  Лерка подумала, что возьмет его к себе в класс. Уже через пару занятий с компьютером начинающему требуется активная речевая практикаЕ Правда, у Лерки таких практикантов уже четырнадцать человек, многовато, но, может быть, кем-нибудь из своих можно будет пожертвовать? Луиза, например, уже три месяца болтает с одной только Леркой, ей надо почаще менять собеседников, пусть привыкает к индивидуальным особенностям речиЕ
  Она раздумывала обо всем этом, составляя для Густаво план занятий; это было нелегко, потому что все дни и вечера у него были заняты, он работал в оркестре, и у него были сольные концерты, и он должен много репетировать. Нет, семьи у него нет; он женился зеленым мальчишкой и развелся спустя полгода после свадьбы, с тех пор прошло уже двадцать летЕ
  - Да, конечно, - сказала Лерка, чувствуя, как радостное возбуждение покидает ее. - Конечно, мы сможем изменять расписание, подстраиваясь под ваш графикЕ Да, Густаво, и постарайтесь высыпаться, для занятий по оптимальной формуле это очень важно. Идемте, я провожу вас в классЕ
  Она усадила его перед компьютером, объяснила задание и ушла к себе. До следующего визитера оставалось еще пятнадцать минут, Лерка села на диванчик в углу и прижала к щекам крепко сжатые кулаки.
  лЯ же просила не сватать меня! Я же просила!»
  лБог с тобой, Лера, я никогда тебя не сватал. Он сам пришел. Это чистая случайность».
  - Я запишу его в класс к Веронике, - сказала она вслух.
  лОн тебе нужен, Лера. А главное - ты ему очень нужна. Серьезно».
  - Я знаю, рано или поздно ты меня уговоришь, - сказала она обреченно. - Но лучше поздно, Пан. Лучше - поздно.

«««Назад | Оглавление | Каталог библиотеки | Далее»»»