«««Назад | Оглавление | Каталог библиотеки | Далее»»»

Прочитано: 74%

***

  "ЕЗаботы о свекле и баклажанах, о ремонте водоводов, о здоровье овец не устраивали меняЕ Моя первая степень, столь редкая среди назначенных магов, требовала большего. Я решил сделать своим ремеслом информацию, хоть меня и предупреждали, что из всех магических субстанций эта - самая опасная и непредсказуемаяЕ
  Я потратил тридцать лет на напряженные изыскания. Я и моя семья жили бедно, почти впроголодьЕ Но успех, которого я добился, стоит потраченной жизни.
  Я сделал это! Моя записная книжка - такая маленькая, что легко умещается в нагрудной сумке для документов, - действует по принципу легендарной сабаиЕ
  На самом деле в ней записаны всего три имени - моей жены и моих двух дочерей. Имена и некоторые сведения; как я радовался, когда в день рождения моей младшей дочери запись о возрасте переменилась, приходя в соответствие с новой действительностью! А в день свадьбы моей старшей дочери слово "незам." сменилось на "замуж."Е Пусть со стороны это кажется смешным - но ведь дело не в масштабах! Дело в принципе! Я, человек, назначенный маг, своим трудом создал вещь, подобную сабае! Кто из наследственных магов может этим похвастаться?!
  Любопытная деталь: когда я стою рядом со своей женой, запись в моей книжке гласит: "Сона Ветер, 48 лет, замуж, за Подаром Ветером, назн. магом 1-й ст.". Когда я отхожу на десять шагов, запись выглядит как "Сона Ветер, 48 лет, замуж, за Подаром Ветером". А когда я уезжаю куда-то далеко, от записи остается только "Сона Ветер, 48 лет, замуж." или вовсе "Сона Ветер, 48 лет". Не знаю, присуще ли сабае это чувство расстояния? Или это особенность моей рукотворной сабайки?"

***

  Знай я заранее, что за прорва эта Мраморная Пещера, трижды подумал бы, прежде чем спускаться.
  Я шел не по кротовому лазу уже - по широченной галерее, где могли бы без труда разминуться две груженые повозки. Вдоль стен тянулись толстые, похожие на дохлых удавов канаты - кое-где провисшие, кое-где и вовсе разорванные. Кто и для какой надобности развесил их, я не пытался и отгадывать. Время от времени попадались белые человеческие черепа: их, конечно же, раскладывали специально, это было своего рода искусство - поживописнее расположить среди камней и мусора головы неведомых бедолагЕ
  Через равные промежутки пути коридор расширялся неимоверно, всякий раз я с замиранием сердца сжимал в руках Кару - и всякий раз разочаровывался, потому что новый зал, как и все пройденные мною до сих пор, был пуст, замусорен, брошен. Кое-где сохранились поддерживающие свод колонны - мраморная либо керамическая плитка, когда-то покрывавшая их, грудами валялась у их подножья. Кое-где можно было разобрать настенную мозаику - рыже-бурые цветы, коричневые человеческие фигурки, незнакомые мне буквы.
  В любом лабиринте я с легкостью сумел бы сориентироваться. Но здесь были расстояния, колоссальные подземные перегоны: Мраморная Пещера оказалась размерами с небольшой городЕ или даже большой. Я устал; темные коридоры тупо вели вперед и вперед, а немногочисленные боковые тропинки и лесенки преграждены были старыми завалами.
  В одном зале - стены его кое-где сохранили кроваво-красный мраморный покров - имелся огромный бронзовый барельеф. Человека, изображенного на нем, я никогда прежде не видел; был ли он магом, или королем, или прежним хозяином Пещеры, или была еще какая-то причина, по которой его изображение увековечили столь впечатляющим образом, - я никогда не. узнаю. Из зала вела вверх - широкая лестница, я пустился было по ней - но снова наткнулся на завал; тогда я понял, что не сделаю больше ни шагу, и опустился на ступеньку, только и успев смахнуть с нее острые каменные осколки. Левая рука, сжимавшая глиняного болвана, онемела, но я не мог спрятать Кару обратно в футляр. Я был враг, забравшийся в глубь чужой территории. Я был в бою и потому ни на секунду не мог пренебречь режимом пониженной уязвимости.
  Стальную клетку - непосильная тяжесть! - пришлось бросить по дороге, благо сабая, будучи заткнута за пояс, не предпринимала попыток к бегству. Теперь, тупо изучая осколки розового мрамора на земляном полу, я подумал, что спать ни в коем случае нельзя - если сабая скроется, я никогда не найду ее в этом разгромленном подземном царстве. Информация навсегда станет свободной - так свободны мертвецыЕ
  Напротив меня темнели квадратные арки - пять или шесть. Что за ними? Снова коридор-галерея? Я уже знал, что из каждого зала ведет два таких коридора, что они идут параллельно и параллельно сворачивают, но толку от этого знания все равно не было никакого.
  Здесь, под землей, даже сквозняка не было. Сквозняк дал бы мне надежду найти выход - но воздух здесь был стоячий и дышалось тяжело.
  Я вытащил сабаю из-за пояса. Погладил слепую обложку, испытывая в этот момент что-то вроде нежности; раскрыл, бездумно перебирая вздрагивающие страницы.
  "Хорт зи Табор, внестеп. маг, зак. наследи., старш. и един. сын, родовое поместье в окрестн. нас. п. Ходовод, находящ. в р-не Трех Холмов, имущество оцен. как значительное, член Клуба Кары по наследству, обладат. разов, заклин. Кары на срок до 3 мес. Дети: нет"Е
  Я вздохнул. Наугад перевернул страницу.
  "Ондра Одер, внестеп. маг, пятый сын и незак. насл. Родовое поместье разруш. Предки истребл. Обладат. Корн. закл. Защиты по праву сильн. Состоял на сл. у покойного кн. Дривегоциуса".
  Я выпучил глаза.
  Не ты ли, любезная сабая, еще сутки назад клялась мне, что никаких сведений о роде, местопребывании, предках почтенного Ондры не существует в природе? Как будто Голого Шпиля в капусте нашли, под забором подобрали? Или, оказавшись в Мраморной Пещере, ты получила доступ к дополнительным источникам информации?
  Я погладил страницу свободной рукой. Страница брезгливо дернулась.
  Я не знаю толком - и никто, наверное, не знает, - откуда сабая черпает сведения. Возможно, они распределены в пространстве, эти источники, возможно, они не так уж абсолютныЕ Но, возможно, дело во мне? Может быть, сабая снизошла до моего любопытства - и отвечает на многократно заданный вопрос?
  Я тут никогда не узнаю правды, подумал я, разглядывая простые, без виньеток и украшений, страницы. Я не узнаю, откуда взялась сабая, книга, которую никто не писал. Я не узнаю, слышит ли она человеческую речь, понимает ли и способна ли сознательно отвечать на наши просьбы. Я не узнаю, вещь она или живое существоЕ
  Ты помогла мне, сабая.
  Вот ты какой, оказывается, Ондра Одер по кличке Голый Шпиль. Родовое поместье разрушено, предки истреблены. И Защита твоя досталась тебе по универсальнейшему праву - праву сильногоЕ
  - Что это у тебя? - прошелестело над моей головой. Я едва удержался, чтобы не вздрогнуть; ладонь, сжимающая Кару, напряглась.
  - Это сабая, - сказал я, не оглядываясь. - Обыкновенная сабая.
  - Вот оно что, - сказал бесплотный голос.
  - Да-да, - отозвался я рассеянно. - Только тебе это вряд ли поможет. Голос хихикнул:
  - ПареньЕ подумай головой. Сколько тебе осталось владеть твоей разовой Карой? Здесь, в тоннелях, можно бродить и год и дваЕ
  Я резко поднял голову. Мне показалось, что в одной из прямоугольных арок мелькнула чья-то тень.
  - Не преувеличивай, Ондра. Когда твои коридоры наполнятся побегайками, следачами, насмотрелками и прочей мелочьюЕ
  - Надолго тебя не хватит, - серьезно сказал голос. - Ты скоро останешься совсем без сил. Здесь, под землей, они почти не восстанавливаютсяЕ Проверь.
  Уже чувствуя, как противно липнет к спине сорочка, я рассмеялся:
  - Не трать слов, Ондра. Выйди - поговоримЕ О том, например, кто истребил твоих родичей. И у кого ты отобрал Защиту - по праву, видите ли, сильногоЕ
  - Защиту нельзя отобрать, - сказал голос после паузы. - На то она ЗащитаЕ Но когда двое оспаривают Корневое заклинание - побеждает сильнейший. Не так ли?
  В последнем вопросе мне померещилась угроза. Хотелось есть. Хотелось пить. Хотелось на дневной свет - желто-коричневое видение мира способствует депрессииЕ
  - Если хочешь, я расскажу тебе, - сказал голос почти невнятно. - У меня никогда не было таких благодарных слушателей. Никогда ко мне не подходили так близко - я всех убивал, не спрашивая, как зовутЕ
  Послышался звук, который с некоторой натяжкой можно было считать смехом.
  - Покажись, - предложил я.
  - Нет, - возразил голос. - Ты хочешь убить меня. Я могу только прятатьсяЕ и я преуспею, парень. Дождусь, пока истечет время твоей Кары, и тогда убью и тебя тоже. Вместе с секретами, которые ты сейчас узнаешьЕ
  - Нужны мне твои секреты, - сказал я зло.
  - Неважно, - мягко возразил голос. - Совершенно неважно, нужны они тебе или нет.

***

  У его прадеда было двое сыновей - оба вне степенные маги. Оба претендовали на наследство - замок, титул и Корневое заклинание Защиты.
  Под защитой Корневого заклинания прадед жил долго и счастливо. И умер от старости в возрасте ста одного года - к тому времени два его сына были далеко не молоды, и каждый был предводителем многочисленного клана - сыновья и дочери, зятья, внуки, внучки, правнукиЕ
  Пока патриарх был жив, оба клана находились в состоянии партизанской войны. Постоянно с кем-то случались несчастья - то опрокидывалась карета, то валился на голову невесть откуда взявшийся камень; кое-кто из родственников исчезал бесследно. Ранние воспоминания Ондры полны были злобными похоронами, ночными внезапными тревогами - и страхом, страхом, страхом.
  Ондра помнил, как пятилетним сопляком он пришел по наущению дядьев в покои "старого дедушки" и тонким невинным голосом поинтересовался: "Деда, а когда сдохнешь-то?"
  "После тебя, внучек", - ласково ответил патриарх. Но никто не вечен, и старик просчитался. Обладатель Защиты, никогда не снимавший с головы желтого обруча, он все-таки уступил домогательствам костлявой несговорчивой дамы. Тогда-то и началось самое интересное, потому что Корневое заклинание, оказывается, не дается в руки никому, кроме единственного наследникаЕ
  Кланы сцепились, и ни один из них не мог одержать окончательной победы. Весы удачи колебались; воцарившись в отцовском замке, временный фаворит судьбы обращал враждебное семейство - немагов, женщин и детей - в кротов, и они оставались подземными тварями, пока кто-то из магов их клана не врывался в замок, силой или хитростью, и весы судьбы не колебались снова. Тогда все становилось наоборот - победители вселялись в замок, а побежденные рыли норы под огородами окрестных селянЕ
  Все это время непогребенный труп патриарха лежал на столе в пиршественном зале, и желтый обруч был по-прежнему при нем. Наследство не давалось братьям в руки - ждало, пока войне кланов наступит конец.
  Ондра провел под землей годы с пяти до семи, с десяти до двенадцати и с четырнадцати до пятнадцати лет. Пятнадцати лет он нашел в себе силы самостоятельно перейти из шкуры крота в человеческое обличье. Редковолосый, очень высокий и тощий, ненавидящий весь мир подросток первым из враждующих понял, что союзников в войне за наследство нет и быть не может.
  Кланы тем временем изрядно поредели. То есть, конечно, кроты плодились и под землей, но рожденные кротятами никогда не превращались в людей; к моменту, когда Ондра сделал свой выбор, в живых оставались трое его двоюродных братьев, дядя - тот самый, что когда-то предложил пятилетнему малышу войти в спальню к дедушке с нескромным вопросом, - и какая-то не то кузина, не то сводная сестра, с которой Ондра получил первый любовный опыт - в кротовом обличье, в норе под землей.
  С противоположной стороны живы были пятеро мужчин, в чьем родстве Ондра не стал разбираться.
  Спустя два года Ондра был уже единственным потомком своего прадеда, единственным живым и совершеннолетним потомком мужского пола. И, войдя в пиршественный зал, он легко снял с черепа прадедушки заветный желтый обруч и стал обладателем Корневого заклинания Защиты - а значит, победителем на веки вековЕ
  Прочих родственников, оставшихся к тому времени в живых - женщин и детей, - он без колебания превратил в кротов. Навсегда. И воцарился на высоком кресле прадеда.
  Ему было семнадцать лет. Жизнь только начиналась.
  Очень скоро он понял, что жить в замке, где на пиршественном столе двенадцать лет лежал непогребенный труп, где все окрестности изрыты кротовьими ходами, ему не нравится - и пустился в путешествие.
  Его боялись; по личному опыту он знал, что тот, кто вызывает страх, всегда должен проверять свой бокал на предмет растворенного в вине яда. Он шарахался от любой тени - ему всюду мерещились персонажи из детства, наемные убийцы со стилетами; то, что Защита была при нем, ничуть не умаляло растущий страх.
  Он убивал слуг, которым случалось подойти к нему со спины.
  Он убивал ос, кружившихся над его тарелкой.
  Он убивал всех, кто смотрел на него со страхом. Ему пытались мстить, - но Защита была на страже.
  Он понимал, что из растущей груды трупов надо как-то выбираться, - но ничего не мог с собой поделать.
  Тогда он понял, что жить среди людей ему больше не придется, нашел Мраморную Пещеру и уединился там. Здесь он жил долгие годы - подземные норы напоминали ему лучшие дни отрочества. Да, тогда он был кротом, но еще жива была мать, и младшая сестренка составляла ему компанию в играхЕ
  Он скучал. Развлекался, совершенствуясь в магии; иногда читал. Мечтал раздобыть сабаю - тогда вся информация мира пришла бы к нему под землю сама, без принуждения.
  Однажды - не так давно - он счел, что вполне созрел для человеческого общества и что затворничеству пришел конец. Он покинул пещеру, придал себе более-менее приемлемый вид и отправился на поиски Настоящего ДелаЕ
  Былая подозрительность давала о себе знать, но трупов, отмечающих Ондрин путь, стало на порядок меньше. С возрастом он научился держать себя в руках; поскольку волосы на его черепе так и не прижились, очень скоро за ним закрепилась кличка Голый ШпильЕ
  Так, постигая мир, он добрался до Степного княжества и скоро узнал, что у князя Дривегоциуса много врагов - и нет достойной защиты.
  Желтый обруч позволял Ондре производить защитные заклинания любой силы. Явившись к князю, Ондра взял подвернувшегося под руку лакея, заключил его в защитный кокон и предложил Дривегоциусу зарубить беднягу мечом.
  Князь, ни секунды не сомневаясь, снял со стены самый тяжелый боевой топор. Лакей с перепугу грянулся в обморок - но не получил ни царапинки, хотя князь и бил безо всякого снисхождения.
  Бесконечно довольный Ондрой, Дривегоциус назначил ему королевское жалованье. Голый Шпиль разоделся в шагрень и шелка - но в душе остался кротенком, сыном подземелья, которому за каждой портьерой мерещился отравленный стилет.
  Чем теплее и уважительнее относился к своему магу Дривегоциус, тем подозрительнее становился Ондра. Князь гордился новым мастером защиты - а Ондра ждал подвоха. Князь хлопал Ондру по плечу - а тот просчитывал, каким образом можно обмануть Защиту. По всему выходило, что Корневое заклинание можно обойти только с помощью другого Корневого заклинания; такое стечение обстоятельств было маловероятно, но Ондра не был неуязвим. Страхи его набирали силу.
  К моменту, когда князь сообщил Ондре о поездке на королевский прием, в нездоровом мозгу мастера защиты жила полная уверенность, что Дривегоциус разработал хитрый план, чтобы погубить его. Не сегодня, так завтра; Ондра ждал удара. Внешне оставался спокойным - но ждал в любую секунду.
  Обвал случился как раз тогда, когда Дривегоциус предстал перед сильным и опасным врагом. То есть когда Ондра был сосредоточен на надежной защите вокруг княжьей персоны.
  За спиной у него обнаружилась женщина, магиня незначительной степени, со связкой цветных камней на шее. Вокруг камней стояло облако чужой воли; женщина дождалась, пока Ондра обернется, и улыбнулась ему так двусмысленно), что бывший кротенок сразу понял:опасность.
  Никакого плана у него не было. Все вышло само собой - удачная импровизация; держа защиту вокруг князя, Ондра имел возможность - ненадолго, чуть-чуть - подправить его мировосприятие.
  Призрачное оскорбление. Вспышка ярости; поединок. Ондра не случайно стравил князя с лучшим в зале бойцом; когда острие меча засело у Дривегоциуса в груди, Ондра мельком успел подумать: что, если это ошибка? Если вовсе не князь угрожает ему? Что тогда?
  В охватившем зал смятении он скрылся - так, впрочем, поступили многие внестепенные маги из числа гостей. Он бежал в свою Мраморную Пещеру и посвятил долгие недели поиску ответа на вопрос: замышлял против него Дривегоциус или нет? И кто была та дама с камушками? И что именно она имела против него, Ондры, который и видел-то ее впервые?
  Время, проведенное в темноте, пошло ему на пользу. Он успокоился; когда волна подозрительности улеглась, он допустил в свое сознание мысль о том, что, возможно, заговор против него не был столь всеобъемлющим и страшным, как это показалось вначалеЕ

«««Назад | Оглавление | Каталог библиотеки | Далее»»»