«««Назад | Оглавление | Каталог библиотеки | Далее»»»

Прочитано: 96%

***

Зал вмещал сорок два шага в длину и девятнадцать в ширину. В углу зала, у дверей, постоянно присутствовал кто-то из надзирателей - Булка, или Кисель, или Старый. Старому было лет сорок, Кисель и Булка были примерно одного возраста, но Кисель выглядел моложе из-за того, что на голове у него вовсе не было растительности - ни на подбородке, ни на макушке. Все трое обращались с Владом исключительно вежливо - вернее, так вежливо, как только могли.
Окна были на уровне второго этажа. Ржавая решетка на них не внушала опасений - она служила для того, чтобы защитить стекло от мяча, а вовсе не затем, чтобы предотвратить побег. Но добраться до окна по гладкой крашеной стене могла разве что муха с присосками на лапах.
Впрочем, Влад не собирался уходить через окно. Его план был проще.
Анжела не появлялась два полных дня. Влад прекрасно понимал, где она сейчас и чем занимается; лежа на диване, он вел неспешные разговоры с тюремщиками. Восемь часов - с перерывами - беседовал с Киселем. Узнал имена его родителей, одноклассников, прозвища учителей, тренеров, предпочтения в выпивке, хронологию короткой спортивной карьеры. По нескольку раз прослушал наиболее яркие боевые эпизоды рукопашных стычек с неизвестными "козлами" (всякий раз обрастающие новыми подробностями), в ответ рассказал кое-какие истории из своей жизни, короче говоря, прямо-таки подружился с парнем, за что парень вскоре поплатился - Старый, застав Киселя за болтовней, долго шипел на него за неплотно прикрытой дверью - обещал суровые санкцииЕ
Булка, пришедший на смену Киселю, старался быть немногословным. Да Влад и сам устал от беседы; не поднимаясь с дивана, он взвешивал "за" и "против" и раздраженно гнал от себя мысли о том, что будет, если Анжела успеетЕ
А ведь фундамент уже заложен. Встречи, расставания, рукопожатия, коктейли, ни к чему не обязывающие мимолетные прикосновения - Влад пришел в ужас, припомнив, сколько их было. Да, счет идет на дни, не на неделиЕ
На третий день Анжелиного отсутствия ему стало тоскливо. Подступала головная боль. Просыпалась ломота в костях. И, когда Анжела наконец-то появилась в дверях, Влад поднялся с дивана, чтобы сделать несколько шагов ей навстречу:
- Ты долгоЕ
Ее глаза закатились. Она тоже переживала эйфорию;
Влад овладел собой на мгновение раньше. Поцеловал тонкую Анжелину руку; поцеловал - и рывком завернул ее Анжеле за спину. Попятился, прикрываясь Анжелой от опешившего Киселя:
- Стоять. Один шаг - и я ее зарежу. На Анжелином горле лежал крохотный ножичек, которым Булка недавно резал лимон.
Анжела зарычала. Дернулась; Влад заломил ей руку, рычание перешло в стон:
- АЕ пусти, придурокЕ
Влад сунул руку в ее карман. Вытащил телефон. Чтобы, набрать номер Богорада, ему потребовалось две секунды.
Гудок. Гудок. Еще гудок.
Анжела сомкнула зубы на его руке, держащей трубку. Влад схватил ртом воздух, но телефона не выпустил; Кисель опомнился наконец и кинулся на Влада, совершенно не заботясь о жизни заложницы.
Трубка полетела на пол. Влад, отброшенный к стене, сильно ударился затылком и потерял сознание.

***

- Я говорила им, что ты сумасшедший. Теперь они в это поверили.
Влад лежал на диване, руки его были подняты над головой и пристегнуты наручниками к батарее.
- Теперь они сами увидели, что ты буйный. А еще Я предупредила их насчет привыкания. Ты ведь станешь убеждать их, что, долго находясь с тобой в одной комнате, они рискуют жизнью. Ну так они к этому готовы.
Горло у Анжелы было перевязано, под глазом синяк. Говоря, она время от времени касалась бинта кончиками пальцев.
- Теперь мне придется врать ему про какую-то аварию, в которую я якобы попала. Ну и, разумеется, он будет мне сочувствоватьЕ Он все время спрашивает, как у тебя продвигается работа. И Артурчик спрашивает тоже.
- Артурчик, - сказал Влад. Голоса не было.
- Месяц, от силы, - сказала Анжела. - Может быть, меньше. Тогда все это будет необратимымЕ Почему ты не видишь очевидных вещей? Почему ты не думаешь о людях, которым будет лучше, а не хуже? Почему помогать обездоленным - менее почетно, чем строить подводные замки? Почему ты не со мной? Почему я одна, совсем одна, должна все это на себе тащить? Одно меня утешает - через месяц, а то и меньше, тебе просто будет некуда деваться.
- Да, - сказал Влад. - Можешь быть уверена, что первое, что я скажу ему при встрече, - правду о тебе и об узах. Он не сможет от них освободиться, но он будет знать. Можешь представить, как он тебя возненавидит. И какие причудливые формы может принять его ненавистьЕ
- Он будет таким же свободным, как ты сейчас, - спокойно сказала Анжела. - И не сможет навредить мне точно так же, как не можешь навредить ты.
Влад перевел дыхание. Сдержался.
- Я знала, что ты что-то такое выкинешь, - продолжала Анжела. - Я была к этому готова. Это мне даже на руку, если хочешь знать. Лишнее доказательство твоей ненормальности и твоей агрессивности.
- Ты не сможешь удерживать меня вечно.
- А вечно и не надо. Через несколько месяцев я - Я! - буду хозяйкой мира.
- Через несколько месяцев ты будешь покойницей, - сказал Влад с сожалением. - У тебя был шанс прожить хорошую жизнь - такой шансЕ В конце концов, я даже начал в тебя верить. А теперь ты обречена.
- Не мели ерунды, - Анжела поднялась. Поморщилась от боли. Потерла плечо. - И подумай о том, что я тебе говорила. ПодумайЕ Прощай.

***

Связанный, он мог только думать. В порядке эксперимента он думал даже о том, что Анжела может оказаться права. Он старательно выстраивал мир, в котором права Анжела. В котором человек, отмеченный узами, просто обязан искать им наилучшее применение.
Владу виделась бесконечная галера. Шеренги прикованных рабов на скамьях. Взлетали и опускались веслаЕ
Влад вполне мирным, приятельским тоном просил Старика отвязать его, однако всякий раз получал в меру вежливый отказ. Старик поил его из трубочки и кормил с ложечки; Старик развернул телевизор таким образом, чтобы Владу был виден экран. И с восьми вечера до десяти утра
Влад принужден был смотреть новости, телевикторины и сериалы.
ЕПрикованные к веслам люди неотрывно глазели в экран маленького телевизора, установленного на носу летящей по морю галеры.
На экране улыбалась Анжела. Ее собеседником был Егор Елистай - живехонький, веселый, уверенный в себеЕ
Влад закрывал глаза и отключал слух. Телевизор бормотал на краю его сознания, и Старик заботливо спрашивал: переключить?
Так прошло еще два дня. Пропуская мимо ушей откровения очередной сериальной страдалицы, Влад прислушивался к странным звукам, доносившимся из-за стены. Там как будто делали основательный ремонт.
На третий день ему стало казаться, что время остановилось и что Анжела не придет. Что она выпала за борт миллиардерской яхты. Что ее съели акулы. Что она умерла в больнице чуть больше года назад.
Он не видел, как она вошла. Он ощутил только теплую волну, будто от выпитого бокала шампанского, и секундой позже - прикосновение ладони к своему лбу. От него потребовалось значительное усилие, чтобы казаться безучастным. Чтобы не выказать радость - во всяком случае слишком явно не выказать.
Его освободили. Перед ним поставили огромный поднос с явно ресторанным ужином, с бутылкой красного вина, с горячим кофе.
Он ел. Анжела улыбалась.
"Она мечтает меня приручить, - понял Влад с удивлением. - Она надеетсяЕ да ведь она права! Всякий раз ее появление сопряжено для меня с радостью, с облегчением. У меня должен выработаться примитивный рефлексЕ Как у собачки на колокольчик. Она закрепляет его подачками вроде еды и винаЕ"
Синяк вокруг Анжелиного глаза был старательно припудрен.
- Какие новости? - спросил Влад как ни в чем не бывало.
- Тебе большой привет, - весело сообщила Анжела. - Твои читатели надеются, что работа идет успешноЕ
Кстати, ты собираешься браться за работу? Принести тебе компьютер?
Влад подумал минуту. Две.
- Принеси, - сказал он, отводя взгляд. - У меня появились кое-какие мысли.
У него действительно появились мысли. Неприятные. Трудные для переваривания; Анжела была права. Он никогда не был склонен к самоубийству - на самом деле он был достаточно близок к нему только в тот день, когда он позволил себе взять за руку Анну. Когда он понял, что готов привязать ееЕ
Он снова поразился, какая колоссальная пропасть лежит между ним и Анжелой. Откуда, ведь они оба люди, они говорят на одном языкеЕ Только Влад скорее умер бы, чем привязал бы Анну. А с точки зрения Анжелы узы - только орудие.
- Почему? - спросил он шепотом, и сидящий рядом
Кисель насторожил уши.
Влада больше не связывали, но рядом постоянно кто-то находился. И по косым взглядам, которые иногда бросали на него Булка, Кисель и Старый, Влад догадывался, что они не на шутку опасаются его. Каждая секунда проходила под напряженным, бдительным контролем.
Мысли о смерти угнетали Влада, но он приучал себя думать о ней как о победе. Он воображал лицо Анжелы, когда, вернувшись, она застанет троицу тюремщиков в безуспешных попытках вернуть его к жизни; это мало помогало. Влад не находил в себе достаточных резервов злорадства.
Тогда он стал думать о мальчике Артуре и его отце. Он не был с ними дружен, почти не был знаком - однако мысль о том, что оба они постепенно врастают в Анжелины сети, подстегивала, как хлыст.
Но самым обидным было не это. Влад думал об Анне; он не хотел, чтобы она жила в мире, где царствуют узы.
Значит, этот мир следовало сломать прежде, чем он прорастет и окрепнет.
Значит, придется переступить через представления о смерти как о чем-то гадком и грязном. Убрать Анжелу - единственно возможной ценой.
Он получил обратно свой компьютер. Он не без удовольствия перечитал последние написанные главы; он был спокоен и умиротворен.
К вечеру ему стало холодно. Он мерз; он попросил Булку принести пуховое одеяло, на что тот, растерявшись, ответил, что такового не имеется и, на его взгляд, в помещении достаточно тепло. Влад зацокал зубами и лег, свернувшись калачиком, лицом к стене; Булка обеспокоился. Тогда Влад слабым голосом попросил достать из чемодана его куртку, и, к большой Владовой радости, смущенный Булка исполнил эту просьбу.
Тогда Влад улегся снова и попросил выключить свет. Зал погрузился в полумрак, только на столике возле "дежурного" кресла бдительно горела настольная лампа.
ЕВ куртку был вшит пояс - шелковый шнур. Потея и ворочаясь (а в комнате-зале и в самом деле не было холодно), Влад нащупал шнурок, развязал узлы, снял пластмассовые набалдашники и осторожно вытащил пояс наружу.
В полночь Булка передал пост Киселю. Кисель развернул телевизор экраном к двери, уселся в "дежурное" кресло и погрузился в созерцание какого-то кино - без звука, чтобы не потревожить спящего литератора.
Влад постарался не думать о том, что это вот застывшее, подсвеченное голубоватым светом лицо неудавшегося боксера будет последним человеческим лицом, которое он видит в жизни. Нет; лучше вспомнить Анну. И Богорада. И Димку Шило, навсегда оставшегося семнадцатилетним пацаномЕ
Влад подтянул колени к подбородку. Скользящую петлю повязал на шее, другой конец шнура накрепко привязал к щиколоткам. Кисель видел, что он ворочается, один раз даже подошел, постоял рядом; Влад дышал ровно. Кисель отошел.
ЕЛучше вспомнить глаза мальчика Артура, которому плевать на русалок, который среди миллиардной роскоши ходит в потертых джинсах и читает книжки про Гран-Грэма, а ведь они, эти наивные книжки, написаны затем, чтобы человечество стало добрееЕ
Можно даже вспомнить лицо Анжелы, какой она была на оранжевом портрете Самсона Ведрика. Если бы не узыЕ
Если бы не узы, из Анжелы вышла, может быть, неплохая девочкаЕ Добрая, любящаяЕ
Если бы не узыЕ
Влад плотно-плотно зажмурил глаза.

«««Назад | Оглавление | Каталог библиотеки | Далее»»»