«««Назад | Оглавление | Каталог библиотеки | Далее»»»

Прочитано: 20%

***

Здание института походило на дом с привидениями - высокие сырые своды, гулкие полутемные пространства, галерея портретов вдоль стен. Рамы оказались гипсовыми, с наполовину облетевшей позолотой; изображенные на портретах люди смотрели мимо Влада, и на каждом лице лежало осознание великой славы, как будто даже сквозь слой многолетней пыли до нарисованных ушей доносилось эхо аплодисментов. Где не было портретов - имелись барельефы, провожающие абитуриента свирепыми белыми глазами; Влад не то чтобы робел - терялся поначалу. Ему никак не верилось, что происходящий тут цирк кем-то воспринимается серьезно.
Институт пребывал в кольце странной, экзотичного нрава молодежи. От девиц темно было в глазах - блондинки, брюнетки, толстые и тонкие, красивые и откровенно уродливые, и в придачу к ним целый выводок "серых мышей", которые тоже хотели стать артистками; парней собралось меньше, но все они говорили так громко и обладали голосами столь гулкими, что - затыкай уши. Разбившись по углам, абитуриенты разговаривали неестественными голосами, взвизгивали, хохотали, надсадно рыдали, бормотали, падали, лаяли, рычали, пели под расстроенную гитару в общем, проделывали все для того, чтобы удивленный Влад счел их сумасшедшими.
Однажды в полутемном коридоре на него натолкнулась бледная девчонка с заведенными под лоб глазами. Губы ее непрестанно шевелились; Влад испугался.
- Королевская кровь - не такая, чтобы ею поливать огороды, - внятно произнесла девчонка. Посмотрела на Влада в упор, нахмурилась: - Кто ты таков, чтоб дерзостноЕ нарушить мой покой?
Влад начал понемногу пятиться. По счастью, девчонка уже забыла про него - брела дальше, взмахивая рукой, повторяя с истерическим смешком:
- Ах, кто таков онЕ Обезглавить! Обезглавить! Обезглавить!
Не может быть, чтобы ее не приняли, с суеверным ужасом подумал Влад.
Агния сразу влилась в общее безумие и даже организовала "этюд" - то есть немую сценку - под названием "Вокзал"; она и Влада звала с собой, но тот отказался. Ему было неловко участвовать в такой чепухе. Сказано - на первом экзамене надо прочитать стихотворение и басню; в школе он учился хорошо, кое-что из курса литературы да помнитЕ
Дожидаясь своей очереди, слушая выкрики и завывания, доносящиеся из-за высокой крашеной двери, Влад решил про себя, что, если ему сразу же поставят двойку - он скорее обрадуется, нежели огорчится. Все-таки он дал маху, приехав вслед за Агнией в театральный. Лучше бы химию учил на пляжеЕ
Его вызвали.
В большой пустынной аудитории имелся стол, за которым восседали, подобно средневековой инквизиции, усталые мужчины и женщины - многие из них уже прожили полвека, а то и больше. Владу стало жаль пожилых людей: в аудитории духота, череде абитуриентов не видно конца, а они сидят и сидят, слушают и слушают все эти выкрики и стоны, в то время как на дворе лето, отличная погода, самое время везти внуков на дачуЕ
- Что вы нам почитаете? - спросила полная, как луна, экзаменаторша.
- Что-нибудь короткое, чтобы не очень вас утомить, - от чистого сердца сказал Влад. Экзаменаторы переглянулись.
Девчонок должны были прослушивать позже; Агния, вся в красных пятнах, бродила по коридору, бормоча, воздевая руки и то и дело натыкаясь на других абитуриенток, таких же бормочущих и погруженных в себя,
Владу захотелось подойти к ней. Просто сказать, что комиссия вовсе не страшная - обыкновенные усталые дядьки и тетки, и даже доброжелательные - вон как ласково с Владом разговаривалиЕ Он уже сделал шаг - но идти дальше помешала ему неосознанная, наполовину утопленная в подсознании мысль.
Они ехали в одном купе, стояли рядом у окна, теперь они общаются каждый день, разговаривают. Очень скоро им суждено расстаться (Влад, в отличие от прочей абитуры, прекрасно понимает, что дорога его лежит в Старгород, на вступительные в мединститут). А кто знает, как отольется Агнии еще один разговор с ВладомЕ Сколько их должно быть, этих разговоров, чтобы Агния своей шкурой расплатилась за случайное знакомство? Даже если это будет легкое недомоганиеЕ Во время экзаменов - очень некстатиЕ
И, подумав так, Влад не подошел к Агнии. По неудобной скользкой лестнице спустился в облицованный мрамором подвал, выпил газированной воды из старого автомата, гудящего как трактор. Все-таки плохо, если ему поставят двойку сразу же. Придется забирать документы и ехать в Старгород. С другой стороны, если поставят тройку - придется придумывать этот дурацкий "этюд"Е "Вообрази, что ты открываешь банку кильки в томате, а там - живая змеяЕ"
Он не выдержал и улыбнулся.
В любом случае можно и задержаться на недельку. Просто погулятьЕ А то он и столицы-то не видел. Пока нашли институт, пока нашли комнату, чтобы поселитьсяЕ Комната тесная, на кухне вечно сидит старушка-хозяйка. Но кто сказал, что у тети-Вериных родственников будет уютнееЕ
- Эй, иди, там ваши оценки вынесли, - сказал ему долговязый парень-первокурсник.
И Влад пошел.
В экзаменационном листке, украшенном очень неудачной Владовой фотографией (выпученные глаза, нос картошкой, волосы торчком), красовалась кособокая пятерка. У прочих ребят, сдававших с ним "в серии", были тройки, и только у одного - "четыре".
ЕЗапустили девчонок. Влад остался поболеть за Агнию - за чужими спинами; девчонки выходили из аудитории красные, бледные, гордые, растерянные, испуганныеЕ
Потом вынесли оценки. Влад видел, как Агния первой схватила свой листокЕ
И как ее перекосило, как задрожали губы. Влад рванул к ней, маневрируя между потными абитуриентками; двойки не было. Но Агния получила "три", а это означало - почти конец.

***

Каждое утро, просыпаясь, он первым делом думал о Димке.
Жалко родителей. Димка в больнице - или уже нет? Димка в реанимации - или все-таки обошлось? Он тосковал по Ждану, по Марфе, по Антону, даже по самым неприятным своим одноклассникам неожиданно остро тосковал. Он вспоминал, как в восьмом классе они чуть было не поехали на экскурсию в столицу, но что-то в последний момент сорвалось; вот было бы здорово, если бы они вместе гуляли по этим улицам!
Абитуриенты театрального казались ему чужими и глупыми. Вот если бы ребята были здесьЕ
Он тосковал - и немного стыдился собственной сентиментальности. Таскал в сумке выпускную фотографию - не официальную, а любительскую, сделанную чьим-то папой. Очень удачный снимок: они всей оравой спускаются со школьного крыльца, ночь теплая, выпускной вечер в разгареЕ
Иногда в нем поднимались смутная злость, обида и раздражение. По какому праву он лишен возможности видеться с друзьями? Кто сказал, что он должен исчезнуть из их жизни навсегда?
В тот день, когда они вместе с Димкой шли рассветными улицами - все было понятно. Печалило, но не вызывало сомнений; теперь Влад не был уверен, что поступает правильно.
Почему? По какому закону? По чьему произволу? А вот он хочет вернуться домой и увидеть ДимкуЕ А почему нет?
Мама видела, что с ним творится неладное, но не пытались ни о чем спрашивать. То звала на прогулку, то подсовывала учебник химииЕ
Каждое утро, просыпаясь, Влад думал о тех, кого оставил, наверное, навсегда.

***

- Ты не разговариваешь со мной, потому что у тебя "пять", а у меня тройка?
- С чего ты взяла, что я с тобой не разговариваю?
- Почему ты отворачиваешься, когда меня видишь? Кто ты вообще такой? Где бы ты был, если бы не встретил меня в поезде?.. А может, ты вообще все разыграл? И с самого начала готовился, ехал поступатьЕ
- Я в медицинский пойду!
- АгаЕ Давай, ври. Еще учебник с собой притащилЕ Может, у тебя там детектив в обложке от "Химии"Е
- Ты соображаешь, что говоришь? Я еще монолог на второй турЕ я еще не выучил!
- Ага, агаЕ Далеко пойдешь. Только ко мне больше не подходи, понял? Обманщик, трепачЕ
- Это я-то?!
- Все, пока. Считай, что мы незнакомыЕ

***

Агнию окончательно срезали на третьем туре. Она уехала не прощаясь.
Ему ставили пятерки - одну за другой.
- По-моему, они меня с кем-то путают, - всякий раз говорил он маме.
После трех туров оказалось, что надо сдавать еще историю и писать сочинение; Влад думал, что провалится хотя бы на истории - но ошибся. Из трех вопросов он приблизительно знал лишь один, однако на деле хватило и половины. Выслушав несколько сбивчивых фраз, экзаменатор кивнул и поставил "четыре".
И тогда только, стоя посреди летней загазованной улицы, Влад впервые ощутил, что неотвратимо поступает. Что двери в институт, такие узкие для многих, не просто распахнулись перед ним - они его втягивают насильно, как пылесос бумажку.

***

Был конец июля. На другой день после экзамена по истории Влад проснулся - и первым делом подумал, что там, в оставленном городе, наконец-то все уже решилось.
Скорее всего, Димка уже выписался из больницы, а это значит - все. Нити порваны, мосты сожжены, Влад больше никогда не увидит своего самого лучшего, самого правильного друга.
А что такое звонок по телефону? Просто один звонок?
Переговорный пункт был совсем рядом. Два квартала по улице вниз.
Влад постоял перед вращающимися стеклянными дверями. Вошел; в помещении было прохладно, в деревянных кабинках топтались люди, их приглушенные голоса сплетались в общий негромкий гомон. У кассы стояла очередь человек в пять-шесть; Влад пристроился к ее хвосту.
Собственно, что мешает ему позвонитьЕ нет, не Димке, а Димкиным родителям? Услышать от них, что сын уже здоров? Или хотя бы выздоравливает?
Обещал ли он Димке, что не будет звонить его родителям? Влад никак не мог вспомнить. Кажется, про родителей в их договоре ничего не было.
"Мы заключили с тобой договор, в котором ты представляешь себя, а я - всех тех, кто к тебе привязанЕ" Пару лет назад, когда Влад убежал из лагеря, ребята хворали самое большее дней десятьЕ А с момента отъезда прошло уже три недели.
Значит, они уже здоровы. Свободны - от Влада. Ну хоть раз, может быть, вспомнили?
Ему вдруг стало так обидно, что на глаза навернулись слезы. Им хорошо, они свободны и все вместе. А он - будто меченый какой-то, прокаженный, что ему, всю жизнь теперь бежать от людей?! Никого не полюби, ни с кем не подружисьЕ
"И, Влад, если ты вернешьсяЕ тогда ты мне - не друг. Понимаешь?"
Димка только о себе думает. А как он, Влад, будет теперь без него всю оставшуюся жизнь - он задумался?!
- Молодой человек, заснули? Разговор заказывать будете?
- АЕ - Влад разглядывал немолодое лицо за толстой переборкой из оргстекла. - ЯЕ нет. Извините.
На последнем экзамене уцелевшие абитуриенты - а их было очень немного, в несколько раз меньше, чем перед началом испытаний, - загнаны были в просторную аудиторию, где на черной доске, точно такой же, как у Влада в школе, написаны были предлагаемые темы.
Влад смотрел, как они читают свою судьбу. Как мучительно щурятся девчонки, прежде скрывавшие от экзаменаторов свою близорукость. Как бледнеют ребята. Как они сидят, смирные, притихшие, и еще раз перечитывают меловые надписи на черной доске, и с ужасом глядят на листы линованной бумаги у себя на столах - каждый листочек, подобно приговору, запятнан зловещей лиловой печатью.
- Все смотрят на доску, а ты - по сторонам? - негромко спросила преподавательница неизвестно каких наук, приставленная наблюдать за сочиняющими.
- По сторонам интереснее, - честно признался Влад. Преподавательница покачала головой и пробормотала под нос таинственную фразу:
- Актерская природаЕ
Абитуриенты определились. Кто-то раздумывал, грызя пластмассовый кончик ручки. Кто-то уже строчил на листке с печатью. Одна девчонка заранее плакала; надзирающая преподавательница отвлеклась от Владовой природы и пошла ее утешать. Тогда Влад решил наконец посмотреть на доску.
Две темы были стандартные, по литературе за десятый и девятый классы. Третья, хоть и свободная, но тоже стандартная до невозможности: "Кем быть? Каким быть?"
Влад усмехнулся. На листке, предназначенном для черновика, нарисовал точку и надписал название родного города. В другом углу листа нарисовал точку побольше и написал: "Столица"; провел от руки прямую линию. Написал красиво, как на уроке черчения: "1000 км".
Сможет ли мама бросить работу? И переехать в другой город?
Это означает - продать квартиру? Это означает - вообще все потерять? Для того, чтобы Влад овладевал сомнительной профессией ради какой-то там славы в будущем?
На проведенном отрезке, ближе к родному городу, Влад нарисовал Старгород с его мединститутом и тети-Вериными родственниками.
ЕА химию он совсем забросил. И биологиюЕ и физикуЕ Как он будет поступать?! Это не стишки читать и не танцевать под баян, как медведь на детском праздникеЕ А вдруг он не поступит?!
А не поступит - и не беда. Армия потерпит еще годикЕ Главное - пережить это лето. Июль уже пережили кое-какЕ
Через пару дней начнутся экзамены и у Димки, и у Ждана, и у Марфы; Влад вздохнул. Притянул к себе листок, предназначенный для чистовика; взялся писать сразу начисто, слова приходили сами, Влад счастливо усмехался; надзирающая преподавательница бросала на него удивленные взгляды - вероятно, среди бледных абитуриентских лиц блаженная физиономия Влада бросалась в глаза, как помидор на льду.
"Кем я хочу быть? - вопрошал бумагу Влад. - Петухом на большом птичьем дворе. Чтобы вокруг было много белых, пушистых, безответных кур. И чтобы из соседнего двора иногда прилетал соседский петух, мы бы с ним дружили и дрались. Я хотел бы сидеть на заборе - над всемиЕ
Всеми любимый и никому ничем не обязанный. так и прожить всю жизнь - никуда не ездить, ничему не учиться, топтать кур и не бояться кухаркиного ножа. Вот кем я хочу бытьЕ а каким быть - свободным. Я хочу быть свободным, и чтобы те, кого я люблю, были свободны от меняЕ"
Влад спохватился. Перечитал написанное, хотел зачеркнуть - но вспомнил, что в чистовике исправления не разрешаются. Махнул рукой - какая разницаЕ Это его сочинение - прощание с театральным институтом, который хотел его в себя поступить, но который получит шиш с маслом, а не Влада. Лучше бы Агнию принялиЕ
"А вообще-то я пошутил, - дописал он. - Я не хочу быть актером. Я поступал в ваш институт просто так, ради интереса. Спасибо за внимание".
Он поставил точку, поднялся и, оставив "сочинение" на экзаменаторском столе, пошел к выходу.
- Погоди! - нервно сказала надзирающая преподавательница. Встала в дверях, почти перегородив дорогу:
- ПогодиЕ Трудные темы? Ты не дописал? Ты чего-то не понял? Не надо нервничать. Я могу принести новый листок, и ты заново напишешь, время еще естьЕ
- Спасибо, - сказал Влад с сожалением. - Я полностью раскрыл темуЕ больше мне сказать нечего.
И, выйдя на улицу, вдруг подумал: а почему незнакомая тетушка так о нем печется? Он же впервые в жизни ее видитЕ

«««Назад | Оглавление | Каталог библиотеки | Далее»»»