«««Назад | Оглавление | Каталог библиотеки | Далее»»»

Прочитано: 89%

СОФИКО

  Роль Софико, сестры Бенжамена, написана для Софико Чиаурели и с Софико Чиаурели. То есть сестре Бенжамена я дал характер своей сестрицы. Она и сыграла так, как я себе это представлял, - по-моему, за всю картину я не сделал ей ни одного замечания или предложения. Единственное, что я запомнил: Софико привозила на съемки семечки и мало того, что сама их грызла, еще и угощала всех. А грызть семечки на съемочной площадке у киношников считается плохой приметой. Я и уговаривал ее по-хорошему, и ругал, и грозил - ничего не получалось. Софико всегда приезжала с семечками. Говорила:
  - Я без них не могу.
  И даже если съемка начиналась в пять утра, Софико все равно умудрялась приобрести семечки - она знала адрес продавщицы и ночью заезжала к ней домой.
  Я понял, что бороться с ней бесполезно, и плюнул. А к концу съемок так привык, что сам стал грызть эти семечки.

ПО-ЗАПАДНОМУ МЫ НЕ РАБОТАЕМ

  Роль русского солдата была написана на Леонова, но я забыл его об этом предупредить. И оказалось, что Леонов, как и Петров, работать со мной не сможет: он снимался у Таланкина в фильме лЧайковский». И на роль солдата я пригласил Сергея Бондарчука. (Не удивляйтесь. Я знал, что Бондарчук может быть и смешным, и трогательным.) Бондарчук согласился, ему было интересно - он никогда не снимался в эпизодической роли. И он предложил:
  - Только давай работать по-западному. Заранее заключаем контракт, оговариваем сроки. И предусматриваем санкции в случае нарушения договора каждой из сторон.
  (К тому времени Бондарчук уже снялся в Италии у режиссера Росселини.)
  Я согласился. И мы подписали контракт. А когда начали снимать в Тбилиси - от Бондарчука вдруг приходит телеграмма (опять телеграмма): лГия, эта роль не для меня. Я испорчу тебе весь фильм». (Потом он мне объяснил, что подумал и испугался: роль солдата не укладывалась в его амплуа.)
  И я позвонил Леонову.
  - Женя, спасай!
  - Не могу. Съемки.
  - Скажи, что заболел! Пропадаю, спаси, будь другом!
  И Женя прилетел. Вырвался всего на три дня, - больше не смог: группа лЧайковского» улетала во Францию. Чтобы уложиться в этот срок, пришлось работать круглосуточно и значительно сократить роль солдата. (Вычеркнули его из сцены лЛеван с больными мчится спасать Бенжамена». И из сцены лтризна».) Тогда я очень переживал, что солдата в этих сценах нет. А сейчас привык.
  Когда съемки фильма кончились, я пошел к Бондарчуку и положил перед ним договор:
  - Вот здесь написано про штрафные санкции. Что будем делать?
  Бондарчук достал две трубки:
  - Одну из них мне подарил Лоуренс Оливье. Она очень дорогая.
  - А которую он подарил?
  - А это ты сам решай.
  Я долго думал, выбирал то одну трубку, то другуюЕ В этот день так и не выбрал. На следующий день Бондарчук опять положил передо мной две трубки:
  - Одну из них подарил мне Юл Бриннер. (Бондарчук снимался с ним в югославском фильме.)
  Я опять выбирал-выбирал, так и не выбрал.
  А на третий день Бондарчук достал всего одну трубку и дал мне.
  - А эту кто подарил?
  - Никто. Я ее сам купил. Это моя любимая трубка, и поэтому я дарю ее тебе.

МАЛЬЧИК НА МЫЛО

  Племянника Бенжамена Варлаама нашли так: выбирали натуру, ехали по Хлебной площади, и я увидел из окна машины рыжего носатого мальчишку. Говорю Дато Кобахидзе:
  - Вон Варлаам. Познакомься с ним.
  Дато пошел к мальчишке. Мальчишка убежал. Дато побежал за ним. Вернул ся - держится за лоб: мальчишка засветил ему половой щеткой между глаз.
  Мы запомнили, где наш Варлаам живет, и вечером поехали разговаривать с родителями. Договорились.
  Оказывается, мальчик так сурово обошелся с Дато потому, что родители строго-настрого запретили ему разговаривать с чужими людьми, припугнув, что чужие забирают доверчивых мальчиков и варят из них мыло.
  В первый же съемочный день я забрал Варлаама с собой обедать. Обедать я ездил к Верико: после желтухи мне была прописана строгая диета, моя жена Люба даже приехала из Москвы, чтобы мне готовить.
  Пообедали мы в зале и вернулись на съемку. А вечером, когда за мальчиком пришел отец, Варлаам тут же похвастался, что обедал сегодня в шикарном ресторане.
  Всю свою жизнь он провел в маленькой комнатке в коммуналке и даже представить себе не мог, что такие большие комнаты, как зала Верико, могут быть в жилом доме.
  Когда мы потом снимали Варлаама, мальчишки, толпившиеся вокруг съемочной площадки, говорили:
  - И чего взяли такого носатого? Красивее, что ли, не могли найти?
  - Меня выбрали не по носу, - с достоинством отвечал Варлаам, - а по уму и таланту.
  Между прочим, еще о носатых. В маленьком эпизоде в лНе горюй!» снялся Фрунзик Мкртчян (до этого он у меня играл итальянского ученого в лТридцать три»). Эпизод маленький, но зато неизменно вызывает в зале смех и аплодисменты. Однако про Фрунзика я расскажу, когда доберусь до лМимино».

КНЯЗЬ КОБУЛОВ

  В сцене тризны благородный старик говорит, обращаясь к Луке: лПрекрасные поминки, не правда ли?»
  Старика сыграл князь Кобулов.
  Он был настоящий князь. До революции служил в Преображенском полку, после революции его каким-то чудом не расстреляли и приютили на лГрузия-фильме». Он числился консультантом - по костюмам, по манерам, по упряжи, а иногда и снимался в массовке.
  Когда Кобулов появился у нас на съемочной площадке, то первым делом взял меня под руку, отвел в сторонку и доверительно сообщил:
  - Георгий Николаевич, вы не думайте, что Распутина убил Юсупов. Юсупов ни при чем. Распутина убил Пуришкевич. Клянусь честью!
  И с этой фразой он подходил ко мне всякий раз, когда считал, что я свободен. Например, когда на съемочную площадку доставили омнибус, а у него не крутились колеса. Пока ассистенты пытались с омнибусом что-то сделать, я стоял и чуть не лопался от злости. Или когда Закариадзе отказался сниматься, а я сидел и думал, кем его заменить. И когда в горах выпал снег - что очень редко бывает - и надо было срочно снимать, наш ллихтваген» забуксовал, застрял в снегу - ни туда ни сюда. Машина тяжелая, мы стояли и решали, как ее вытаскивать, - может, вездеход у военных попросить? А тут ко мне опять князь Кобулов с версией о невиновности Юсупова. И опять клянется честью. Я не выдержал и тоже поклялся честью, что никогда, ни при каких обстоятельствах, больше не буду думать, что Юсупов убил Распутина. Никогда!
  Князь поверил мне и больше с этим вопросом не возникал.
  Из рассказов Чиаурели. Спиртное князю было противопоказано - выпив рюмочку-другую, он совершенно терял над собой контроль. Еще до революции он, позволив себе в буфете на балу две рюмки водочки, устроил страшный скандал. С тех пор он не пил.
  После того, как Кобулов проработал на киностудии несколько месяцев, жена ему сказала, что нужно пригласить в гости студийное начальство: лУ них так положено. Когда они для тебя что-то делают, ты потом должен обязательно их угостить».
  Кобулов занял денег, купил продукты, привез из деревни бочонок хорошего вина и позвал в гости директора студии, парторга и ведущих режиссеров. Поднимали бокалы за Советскую власть, за советское кино, за Советскую Грузию, за дружбу между русским и грузинским народомЕ
  Чтобы перелить вино из бочонка в кувшин, надо немного вина отсосать через трубочку. Кобулов на кухне отсосал вино через трубочку и наполнил большой кувшин вином. Когда его допили, снова пошел на кухню, и опять отсосал вино и наполнил кувшин. А в третий раз, когда Кобулов пошел на кухню за вином, вернулся уже без кувшина, но с маузером в руке. Остановился в дверях и скомандовал:
  - Встать! Считаю до трех! Раз! Два!
  Все встали.
  - В одну шеренгу становись!
  Все выстроились.
  - Нале-во! Большевистская сволочь, из моего дома к (такой-то) матери шагом марш!
  И все оказались на улице.
  В этот же день на студии собрали партбюро. Начали с гневных речей, а потом подумалиЕ Жалко дурака! И решили: маузер считать не огнестрельным оружием, а реквизитом (поскольку в нем не было ни пружины, ни бойка), с киностудии князя не увольнять, но категорически запретить ему пить и перевести из консультантов в конюхи (временно).

НЕ ХАЛТУРЩИК

  лДонеслась бравая песня, и из-за поворота вышел старый русский солдат в обтрепанном мундире. Рядом с ним гордо гарцевал маленький лохматый песЕ»
  (фрагмент из сценария).
  Нужна собака на роль пса. Вызвали дрессировщика. Приехал серьезный мужчина в очках, похожий на научного работника. Достал бумагу, ручку и начал задавать вопросы.
  - Собака породистая или дворняга?
  - Наверно, дворняга, - сказал я.
  - Стопроцентная дворняга или метис?
  - Стопроцентная.
  - Грузинская или турецкая?
  - А бог ее знает. Русская, наверное.
  - Давно в Грузии живет?
  - Не думаюЕ Солдат - кочевник, то в Крыму, то в БолгарииЕ
  - Команды даем на русском или на болгарском?
  - На русском.
  - Сангвиник или флегматик?
  - Кто?
  - Пес.
  - Флегматик.
  - Городская или деревенская?
  - Деревенская.
  Все тщательно записав, дрессировщик попросил, чтобы ему на два дня выделили машину:
  - Поезжу по деревням, поищу собаку.
  - Зачем по деревням? А в Тбилиси, что, собак нет?
  - Вы горожанина от крестьянина отличите? - строго спросил дрессировщик.
  - Да.
  - Вот и собаки деревенские отличаются от городских. А халтурить я не привык.
  Выделили ему машину, и он исчез на два дня. На третий появился:
  - Мне надо, чтобы вы поехали со мной. Я вам покажу кандидатов.
  Времени у меня не было, и я сказал, что доверяю его профессиональному чутью. Главное - чтобы собака бежала за актером.
  Но дрессировщик стоял на своем:
  - Давайте работать как положено. А если вам нужна халтура, обратитесь к другому дрессировщику.
  Пришлось поехать. Я попытался утвердить первого же кандидата, но дрессировщик сказал, что торопиться не надо, лучше посмотреть остальных. Пусть сейчас потратим несколько часов, зато потом все будет качественно. В конце концов утвердили мы на роль небольшую рыжую собачку.
  - Как сцены снимать будем? - спросил дрессировщик. - По порядку?
  - По порядку.
  Дрессировщик попросил снять ему комнату в той деревне, где жила собака. Комнату нашли, и он приступил к работе.
  Тут пришла телеграмма от Бондарчука, потом приехал Леонов, - в общем, все планы поменялись, и начали мы снимать со сцены в духане. Привезли на машине дрессировщика с собакой. Тянут деревенскую собачку из машины, а она со страху не идет - ползет. Когда дотащили ее до декорации духана и посадили за стол, она описалась, положила голову на стол и с тоской смотрела на окружающих. Дрессировщик возмущается:
  - Вы снимаете не по графику. Сейчас собака подготовлена только к сцене на мосту. Духан мы еще не отрабатывали.
  - Ну так отработайте! - закричал Дато Кобахидзе. - Здесь написано: во главе стола, положив голову на тарелку, спал Шарик. Прикажите ему, чтобы спал!
  - На это нужно время. А халтурой я не занимаюсь.
  - Снимай так, - говорю Вадиму.
  Сняли крупно голову собаки на столе.
  - Теперь она должна по команде лсмирно!», покачиваясь, подняться и заме реть! - Дато показал дрессировщику сценарий. - Вы это читали?
  - Читал.
  - Ну тогда что вы стоите? Делайте что-нибудь!
  - Еще раз повторяю: собака к этой сцене не готова.
  - Ну, пусть хотя бы голову поднимет, - сказал я.
  - Это невозможно! Я в халтуре участия принимать не буду! Не дождетесь! - разозлился дрессировщик и отошел.
  - Аферист! - крикнул Дато. И сказал Юсову: - Вадим Иванович, по моей команде включайте камеру.
  Он залез на осветительные леса, попросил осветителей, чтобы они держали его за ноги, свесился, крикнул: лКамера!» - и начал громко мяукать.
  Собака посмотрела на Дато и жалобно завыла.
  - Снято, - сказал Юсов. - Съемка окончена.
  Чтобы успеть снять сцены с солдатом в те три дня, на которые смог приехать Леонов, мы работали на износ. В один день сняли проход по улице, подход к дому Бенжамена и духан. И вечером выехали в Гори, чтобы на следующий день с утра снять сцену на мосту. А пока снимали эту сцену, декорации духана должны были срочно переделать в столовую Бенжамена.
  В пять утра у моста стали гримировать актеров, ставить камеру, осветительные приборы.
  Ко мне подошел этот дрессировщик:
  - Георгий Николаевич, давайте решим, что будет делать собака.
  - Там написано. Должна бежать рядом с актером, - я насторожился: что еще придумает этот жулик. - Вы же утверждали, что к этой сцене собака готова.
  - Да, готова, - сказал дрессировщик. - А вот у меня такое предложение: когда солдат говорит лЭрзерум - это он», Шарик встанет на задние лапы и отдаст Кикабидзе честь.
  - И она это сможет сделать? - недоверчиво спросил я.
  - Да.
  - Сегодня?
  - Я же сказал - к этой сцене мы готовы, - пожал плечами дрессировщик. И приказал: - Шарик, честь!
  Собака встала на задние лапы и подняла к уху переднюю.
  - Здорово, - удивился я.
  - Утверждаем?
  - К сожалению, это слишком. Не будет простой солдат так дрессировать собаку.
  - Почему? Этот пес побывал с ним и в Болгарии, и в Турции. Он же мог там чему-то научиться! Может быть, Шарик с самого начала идет за Леоновым на двух лапах?
  - Нет, не надо.
  - Ну, тогда пусть, когда Леонов скажет: лЭрзерум - это он», Шарик хотя бы сделает сальто.
  - Не надо. Будет перебор.
  - Георгий Николаевич, это оправданно. Солдат же в отставке, денег у него нет, вот они с Шариком и подрабатывают выступлениями. Шарик, алле-оп!
  Собака сделала сальто.
  - Хорошо, большое вам спасибо, но не надо. Пусть собака просто бежит за солдатом.
  - Тогда зачем меня пригласили? В духане собака ничего не сыграла и здесь ничего не делает, - расстроился дрессировщик. - Дайте Леонову кусок колбасы в руку, она за ним и побежит. А я вам не нужен!
  Он отошел и до конца съемок сидел на другом берегу.
  А мы сняли сцену так, как он сказал: дали Леонову кусок колбасы - и собака за ним побежала.
  А как только собаку кончили снимать, дрессировщик забрал ее и уехал на маршрутном автобусе. И - вы не поверите! - даже за деньгами на студию не пришел, так обиделся.

«««Назад | Оглавление | Каталог библиотеки | Далее»»»